Изнасилование и насильственные действия сексуального характера: вопросы квалификации

Субъектом рассматриваемого преступления является физическое, вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста. Его половая принадлежность зависит от конкретного вида насильственных действий сексуального характера. При мужеложстве в данной роли выступает только мужчина, при лесбиянстве - только женщина, при иных действиях сексуального характера - как мужчина, так и женщина. Лица другого (противоположного) пола, принимающие участие в мужеложстве или лесбиянстве, несут ответственность как организаторы, подстрекатели, пособники либо соисполнители. В последнем случае нужно установить, что они действовали в составе группы и применяли к потерпевшему физическое или психическое насилие. Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. С. Комиссарова. СПб. 2005. С. 396.

2.2 Квалифицирующие признаки насильственных действий сексуального характера

Часть 2 статьи 132 УК РФ закрепляет квалифицирующие признаки насильственных действий сексуального характера, к ним относятся:

- деяние, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;

- соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенное с особой жестокостью по отношению к потерпевшей или к другим лицам;

- повлекшее заражение венерическим заболеванием.

Под насильственными действиями сексуального характера, совершенными группой лиц (п. "а" ч. 2 ст. 132 ), понимаются случаи, когда виновные, принимавшие участие в преступлении, действовали согласованно в отношении потерпевшей (потерпевшего). Как групповое сексуальное насилие должны квалифицироваться действия не только лиц, совершивших насильственный половой акт, но содействовавших этому путем применения насилия к потерпевшей (потерпевшему).

Лица, содействовавшие виновному другими способами, например путем предоставления помещения или оружия для устрашения, должны привлекаться к ответственности за пособничество в совершении сексуального насилия.

Под угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (пункт "б" части 2 статьи 132 УК РФ) следует понимать не только прямые высказывания, в которых выражалось намерение немедленного применения физического насилия к потерпевшему лицу или к другим лицам, но и такие угрожающие действия виновного, как, к примеру, демонстрация оружия или предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия (нож, бритва, топор). В подтверждение реальности выполнения угрозы потерпевшей (потерпевшего) могут наноситься телесные повреждения этими предметами.

Если угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью была выражена уже после совершения насильственных действий сексуального характера с той целью, например, чтобы потерпевшее лицо никому не сообщило о случившемся, действия виновного лица при отсутствии квалифицирующих обстоятельств подлежат квалификации по статье 119 УК РФ и по совокупности с частью 1 статьи 132 УК РФ.

При квалификации преступления по признаку угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью следует исходить из того, что не имеет значения, имел ли виновный намерение осуществить угрозу или рассчитывал исключительно на психологическое воздействие на потерпевшего.

Насильственное действие сексуального характера, соединенное с причинением потерпевшей (потерпевшему) тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни в момент причинения, подлежит квалификации по совокупности совершенных преступлений - предусмотренного ст. 132 УК РФ и тяжкого телесного повреждения (ст. 111 УК РФ).

Насильственное действие сексуального характера, соединенное с особой жестокостью, состоит в издевательствах над потерпевшей (потерпевшим), причинении ей (ему) мучений, например, встречающиеся в судебной практике случаи нанесения множества ранений ножом, подпаливания волос.

В основном, квалифицирующие признаки насильственных действий сексуального характера идентичны признакам вышерассмотренного состава изнасилования.

2.3 Особо квалифицирующие признаки насильственных действий сексуального характера

Часть 3 статьи 132 УК РФ предусматривает особо квалифицирующие признаки, регламентирующие ответственность за совершение насильственных действий сексуального характера:

- в отношении несовершеннолетней (несовершеннолетнего);

- повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, заражение ее (его) ВИЧ-инфекцией или иные тяжкие последствия.

Данные признаки также аналогичны признакам ст. 131 УК РФ «Изнасилование», которые были подробно охарактеризованы выше. Поэтому выделим лишь основные положения, касающиеся особо квалифицированных признаков насильственных действий сексуального характера.

