Теоретико-методологические основы регулирования и обеспечения права граждан на участие в отправлении правосудия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Орловский государственный технический университет, г. Орел, Россия

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ И ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВА ГРАЖДАН НА УЧАСТИЕ В ОТПРАВЛЕНИИ ПРАВОСУДИЯ

Ляднова Э.В.

Аннотация

Одной из актуальных задач строительства современной российской государственности является создание действенной системы правосудия. При этом одним из важнейших направлений ее становления выступает обеспечения прав граждан на участие в отправлении правосудия. В статье предпринята попытка рассмотреть теоретико-методологические основы обеспечения данного права.

One of actual problems of building of modern Russian statehood is creation of effective system of justice. One of the major directions of its development is maintenance of the rights of citizens on participation in justice realization. Article considers theoretic-methodological bases of maintenance of the granted right.

участие гражданин отправление правосудие

Конституционные характеристики России как демократического, федеративного и правового государства с республиканской формой правления предполагают ряд институциональных способов их реализации, включая разделение властей и самостоятельность каждой из ветвей публичной власти в рамках их конституционной компетенции, а также закрепление прав и свобод человека и гражданина, направленных на воплощение в жизнь юридической возможности участия индивидов в государственной и муниципальной деятельности. В силу определенных обстоятельств в юридической науке современной России право на участие в управлении делами государства рассматривалось преимущественно как возможность влиять на законодательную и исполнительную ветви власти. Однако судебная власть не в меньшей мере нуждается в публичности, гарантированности от всевозможных злоупотреблений, в конечном итоге - конституционности.

Одной из причин зависимого положения судебной власти, ее абстрагирования от общества и его потребностей послужил опыт коммунистического строительства в СССР. Как справедливо отмечает В.М. Савицкий, «коммунистическая идеология никогда не признавала теорию правового государства и разделения властей, считая ее буржуазной выдумкой, призванной скрыть классовую сущность эксплуататорского общества». Об этом неоспоримо свидетельствует анализ конституций нашего государства в их исторической динамике.

Конституция (Основной Закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики от 10 июля 1918 г. вообще не содержала каких-либо указаний на судебную власть. Формально Основной Закон РСФСР включал в себя Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа (утвержденную III Всероссийским съездом Советов в январе 1918 г.) и собственно Конституцию Советской Республики (утвержденную V Всероссийским съездом Советов в июле 1918 г.), которые составляли единый документ. Если Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа носила преимущественно политический, а не юридический характер, то в Конституции Советской Республики имелись отдельные нормы конституционно-правового характера, причем вся власть закреплялась за рабочим населением страны, объединенным в городских и сельских Советах. В первой конституции советского государства много места уделялось Всероссийскому съезду Советов, Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету Советов, Совету Народных Комиссаров, их компетенции, избирательной системе. Раздел пятый посвящался бюджетному праву, а раздел шестой - символике государства. Однако судебная власть, по существу, не конституировалась.

Эта ошибка сравнительно быстро была исправлена в Основном Законе (Конституции) Союза Советских Социалистических Республик от 31 января 1924 г. В этом нормативно-правовом акте имелась глава седьмая, которая посвящалась Верховному Суду СССР. Верховный Суд учреждался «при Центральном Исполнительном Комитете СССР» в целях «утверждения революционной законности». Примечательно, что Верховный Суд СССР в составе его пленарного заседания образовался их 11 членов, в том числе председателя и его заместителя, четырех председателей пленарных заседаний верховных судов союзных республик и одного представителя Объединенного государственного политического управления СССР, причем председатель, его заместитель и остальные пять членов назначались Президиумом Центрального Исполнительного Комитета СССР. Иными словами, формирование состава высшего судебного органа власти возлагалось на «верховный орган власти», осуществлявший эти функции в период между съездами Советов. Представительство в Верховном Суде Объединенного Государственного Политического Управления (ОГПУ) служило целям «объединения революционных усилий в борьбе с политической и экономической контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом» (статья 61).

