К вопросу о природе и истоках налогового права

Отметим, что уклонение от налогообложения существовало всегда в том или ином объеме. Оно неразрывно связано с цивилизацией, свидетельства его известны и в догосударственный период действия перераспределительных доправовых норм. Можно без преувеличения сказать, что уклонение от налогообложения является самой древней профессией после проституции. Этим объясняется достаточно лояльное, особенно в Европе, отношение общества к этому греху [1, с. 395]. Но только в авторитарных моделях государственных финансов уклонение от налогообложения приобретает признаки абсолютно морального, этически оправданного действия.

Интересным является опыт уклонения от налогообложения в США второй половины ХХ века и по сегодняшний день. По мнению американских исследователей, если бы уклонение от налогообложения было бы бизнесом, оно могло бы стать самой большой американской корпорацией [2, с. 13]. И именно для США характерным является целое движение второй половины ХХ века, известное под названием Tax Resistors. Представители движения отказывались платить налоги (особенно это касалось налога на доходы), выстраивая свою, в некоторых случаях достаточно обоснованную юридическую позицию в суде, испытывая прочность юридической защиты IRS США. Один из самых известных представителей движения Карл Хесс так объяснил причины, почему он стал tax resistor в своей книге «Dear America», 1975 г.: «I became a tax resister not simply because of the [Vietnam] war, not simply because of corruption. I became a tax resister, at the particular moment, because I got mad and because somewhere in everybody's life there probably is a line in the real world which you will not or cannot cross and which, often with the sort of sudden anger I felt, you balk at, stand on and fight on».

Так, особый интерес вызывает отказ от подачи налоговых деклараций по налогу на доходы со ссылкой на 5-ю поправку к Конституции США, которая освобождает граждан США от обязанности свидетельствовать против себя [8]. Другая правовая позиция рассматривала налог на доходы, как форму рабства, запрещенного 13-й поправкой к Конституции США, ведь, отбирая доход, правительство фактически заставляет работать гражданина на него бесплатно. В еще одном деле налогоплательщик утверждал, что не получает доход как таковой, ведь доход в виде зарплаты является эквивалентом потраченных налогоплательщиком личных усилий, обмененных на деньги на рынке [7, с. 27]. Дантист из Луизианы, приговоренный в 2008 году к 30 месяцам тюремного заключения и 155683 долл. штрафа отрицал свое американское гражданство и соответственно распространение на него юрисдикции США, утверждая, что он является гражданином Республики Луизиана [6, с. 30].

Несмотря на то, что все указанные дела против американского государства были проиграны, а движение налоговых протестующих сегодня уже всерьез не воспринимается, объем уклонения от налогообложения в США только по одному налогу на доходы измеряются налоговым ведомством в размере 20% от общих поступлений по налогу, что в 2001 году привело к недополучению федеральным бюджетом 345 млрд. долл. США! И это без учета недопоступлений от той части экономики, которая пребывает в тени! По мнению известного американского исследователя более 43% граждан США недоплачивают налог на свои доходы [3, 14]. И это в той стране, которая имеет одну из самых развитых в мире налоговых систем и наиболее эффективную налоговую службу и огромными властными полномочиями.

Таким образом, уклонение от налогообложения является явлением настолько массовым и распространенным, что перестало нести в себе серьезный потенциальный риск для уклонистов, равно как и осуждаться со стороны морали. Уклонение стало обычным явлением, прочно войдя в жизнь не только больших транснациональных корпораций либо мелких полулегальных, оно коснулось всех и каждого, став неотъемлемой составляющей противостояния государства и его граждан.

Государство и гражданин (подданный) превратились из единого целого, коим были на заре западных демократий, в оппонентов, один из которых (государство) подавляет другого. И разделило их налогообложение. Случилось то, о чем предупреждал еще Ш. Монтескье, утверждавший, что «свобода производит излишние налоги; результатом излишних налогов является рабство». Таким образом, свобода сама посеяла семена своего саморазрушения.

Насколько прозорлив был философ! Демократия, используя налогообложение, фактически превратилась в Большого Брата современного общества, установив свою диктатуру, которая подчинила себе все. Обратите внимание, граждане, на первый взгляд, могут повлиять на кадровый состав правительств через механизм выборов, но ни одно избранное гражданами правительство не может сколько-нибудь уменьшить налоговую тиранию. Более того, налоговое давление из года в год только увеличивается, а процедуры контроля усложняются! Возможно, граждане на самом деле голосуют за увеличение налогов и государственных затрат? И это есть в предвыборных программах кандидатов? Ну, хотя бы в одной из них?. А если нет, можем ли мы сказать, что принцип «нет налогообложения без согласия» реализован в современных демократиях? Действительно ли парламенты европейских государств выражают волю народа, вводя новый налог либо ужесточая налоговую ответственность? Или все-таки этот принцип кровью вписанный в Великую Хартию Вольностей, Билль о правах и десятки других документов, на коих покоится труп современной демократии, искривлен до неузнаваемости, полностью превратившись в фиговый листок, прикрывающий то, во что превратилось государство?