Согласно ст. 1 Федерального закона от 24.06.1999 № 120-ФЗ "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" несовершеннолетним признается лицо, не достигшее возраста 18 лет. Федеральный закон от 24.06.1999 N 120-ФЗ (ред. от 23.11.2015) "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних"// Собрание законодательства РФ. 28.06.1999.N 26. ст. 3177.

Аналогичный смысл данного понятия применяется и широко используется во всех российских правовых институтах.

Уголовная ответственность за совершение насильственных действий сексуального характера несовершеннолетнего (несовершеннолетней) наступает лишь в случае, когда виновное лицо осознает или допускает, что совершает изнасилование потерпевшего. О возрасте потерпевшей (потерпевшего) ему может быть известно в связи с различными обстоятельствами, например, по сообщению самой потерпевшей о своем несовершеннолетии, по внешнему облику, в связи с родством, знакомством. Если виновное лицо добросовестно заблуждалось относительно возраста потерпевшей (потерпевшего), ошибочно полагая, что она (он) взрослая, то ответственность по данному квалифицирующему признаку исключается.

Половая зрелость потерпевшей при изнасиловании и совершении действий сексуального характера для квалификации значения не имеет.

Совершение насильственных действий сексуального характера, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей (-его), признается тогда, когда такой вред наступает как от непосредственных действий виновного лица, например, толкнувшего потерпевшую (-его), отчего та при падении ударилась головой о лежащий твердый предмет, в результате чего причинена травма, так и от действий самой потерпевшей (-его), которая (-ый) пыталась избежать насильственных действий сексуального характера, например, выбежала на проезжую часть дороги, была сбита проезжавшим транспортом.

За насильственные действия сексуального характера, повлекшие заражение потерпевшей (потерпевшего) ВИЧ-инфекцией, ответственность наступает аналогично, как и при заражении венерическим заболеванием, когда установлено, что именно при совершении насильственных действий сексуального характера потерпевший реально заражен такой инфекцией и если виновный знал о ее наличии у него.

Под иными тяжкими последствиями, являющимися оценочным понятием, признаются равнозначные тяжкому вреду здоровью или заражению ВИЧ-инфекцией, например, самоубийство потерпевшего, психическое заболевание и т.д., наступившие непосредственно от преступления. Однако если последствия наступают в отдаленном будущем, например, потерпевшая покончила жизнь самоубийством в связи с тем, что виновный после насильственных действий сексуального характера обещал жениться, но через несколько месяцев своего обещания не выполнил, прекратил отношения с потерпевшей, то такие последствия нельзя признать иными тяжкими.

Приговором Новосибирского областного суда от 13 ноября 2012 г. Л. осужден по п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ к наказанию в виде 12 лет лишения свободы с ограничением свободы на один год.

Л. признан виновным в действиях сексуального характера, совершенных в отношении своего малолетнего сына, с использованием его беспомощного состояния, повлекших тяжкие последствия.

В кассационной жалобе осужденный отрицал вмененные ему в вину действия, просил приговор отменить и уголовное дело прекратить в силу отсутствия события преступления и в виду отсутствия в его действиях состава преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 26 февраля 2013 г. приговор изменила, указав следующее.

Как следует из показаний потерпевшего, его на протяжении длительного времени, в то время, когда матери не было дома, он заходил к нему в ванную комнату и совершал в отношении него действия сексуального характера. Потерпевший данных действий боялся и возражал против них, однако отец говорил, чтобы тот ничего не рассказывал матери. Тем не менее, позже он рассказал ей обо всем.

Признаков патологической склонности ко лжи и фантазированию, склонности к сочинительству неправдоподобных историй, заучивания и пересказа историй со слов других лиц, равно как отставания в психическом развитии, у потерпевшего не выявлено.

Согласно заключению эксперта потерпевший мог правильно воспринимать внешнюю сторону обстоятельств, имеющих значение для дела, и давать об этих обстоятельствах показания, оснований не доверять которым не имеется.

Сообщенные потерпевшим сведения об обстоятельствах совершения в отношении него действий сексуального характера подтверждены свидетелями - бывшей женой осужденного и бабушкой потерпевшего.

Сам осужденный, отрицая совершение им насильственных действий сексуального характера, утверждал, что помогал мальчику мыться.

