Нормативно-правовое закрепление неприкосновенности личности в думском законотворчестве российских либералов начала ХХ в.

Размещено на http://allbest.ru

ФГБОУ ВО «Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева»^I

Администрация Орловской области^II

УДК 93

НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ В ДУМСКОМ ЗАКОНОТВОРЧЕСТВЕ РОССИЙСКИХ ЛИБЕРАЛОВ НАЧАЛА ХХ в. Управление общественными и экономическими системами 2016 № 2

^IАронов Дмитрий Владимирович

^IЗолотухина Екатерина Керимовна

^IIКалугин Павел Александрович

Орел, Россия

Концепция настоящей работы исходит из базового тезиса о наличии у отечественного либерализма рубежа XIX - ХХ вв. оригинальной и в целом адекватной условиям социально-политического развития России модели ее системного реформирования.

Также базовым постулатом принят тезис о том, что критерии классификации партийной программатики того периода выступает не столько формальное содержание партийных документов (и в первую очередь программных!), сколько предлагавшиеся (и реализовывавшиеся) партиями способы и методологии их реализации в политической практике.

Соответственно это позволяет разделить по сущностным признакам радикальные и реформистские политические силы. Настоящая статья исходит из превалирования в отечественном либерализме реформистской концепции либеральной модели преобразований страны, которая, в своем, пожалуй, крайнем варианте (С.А. Муромцев), отвергала даже масштабную реформу, как действие, влекущее избыточное для общества потрясение.

В данном случае оптимальным средством реализации партийной программатики, в чем-то и компромиссным, выступала правовая реформа, реализуемая с участием общественных (прежде всего либеральных) сил в представительной власти.

Соответственно одним из важнейших направлений партийно-политической деятельности российских либералов в начале ХХ в. стала думская практика законодательного обеспечения основных гражданских право и свобод населения Российской империи в позитивном законодательстве.

И одним из наиболее ярких примеров в данном отношении выступает «Законопроект в обеспечении действительной неприкосновенности личности», который стал первым из внесенных в Думу от фракции кадетов законодательных предложений в области прав человека.

Хронология данного процесса выглядит следующим образом: 2-4 мая 1906 г. он дорабатывался в законодательной комиссии и затем, после недолгого обсуждения во фракции, 8 мая был внесен в Думу. Государственная дума. Созыв I. Стенографический отчет. Т. 1. СПб., 1906. С. 271.

Формально этот законопроект считался наиболее подготовленным, но как оценивали его сами разработчики, это были «отправные пункты для дальнейшей разработки в Думе, чтобы и положительная, и отменяющая части законопроекта были всесторонне обсуждены и усовершенствованы». Новгородцев П.И. Законопроект о неприкосновенности личности // Первая Государственная дума. Вып. II. СПб., 1907. С. 142.

Данное мнение подтверждено и тем, что впоследствии законопроект, прежде чем быть представленным на пленарное заседание, был переработан думской комиссией. Позднее, при внесении Думу второго созыва, он также был изменен, причем не только редакционно и технически, но и содержательно. партийный либеральный думский законопроект

Вместе с тем следует согласиться с мнением В.А. Патентова, который отметил, что: «Для кадетов здесь не менее важной представлялась и политическая сторона вопроса. Это был почин к законодательной деятельности первого русского представительного учреждения». Патентов В.А. Кадетские фракции в I и II Государственной думе. Дисс. ... к.и.н. М., 1993. С. 133. Как отмечал П.И. Новгородцев, целью данной законопроектной инициативы было то, что «начать с ограждения неприкосновенности личности значило войти в обсуждение самого больного места русской действительности». Новгородцев П.И. Законопроект о неприкосновенности личности // Первая Государственная дума. Вып. II. СПб., 1907. С. 142.

В Думу законопроект был внесен 15 мая от имени 31 депутата. В соответствии с решением Думы он был отправлен на доработку в т.н. «комиссию 15-ти». Представители основных партийных фракций и групп Первой Думы в принципе поддержали основные положения данного законопроекта.

