Институциональные изменения системы советского следственного аппарата в 1920-1930-е гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ивановский государственный энергетический университет

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ СИСТЕМЫ СОВЕТСКОГО СЛЕДСТВЕННОГО АППАРАТА В 1920-1930-Е ГГ

Олейник Олег Юрьевич

доктор исторических наук, профессор,

заведующий кафедрой «Связи с общественностью

и массовые коммуникации»

В данной статье предпринята попытка рассмотреть вопрос об основных структурно-организационных изменениях советского следственного аппарата на протяжении 1920-х - 1930-х гг. Дана оценка дискуссиям о месте следствия в структуре правоохранительных органов РСФСР и СССР.

Ключевые слова: народные следователи, предварительное следствие, советские правоохранительные органы

В отечественной историко-правовой науке институциональные проблемы развития предварительного следствия в советский период уже нашли отражение в работах ряда исследователей [1]. Однако структурно-организационные преобразования следственного аппарата на протяжении 1920-х -1930 х гг. еще нуждаются в дополнительном изучении.

Как известно, одновременно с проведенной в 1922 г. реформой судебной системы были предприняты шаги по структурно-организационным переменам в следственном аппарате. К этому моменту в РСФСР следственные действия осуществлялись подразделениями в ЧК, ревтрибуналах, губрозысках, губюстах и народных судах. Кроме того, следственные действия производили продовольственные органы (по делам, касающимся натуральных налогов, рассматриваемым постоянными сессиями ревтрибуналов). В резолюции IV Всероссийского съезда работников советской юстиции в январе 1922 г. была подчеркнута необходимость объединения следственных аппаратов различных ведомств в одну систему, включенную в структуру судов и подчиненных надзору прокуратуры, образованной в том же году. Таким образом, институционально воспроизводилось то место предварительного следствия в структуре органов юстиции, которое оно занимало до революции. Съезд счел также необходимым передать уголовный розыск в ведение наркомата юстиции РСФСР (НКЮ РСФСР) с подчинением его на местах прокурорскому надзору. В сфере дознания милицию предлагалось также подчинить следственно-прокурорским органам. При этом точно устанавливались права органов дознания на самостоятельное производство предварительных задержаний, арестов, обысков и т.д. На съезде обсуждался также вопрос о допущении состязательности (участия защиты) при проведении предварительного расследования. Но это предложение поддержки делегатов не получило, т.к. большинство считало, что правильная организация надзора прокуратуры и возможность обжалования следственных действий суду являлось достаточной гарантией против возможных злоупотреблений следователей. следствие советский правоохранительный орган

Народными судами, как и в предшествующие годы, продолжало осуществляться непосредственное руководство деятельностью народными следователями, включая и административно-хозяйственные вопросы. Прокуратура же контролировала следствие с т очки зрения соблюдения процессуальных правил в рамках конкретных дел. Такого рода двойная подчиненность следственного аппарата вызывало споры, хотя и суды, и прокуратура входили в систему одного ведомства - НКЮ РСФСР [2, c. 342].

V Всероссийский съезд деятелей советской юстиции в 1924 г. высказался за подчинение деятельности всего следственно-розыскного аппарата только прокурорам. В выступлении А.А. Вышинского подчеркивалось, что дознание и предварительное следствие должны быть признаны двумя равновеликими областями судебной работы. С этой точки зрения предлагалась такая организация следственно-розыскных органов, при которой они являлись бы в своей деятельности «частями единого следственно-розыскного аппарата, построенного по принципу строгого и реального подчинения в своей деятельности одной части другой (агент розыска -- следователь -- прокурор)» [3, c. 299]. Однако это мнение не разделялось руководством наркомата юстиции. Против данного предложения выступал, например, П.И. Стучка, считавший, что его реализация приведет к усилению односторонне-обвинительного уклона в предварительном следствии [4, c. 122]. Споры по данному вопросу продолжались еще несколько лет. В 1927 г. целесообразность этого признал Народный комиссариат Рабоче-крестьянской инспекции СССР [5, c. 1111]. В конечном итоге, 15 марта 1928 г. коллегия НКЮ РСФСР признала целесообразность полного перевода следствия из суда в прокуратуру [6, c. 165].

Действовавшее тогда Положение о судоустройстве РСФСР 1926 г., закрепляло градацию на народных следователей, старших следователей при губсудах и следователей по особо важным делам при Прокуроре РСФСР.

