О сущности, системном содержании и структуре конституций как центрального ядра мегаинститута права в контексте институциональной теории общества и экономики

Размещено на http://www.allbest.ru/

О сущности, системном содержании и структуре конституций как центрального ядра мегаинститута права в контексте институциональной теории общества и экономики

Садков Виктор Георгиевич

В статье рассматриваются концептуальные понятия теории институтов и их макроклассификация. На основе систематизации действующих институтов и оценке их действенности представлены концептуальные положения относительно содержания и структуры эффективной Конституции как Основного закона государства.

Ключевые слова: конституция, институты, общество, экономика, эффективность

ABOUT ESSENCE, THE SYSTEM MAINTENANCE AND STRUCTURE OF CONSTITUTIONS AS CENTRAL KERNEL OF MEGAINSTITUTE OF THE RIGHT IN CONTEXT OF THE INSTITUTE THEORY OF THE SOCIETY AND ECONOMY

Sadkov V.G., Leonova O.V., Aronov D.V.

In article conceptual concepts of the theory of institutes and their macroclassification are considered. On the basis of ordering of operating institutes and an estimation of their effectiveness conceptual positions are presented carry-telno maintenances and structures of the effective Constitution as Core for-game the states.

Keywords: the constitution, institutes, a society, economy, efficiency

1. Теория институтов - концептуальные понятия

Целенаправленное, гармоничное и устойчивое развитие общемировой цивилизации, как и гармоничное развитие каждой из стран мирового сообщества, в качестве долговременных конечных ценностных ориентиров в императивном порядке должно одновременно и согласованно включать спектры гуманистическо-социальных и экологических нравственных ценностей.

Общемировой социум, который может быть представлен своего рода «советом мудрецов» и, далее, социально-структурно сформированные парламенты каждой из стран должны сформировать, сформулировать МИССИЮ общепланетарного социума (общественно-планетарную идею) и систему ключевых принципов прогресса цивилизации, определяя, тем самым, МАГИСТРАЛЬ процесса цивилизации.

В последние десятилетия в процессе выработки решений о направлениях и механизмах социально-экономического реформирования активно обсуждается институциональная концепция общественного развития. Наряду с базовым («старым») институционализмом (Т. Веблен, Д.Коммонс, У. Митчелл) формируются новые ветви этого научного направления [1, 2].

В основе институциональной концепции заложена идея синтеза социологических, субъективно-психологических, нравственных и экономических аспектов функционирования и развития общественных процессов, генерирующих эффект синергии.

Базовое, корневое направление институционализма (Д. Коммонс - «Правовые основы капитализма») в качестве отправной основы имело право и политику, продвигаясь от них к экономике, показывая влияние социально-политических процессов на функционирование и развитие экономики.

Представители неоинституционализма используют по существу противоположный подход, выбирая в качестве отправной базы неоклассическую экономическую теорию и оценивая ее влияние на иные аспекты общественной жизни.

«Базовый институционализм» использует, прежде всего, индуктивный метод, продвигаясь от частных случаев к обобщениям. Кроме того, «базовый институционализм» в качестве основных субъектов взаимоотношений изучает социально-инкорпорированные структуры, профсоюзы, корпорации, государство. Неоинституционализм в качестве основного субъекта рассматривает независимого индивида, который сам решает, в какие общественные и экономические структуры ему входить (или - вообще не входить).

Определение «новая институциональная экономика» было введено О.Уильямсоном в 1975 г. в работе «Рынки и иерархии».

В тоже время, как это часто бывает, «после шумихи начинается неразбериха»: институтами в погоне за наукообразием и модой стали называть все: от контракта как института до государства в целом. Как отмечает Р. Нуреев: «Единая классификация институциональных теорий так и не сложилась»[1].

Пока не выкристализировалось и понятие сущности института. Так, по определению Д. Норта: «Институты - это правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структуризуют повторяющиеся взаимодействия между людьми»[3].

Известный российский ученый В.Л. Тамбовцев утверждает, что «Институт - это совокупность, состоящая из правила или нескольких правил и внешнего механизма принуждения индивидов к исполнению этого правила»[4]. Как видно, в данном определении дополнительный конструктивный акцент сделан на обязательности наличия внешних механизмов принуждения к выполнению установленных правил. Принуждение исполнять установленные нормы-ценности может обеспечиваться в двух формах:

1) прямой регламентно-административной форме с необходимой и достаточной степенью ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение;

2) мотивационно-стимулирующей форме.

Указанные особенности в целом соответствуют выделению в государственном регулировании социально-экономических процессов двух групп методов регулирования: прямых и косвенных. Однако, субъектом общественно-экономических отношений все-таки, по-видимому, может быть не обязательно независимый индивид.