В тот же день ряд основных положений проекта одобрил и министр юстиции, который, среди прочих, поддержал такой системообразующий пункт проекта, как передача права защиты неприкосновенности личности от прокурорского надзора судам.

Как указал И.Г. Щегловитов, «необходимо подвергнуть серьезнейшему рассмотрению и решению вопрос об устройстве местного суда и о гражданской и уголовной ответственности служащих». Государственная дума. Созыв I. Стенографический отчет. Т. 1. СПб., 1906. С. 364-365.

Пройдя полуторамесячное обсуждение в рамках работы думской комиссии, в составе которой были такие известные либеральные правоведы, как Ф.Ф. Кокошкин, П.И. Новгородцев, М.М. Ковалевский, С.А. Котляревский, М.М. Винавер, А.Р. Ледницкий и др., законопроект вновь поступил на рассмотрение пленарного заседания Думы. Законотворчество думских фракций. 1906-1917 гг.: Документы и материалы. М., 2006. С. 460-461. В своем докладе П.И. Новгородцев, представлявший законопроект, сделал акцент на сложности регулируемого отношения.

Прежде всего, он указал на то обстоятельство, что в современном на тот момент российском законодательстве соответствующие нормы, призванные гарантировать неприкосновенность личности, расположены, не в одном, а в нескольких нормативно-правовых актах, которые больше всего связаны с реализацией соответствующих полномочий различными органами власти.

Особенно заметно это проявилось в области уголовного судопроизводства (уголовно-процессуального права). В качестве причин, ставших основанием для разработки отдельного закона (своего рода кодификации), Новгородцев выделил

1) необходимость «утверждения начал права в отношениях власти к отдельным лицам» как «основной задачи законодательной власти», Законодательные проекты и предположения Партии народной свободы. 1905-1907 гг. СПб., 1907. С. 34.

2) необходимость обеспечения доступности соответствующих законов, закрепляющих права личности за всеми гражданами. Названные основания при всей своей важности, а в них, в частности, реализовывалась одна из задач конституционно-демократической партии, заключавшаяся в развитии правосознания населения в конституционном духе, вряд ли могут быть в полной мере признаны основаниями юридического порядка.

К ним, может быть отнесено указание на то, что чрезвычайное законодательство настолько вплелось в действующую систему законодательства, что исправление и отмена многочисленных действующих нормативных актов представляется крайне сложной с технической точки зрения задачей.

Строго говоря, как показывает анализ структуры законопроекта, в нем оказываются объединенными два понятия неприкосновенности - первое из них, более широкое, когда «неприкосновенность» понимается как недопустимость неправомерного насилия над личностью, второе, более узкое, означает, что законом запрещено противозаконное применение принудительных мер к гражданину.

Также возможно и третье значение, когда понятия «неприкосновенность личности», «неприкосновенность жилища» рассматриваются наукой уголовного процесса как конкретные юридические гарантии, действующие в случае ареста, задержания или обыска гражданина (например личный досмотр лицом того же пола и т.п.).

В анализируемом тексте законопроекта в той или иной мере встречается смешение всех трех значений используемого термина. Весьма показательна в данном случае трансформация как самого названия законопроекта в ходе его переработки в комиссии, так и его первой статьи. Уже в докладе П.И. Новгородцева проект получает новое, более общее название «О неприкосновенности личности».

В силу того, что его название больше соответствует нормативному акту, содержащему широкое определение термина, а содержание (как и цели его авторов) Законодательные проекты и предположения Партии народной свободы. 1905-1907 гг. СПб., 1907. С. 35-36. больше тяготеет к конкретизации следующей из него правоприменительной практики, то в Думу второго созыва он будет внесен (2 июня 1907 г.) как законопроект «О неприкосновенности личности, жилища и тайны корреспонденции».

