Юридические лица как правовая фикция

Размещено на http://www.allbest.ru/

Юридические лица как правовая фикция

Fictio est contra veritatem,

sed pro veritate habetur

Фикция противостоит истине,

но фикция признается за истину

В толковом словаре дается следующее определение «фикции» - (от лат. fictio - выдумка, вымысел) представление о котором известно, что оно не соответствует действительности [1].

На рубеже 19-20 веков появляется философское ученье фикционализм согласно которого, наше представление о мире есть совокупность иллюзий, фикций. Свое происхождение фикционализм ведет от Ф. Ницше, наиболее характерное выражение получил у X. Файхингера. Суть фикционализма состоит в том, что человеческое познание считается системой фикций, практически оправданных, но не имеющих объективно-теоритического значения.

Исследователи теории фикции по разному объясняли природу фикции. Так, О.А. Курсова относила фикцию к категории небытия: «Фиктивное - проявление небытия, и это фиктивное может проявляться различно. Фикция отрицает бытие, конструируя не сущее, не являющееся. Сознательное признание несуществующего в реальности сущим, или отрицание сущего, является самым существенным признаком фикции вообще, в том числе и правовой». Для возникновения фиктивных конструкций, пишет О.А. Курсова, различной степени сложности всегда необходимо «включение» воображения и сознательное моделирование. Необходимость воображения обусловлена, в первую очередь, потребностями решения практических и познавательных задач, и основным в этом процессе выступают «модификация и трансформация образов, создание новых синтетических композиций» [2].

Следует отметить, что еще во времена права Римского преторы применяли фикцию для успешного проведения в жизнь своих новых юридических положений прибегая к маскировке их старыми действующими положениями.

Так, преторы использовали формулы с фикцией в тех случаях, когда строгое право попадало в очевидное логическое противоречие с естественными представлениями о «добрых нравах», о «совести», «справедливости». Ученые указывают, что фикция (fictio iuris) использовалась претором в качестве процессуального средства в тех случаях, когда противоречие было неустранимо в рамках материального права. Преторы предписывали судье в intentio действовать так, как если бы факт, не имевший места в действительности, был налицо, или наоборот - как если бы действительный факт не имел места. В том случае, когда имело место признание несуществующего факта действительным, можно говорить о фикции признания, положительной фикции. Тогда как при отрицании действительности существующего факта речь идёт о фикции отрицания, о негативной фикции [3].

Как пишет Маронин Е.Ю., первым в России ввел понятие фикции, профессор Казанского университета Д.И. Мейер. В своей работе «о юридических вымыслах и предположениях, о скрытых и притворных действиях» он говорит о правовой фикции, как о «вымысле в праве» и относит её к «уклонениям от нормального порядка». Д.И. Мейер даёт следующее определение вымыслам права: «вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует, или существует в другом виде». Произведение Д.И. Мейера построено на исследовании конкретных проявлений «вымыслов права» в древнем Римском праве, а также в современном ему русском праве. К сожалению, Д.И. Мейером не производился анализ проявлений фиктивного в праве с точки зрения теории права, а, в основном, работа была построена на описании конкретных проявлений фиктивности. Однако, неоспоримая заслуга Д.И. Мейера состоит в том, что он впервые отделил от понятия вымысла в праве другие схожие явления правовой реальности, такие, как презумпции, скрытные и притворные действия [2].

Другим исследователем, внёсшим значительный вклад в изучение фикции и во многом предопределившим современной понимание правовой фикции, был Г.Ф. Дормидонтов, который в своей работе «Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций» произвёл широчайший анализ произведений, посвященных проблеме фиктивности в праве, как в отечественной правовой науке, так и в трудах зарубежных исследователей. Г.Ф. Дормидонтов выделял юридические фикции в широком и узком смысле. В юридические фикции в «самом обширном смысле» Г.Ф. Дормидонтов включает «Явления юридического быта, которые справедливо и несправедливо обозначаются этим словом и производными от него прилагательными, а равно близкими ему по значению словами: вымышленный, притворный и т.п.». Данная категория была принята автором за основу для производства исследования истинного значения понятия «юридическая фикция» и включала в себя все когда-либо сформулированные понятия фикции, как в правовой и прочих науках, так и бытовые значения слова «фикция» [2]. Понятие юридической фикции в «тесном» смысле Г.Ф. Дормидонтов выводил из общенаучного значения фикции: «фикция вообще есть известный приём мышления, состоящий в допущении существующим известного несуществующего обстоятельства или, наоборот, несуществующим существующего, в решении задачи при помощи ложного положения; а юридическая фикция в тесном смысле - тот же приём, но допускаемый и даже предписываемый в известном случае объективным правом». В результате произведённого исследования всех явлений «юридического быта» сходных по своим проявлениям с юридической фикцией, Г.Ф. Дормидонтов приходит к выводу, что «нет основания и невозможно употреблять выражение юридические фикции в обширном смысле и что оно должно иметь лишь тесный смысл» [2].