В соответствии с позицией В.Г. Гребенникова, категория «Институт» связывается с понятием «внешняя норма». Он считает, что институт - это и есть фактически действующая рефлексивная норма. Рефлексивная норма, по терминологии Р. Штаммлера, на которого ссылается В.Г. Гребенников, является внешней и как бы противостоит этическим или нравственным (внутренним) нормам поведения (Р. Штаммлер «Хозяйство и право», 1898 г.) [5]. Закрепление внешней нормы в общественной практике, ее фактическая реализация в реальном поведении людей является институционализацией. Следует, однако, отметить, что трактовка категории «институт» только в качестве системы внешних норм все-таки существенно обедняет концепцию институционализма.

Дело в том, что многие внутренние нормы поведения (нравственные, этические) все-таки определяются внешними для индивида, общими для тех или иных социумов нормами. Они изначально могут выступать в виде «внутренних» норм (нравственный императив Канта), однако далее постепенно начинается их легитимизация, то есть принятие обществом, социумами в качестве общих. В данном случае они становятся уже внешними для индивида нормами.

С позиций системного подхода и теории управления особо важным является классификация институтов на «институты-ценности» и «институты-средства».

Институты-ценности - это системы норм, задающие направления, в рамках которых должна осуществляться жизнедеятельность субъектов общественных отношений, их функционирование и развитие.

Институты-средства - это система норм, определяющих требования к средствам обеспечения жизнедеятельности субъектов, целереализующим структурам, способам и механизмам эффективного развития и функционирования субъектов общественно-экономических отношений. Необходимо подчеркнуть, что благие цели не должны достигаться недостойными путями и средствами. Взаимосвязь между двумя указанными видами институтов и конкретными функциональными институтами, регламентирующими соответствующие спектры общественно-экономических отношений, может быть представлена в виде матричной схемы (рисунок 1). Производным понятием от «институтов-ценностей» является понятие «институты-цели». Институты-цели - это конкретизация институтов-ценностей на определенном горизонте времени. Так, если в качестве «нормы-ценности» устанавливается, например, так называемый «экологический императив», то есть безусловность приоритета экологических ценностей над производственно-экономическими интересами, то «нормой-целью» будет безусловность обеспечения сокращения выбросов и сбросов загрязняющих веществ в окружающую среду в течение предстоящего (например, пятилетнего) горизонта планирования.

неоинституционализм конституция закон

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институты- ценности
Институты- средства

Рисунок 1

Особым институтом, устанавливающим и регламентирующим содержание как институтов-ценностей, так и институтов-средств, является институт «правозакрепления и ответственности», где как раз и должны регламентироваться эти нормы, и устанавливаться степень ответственности за их неисполнение, обеспечивая внутреннее и внешнее принуждение субъектов общественных отношений к исполнению норм.

Представленная макроклассификация систем институтов, с нашей точки зрения, является необходимой и достаточной для синтеза конкретных систем институтов, обеспечивающих эффективное функционирование и развитие всего многообразия процессов жизнедеятельности общества.

В настоящее время появляются работы, посвященные раскрытию структуры институтов. Так, одной из конструктивных работ является публикация д.э.н. Е. Балацкого «Нечеткие институты, культура населения и институциональная энтропия»[6].

Е. Балацкий считает, что любой институт может быть представлен тремя атрибутами:

1) цель института;

2) технологии в виде набора правил и процедур, с помощью которой достигаются цели создаваемого института;

3) ресурсы, с помощью которых реализуются институциональные технологии.

Отсюда, - субъекты, создающие институт, должны иметь целевую функцию, набор альтернативных институциональных технологий и ресурсов, обеспечивающих реализацию соответствующих технологий.

Е. Балацкий на этой основе вводит «общую формулу качества функционирования институтов», включающую оценки адекватности, результативности и эффективности института:

где i - индекс цели;

- степень важности цели;

Ai - коэффициент адекватности института;

Ri - технологии;

Ei - коэффициент эффективности института.

Однако, по сути дела, предлагаемая Е. Балацким формальная структура категории «институт» в целом соответствует широко используемой категории «система». Указанные атрибуты в понимании «института» Е. Балацким всегда входят и в структуру категории «система», с позиций системного подхода, включающего в виде составной части, - «функционально-целевой подход».

Отсюда, - «институт» - это, по своей сути, соответствующая «система», реализующая цели и имеющая адекватную структуру. В этой связи, возникает вопрос - какая категория является более общей, если они эквивалентны. А если неэквивалентны - какое новое качество привносит категория «институт»?