Новое название гораздо точнее отражало содержание и структуру законопроекта при сохранении принципов, положенных в его основу. Претерпела изменения и первая статья. Сформулированный ранее в первой статье основной тезис проекта о невозможности наказания без суда был смещен во вторую статью, а проект начинался короткой, в одну строку статьей «Личность каждого неприкосновенна». Законотворчество думских фракций. 1906-1917 гг.: Документы и материалы. М., 2006. С. 461.

Таким образом, проект открывался самой общей, декларативной нормой. Далее следовали блок статей, ограничивающих и регламентирующих вмешательство властей в сферу деятельности отдельной личности, и ряд статей, содержащих процессуальные гарантии неприкосновенности гражданина в случае правомерного поведения.

Одной из трудновыполнимых задач, поставленных перед собою авторами законопроекта, была задача добиться того, что «закон, по самому своему существу и предназначению, должен заключать в себе полностью все основные свои требования: в нем не должно быть статей, содержащих простые ссылки на другие законы». Законодательные проекты и предположения Партии народной свободы. 1905-1907 гг. СПб., 1907. С. 35.

Авторам это удалось не в полной мере. Однако, несмотря на наличие в тексте проекта отсылочных статей, а также ряда других недостатков, можно сказать, что в итоге получился достаточно компактный, имеющий внутреннюю логику, учитывающий национальные особенности и рассчитанный на незамедлительное введение в действующую систему нормативных актов документ, во многом предвосхищающий современный уровень правового регулирования в данной сфере.

Неотъемлемой частью законодательных работ в данной области следует признать и начатую комиссиями всех уровней работу по подготовке перечня нормативных актов, противоречащих разрабатываемому проекту и внесению изменений в те из них, которые не содержали необходимых для реализации законопроекта норм.

В частности, законопроект предполагал отмену исключительных судов и законов, отмену положения об «охранах», отмену всех тех постановлений царского законодательства, которые были созданы во время борьбы с освободительным движением и самым непосредственным образом нарушали не только принцип неприкосновенности личности, но и права человека вообще. Законотворчество думских фракций. 1906-1917 гг.: Документы и материалы. М., 2006. С. 460.

Обращаясь к тексту самого законопроекта, следует отметить, что в его основу положена идея «восстановления общего и единого для всех суда и права». Уже в этой исходной посылке мы видим насколько взаимосвязанной была вся система законодательной работы кадетской партии, основанной на базовых либеральных программных установках. Именно в существовании функционирования судебной власти, не зависимой от исполнительной, кадеты видели главные гарантии независимости личности.

В своем докладе Думе П.И. Новгородцев прямо указывал: «Сколь бы ни были совершенны постановления, предназначенные к охранению личности от произвольного лишения свободы, но если остается в силе правило, по которому административная власть может, если найдет это нужным, изъять то или другое дело из-под ведения общего суда, свобода граждан не может считаться обеспеченною». Законодательные проекты и предположения Партии народной свободы. 1905-1907 гг. СПб., 1907. С. 38. Это положение признавалось кадетами недопустимым не только ввиду того, что оно нарушает права личности, но и потому, что «вместе с тем колеблется сама идея права и расшатываются устои общественного правосознания». Там же.

Логическим следствием из роли суда в определении пределов вмешательства в личную жизнь гражданина стало и указание на то, что общий порядок личного задержания, обысков, высылок, а равно иных форм должен быть основан на распоряжении судебной власти, имеющем установленную законом форму.

Стремление найти грань между всевластием государства и произволом индивидуальной воли стало основой для тщательной разработки тех статей закона, которые в целях обеспечения общественной безопасности в той или иной мере ограничивали личную неприкосновенность, допускали изъятия из общих принципов, проводимых в законопроекте.

Авторы проекта прекрасно осознавали, что «уничтожить совершенно усмотрение власти - задача невыполнимая, это значило бы осудить ее на бездействие, на роль пассивного и мертвого механизма, который в каждом шаге своем определяется исключительно побуждающими указаниями закона». Там же. С. 40.