В Московской губернии был предпринят эксперимент по переводу народных следователей в структуру прокурорских органов. В июне 1928 г. коллегия НКЮ РСФСР этот опыт признала удачным и высказалась за его распространение на всю территорию республики. ВЦИК и СНК РСФСР своим Постановлением от 3 сентября 1928 г. внесли соответствующие поправки в Положение о судоустройстве РСФСР 1926 г., законодательно оформив переподчинение следствия. Согласно новому порядку, в частности, предусматривалось, что назначение на должности народных следователей и увольнение с них производится прокурорами с последующим утверждением горсоветами и губисполкомами (с 1929 г. - облисполкомами), старших следователей - постановлением наркома юстиции РСФСР по представлению губернского (областного) прокурора, а следователей по важнейшим делам - Прокурором республики. Военные следователи, прежде состоявшие при военных трибуналах переходили в подчинение военной прокуратуры.

В масштабе СССР передача аппарата следователей в полное подчинение прокуратуре была завершена в 1929 г. Тогда Президиум ЦИК СССР принял Постановление от 12 апреля о переводе следственной части Верховного суда СССР в ведение и штаты Прокуратуры Верховного суда СССР [7]. Однако, поскольку союзной прокуратуры еще не существовало, в республиках следственно-прокурорские органы продолжали оставаться в ведении соответствующих наркоматов юстиции. НКЮ РСФСР в июле 1930 г. потребовал от местных прокуроров «со всей решительностью отстаивать самостоятельность следователя, жестко пресекая вмешательство неправомочных лиц и органов в оперативную работу» [8]. Об этом специально говорилось в разосланном на места спустя три месяца директивном письме наркомата «Об улучшении работы следственного аппарата» [8, д. 5, л. 83].

Очередная трансформация в организационном построении аппаратов предварительного следствия на местах была обусловлена Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 10 октября 1930 г. «О реорганизации местных органов юстиции в связи с ликвидацией округов». Введение нового территориально-административного устройства предполагало создание в каждом районе не менее одного следственного участка. Следователи назначались и смещались райисполкомами и горсоветами по представлению райпрокуроров [9]. Однако проблема места следствия в структуре правоохранительных органов продолжала дискутироваться. В начале 30-х гг. широко обсуждались предложения о полной ликвидации следственного аппарата с передачей его функций милиции или о его переподчинении НКЮ РСФСР [10].

Зачастую районные прокуроры рассматривали следователей исключительно как своих помощников, не обеспечивая их самостоятельного процессуального статуса. Поэтому наркомат юстиции РСФСР в июле 1930 г. потребовал от местных прокуроров отстаивать самостоятельность следователя, жестко пресекая вмешательство неправомочных лиц и органов в оперативную работу. В директивном письме Прокуратуры РСФСР от 12 октября 1930 г. осуждалась «тенденция ряда прокуратур обратить следователя в фактического помощника прокурора по всем областям прокурорской работы…». Разъяснялось, что за следователями сохраняются функции расследования уголовных дел, руководства органами дознания (в 1933 г. эта функция была передана прокурорам) и организации борьбы с преступностью в соответствующем районе. В Постановлении от 8 августа 1933 г. НКЮ РСФСР вновь указал, что прокуроры не должны превращать следователей в своих «порученцев», нагружать мелочными заданиями, не имеющими уголовно-правового содержания [11, с. 90]. Однако функциональная зависимость следователей от прокуроров усилилась с учреждением 20 июня 1933 г. Прокуратуры СССР. При этом сохранялась существовавшая ведомственная принадлежность следствия (как и прокуратуры) республиканским наркоматам юстиции. По Положению о Прокуратуре СССР от 17 декабря 1933 г. при Прокуроре СССР учреждались должности следователей по важнейшим делам. По его поручению они могли выполнять свои функции на всей территории страны [12].

В июле 1933 г. прошла Первая Всероссийская конференция следователей. На ней вновь звучало предложение о ликвидации института следователей прокуратуры и передаче всего расследования милиции [13]. Однако данная идея не получила поддержки и дальнейшего развития.