Институты - это системы, создаваемые людьми для выполнения необходимых функций по обеспечению эффективной жизнедеятельности субъектов общественно-экономических отношений.

В то же время, в виде систем могут представляться любые объекты (биологические системы, технические средства и т.д.).

Кроме того, в предлагаемой Е. Балацким структуре «института» отсутствуют такие ключевые атрибуты как атрибут «принуждение и ответственность», атрибут «мотивация и стимулирование». А без этих атрибутов никакой институт эффективно действовать не может. Поэтому, в формальную структуру института по Е. Балацкому необходимо, как минимум, добавить указанные два атрибута.

Отсюда:

где Ci - спектр ценностей и целей института;

Ti - спектр способов, технологий и целереализующих структур;

Ri - спектр ресурсов;

POi - спектр методов принуждения и ответственностей;

MCi - спектр мотивов и стимулов.

В рамках представленных общих инвариантных положений относительно концепции и приемов институционализма в управлении общественным развитием следует синтезировать институт ключевых норм-ценностей и институт норм-средств в целях модернизации Основного Закона России - ее Конституции, поскольку действующая в России Конституция 1993 года не содержит ключевых объективно необходимых нормоположений и, в первую очередь, - не содержит МОДЕЛИ российского общества XXI века.

2. Системные основы обоснования содержания и структуры эффективной Конституции

Конституции, как известно, являются основополагающими, основными законами государства, но - принимаемые обществом в соответствующей стране. В переводе с латинского слово «constitutio» означает «устанавливаю, утверждаю», то есть в данном случае - обществом устанавливается основной закон, обладающий в стране высшей юридической силой. В иерархии правовых актов конституции находятся на самом верхнем уровне. А если представить все правовое поле в виде вложенных друг в друга концентрических окружностей, то конституция является центральным ядром, на базе которого формируется, разворачивается все правовое поле общества и государства.

Конституции разных стран, даже схожих друг с другом в части общественно-государственного устройства, существенно различаются. По характеру их оформления, представления они делятся на «писаные» и «неписаные», то есть оформленные как целостность и неоформленные целостным образом, а содержащие обычно несколько основополагающих нормативных актов конституционного характера. Другая классификация конституций разделяет их на «консолидированные», «неконсолидированные», «комбинированные».

В Великобритании, например, кроме нескольких биллей конституционного уровня и конституционных соглашений в тело конституции включены «прецеденты», прежде всего в части прав и свобод граждан.

Таким образом, конституции различных государств значительным образом отличаются друг от друга по форме, по содержанию правовых норм. В «старых» конституциях разделы, посвященные правам граждан, в основном отсутствовали, либо включали лишь несколько статей, закрепляющих личные права и свободы. Однако, большинство современных конституций содержат положения, регламентирующие основные права и свободы, государственное устройство страны, систему и порядок формирования органов государственной власти.

Таким образом, системного единства в содержании конституций стран мира в настоящее время нет. Конечно, полного единообразия в содержании конституций быть и не может. Однако, тем не менее, для построения целостного «здания» государства необходим концептуально-системный «каркас», что и должно раскрываться основным законом.

Определений сущности конституций очень много.

В монографии «Конституционное право зарубежных стран» на основе обобщений содержания конституций многий стран приведено следующее определение: «Конституция - это основной закон государства, определяющий пределы осуществления государственной власти и представляющий собой систему правовых норм, регламентирующих государственный строй страны, принципы правовой системы государства и основы его взаимоотношений с населением».[7]

Анализируя представленное определение сущности конституции, сразу является очевидным, что в нем «потерялся человек», а во главу угла ставится государство и «основы его взаимоотношений с населением». То есть исходя из этого определения, получается, что не государство создается для населения, для обеспечения жизни и благополучия граждан - а наоборот. Это всего один пример несистемности определений сущности ключевого нормативного правового акта. И таких примеров очень много.

В книге д.ю.н. А.С. Автономова «Конституционное (государственное) право зарубежных стран» представлено следующее определение: «Конституция - это основной юридический закон, правовыми средствами регулирующий жизнедеятельность общества и государства».[8]

Это определение предельно общее, но, одновременно, - малоконструктивное. Ведь регулирование жизнедеятельности общества и государства, прежде всего, должно раскрывать сущность общества и, далее, - государства. А сущность общества как системы следует раскрывать через его ценностно-целевую ориентацию и структуру, то есть с позиций системного подхода, - через его макрофункции - ценности и реализующие их структуры.