Иеринг говорит о фикции как о средстве «служащим юридической экономии вызванным на свет необходимостью удовлетворить вновь нарождавшимся потребностям, имевшимися в распоряжении средствами, дабы избегнуть по возможности ломки установившихся понятий и сохранить традиционное учение формально неприкосновенным». Фикция в данном случае предстаёт перед нами, как «техническая вынужденная ложь» в юриспруденции, средство, с помощью которого практическая цель достигается легче. Поэтому, с помощью фикции, возможен прогресс в развитии права даже там, где наука не чувствует себя достаточно сильной [2].

Говоря о роли юридической фикции в развитии права, Иеринг сравнивает её с клюшками, которыми наука вынуждена пользоваться, пока не научится ходить самостоятельно. Вслед за Иерингом, в юридической науке длительное время господствовал взгляд на фикции, признававший лишь историческую функцию фикции [2].

Широко понимал юридическую фикцию Мэн, определяя её как «всякое предположение, которым прикрывают или стараются прикрыть тот факт, что правило закона подверглось изменению, то есть, его буква осталась прежней, а применение изменилось. Фикция юридическая привходит между двумя фактами, дабы связать их между собой, объявляя то, что должно быть, и придавая предположению авторитет и силу» [2].

Следует отметить, что отношение к институту фикций в российской юриспруденции было и остается неоднозначным. Так или иначе, правовые фикции позволяют внести в регулирование общественных отношений необходимую четкость, конкретность и определенность. Это один из методов регулирования общественных отношений, применяемый различными правовыми системами и отраслями права в национальных системах права.

Фикции явились идеальным инструментом по устранению логических противоречий и совершенствованию позитивного права (adiuvare ius civile). Они отмечены Гегелем в качестве одного из «величайших достижений», благодаря которому римские правоведы и преторы «отступали от несправедливых и отвратительных институтов».

Суть неклассической логики фикций очень наглядно прослеживается в процессе становления идеи юридического лица в римском праве. Существование в древнеримском обществе всевозможных объединений, союзных образований находит свое подтверждение уже в законах XII таблиц, тексты которых упоминали различные частные корпорации религиозного характера (collegia sodalicia), профессиональные объединения ремесленников и т.д., допуская почти полную свободу их образования. Считалось, что эти положения восходят к закону Соломона, текст которого перечисляет как древние, так и известные в классическую эпоху типы коллегий: сельские общины (pagi), объединения воинов и сотрапезников (curiales, sodales), религиозные и похоронные союзы, производственные и торговые корпорации [3]. юридический фикция право противоречие

В римском праве были сформулированы ряд признаков юридического лица, положенных позднее в основу теории юридическою лица как фикции Е. А. Флейшиц полагает: «Римские юристы признали, что:

Корпорация может рассматриваться в сфере частного права так же, как рассматривается физическое лицо. Гай говорит: civitates tnim privatorum loco habentur - общины рассматриваются как частные лица.

Юридическое существование корпорации не прекращается и не нарушается выходом отдельных членов из состава объединения.

Имущество корпорации обособлено от имущества ее членов.

Корпорация как юридическое лицо вступает в правовые отношения с другими лицами при посредстве физических лиц, уполномоченных на то в установленном порядке» [4].

Таким образом, римские юристы, с одной стороны, признавали за корпорацией ряд признаков субъекта права, которыми обладали и «частные лица» («физические лица»). С другой стороны, выделялись и отличительные ее черты. По этому поводу Г. Ф. Шершеневич пишет, что «под именем юридического лица понимается все то, что, не будучи физическим лицом признается со стороны закона способным, ввиду определенной цели, быть субъектом прав».

При этом многие источники ссылаются на западное происхождение теории фикции юридического лица. Ее родоначальником признается Sinibald Fieschi, который в 1243 г. стал папой Иннокентием, он сформулировал понятие юридического лица в значении «persona ficta» и тем самым зарождается дискуссия о соотношении юридического лица с лицом физическим.

Говоря о юридическом лице как о фиктивном воображаемом существе наделенным теми же правами и обязанностями, что и живой человек нельзя забывать и о теории фикции Савиньи и Виндштейна (один из авторов Германского гражданского уложения).

По мнению Савиньи конкретное физическое лицо существует реально и только поэтому признается субъектом права, т.е. лицом, обладающим правоспособностью. Всвязи с этим, понятие "лицо" может испытывать двоякую модификацию - ограничительную и распространительную. Во-первых, правоспособность лица может быть ограничена в силу закона, а, во-вторых - переносима на нечто такое, что не есть отдельный человек, следовательно, искусственным образом возможно создание юридического лица, которое физически не существует, а поэтому рассматривается в качестве субъекта права лишь в силу воли государства, воплощенной в законе или акте о создании юридического лица (отсюда и название - юридическое лицо, т.е. лицо, созданное не природой, а правопорядком).