Выход из этого они видели опять же в реализации указанного выше краеугольного камня законопроекта «О неприкосновенности личности», решающей роли судебной власти: «законодателю необходимо … чтобы не поставить себе ложной и недостижимой цели … чтобы, имея ввиду действительные условия применения законов, обдумать надлежащие средства, чтобы поставить усмотрение власти в возможно более тесные пределы».

Для подобного случая таким средством является, прежде всего, надзор общего суда над действиями администрации». Там же. Реализовывался в данном контексте и заявленный в либеральных проектах Основного закона тезис о подсудности представителей власти судам общей юрисдикции наравне со всеми гражданами.

Первые статьи законопроекта утверждали общий и равный для всех суд и право, на основании которых рассматривается соответствующее дело. Подобная система должна была автоматически отменить такое распространенное в России наказание, как наложение административных взысканий должностными лицами и органами исполнительной власти без участия судебных властей.

Нельзя не отметить, что только в конце ХХ в. российская правовая система пришла к реализации данного положения в области осуществления административных наказаний, затрагивающих интересы практически всего населения страны. В варианте законопроекта, обсуждавшемся в Первой Думе, содержались два исключения из этого правила, связанные с применением рядом народов империи норм обычного права, а также наказание гражданских лиц военным судом (исключительно во время войны с иностранным государством и только в местности, занятой действующей армией). В проекте, представленном во II Думу, оба этих исключения отсутствуют.

Последующие статьи устанавливали нормы, регламентировавшие порядок задержания (статья 3) и определявшие требования к документу (судебному приказу), уполномочивающему должностных лиц на проведение действий, связанных с ограничением свободы (задержание, заключение под стражу, личный обыск, освидетельствование, надзор полиции и т.п.). В нем должны были указываться обстоятельства дела, ссылка на соответствующие статьи закона. Данная статья не претерпела сколь-нибудь существенных изменений при доработке проекта во Второй Думе.

В статье 4 устанавливался перечень оснований для ограничения личных свобод без соответствующего судебного решения.

Наибольшие споры в ходе работы комиссии вызвала формулировка пятой и шестой статей. Статья 5 предусматривала право органов полицейской власти «задерживать лиц, пребывание которых на свободе грозит непосредственной опасностью самим этим лицам или окружающим, либо сопряжено с незаконным нарушением свободы других лиц или общественной благопристойности». Законотворчество думских фракций. 1906-1917 гг.: Документы и материалы. М., 2006. С. 457.

В статье 7 определялось такое базовое понятие, как обязанность органов, осуществивших задержание без санкции судебных властей, либо освободить задержанного, либо в 24 часа доставить его к представителю судебной власти, который в 24-х часовой срок (статья 8) был обязан принять соответствующее решение.

В статьях 9-10 развивались общие положения о надзоре суда за правильностью административных задержаний и возлагали на представителей судебной власти обязанность производить расследование по ставшим ему известным фактам административного задержания без санкции суда, а также наблюдать за правомерностью содержания граждан в местах заключения.

В статье 12 предусматривалось право на обжалование неправомерных действий должностных лиц не только со стороны потерпевшего, но и третьих лиц.

В статье 13 (в последующей редакции она получила номер 15) ограничивала такой распространенный в России институт наказания, как высылка и ссылка по распоряжению исполнительной власти, вводя данное наказание, связанное с ограничением права свободного передвижения, в прерогативу исключительно судебной власти.

Начиная со статьи 15 проекта начинаются нормы, обеспечивающие неприкосновенность жилища, имущества, информации, порядка проведения обысков и досмотра. В самом общем виде можно сказать, что относительно данной сферы законодатель использует те же принципы, которые регулировали порядок личного задержания.

Ввиду преждевременного роспуска Первой Думы доработанный законопроект о неприкосновенности личности не прошел предусмотренную думским регламентом и формирующейся практикой процедуру принятия закона.

Аналогичная судьба предстояла ему и во Второй Думе. Полагаем, что даже в случае прохождения им всей думской законодательной процедуры, шансов на прохождения в Госсовете и тем более утверждения императором у него не было.