В обобщающей монографии Т.Я. Хабриевой, В.Е. Чиркина «Теория современной конституции» подробно анализируется сущность и содержание современных конституций, отмечается, что в настоящее время в мире действует более 200 конституций государств мировой цивилизации. Авторы подчеркивают, что их работа - это попытка создать концепцию современной конституции, отмечая, что впервые в научной литературе систематизировать этапы становления современной конституции начинал Ю.А. Юдин.[9]

После весьма подробного, тщательного обзора и анализа сущности и содержаний конституций многих стран авторы выводят следующее определение: «По своей природе конституция - это результат соглашения, иногда молчаливого, иногда достигнутого в ходе бурных и долгих сражений в конституционной комиссии, в учредительном собрании или парламенте» [10]. Речь в данном случае идет о соглашении между различными социальными силами в обществе, компромисса между ними, но, конечно, при сохранении приоритета доминирующей в обществе социальной силы. Социально-классовая структура общества при этом, конечно, всегда или явно, или молчаливо учитывается.

Далее авторы (Т.Я. Хабриева, В.Е. Чиркин) подчеркивают, что конституция «вправе называться современной» (не хронологически, а по существу), если она регулирует основы общественных отношений:

1) экономической, социальной, политической систем общества, его духовной жизни;

2) правового статуса человека и гражданина;

3) основы прямых и обратных связей индивида - коллектива - государства - общества путем применения государственной власти, используемой, в конечном счете, для создания и распределения социальных ценностей при сотрудничестве и состязательности различных сил общества. [9]

Однако (и это главное!) системно построенная и эффективно работающая конституция должна быть производной от МОДЕЛИ общества. Причем того общества, которое должно формироваться в стратегически обозримой перспективе по крайней мере для трех поколений граждан страны (по возрасту 1 - 25 лет; 25 - 50 лет; 50 - 75 лет). [11]

Если этого нет, то конституция не является ценностно-целезадающим документом, а фиксирует лишь ситуацию прошлого или сегодняшнего дня, что резко снижает ее значимость и действенность вообще.

Целостная, системно построенная концептуальная МОДЕЛЬ общества (нормативно-ценностная модель общества) должна включать, по крайней мере, две взаимосвязанных части:

I. Образ общества в виде формулы консолидирующей, мобилизирующей общественно-государственной идеи и спектра ключевых принципов общественного прогресса, определяющих нравственные ориентиры общества.

II. Систему принципов построения целереализующих общественных и государственных институтов, структур, способов и механизмов обеспечения развития общества и экономики по магистрали общественного прогресса (рисунок 2).

Действительно, без обоснования и установления концептуальных направлений развития общества в виде системы взаимосвязанных ключевых принципов общественного прогресса, последующая деятельность всех общественно-государственных структур обречена на неудачи. Научное управление обществом невозможно без обоснования такой системы принципов. Другое дело, что подход к определению и обоснованию ценностных ориентиров и раскрывающих их принципов, определяющих направления развития, должен быть ни чрезмерно романтическим (так было), ни волюнтаристским (было и так), что имело место в программных документах до последнего времени. Таким образом, концепция образа общества в виде ключевых принципов общественного прогресса по существу задает магистраль общественного прогресса.

Нормативно-целевая модель образа общества, как и любая теоретическая модель, может быть представлена в виде системы принципов, постулатов, часть из которых формулируется на основе обобщения исторического опыта и выделения системы ценностей и достижений, накопленных цивилизацией, введения новых концептуальных императивов.

Рисунок 2 Системная легитимизация модели общества

Как известно, совокупность исходных постулатов и выведенных на их основе положений образует аксиоматически построенную теорию, «открытую» для дальнейшего развития в рамках сформулированных принципов и аксиом.

Системный подход к обоснованию ключевых принципов, определяющих магистраль развития цивилизации, требует выделения двух аспектов категории «общественный прогресс»:

социальный прогресс;

экологический прогресс.

Подчеркнем, что, экономический прогресс, научно-технический прогресс - это все-таки целереализующие атрибуты развития, атрибуты-средства, а не ценности-цели.

Системно-конструктивное определение общественного строя России на рубеже ХХI века, таким образом, может быть представлено как «гуманистическое социально-экологически ориентированное рыночно-демократическое общество».

В приведенном определении, как видно, установлены как глобальные конечные ценностные ориентиры, так и содержание ключевых форм саморазвития в экономике и политике.

Соответственно, национальная идея России в ХХ веке может быть определена как обеспечение высшего на планете качества жизни человека и окружающей среды на основе воссоздания эффективного государства и рыночно-демократических отношений в экономике и политике.