В 1934 г. в Верховном суде РСФСР всерьез обсуждалась идея о возвращении следственного аппарата в ведение судов. Против категорически высказался заместитель Прокурора СССР А.Я. Вышинский, который указал, что нельзя возвращаться к тому положению, которое существовало до революции, на основании Судебных уставов 1864 г. «Мы исходим из единства следственно-прокурорского аппарата, ибо кто поддерживает обвинение, тот должен отвечать за обвинение, а кто отвечает за обвинение, тот должен отвечать за качество следственного материала, который лежит в основе обвинения» [14, c. 27]. В Приказе Прокурора СССР И.А. Акулова от 25 марта 1934 г. «О перестройке аппарата прокуратуры в центре и на местах» прямо говорилось о задаче прокуратуры руководить следствием и наблюдать «за правильным прохождением возбуждаемых органами прокуратуры дел в судебных инстанциях» [6, c. 167]. Этим делался еще один шаг по выведению следователей вслед за прокурорами из подчинения республиканским наркоматам юстиции. Кроме того, процессуальная зависимость следователей от прокуроров еще более усилилась. Так, если по закону следователи могли сами решать вопрос о возбуждении дела (ст. 96 УПК РСФСР 1926 г.), то по указанию Прокурора СССР от 13 августа 1934 г. (подтвержденному затем циркуляром от 26 августа 1937 г.) было установлено обязательное утверждение прокурором постановлений следователей о возбуждении уголовных дел [6, c. 172]. Хотя это вполне оправданно обосновывалось необходимостью своевременного выявления и предупреждения возможных нарушений следователями процессуальных норм [7, оп. 15, д.67, л. 122], на деле прокуроры часто осуществляли мелочную опеку над следователями, умаляя их процессуальную самостоятельность [7, оп. 14, д. 77, л. 202-206]. Последнее обстоятельство активно использовалось сторонниками сохранения следствия в республиканских наркомюстах.

В середине 30-х годов проблема самостоятельности следователя стала звучать с новой силой. В документах центральных и местных органов подчеркивалось, что следователь является «ответственной общественно-политической фигурой в районе» и «дает политическую ориентацию в деле» [8, ф. П-706, оп. 1, д. 18, л. 24]. Он призван расследовать наиболее серьезные уголовные дела и со стороны прокуроров недопустимо «обезличивать» их, превращать в своих «порученцев», нагружать мелочными делами, не имеющими уголовно-правового содержания. Поэтому запрещалось «командование следователями со стороны прокуроров, дерганье их, фактическое лишение следователей всякой самостоятельности и ответственности за свою работу» [8, ф. Р-546, оп. 1, д. 292, л. 98-98об.].

С целью избавиться от «обезлички» в 1936 г. был разработан законопроект «О порядке прохождения службы в органах прокуратуры». Он устанавливал 7 номенклатурных должностей для следователей: 1) кандидат на должность следователя (с 23 лет при наличии юридического образования); 2) народный следователь (после года кандидатского стажа и аттестации); 3) старший народный следователь; 4) следователь краевой (областной) прокуратуры; 5) старший следователь краевой (областной) прокуратуры; 6) следователь при Прокуратуре союзной республики; 7) следователь по особо важным делам при Прокуроре СССР. Однако данный закон так и не появился [15, с. 94-95].

В 1936 г. вновь разгорелись споры о положении следствия в структуре органов юстиции. Народный комиссар юстиции РСФСР Н.В. Крыленко предложил называть их «районными прокурорами по следствию», а райпрокуроров - «старшими райпрокурорами». Это означало бы фактическое упразднение следователей как самостоятельного института. А.Я. Вышинский, который с 1935 г. являлся Прокурором СССР, выступил против, высказавшись однако за введение должностей младших и старших следователей [16, с. 4]. В конечном итоге, ни предложение Вышинского, ни намерение Крыленко реализованы не были.

В 1936 г. в структуре Прокуратуры СССР и составе республиканских прокуратур были созданы следственные отделы, осуществлявшие оперативное руководство и контроль за предварительным следствием [6, с. 169]. Со стороны союзной прокуратуры начало уделяться пристальное внимание вопросам подбора и перемещения следователей. 21 сентября 1937 г. Прокурор СССР установил, что старшие следователи и народные следователи должны назначаться республиканскими прокурорами с сообщением об этом Прокурору СССР.

Проведение массовых репрессий поставило расследование политических дел в полную зависимость от органов НКВД [17]. Вместе с тем, наряду с негативной ролью, которую следственные органы сыграли в жизни советского общества 30-х гг., участвуя в реализации карательной политики, важно уделять внимание и фактам проявления со стороны их представителей - даже в тех условиях - профессиональной ответственности за принимаемые решения [18, с.19].

В конце 30-х годов появляются новые следственные органы уже за пределами системы юстиции. 22 декабря 1938 г. в структуре НКВД СССР была учреждена следственная часть (4 сентября 1939 г. на ее основе созданы следственные части в Главном управлении государственной безопасности и Главном экономическом управлении), а 5 августа 1939 г. образована такое же подразделение в структуре Главного тюремного управления. Содержание подследственных определяло утвержденное приказом НКВД от 28 июля 1939 г. «Положение о тюрьмах НКВД СССР для подследственных [19, с. 104]. В результате, в системе НКВД появились должности следователей и старших следователей, процессуальное положение которых определялось правами и обязанностями, установленными законом применительно к органам дознания, а также ведомственными нормативными актами.