Ведь свобода не существует в абстрактных формах, ей необходимы конкретные, реально действующие конструкции и механизмы, через которые проявляется связь между обществом и государством, находящимся на его службе. В случае государственных финансов, очевидно, что связь разорвана полностью, следствием чего стала трансформация государства из слуги народа в его повелителя. И в отличие от более ранних диктатур, в нашем случае диктатор не персонифицирован, это сложный организм, легко жертвующий своими частями для самосохранения, организм, имеющий разные, противоположные цели с порабощенным им обществом. А если так, если налогообложение осуществляется без согласия налогоплательщиков, если мы можем вполне обоснованно говорить не о «законном налогообложении», а об «узаконенном грабеже», имеет ли право народ отказаться от платежа налога? Наши предки давали на этот вопрос однозначный утвердительный ответ.

Каждая налоговая система, как и каждый общественный строй, переживал периоды развития и упадка. Период, когда уплата налогов считалась почетной обязанностью налогоплательщика, повышавшей его общественный статус для современных налоговых систем, очевидно, прошел. Их расцвет также уже позади. Очевидно, мы являемся свидетелями самых жестких и репрессивных налоговых технологий, свидетельствующих об упадке западных налоговых систем. Даже простой поверхностный анализ свидетельствует о поразительном сходстве современной налоговой системы со странами, характеризуемыми нами сегодня, как налоговые тирании. Чрезмерные налоговые ставки, обременительные процедуры, налогообложение без согласия плательщика, нивелирование права на частную жизнь, завышенные криминальные санкции - все это является звеньями одной цепи, связывающей налогоплательщика по рукам и ногам, провоцирующей налоговый и бунт и, как результат, перезагрузку налоговой системы в частности либо государственной системы в целом. Налоговый бунт пока бескровен. Граждане и негосударственные корпорации пока еще скрыто противостоят налоговому давлению. Толстосумы и бизнес уходят из высоконалоговых юрисдикций в низконалоговые тихо, забирая с собой самых талантливых и ценных налогоплательщиков. Однако, как показывает история, государства и даже целые цивилизации, которые не смогли вовремя определить и предотвратить наиболее вероятный трагический сценарий, безвозвратно ушли в историю.

Мы бесконечно далеки от выводов о приближающемся крахе европейской цивилизации, слишком обременившей себя налогами. Более того, европейские и американские налоговые системы сегодня действительно являются одними из самых совершенных в мире. И, возможно, мы ошибаемся. Возможно, перезагрузить систему можно изнутри. Возможно, проблемы вообще не существует и все в данном конкретном случае обойдется. Однако существование проблемы очевидно. Как очевидно и то, что новые непозитивистские подходы к налоговому (перераспределительному) праву, к которым в частности относится и концепция Русланы Гаврилюк, являются оправданной и обоснованной рефлексией на созданную в современном мире на протяжении последних 50-70 лет систему несправедливости перераспределительных механизмов.

Отметим, что без перераспределения не может существовать никакое сообщество людей, что возводит перераспределительные нормы в ранг одной из основных, неотъемлемых характеристик любого человеческого общества, как и человека как существа социального. Такие нормы не только предшествуют государственному налоговому праву, но существуют с ним параллельно. И ответ на вопрос существуют ли налоговые (перераспределительные) отношения вне права, является положительным.

Мы не можем игнорировать существование в современном мире примеров систем перераспределительных норм. Наиболее показательными из них являются уголовный «общак» и церковная десятина.

Так, под «общаком» следует понимать нелегальный фонд взаимопомощи заключенных, который может состоять из денег, продуктов, чая, вещей и т.п. По тюремному закону взносы в общак должны делаться исключительно на добровольной основе, однако в определенных узаконенных обычаем случаях, определенным категориями преступников (мужиками и блатными). Средства «общака» используются на общие нужды, на помощь заключенным, оказавшимся в бедственном положении; новичкам, не имеющим помощи со стороны, и т.п. На практике многие из перечисленных принципов (добровольность взносов, равноправие в получении помощи и т.д.) нарушаются.