Последующая практика конституционного регулирования судебной власти в советском союзе оказалась более приспособленной к задачам правосудия. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик от 5 декабря 1936 г. принималась в условиях ликвидации эксплуататорских классов, вследствие чего расширились возможности для оформления основ социалистического народовластия. В статье 103 Конституции СССР устанавливалось, что рассмотрение дел во всех судах осуществляется с участием народных заседателей, кроме случаев, специально предусмотренных законом. Верховный Суд СССР и специальные суды СССР избирались Верховным Советом СССР (статья 105), Верховные Суды союзных республик - Верховными Советами союзных республик (статья 106), Верховные Суды автономных республик - Верховными Советами автономных республик (статья 107), краевые и областные суды, суды автономных областей, окружные суды - краевыми, областными или окружными Советами депутатов трудящихся или Советами депутатов трудящихся автономных областей (статья 108). Срок их полномочий составлял пять лет. Что касается народных судов - они избирались «гражданами района на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании сроком на три года» (статья 109).

Можно по-разному оценивать данный подход к формированию судебной власти в советском союзе, однако прогрессивный характер развития конституционного законодательства применительно к имевшимся в тот период времени общественно-политическим условиям, очевиден. Конечно, ограниченный срок полномочий судов и их избираемость Советами депутатов создавала определенную зависимость судебной власти от народного представительства, к чему и стремились авторы данной конституции. Однако общенародная выборность народных судов стимулировала отправление правосудия, по крайней мере, на нижнем уровне судебной власти, с учетом потребностей и интересов граждан, позволяла обеспечить некоторый уровень демократичности судебной системы в условиях советского государственного строительства. Специфика содержания анализируемой конституции особенно ярко проявляется в правах и обязанностях советских граждан, зафиксированных в конституционном тексте. Конституция СССР от 5 декабря 1936 г., разумеется, не закрепляла права граждан на участие в отправлении правосудия, однако определенные правомочия подобного рода вытекали из системного толкования норм данной конституции. В Конституции СССР от 5 декабря 1936 г. имелось право на неприкосновенность личности и закреплялось, что никто не может быть подвергнут аресту иначе как по постановлению суда или с санкции прокурора. Некоторые обязанности имели современную конституционно-правовую окраску (исполнять законы, защищать Отечество), но идеологические установки все равно доминировали в конституционном регулировании (обязанности блюсти дисциплину труда, честно относиться к общественному долгу, уважать правила социалистического общежития, беречь и укреплять социалистическую собственность). Особенно показательна в этом плане статья 131 Конституции СССР, которая гласила: «Лица, покушающиеся на общественную, социалистическую собственность, являются врагами народа». Неудивительно, что в подобных условиях судебная власть была связана этими идеологическими установками, а участие граждан в отправлении правосудия детерминировалось целями социалистического и коммунистического строительства.

Однако эти обстоятельства не исключали определенного прогресса в конституционном регулировании советского правосудия. Закон СССР «О судоустройстве СССР, союзных и автономных республик» от 16 августа 1938 г., в частности, устанавливал принципы единого и равного для всех граждан суда независимо от социального, имущественного и служебного положения граждан, их национальной и расовой принадлежности (статья 5). Народные заседатели призывались к исполнению своих обязанностей в судах в порядке очередности по списку не более чем на десять дней в году, кроме случаев, когда продление этого срока вызывалось необходимостью участия народных заседателей в рассмотрении судебного дела. Во время исполнения своих обязанностей в суде народные заседатели пользовались всеми правами судьи (статья 12). За народными заседателями из числа рабочих и служащих на все время исполнения ими обязанностей в суде сохранялась их заработная плата (статья 13). Рассмотрение дел во всех судах осуществлялось в составе судьи и двух народных заседателей, кроме случаев, специально предусмотренных законом, когда это разбирательство осуществлялось тремя членами суда (статья 14).

Нетрудно заметить, что сравнительно простое решение проблемы совместимости трудового законодательства и законодательства об участии граждан в отправлении правосудия было обусловлено спецификой социалистической системы народного хозяйства. При отсутствии частной собственности на средства производства и наличии всеобщей трудовой повинности всякий гражданин беспрепятственно привлекался к отправлению правосудия в качестве народного заседателя, поскольку на этот период времени государство-работодатель в силу прямых указаний закона (а не трудового договора) не могло предъявить требований к выполнению нормы труда, а оплата производилась фактически за счет государственной казны вне зависимости от места выработки рабочего времени (будь то организация или суд).

Конституционное законодательство того времени четко стояло на позициях коллегиальности рассмотрения всех судебных дел. Этот принцип распространялся даже на специальные суды СССР (военные трибуналы, линейные суды железнодорожного транспорта, линейные суды водного транспорта). Перевес числа голосов двух народных заседателей по сравнению с одним голосом профессионального судьи не приводил к ощутимым конфликтам интересов, поскольку процесс отправления правосудия находился под контролем других факторов (партийные и советские органы, вышестоящие инстанции, социалистические цели отправления правосудия).