В целом, на протяжении рассматриваемого периода, предварительное следствие из института, относящегося первоначально исключительно к судебной деятельности, было централизовано в прокурорской системе, а затем отнесено и к сфере деятельности органов внутренних дел. Таким образом, в конце 1930-х гг. была создана дуалистичная модель ведомственных следственных аппаратов, хотя и не повторявшая мозаичную картину начала 1920-х гг., но и не похожая на дореволюционную организацию. Дискуссии о создании единого следственно-дознавательного аппарата (в лице судебных следователей, следователей прокуратуры или милиции) не дали реального результата ввиду последовательного ведомственного обособления систем Прокуратуры СССР, НКВД СССР, Наркомюста СССР и Верховного Суда СССР.

Библиографический список

1. Ломов B.C. Место и роль органов предварительного следствия в советском государственном аппарате. Волгоград: ВСШ МВД, 1988. 110 с.; Ломов B.C. Органы предварительного следствия Советского государства в первой половине 20-х годов. Волгоград: ВСШ МВД, 1994. 153 с.; Сидорова Е.В. Организация предварительного следствия в органах уголовной юстиции советского государства (1917-1941 гг.): Историко-правовое исследование: дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. 168 с.; Ломов В.С., Ломов Н.В. Органы предварительного следствия Советской России в период гражданской войны (середина 1918-1920 г.). Волгоград: ВА МВД России, 2003. 168 с.; Ломов В.С., Ломов Н.В. Органы предварительного следствия Советской России во второй половине 20-х гг. Волгоград: ВА МВД России, 2010. 299 с.

2. Олейник И.И. Организационно-правовые основы становления и развития органов управления юстицией в РСФСР (1917-1936 гг.): дис. … д-ра юрид. наук. Владимир, 2006. 443 с.

3. Тезисы доклада А. А. Вышинского по п. 5 повестки дня V Всероссийского съезда деятелей советской юстиции «Вопросы уголовного судебного процесса»// Еженедельник советской юстиции. 1924. № 12-13. С. 299-300.

4. Стучка П.И. Тезисы о реформе УПК // Революция права. 1928. № 1. С. 122-123.

5. Зенькович В. Низовая сеть суда, следствия и прокуратуры: (по материалам НКРКИ СССР) // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 36. С. 34.

6. Олейник И.И. Органы юстиции Советской России в 1917-1936 гг. Иваново: ИГЭУ, 2003. 231 с.

7. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 8131. Оп. 6. Д. 71. С. 3.

8. Государственный архив Ивановской области. Ф. Р-546. Оп. 1. Д. 1. Л. 80.

9. Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР. 1930. № 51. Ст. 627.

10. Зайцев. За упразднение следаппарата // Советская юстиция. 1931. № 30. С. 19.

11. Олейник И.И. Органы юстиции Верхневолжского региона в конце 1920-х - 1930-е гг: историко-правовой аспект. Владимир: ВЮИ Минюста России. 2002. 196 с.

12. Собрание законов СССР. 1934. № 1. Ст. 2а; ст. 26.

13. Первая Всероссийская конференция следователей // Советская юстиция. 1933. № 15. С. 47.

14. Вышинский А.Я. О мероприятиях по улучшению качества судебно-прокурорской работы // За социалистическую законность. 1934. № 5. С. 16-32.

15. Олейник И.И. «Легионеры советского права»: кадры органов юстиции Верхне-Волжского региона в 1929 - 1936 гг. (Историко-правовое исследование). Иваново: ИГЭУ, 2003. 279 с. С. 94-95.

16. Вышинский А.Я. О некоторых важнейших вопросах нашей судебной политики и судебной работы // За социалистическую законность. 1936. № 4. С. 4.

17. Олейник И.И. Прокуратура и прокуроры в период массовых репрессий (По материалам архивов Ивановской области) // Государство и право. 2004. № 2. С. 70-75.

18. Олейник И.И. Юристы и власть: кадры работников органов юстиции в 1929-1936 гг.: (На материалах Ивановской промышленной области): автореф. дис. … канд. ист. наук. Иваново, 1998. 21 с.

19. Юдин Е.Г., Олейник И.И. История уголовно-исполнительной системы России: учеб. пособие. Иваново: ИГЭУ, 2003. 175 с.

Размещено на Allbest.ru