Отметим в этой связи, что широко распространенные определения «постиндустриальное общество», «постэкономическое общество» (Д. Белл и другие[12, 13, 14]), «информационное общество», «планетарное информационное общество», «устойчивое общество» и даже «планетарное гражданское общество» (Н. Моисеев и другие[15, 16, 17, 18, 19, 20, 21]) - не определяют ценностно-целевой и воспроизводственно-движущей сущности общества ХХI века.

Такие определения мало что дают и для научной общественности и для широких масс населения. Сущность формирующегося общества должна быть понятна всему обществу!

Определение общества как саморазвивающейся системы с позиций системного подхода должно охватывать и его ценностно-целевую («магистральную») направленность, и содержание базовых механизмов обеспечения воспроизводства, движения, саморазвития в экономике и политике.

Остановимся теперь на несколько более подробной характеристике системы ценностей в рамках обозначенных социальных и экологически секторов.

Отметим, прежде всего, что именно эти ценности являются в масштабе мировой цивилизации конечно-целевыми. Экономический рост это все-таки средство, а не самоцель. Социальные ценности и экологические ценности должны являться императивными. Соответственно, социальный императив и экологический императив должны направлять развитие и функционирование общества по «магистрали» прогресса цивилизации.

Напомним, во-первых, что системы ценностей в контексте цивилизационно-формационного подхода в значительной степени определялись и определяются до настоящего времени мировыми религиозными течениями. Так, в конфуцианстве - это «ритуал» - система правил поведения членов общества в различных ситуациях жизнедеятельности. В буддизме - «путь восьми дорог». В христианстве - «десять заповедей» и т.д.

Возникшие позже научные направления о развитии общества, первоначально являющиеся действительно прогрессивными и объективно отражающими тенденции и закономерности общественного развития, со временем часто становились догмами, превращались в «единственно верные учения», и становились своеобразными религиями. Вообще, превращение тех или иных научных положений в своего рода религии происходит довольно часто, когда в обществах нет конкуренции идей, а господствует какое-либо одно направление. Отсюда инквизиция в средневековье, лысенковщина, марксизм-ленинизм-сталинизм, учение «чучхе» и т.д.

Тем не менее, попытки сформировать и регламентировать (в рамках сложившихся подходов) системы ценностей осуществлялись и в обществах ХХ века (американский образ жизни, моральный кодекс строителя коммунизма в СССР, скандинавская модель общества и т.д.).

Отметим одно весьма существенное обстоятельство. В некоторых религиях «магистральные ценностные ориентиры» в явном виде не формулируются, а задаются в виде системы ограничений-запретов: «не убий», «не укради» и т.д. Имеется в виду, что если человек выполняет эти заповеди-принципы, то, в остальном, он свободен. Впоследствии такая схема жизнедеятельности стала называться «разрешено все, что не запрещено законом».

Такого рода модели, регламентирующие жизнедеятельность общества, конечно, имеют право на использование, и многие столетия являлись основой жизни для многих народов.

Однако каждая подобная модель - регламентирующая модель деятельности гражданина и общества, но не направляющая в будущее. Это как бы модель повседневной жизни, текущего функционирования, но - не развития! В этом, с нашей точки зрения, серьезная ограниченность такого определения системы ценностей в обществе.

В порядке аналогии здесь можно напомнить, что в моделях оптимизации всегда конструируется и целевая функция, и система ограничений. Целевая функция как бы определяет направления и степень достижения целей, но не вообще, а при имеющихся ограничениях разного рода.

Таким образом, полная система ценностных ориентиров общества должна включать две подсистемы:

целевые ценности (ценности - целевые ориентиры);

ценности - запреты (ограничения).

Целевые ценности общества далее должны находить свое отражение в правах человека и гражданина.

Ценности-запреты (ограничения) соответственно должны находить свое отражение в спектре обязанностей человека и гражданина.

Между целевыми ценностями и ценностями-запретами (ограничениями), с одной стороны, и между правами и обязанностями, с другой стороны, на каждой стадии общественного развития должна обеспечиваться согласованность и сбалансированность. Так, в частности, как известно, в рамках Организации объединенных наций подготовлена и принята «Всеобщая декларация прав человека» (принята и провозглашена Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года). В то же время «Всеобщей декларации обязанностей человека» к сожалению пока нет! Подобная ситуация имеет место и с Основным законом Российской Федерации. В Конституции Российской Федерации сформулированы основные права человека и гражданина (хотя и не все, и не совсем системно!). А вот целостной системы обязанностей человека и гражданина ни в Основном законе, ни в других нормативных актах - нет! Это огромная проблема, требующая решения. В развитом гражданском обществе каждый должен знать свои права и, одновременно, обязанности! Только тогда общество будет действительно «правовым». Права и свободы должны обеспечиваться в рамках системы обязанностей-ограничений.