Дальнейший генезис конституционного регулирования судоустройства и участия граждан в отправлении правосудия привел к их закреплению в Конституции СССР 1977 г. В этой конституции появляется право на участие в управлении государственными и общественными делами, однако прямые правомочия, вытекающие из него, ограничивались избирательным правом, участием в обсуждении, правом на критику и запретом преследования за критику. К числу обязанностей советских граждан относились предписания уважать права и законные интересы других лиц, всемерно содействовать охране общественного порядка.

По существу, Конституция СССР от 7 октября 1977 г. сохранила принципы коллегиальности, выборности судей и участия в отправлении правосудия народных заседателей, заложенные в предыдущей конституции советского союза. Однако определенные корректировки, все же, были сделаны. При сохранении выборности народных судей районных и городских народных судов, срок их полномочий был повышен до пяти лет. Непосредственно в конституционном тексте появилась норма о порядке избрания народных заседателей: они избирались на собраниях граждан по месту их работы или жительства открытым голосованием на два с половиной года.

Данная конституционная новелла, в определенной мере, снизила степень демократичности участия граждан в отправлении правосудия. Если в соответствии с предыдущей конституцией судьям народных судов необходимо было подтверждать свое доверие каждые три года, то теперь периодичность увеличилась до пяти лет. Кроме того, институт народных заседателей приобрел черты относительного постоянства. Вместо фрагментарной обязанности участвовать в отправлении правосудия не более чем десять дней в году, народные заседатели превратились в постоянных носителей судебной власти на срок, вдвое меньший по сравнению с профессиональными судьями, на том лишь основании, что их выдвинули коллективы граждан открытым голосованием. Тем более, в конституции не оговаривалось минимальное число граждан, принявших участие в собрании об избрании народного заседателя.

Таковы исторические предпосылки участия в отправлении правосудия граждан, сложившиеся в советский период отечественной истории. С приходом к власти М.С. Горбачева и дальнейшими политическими событиями в стране вплоть до современного этапа судоустройство претерпело ряд значительных изменений и продолжает находиться в состоянии реформирования. Эти преобразования выстраиваются, с одной стороны, на базе критики или оправдания советской системы правосудия, с другой - на основе пропаганды или отрицания зарубежных и досоветских форм судебной власти в России.

Среди научных публикаций, посвященных проблеме участия граждан в отправлении правосудия, можно выделить несколько групп работ, связанных с аргументацией того или иного направления дальнейшего развития законодательства и правоприменительной практики.

Первое направление предполагает обоснование необходимости функционирования суда присяжных заседателей. Суд присяжных - древнейший институт, основой которого всегда служила «надежда на правосознание и правовую интуицию» простых граждан, не имеющих профессиональной юридической квалификации. В отличие от народных заседателей, коллегия присяжных имеет самостоятельную компетенцию, отличную от компетенции профессионального судьи. К преимуществам судебного разбирательства с участием присяжных заседателей относятся их объективность и беспристрастность, самостоятельность и независимость. Присяжные не знакомятся заранее с материалами дела, они руководствуются не столько нормами права, сколько «жизненным опытом и здравым смыслом».

Наиболее полное обоснование целесообразности функционирования суда присяжных было дано в работах немецкого исследователя Гуэ-Глунека. Он пишет: «Теоретическое решение вопроса о вине подсудимого - ничто иное как приговор совести, на которую обсуждаемый факт производит то или другое впечатление. Этот приговор в голове добросовестного ученого судьи составляется из соображения и соединения разнообразных отдельных элементов, доводов, обстоятельств, а нередко и из самых по-видимому ничтожных мелочей; он образуется как окончательное мнение из общего взгляда на факт, который решает - виновен подсудимый или нет, причем часто решающий судья не в состоянии уяснить себе отдельных основных частей, из которых он создал себе всю картину».

Разумеется, указанный фактор не является единственным при обосновании необходимости функционирования суда присяжных заседателей. Как справедливо подчеркивает В.М. Савицкий, вообще «требовать от обвинителя объективности так же нелепо, как требовать ее от защитника. И тот, и другой отстаивают в суде, как правило, прямо противоположные позиции. Другое дело судьи. Они и только они решают любой возникающий в ходе судебного разбирательства вопрос, поэтому всякая личная заинтересованность судей в деле должна быть полностью исключена».