Заявления виновного о том, что его действия сводились к оказанию мальчику помощи в соблюдении требований гигиены, опровергаются утверждениями потерпевшего о том, что Л. совершал действия сексуального характера, показаниями бывшей жены о том, что ее сын кричал и плакал в ванной, когда Л. его мыл.

Содеянное Л. правильно квалифицировано по п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ. Являясь отцом потерпевшего, проживая вместе с ним и занимаясь его воспитанием, осужденный с точностью знал, что потерпевшему исполнилось семь лет, и осознавал, что в силу как возраста, так и своего положения в семье, ребенок находился в отношении совершаемых с ним действий в беспомощном состоянии, так как не понимал в полной мере происходящего с ним и не имел возможности оказать физическое сопротивление применяемому к нему насилию.

Вменение в вину осужденному при квалификации его действий того обстоятельства, что совершенные им насильственные действия сексуального характера повлекли иные тяжкие последствия, безосновательно.

Данный квалифицирующий признак насильственных действий сексуального характера предусмотрен п. "б" ч. 3 ст. 132 УК РФ, согласно которому усиленная уголовная ответственность за предусмотренные данной статьей действия наступает, если они повлекли по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, заражение его ВИЧ-инфекцией или иные тяжкие последствия. По смыслу названной нормы, упомянутыми в ней иными тяжкими последствиями могут быть лишь такие последствия, которые по своей общественной опасности равнозначны тяжкому вреду здоровью или заражению ВИЧ-инфекцией. Устанавливая в п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ в качестве ориентира для отнесения тех или иных последствий преступления к тяжким причинение именно тяжкого вреда здоровью, законодатель тем самым исключил возможность отнесения к числу иных тяжких последствий преступления менее тяжкого вреда здоровью.

Указанный квалифицирующий признак преступления был вменен Л. в вину исходя из дополнительных заключений судебного сексолого-психолого-психиатрического и судебно-медицинского экспертов, установивших развитие у потерпевшего в результате совершения в отношении него правонарушения психического расстройства (в форме расстройства адаптации с преобладанием нарушения эмоций и поведения, синдрома ранней сексуализации поведения) продолжительностью свыше трех недель с момента причинения психической травмы, которое расценивается как средней тяжести вред здоровью по признаку длительного расстройства здоровья.

Однако такого рода последствие преступления не может быть отнесено к иным тяжким последствиям.

С учетом изложенного, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор и исключила осуждение К. по признаку причинения преступлением, предусмотренным п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ, тяжких последствий и снизила назначенное наказание. Определение Верховного Суда РФ от 26.02.2013 N 67-О13-13.

Необходимо заметить, что часть 4 ст. 132 УК РФ предусматривает ответственность за насильственные действия сексуального характера, которые:

- повлекли по неосторожности смерть потерпевшего (потерпевшей);

- совершены в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста.

Совершение насильственных действий сексуального характера, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, признается тогда, когда смерть наступает от непосредственных неосторожных действий виновного лица (например, при совершении орального или анального секса были закрыты дыхательные пути потерпевшей), или от действий самой потерпевшей (потерпевшего), стремящейся избежать насилия. См.: Кругликов Л. Л. Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред.. 2-е изд., перераб. и доп. М. 2005. § 6.5 главы 15.

Уголовная ответственность за совершение насильственных действий сексуального характера в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста, наступает лишь в случае, когда виновное лицо осознает или допускает, что совершает действия в отношении именно такого лица. Если виновное лицо добросовестно заблуждалось в возрасте, полагало, что потерпевшая (потерпевший) достигла 14-летнего возраста, то его действия по правилам ошибки подлежат квалификации по п. "а" ч. 3 статьи 132 УК РФ, как насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего лица.

Часть 5 статьи 132 УК РФ предусматривает, что насильственные действия сексуального характера, совершенные в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста, которое совершено лицом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление, направленное против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, наказывается лишением свободы на срок от 15 до 20 лет с лишением права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью на срок до 20 лет или пожизненным лишением свободы.