Управление, охрану и сбор средств для «общака» осуществляет смотрящий за общаком, лицо наделенное соответствующими полномочиями. Смотрящий подбирает себе помощников для сбора средств. «Общак» является одним из краеугольных камней уголовного сообщества любой тюрьмы. Само существование этого полулегального денежно-вещевого фонда должно доказывать действенность воровского закона, необходимость его соблюдения.

Таким образом, очевидно, что «общак» является тем фондом средств, который формируется определенным сообществом уголовного мира и используется в соответствии с установленными в нем правилами, являясь абсолютным аналогом (в правильном понимании этого слова) централизованных денежных фондов государства. При этом, перераспределительные отношения существуют не только вне государственного механизма, но и жестко преследуются им.

Перераспределительные правила содержат и религиозные нормы. Так, церковная десятина была известна евреям ещё задолго до времён Моисея и восходит к Аврааму, который дал первосвященнику Мелхиседеку десятую часть всей добычи, полученной им от четырёх побеждённых царей. Десятина состояла из десятой части произведений земли, стад и т.п. и шла в пользу левитов, не имевших собственной земли, и служила для них средством существования. Десятую часть от десятины левиты, в свою очередь, отчисляли на содержание первосвященника. Десятину натурой дозволялось заменять и деньгами для удобства в пути, и на месте купить замену десятины, чтобы натурой нести в храм.

Отметим, что подобные перераспределительные нормы существуют во всех без исключения религиях и характерны не только для единобожия. Они берут свои истоки от первобытнообщинного общества, где люди, объединяли свои ресурсы для приношений в жертву богам и духам.

Таким образом, перераспределительные нормы, правила являются характерной, определяющей чертой любого сообщества людей. Их существование заложено в самой природе человека как существа социального, для которого его объединение с другими людьми и есть нормальная форма жизнедеятельности, вне которой он перестает быть собой. Объединяясь в сообщества, люди объединяют и свои ресурсы либо их часть. Это также соответствует природе человека, как и любая другая его неотъемлемая характеристика, с анализа которых мы начали данный материал.

И пусть некоторые наши выводы относительно характеристик налогового права как правового, социального явления несколько отличаются от уже привычных нам позитивистских взглядов на налоговое право, мы не отрицаем те характеристики налогового права, которые выделяются современной доктриной финансово-правовой науки и обуславливаются местом и ролью налогового и финансового права в системе права того или иного государства в той части, в которой они не противоречат природе налогового права, как права перераспределительного. Ведь современное, привычное нам существование налогового права есть лишь одна из исторических проявлений этого явления - его государственной формы, которая не существовала ни в догосударственный период, так и не будет существовать в послегосударственный период, если существование такового можно в принципе допустить пусть даже и в самом отдаленном будущем. В тоже время само перераспределительное (налоговое) право, являясь сущностным признаком человека и его сообществ будет сопровождать его существование постоянно вне зависимости от того, какую форму приобретут эти сообщества Божьей волей на протяжении всего периода существования Человечества.

Мы полностью принимаем признаки, перераспределительного (налогового) права, введенные Р Гаврилюк и проанализированные нами выше, а именно его антропность, конструктивность и контекстуальность. Однако в дополнение к выделенным ученой признакам мы бы особенно подчеркнули объективность перераспределительного права, как социального явления, его априорность по А. Райнаху, т.е., существование совокупности норм объективно в силу природы человека, как такового, а не произвольной воли группы людей либо созданной ими социальной надстройки. Такое понимание перераспределительного права не позволяет государству манипулировать теми принципами налогообложения, которые и отличают его от узаконенного грабежа, превращая в уникальный социальный феномен.

Государство, регулируя налоговые отношения, находится в определенных рамках, выход за которые может либо привести к непредсказуемым последствиям, либо вообще их не породить. Скажем, мы вполне можем отменить институт наследования в гражданском праве. Однако это приведет к замене механизма наследования другими смежными институтами (например, дарение), а при запрете такового, создаст параллельную реальность отношений, не санкционированных государством, но в которых действия субъектов имеют ту же, а возможно даже большую силу, чем отношения государством санкционированные. Таким образом, государство, имеющее право устанавливать общеобязательные правовые нормы, не в силах отменить то, что находиться за пределами его полномочий. Касательно гражданского права это очевидно и практически не вызывает сомнений. Почему тогда наши подходы отличны к праву налоговому? Разве действительно мы считаем, что государство сможет ввести и обеспечить исполнение норм, нарушающих принципы справедливого налогообложения? Что склоняет нас отрицать априорность налогового права? Его публично-правовая природа? По нашему мнению, это как раз аргумент «за», а не «против»! Ведь мы говорим именно о публичности, а не о «государственности» отрасли. Публичная отрасль права должна в полной мере соответствовать интересам общества в целом. Поэтому вопрос соответствия принципам справедливости налогообложения, которые также, без всякого сомнения, изменяются со временем, является основным вопросом налогового нормотворчества, которое должно осуществляться, не нарушая основ права как явления объективного. Итак, подчеркнем объективность перераспределительного (налогового) права как его признак.