Савиньи полагал, что в силу своего искусственного характера юридическое лицо не может иметь естественной дееспособности. Поэтому дееспособность юридических лиц подобна дееспособности малолетних и лиц, страдающих психическим расстройством. В данном случае от имени юридического лица выступает его представитель, которым является не отдельный представитель организации (либо несколько участников), а само юридическое лицо.

Основой теории правовой фикции в англосаксонской системе права считается фразу Председателя Верховного Суда США Маршалла в деле Darthmouth College Case (1819г.): "Корпорация представляет собой искусственное существо, невидимое, неосязаемое и существующее только как измышление права. Будучи искусственным творением права, она обладает только теми свойствами, которые предусмотрены ее уставом".

В США юридическим лицом, чаще всего, отождествляется лишь корпорация. Л. Содерквист пишет: «Текущая правовая концепция корпорации проста: корпорация - искусственный субъект» [4].

Как пишет Мельникова Т. В. первым употребил термин «искусственная личность» применительно к корпорациям Вильям Блэкстоуи, который в 1765 г. сказал, что корпорация создается, «чтобы поддержать всецело и навсегда те права и иммунитеты, которые если бы они были дарованы лишь индивидуумам, составляющим тело корпорации, были бы утеряны после их смерти» Таким образом, В. Блэкстоун также обращал внимание на трансцендентальность юридического лица как субъекта права[4].

Трансцепденталыюсть сущности юридического лица как фикции актуализирует проблему свободы воли его учредителей (участников), органов управления и т.п. Рассмотрение юридического лица в качестве вымышленного субъекта позволяет обосновать возможность использования различных технологий при реализации и применении правовых норм о юридических лицах. Примером может служить дело Соломона, которое было рассмотрено Британской Палатой Лордов в 1897 г. Арон Соломон и его сыновья являлись единственными держателями акций корпорации, а также держателями всех облигаций, выпущенных этой же корпорацией. Облигации были обеспечены залогом всех активов корпорации. После того, как корпорация была объявлена несостоятельной, кредиторы попытались оспорить тот факт» что Соломон и его сыновьи имеют преимущественное, право на удовлетворение своих требований к корпорации по облигациям, так как они одновременно являются единственными акционерами этой корпорации. Палата Лордов, однако, решила, что корпорация - субъект, независимый от личности акционеров и что Арон Соломон имеет преимущественное перед другими кредиторами право на удовлетворение корпорацией его требований [4].

В данном случае была провозглашена независимость идеальной сущности юридического лица от ее материальною существования -- физических лиц. Как пишет Г. В. Полковников, «сущность концепции юридического лица в Англии состоит в том, что каждая компания имеет собственную правосубъектность, отличную от правосубъектности создавших ее лиц» [4].

По мнению А.Г. Диденко юридические фикции сходны с такой математической категорией, как мнимые величины - не существующие в действительности, но позволяющие решать самые разнообразные прикладные и теоретические задачи. По его словам среди специалистов устоялась парадигма, что под юридической фикцией понимается прием, состоящий в нормативно-правовом признании существующими в действительности несуществующих фактов или, напротив, несуществующими существующих. Понятие парадигмы означает принятую модель или образец. Парадигма свидетельствует о том, что имеется класс фактов, особенно показательных для вскрытия сути вещей. Она направляет исследование, и хотя отдельные свойства парадигмы могут разными исследователями пониматься по-своему, но в общей ее концепции взгляды совпадают. Парадигма фикции позволяет глубже раскрыть роль искусственных построений в правовом регулировании, определить их границы, установить соотношение с близкими правовыми понятиями. Признание парадигмы фикции не мешает возникновению несовпадающих взглядов в ее интерпретации [5].

Таким образом, изучая, правовую природу юридического лица мы придерживаемся, позиции Савеньи и рассматриваю конструкции юридического лица, как искусственный субъект, созданный законом лишь для условной привязки к нему субъективных прав и обязанностей, которые в действительности либо принадлежат его участникам -- конкретным физическим лицам, либо остаются бессубъектными.

Список использованной литературы

1. Словари и энциклопедии на Академике - http://dic.academic.ru/.

2. Маронин Е.Ю. Понятие юридической фикции. - superinf.ru

3. Маркин А.В., УДК 340 фикция в Римском праве: логическая природа и правовая целесообразность © 2011 г.

4. Мельникова Т.В. Юридическое лицо как субъект права(филосовско-методологический анализ) Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук, 2009 г. http://knigi.link/.

5. А.Г. Диденко Фикции и презумпции в гражданском праве Опубликовано: журнал «Юрист», август, № 8, 2005 г.

Размещено на Allbest.ru