Таким образом, Российское общество XXI века следует определить как гуманистическое социо-экологически ориентированное рыночно-демократическое общество.

Представленная формула и вытекающие из нее ключевые концепты должны быть введены (инкорпорировны) в содержание Конституции России.

Указанное определение общества, как видно, охватывает и его ценностно-целевую (нравственно-магистральную) направленность (институт ценностей), и характеристику основных институтов средств (рыночность экономики и демократию в политике).

Следовательно, исходя из вышеизложенного, сущность конституции, ее содержание и структуру следует определять с позиций системного подхода и институциональной теории через ее главную функцию и структуру. Отсюда, конструктивное определение сущности и структуры конституции должно базироваться на представленной формальной структуре «института» как системы.

Конституция (Основной закон) общества и государства - это система фундаментальных нормоположений, регламентирующих спектр ценностей общества, функций - обязанностей, прав, взаимоотношений и ответственностей государственно-общественных структур по организации государственной власти в интересах нравственного человека и общества в целом, возглавляющая в государстве мегаинститут права.

Изменения, произошедшие за последние полтора десятилетия в социально-экономическом строе нашей страны, появление на политической арене партий и движений, объявивших себя наследниками российских либералов дореволюционного этапа, вызвали к жизни как политический, так и научный интерес к их теоретическому наследию. Значительную роль в этом процессе играет и такое неотъемлемое свойство правовых систем второй половины ХХ века, как закрепление в национальном законодательстве прав человека. Начало этого процесса в российском праве относится к либеральным проектам первого десятилетия прошлого века.

Изучение данного процесса представляется актуальным еще и в силу того, что действующая Конституция России не решила целого ряда задач, стоящих перед обществом, стимулировав тем самым дискуссию о необходимости внесения в нее поправок или вообще о разработке нового проекта Основного закона.

Либеральным проектам Основных законов начала ХХ века, как и современным альтернативным проектам российской Конституции, свойственно одно принципиально общее свойство. Несмотря на разницу социально-политических условий, в которых создавались эти документы, на то, что их разделяет по времени почти что век, у них есть общая сверхзадача - поиск выхода страны из системных кризисов. Попытаться проследить то общее, что свойственно этим различным и в то же время сходным проектам, попытаться выделить их общегуманитарную составляющую, общее и особенное в предлагаемых приемах и методах правового регулирования такова - одна из задач отечественной научной мысли. [22]

Вместе с тем изучение либерального опыта законотворчества начала ХХ века может являться основой для формулирования основных программных концептуально-стратегических требований к модельному варианту Конституции России XXI века.

В модельном варианте либерального проекта Основного закона Российской империи начала ХХ века мы имеем дело с набором базовых ценностей правового государства, подготовленным с поправкой на особенности политической ситуации в обществе, переживающем глубинные трансформационные процессы. Как справедливо отмечается в современной литературе, подобная задача не может считаться решенной и для современного этапа развития цивилизации евроцентристкого типа. Однако, на наш взгляд, это нисколько не умаляет значение того интеллектуального прорыва, который совершила российская либеральная мысль начала ХХ века. Представленная в проекте модель государственного устройства России предполагала совмещение в рамках одной правовой системы сильной исполнительной власти, проецируемой на фигуру монарха и законодательной власти в виде двухпалатного парламента, который при помощи развитой системы законодательства, выступал в качестве органа, контролирующего действия власти исполнительной. [23, 24]

Подобная близость двух ветвей власти (при указании на необходимость обеспечения независимости судебной власти), позволяет говорить о том, что тезис о классической реализации в конституционном либеральном законотворчестве принципа разделения властей Монтескье представляется далеко не бесспорным. Речь может идти об определенной близости закладываемых в проект идей с организацией государственной системы власти в Великобритании, применительно к которой можно говорить скорее о субординации, чем о разделении ветвей власти с точки зрения упомянутой теории. Эта мысль, высказанная еще на рубеже XIX-XX веков, получила определенное развитие и в наши дни, когда система организации общества основанная на системе разделения властей и безусловном примате прав человека в ее евро-американском варианте не подтвердила приписываемую ей универсальность в обеспечении общественного прогресса.