Присяжные заседатели, естественно, имеют большую степень независимости по сравнению с профессиональными судьями. Если судья «не находит ответа в законе и ищет выход, руководствуясь принципами гуманизма и справедливости, он рискует дать повод к отмене приговора в кассационном порядке». Длительное время работающий на судейской должности профессиональный арбитр неизбежно связывается личными, бытовыми и иными отношениями жизни с остальными гражданами. Многообразие подобных связей приводит к неформальным контактам, которые препятствуют судейской независимости, не говоря уже об отдельных фактах коррупции, которые, к сожалению, имеют место в российской действительности.

Присяжные «не склонны закрывать глава на нарушения закона и недостаточность собранных улик», что требует повышения качества предварительного расследования и его полноты. Им, в отличие от профессиональных судей, не присуще чувство корпоративной солидарности, которое сближает профессиональных юристов в едином сообществе и нередко создает неформальные связи между лицами, играющими в судебном процессе противоположные роли (судьи, прокуроры, адвокаты, сотрудники милиции и спецслужб).

Оценивая в целом положительно институт суда присяжных, С.В. Боботов и Н.Ф. Чистяков справедливо подчеркивают, что эта форма участия граждан в отправлении правосудия исторически была «принципиальным демократическим нововведением, решительно покончившим с судом инквизиции и судейским произволом старорежимных монархий». Авторы считают, что «правосудие является важнейшим условием нормального существования человеческого общества. Несовершенство судебного строя и судопроизводства возмущает народные массы, вызывает недовольство государственной властью и политическим строем государства. И наоборот, чем лучше функционирует независимая от администрации судебная власть, тем больше к ней доверия со стороны народа, сознающего, что его права и свободы находятся под надежной защитой».

С другой стороны, институт присяжных не следует идеализировать, поскольку ему имманентно присущи определенные недостатки. Независимость - далеко не единственный принцип отправления правосудия, причем независимость, взятая сама по себе, может приводить к весьма отрицательным результатам. В частности, независимость не означает автономии по отношению к закону. Все участники судопроизводства связаны правом и ограничены им. Независимое от закона «правосудие» не может даже именоваться таковым. Презумпция непогрешимости суда присяжных - несомненно, вредное явление. Всегда присутствует риск приговора невиновного, т.к. «большинство голосов совершенно зависит от случая».

Второе направление в современной юридической науке, связанное с участием граждан в отправлении правосудия, представляет собой попытку распространения принципа народовластия на организацию и деятельность судебной власти. Так, А.А. Гончаров предложил использовать традиционные институты представительной демократии и непосредственного народовластия в отношении судебной власти. По представлению автора, «представительная демократия в судебной власти - это система избираемых мировых судей, кандидатов в арбитражные заседатели и представителей общественности в квалификационные коллегии судей, отличительной особенностью которых является отсутствие взаимосвязи с электоратом, построенной на представлении интересов последнего, в целях обеспечения независимости в работе и профессионального исполнения трудовой функции». Что касается непосредственной демократии в судебной власти, по мнению автора - это «принятие юридически значимого решения с участием представителей общественности в квалификационных коллегиях и присяжных заседателей, с правом решающего голоса».

Однако большинство авторов склонно к применению института представительной демократии лишь в отношении законодательной (представительной) и, значительно реже, исполнительной власти, в то время как судебная власть к органам народного представительства традиционно не относится. Что касается прямой демократии, она осуществляется непосредственно народом через императивные и консультативные формы. В этом смысле, разумеется, на судебную власть распространяются нормы статьи 3 Конституции Российской Федерации, причем народный суверенитет выражается, во-первых, в демократических формах приобретения и прекращения полномочий профессиональных судей; во-вторых, в участии граждан в качестве присяжных и арбитражных заседателей; в-третьих, в деятельности представителей общественности в квалификационных коллегиях судей. Три указанных правомочия, на наш взгляд, являются базовыми в содержании конституционного права на участие в отправлении правосудия (часть 5 статьи 32 Конституции Российской Федерации). В обоснование указанной позиции можно высказать следующие аргументы.