Прочие партийные фракции в Государственной Думе законопроектов в этой сфере правового регулирования не вносили. Союзники кадетов по либеральному лагерю присоединялись к их инициативам, реализуя свои программные установки и тактические решения в ходе технической работы с текстами законопроектов, прочие же, как показывает количественный и качественный анализ соответствующих законотворческих инициатив, по различным причинам, как правило политического характера, а у крайне правых идеологического, на практике игнорировали данную область нормативно-правового регулирования прав и свобод человека.

Вместе с тем, безотносительно к реальной судьбе законопроекта о неприкосновенности личности, представляется возможным говорить о том, что он был примером вполне корректного решения сложной политической и технико-юридической проблемы разработки нормативного акта о личной неприкосновенности.

Также он отвечал и реалиям развития общества, находящегося в состоянии системного реформирования.

На его примере, как нам представляется, можно проиллюстрировать две важнейшие стороны российского либерализма начала ХХ в. как идейно-теоретического течения сумевшего в своем развитии довести свои идейно-теоретические концепты не только до стадии партийной программатики и партийно-политической практики, но и до стадии законотворческого/законодательного процесса. Во-первых это приверженность общелиберальным ценностям, в рамках которых во главу угла ставится институт прав человека, что присуще либерализму как таковому в целом.

А во-вторых, и это принципиально важно, решившего, по крайней мере в теоретическом аспекте, вопрос учета национальных особенностей при переносе системы общечеловеческих (в варианте европейской (евро-атлантической) цивилизации) в социально-политическую систему общества.

Технически это было решено в форме отказа от массовой рецепции даже лучших образцов евро-атлантического законотворчества и переход к аккультурации имевшегося в распоряжении идеологов российского либерализма нормативного материала и сложившейся к тому времени практики его применения в обществах, проходящих стадию системного кризиса.

Это представляется принципиально важным в силу того, что этот признак представляется нам системообразующим, выражением глубинных идейных основ российского либерализма, отличающего его от иных современных ему и последующих толков и разновидностей либеральной идеологии и политической практики.

Аннотация

УДК 93

Нормативно-правовое закрепление неприкосновенности личности в думском законотворчестве российских либералов начала ХХ в. Аронов Дмитрий Владимирович (aronovdv@mail.ru); Золотухина Екатерина Керимовна (t-igip@list.ru), ФГБОУ ВО «Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева», Орел, Россия. Калугин Павел Александрович (kalugin.p@bk.ru), Администрация Орловской области

В статье рассматривается парламентская практика либеральных партий России начала ХХ века по правовой защите неприкосновенности личности. Анализируется совокупность законопроектов внесенных либеральными партиями на рассмотрение Государственной Думы. На основании постатейного анализа текста законопроектов, посвященных защите неприкосновенности личности, делается ряд выводов о позиции российских либералов по данной проблеме в условиях системных реформ общественного строя России начала ХХ века.

Ключевые слова: российский либерализм, неприкосновенность личности, российский парламентаризм начала ХХ века.

Annotation

Legal protection of privacy in the duma lawmaking of the russian liberals of the early twentieth century. Aronov Dmitry Vladimirovich (aronovdv@mail.ru); Zolotukhina Ekaterina Kerimovna (t-igip@list.ru), FGBOU VO "Oryol State University named after I.S. Turgenev, Orel, Russia. Kalugin Pavel Aleksandrovich (kalugin.p@bk.ru), Administration of Orel Region

The article discusses the parliamentary practice of the liberal parties of Russia in the early twentieth century for the legal protection of inviolability. Analyzes a set of bills introduced by liberal parties on the consideration of the first Russian Parliament. Based on the article-by-article analysis of the text of the draft laws on the protection of the integrity of the person, a series of conclusions about the position of the Russian liberals on this issue in a systemic reform of public system in Russia of the early twentieth century

Keywords: russian liberalism, inviolability of the person, the Russian parliamentary early twentieth century

Размещено на Allbest.ru