Практика конституционного законотворчества эпохи распада СССР, а равно первого десятилетия современной российской истории, наглядно показала, что для общественных систем, находящихся на переходном этапе от тоталитарного типа государственной власти к демократическим формам правления, весьма серьезную угрозу (едва ли не большую чем консервация прежнего состояния) представляет неоправданная абсолютизация догматически понимаемого принципа разделения властей. Парад суверенитетов, нарастающая регионализация экономики, конфликт представительной и исполнительной власти, попытки Конституционного суда вмешаться в политические процессы в обществе - все это достаточные свидетельства в пользу необходимости сочетания принципов разделения и единения властей, причем с акцентом в сторону последнего. Отметим, что именно в этом духе построены упомянутые либеральные конституционные проекты начала ХХ века. [25]

С учетом имеющегося либерального опыта дореволюционного периода, анализа позитивного и негативного влияния современной Конституции на развитие страны, представляется возможным считать, что при обосновании модернизированной модели Основного закона страны могут быть использованы следующие подходы.

1. Анализ эволюции концепций, структур и содержания Основных законов государств мирового сообщества в исторической ретроспективе с моментов их подготовки и принятия, выявления «лучших ключевых» положений и включения их в действующий в настоящее время текст Конституции.

2.Морфологический анализ структур и содержания Основных законов стран-лидеров мирового сообщества в последнем «полувеке» по качеству жизни, эффективности экономики и т.д., выявление «лучших ключевых» положений каждого из них и синтез обобщенной модели Конституции.

3. Проектирование системной модели Основного закона государства с позиций внешней по отношению к нему мегасистемы: общества и окружающей природной среды как суперсистем общепланетарной цивилизации и понимания ее как центрального ядра «мегаинститута права» (ориентация на использование такого подхода исходит, в том числе, из необходимости использования, так называемого, «принципа внешнего дополнения» и закона необходимого разнообразия Эшби, в соответствии с которым понимание сущности и проектирование любой системы может быть эффективно обеспечено только со стороны внешней суперсистемы более общей по отношению к рассматриваемой системе).

В рамках этого подхода Основной закон должен по существу выполнять роль Генерального Общественного Договора между гражданином, обществом и государством, где должны быть закреплены функции, обязанности, права и ответственность сторон.

4. Синтез структур и содержания Основного закона на основе комбинированной схемы, в которой определяющим, целезадающим и структурообразующим каркасом должна быть модель конституции как мегаинститута, обоснованная на базе третьего подхода с учетом представленной ранее формальной структуры понятия «институт» с дополнениями в главах и статьях лучшими нормоположениями, выделенными с помощью второго подхода.

Сформулированные концептуальные положения позволяют предложить следующую структуру Основного закона России. [11]

Раздел 1. Общество, личность и государство

Глава 1. Основы общественного и конституционного строя

Глава 2. Права человека и гражданина

Глава 3. Граждане России

Глава 4. Обязанности граждан России

Раздел 2. Федеративное устройство

Глава 5. Структура Федерации и общие принципы разделения предметов ведения и полномочий по уровням государственной власти и местного самоуправления

Глава 6. Состав субъектов федерации

Глава 7. Российская Федерация и Союз независимых евроазиатских государств

Раздел 3. Система государственной власти и местного самоуправления

Глава 8. Организация государственной власти

Глава 9. Законодательная власть (Государственный Совет)

Глава 10. Президент Российской Федерации

Глава 11. Единство и субординация ветвей государственной власти

Глава 12. Исполнительная власть и правительство Российской Федерации

Глава 13. Система государственной власти субъектов Российской Федерации

Глава 14. Местное самоуправление

Глава 15. Избирательная система

Глава 16. Судебная власть

Глава 17. Гарантии обеспечения прав граждан и ответственность государства

Глава 18. Оборона и безопасность

Раздел 4. Государственная собственность, финансы и бюджет

Глава 19. Федеративная собственность и собственность субъектов федерации

Глава 20. Бюджетная система, федеральный бюджет и бюджеты субъектов федерации

Глава 21. Конституционные поправки и пересмотр конституции

Раздел 5. Заключительные и переходные положения

Приложение.

В представленной модернизированной структуре Конституции и, далее, в нормоположениях-статьях присутствуют необходимые и достаточные атрибуты типовой модели любого института:

1) ценности и цели общества и государства;

2) способы, технологии и организация реализации целей;

3) ресурсная база общества и государства;

4) спектр методов принуждений и ответственностей в обществе и государстве;

5) спектр методов стимулирования позитивной активности общества и экономики.

Необходимо подчеркнуть, что для обеспечения реальной работоспособности и эффективности любого закона, а не только Конституции, каждый закон должен, как минимум, содержать указанные формальные атрибуты института как системы. В противном случае законы превращаются в благие начинания, не имеющие прямого действия, как это очень часто имеет место.