В цивилизованном обществе «суду принадлежит центральное место во всей правовой системе. Он олицетворяет подлинное право, истинную справедливость, является реальным гарантом прав человека, надежным защитником его интересов». Специалистами отмечается высокая общественная миссия суда, особенно в правовом государстве, поскольку «именно суду отведена главная роль в разрешении коллизий, возникающих в обществе, причем не только между членами этого общества, но и между гражданином, с одной стороны, и государством, его органами и должностными лицами». Правосудие выступает механизмом защиты гражданского общества и отдельной личности. Однако судебная ветвь власти не имеет представительной природы, поскольку, во-первых, большинство судей приобретает свои властные полномочия без использования принципов всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном и добровольном голосовании; во-вторых, компетенция судей не связана напрямую с реализацией потребностей и интересов граждан. Функция правосудия по своей юридической природе не является репрезентативной.

Демократическая природа правосудия проявляется вне механизмов народного представительства. Здесь нет места для конкуренции политических партий, их поочередной смены в парламентских фракциях, лоббирования потребностей и интересов граждан в законодательной и исполнительно-распорядительной деятельности. Участие граждан в отправлении правосудия может квалифицироваться только в качестве одной из форм непосредственной демократии. Как справедливо отмечает Г.Д. Садовникова, политико-правовой режим демократии предполагает такое «взаимодействие народа и аппарата государственной власти», при котором «народ оказывает решающее воздействие, как на формирование самого аппарата, так и на выработку принимаемых им решений и контролирует весь процесс принятия решений и их исполнения». Очевидно, что указанное правоотношение между народом и органами власти применимо лишь к законодательной и исполнительно-распорядительной деятельности, в то время как справедливое, полноценное и объективное судебное разбирательство невозможно в условиях непосредственной зависимости суда от общественного мнения, предпочтений избирательного корпуса, конъюнктурных интересов политических партий.

В современной конституционно-правовой науке лишь сравнительно недавно ученые стали выделять императивную и консультативную прямую демократию. Применительно к местному самоуправлению П.А. Астафичев считает, что формами прямого народовластия являются референдум, выборы и сходы граждан, в то время как формами консультативной демократии - прямая правотворческая инициатива, территориальное общественное самоуправление, публичные слушания, собрания граждан, конференции и собрания делегатов, опросы населения, обращения с жалобами, заявлениями и предложениями, митинги, демонстрации, шествия и пикетирование. Соглашаясь с данной точкой зрения, необходимо подчеркнуть, что на уровне государственной власти формы непосредственной демократии заметно расширяются. В силу того, что на уровне местного самоуправления отсутствуют судебные органы власти, право граждан на участие в отправлении правосудия не может считаться элементом муниципальной прямой демократии. На уровнях Российской Федерации и субъектов Федерации - напротив, участие в отправлении правосудия становится органическим элементом системы реализации статьи 3 Конституции Российской Федерации.

Участие граждан в отправлении правосудия в большинстве случаев отвечает признакам императивной непосредственной демократии. Это проявляется в непосредственном отправлении правосудия со стороны профессиональных судей, полномочия которых приобретаются с соблюдением демократических процедур, а также в деятельности присяжных и народных заседателей. Вся система профессиональных судей, присяжных и народных заседателей, взятая в совокупности, представляет собой одну из форм реализации нормативных положений статьи 3 Конституции Российской Федерации. Конституционное право на участие в отправлении правосудия не является тождественным другому конституционному праву - праву на судебную защиту и на доступ к правосудию. Как установил Конституционный Суд Российской Федерации, конституционное право на участие в отправлении правосудия представляет собой форму защиты интересов общества и государства, при котором обеспечивается функционирование всех трех юридических форм такого участия (профессиональное судейское сообщество, присяжные и арбитражные заседатели). Это конституционное право не имеет абсолютного характера, оно подлежит ограничению по смыслу части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации.

В отличие от права на участие в отправлении правосудия (часть 5 статьи 32 Конституции Российской Федерации), право на доступ к правосудию (статья 46 Конституции Российской Федерации) имеет правозащитный характер и гарантирует возможность обжалования в суде решений, действий, бездействия органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц. В интерпретации Конституционного Суда Российской Федерации это конституционное право имеет абсолютный характер и не подлежит каким-либо ограничениям.

Таким образом, конституционное право на участие в отправлении правосудия представляет собой одну из форм реализации суверенитета народа, при котором обеспечивается доступ граждан к замещению должностей профессиональных судей, выполнению обязанностей присяжных и арбитражных заседателей при наличии ряда законодательных ограничений. Такие ограничения должны иметь разумное и объективное основание, соответствовать конституционно-значимым ценностям и не посягать на саму сущность демократического режима в государстве.

Размещено на Allbest.ru