В контексте анализа налогового права также нельзя не обратить внимание на то, что налоговые отношения являются лишь одним из двух звеньев финансов - экономических отношений по аккумулированию, распределению и использованию средств централизованных и некоторых децентрализованных фондов. Только в данном контексте и данной взаимосвязи налоги имеют смысл. И потому так важно справедливое распределение, прозрачное и честное использование собранных средств для справедливости налогообложения и налогового права как такового. Сам термин «перераспределительный» подразумевает двузвеньевость конструкции отношений, невозможность существования их обособленно друг от друга.

Мы убеждены, что налоговое (перераспределительное) право является уникальным явлением, сыгравшим не последнюю роль в становлении Человечества, его превращении в разумное существо, как и в том, что мы занимаем сейчас главенствующее место на планете, определяя судьбу других видов, а, возможно, и планеты в целом. Однако законы эволюции жестоки. От этого можно грустить, но это нельзя не принять. Но, как и законы

Божьи, правдивы и истинны, чего не скажешь о законах, созданных человеком. Сегодня мы не знаем, сколько существ на Земле шли по нашему эволюционному пути, существовали ли они как таковые и является ли этот путь уникальным. То есть мы не знаем и не можем знать, куда заведет нас пусть эволюции и сможем ли мы уберечься от основной существующей для нас сейчас опасности - опасности саморазрушения. Игнорируя истинные законы нашего бытия ради сиюминутных, бессмысленных выгод, мы, без всякого сомнения, приближаем конец нашей цивилизации, пытаясь разобраться в сути нас и того, что с нами происходит, мы получаем дополнительные силы к борьбе. В данном случае, борьбе с самими собой.

Мы бесконечно далеки от мысли, что налоговое право имеет решающую роль в нашей эволюции. Нет, это лишь один из многих столпов, на которых зиждется наша цивилизация. Но ведь от каждого из них, от глубины понимания, качества разработки, знаний, наконец, зависит, пусть даже не на много, достижение общей цели Человечества. Той цели, которую отрицал Гамлет, той цели, о которой говорил Бог устами своих Пророков, тому единственному, что придает нам смысл - Бессмертию Человечества, как бы пафосно это не звучало…

Литература

налоговый райнах право

1. Charles Adams, For Good and Evil. The impact of Taxes on the Course of Civilization, Madison Books, Lanham, 1999.

2. Donald L. Barlett and James B. Steele, The Great American Tax Dodge. Boston: Little, Brown, 2000.

3. I. Walter The Secret Money Market.

4. Levi-Strauss C. The elementary structures of kinship. - Boston, 1969.

5. M. Merleau-Ponti. Signs. Introduction.

6. Morris D. Tax Cheating. Illegal - But Is It Immoral? Albany, NY, 2012.

7. P. Hendrickson, Cracking the Code, 2003, NY, - P 27.

8. USA v. Stillhammer, 706 F2d 1072, 1076-77 (10th Cir 1983).

9. Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества: Учебник по специальности «История». - 5-е изд. - М.: Высшая школа, 2001.

10. Ханна Арендт. Жизнь ума. - СПб.: Наука, 2013.

11. Армстронг К. История Бога: 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве, исламе; пер. с анг. - 5-е издание. - М.: Альпина нон-фикшн, 2014.

12. Аристотель. О душе. - Соч. - Т. 1.

13. Р А. Гаврилюк. Антропосоциокультурный код налогового права: [монография]. - Книга 1. Истоки налогового права. - Черновцы: Черновицкий нац. ун-т, 2014.

14. Даймонд Джаред. Третий шимпанзе. - Москва: АСТ, 2013.

15. Коровкин В.В. Очерки истории государственного хозяйства, государственных финансов и налогообложения в Древнем мире. - М.: Магистр, 2012.

16. Адольф Райнах. Собрание сочинений / Пер. с нем., сост., послесл., коммент. В.А. Куренного. - М.: Дом интеллектуальной книги, 2001.

17. Ф. Хайек. Дорога к рабству. - М.: Астрель: Полиграфиздат. 2012.

Размещено на Allbest.ru