Представленная формальная модель института (а каждый закон - это своего рода «миниинститут») должна быть ориентиром для построения эффективных законопроектов и стать разделом нормографии: теории, методологии и технологии законотворчества. Подчеркнем, что именно теории и методологии, поскольку пока под нормотворчеством реально часто понимают в основном технологию законотворчества. [26]

Предложенная МОДЕЛЬ Основного закона, естественно, не является истиной в последней инстанции, но она должна легитимизировать концепцию развития страны в XXI веке и стать не только нормативным документом высшей юридической силы, но и своеобразной программой развития общества, обеспечивая императивный принцип «государство для интересов нравственного гражданина, а не гражданин для нужд государства».

Литература

1. Р.М. Нуреев. Институционализм: вчера, сегодня и завтра. Предисловие к книге А.Н. Олейника «Институциональная экономика». М.: «Инфра-М», 2002, 416с.

2. А.Н. Олейник. Институциональная экономика. М.: «Инфра-М», 2002, 416 с.

3. Д. Норт Институты и экономический рост: историческое введение // THESIS, 1993, Т 1, Вып. 2, с. 73

4. В.Л.Тамбовцев, А.Е. Шаститко А.Е., Е.Н. Кудряшова и др. Институциональная экономика (новая институциональная экономическая теория) / Под общей редакцией д.э.н., профессора А.А. Аузана // М.: Издательский дом «Инфра-М», 2005, 416с.

5. Д.С. Львов, В.Г. Гребенников, В.В. Зотов и др. Введение в институциональную экономику // М.: Экономика, 2005, 639 с.

6. Е. Балацкий. Нечеткие институты, культура населения и институциональная энтропия // Общество и экономика. - 2007, № 5-6.

7. М.В. Баглай,Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтин и др Конституционное право зарубежных стран. - М.: НОРМА, 2005

8. А.С. Автономов Конституционное (государственное) право зарубежных стран. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. - 560с.

9. Т.Я. Хабриева, В.Е. Чиркин Теория современной конституции. - М.: Изд-во «НОРМА», 2007. - 320 с.

10. Сравнительное конституционное право / Отв. редактор Чиркин В.Е. - М., 2002.- С. 44.

11. В.Г. Садков Системные основы формирования общества XXI века и модель Основного закона России. - М.: Изд-во ПРОГРЕСС, 2008. - 168 с.

12. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999.

13. Иноземцев В.Л. За десять лет. К концепции постэкономического общества. М. 1998.

14. Иноземцев В.Л. Современные постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., Логос, 2000.

15. Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1981.

16. Моисеев Н. Универсум, информация, общество. М. Устойчивый мир, 2001.

17. Львов Д. И другие Путь в ХХI век. Стратегические проблемы и перспективы Российской экономики. / Под ред. Д.С. Львова, М., 1999.

18. Гайдар Е. Государство и эволюция. М.: Евразия, 1995.

19. Гейтс Б. Дорога в будущее. М., 1998.

20. Брундтланд Гру Харлем. Наше общее будущее. Отчет Комиссии Брундтланд, ООН, 1987 г. // www.un.org.ru

21. Послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию Российской Федерации. Москва, 2001.

22. Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. - М., 1996; Секиринский С.С., Шелохаев В.В. Либерализм в России: очерки истории (середина XIX - начало XX вв.). М., 1995; Шелохаев В.В. Судьба русского парламентария (Ф.Ф. Кокошкин) // Отечественная история. 1999. № 5; Проект Основного и Избирательного законов в редакции С.А.Муромцева // Сергей Андреевич Муромцев. М., 1911. - С. 384-406; Алексеев С.С. Уроки. Тяжкий путь России к праву. - М., 1997; Медушевский А.Н. Размышления о современном российском конституционализме. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОСС ПЭН), 2007. - 176 с.

23. Петров Ф.А. Земско-либеральные проекты переустройства государственных учреждений в России в конце 70-х - начале 80-х гг. XIX века // Отечественная история. 1993. № 4. С. 32-47.

24. Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. - М., 1996; Секиринский С.С., Шелохаев В.В. Либерализм в России: очерки истории (середина XIX - начало XX вв.). М., 1995; Шелохаев В.В. Судьба русского парламентария (Ф.Ф. Кокошкин) // Отечественная история. 1999. № 5; Проект Основного и Избирательного законов в редакции С.А.Муромцева // Сергей Андреевич Муромцев. М., 1911. - С. 384-406.

25. Д.В. Аронов, В.Г. Садков Либеральные проекты Основного закона России (историческая эволюция, опыт и перспективы построения системной модели). - М.: Юрист, 2005. - 345 с.

26. Нормография: теория и методология нормотворчества. Учебно-методическое пособие / Под ред. Ю.Г. Арзамасова. - М.: Академический Проект: Трикста, 2007. - 560 с.

Размещено на Allbest.ru

...