Глава 3. Вопросы квалификации изнасилования и насильственных действий сексуального характера

Сопоставительный анализ ст. ст. 132 и 131 УК РФ позволяет сделать вывод, что предусмотренные в них составы преступления соотносятся между собой как общий (насильственные действия сексуального характера) и специальный (изнасилование). Их элементы и признаки полностью или частично совпадают. Интересно заметить, что в судебной практике указанные деяния нередко сочетаются друг с другом, образуя совокупность преступлений.

Составы преступлений статей 131 и 132 УК РФ являются уголовными делами частно-публичного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, но прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 02.03.2016)// "Собрание законодательства РФ", 24.12.2001, N 52 (ч. I), ст. 4921.

В данной главе рассмотрим именно те вопросы, которые возникают в следственной и судебной практике при квалификации преступлений, предусмотренных ст. 131 и 132 УК РФ.

3.1 Проблема квалификации по вопросу о добровольном отказе по ч.3 ст. 30, ст.131 УК РФ

Вопросы правовой оценки спорных ситуаций при разграничении добровольного отказа от доведения преступления до конца и неоконченного преступления накапливались в судебной и следственной практике значительное время. Действующий УК РФ года включает довольно четкие нормы, которые способны дать ответы на спорные вопросы.

УК РФ закрепляет следующие стадии неоконченного преступления: приготовление к преступлению и покушение на преступление (ст.ст.29, 30 УК РФ). Обязательным условием существования этих стадий является наличие той ситуации, когда преступление не было доведено до конца по не зависящим от субъекта обстоятельствам (ч.ч.1 и 3 ст.30 УК РФ). В законодательстве предшествующих периодов (ч.1 ст.15 УК РСФСР) относительно стадии приготовления к преступлению, данное условие вообще не фигурировало. Относительно института покушения на преступление (ч.2 ст.15 УК РСФСР) существовало правило, по условиям которого покушение имело место в случае, если преступление не было доведено до конца по не зависящим от воли виновного причинам. Правоприменительная практика распространяла данное правило также и на стадию приготовления, что было логично. Тем не менее, формулировка данного правила, которая ставила наличие или отсутствие покушения на преступление в зависимость от воли виновного, с юридической точки зрения была уязвимой. Так, вопрос виновности должен решаться исключительно на судебных стадиях производства, уголовно-правовые понятия, термины должны отличаться признаком универсальности, применительно и к досудебным стадиям уголовного процесса. Следовательно, речь необходимо вести о лице, совершившем преступление, или его "часть", что было усовершенствовано действующим УК РФ. В настоящее время уголовный закон, регламентируя как приготовление к преступлению, так и покушение и отграничивая эти стадии как от оконченного преступления, так и от добровольного отказа от него, дает указание не на "волю виновного", а на "не зависящие от лица обстоятельства", что на наш взгляд, является более точной юридической формулировкой. См.: Ситникова А.И. Глава "Неоконченное преступление" УК РФ и ее законодательно-текстологическое обоснование // Lex russica. 2015. N 11. С. 83 - 95.

УК РФ делает упор на не зависящие от лица обстоятельства, сыгравшие итоговую роль в формировании "волевого момента" при отказе от доведения преступления до конца. Данный момент не может квалифицироваться в качестве добровольного отказа в отсутствие осознания лицом возможности доведения деяния до конца. Установление наличия или отсутствия такого осознания представляет собой общее требование для оценки обоих рассматриваемых стадий в виду прямого указания Закона. Определить поведение лица как "добровольный отказ от преступления" возможно только в тех случаях, если субъект отказался от доведения деяния до конца, осознавая возможность этого ( ч.1 ст.31 УК РФ).

Регламентация новых признаков сузила масштаб возможности избежать уголовной ответственности субъектов, в фактических действиях которых не присутствовало никакого добровольного отказа. В добавок, если институт приготовления к преступлению четко регламентирован и понятен, так как данная стадия преступного деяния достаточно изолирована во времени и пространстве от оконченного преступления, то дело обстоит иначе с институтом покушения на преступное деяние. Данная стадия непосредственно связывается с оконченным составом. В связи с любым неоконченным преступлением перед правоприменителем возникает вопрос о причинах, по которым оно не было доведено до конца. Существовал ли добровольный отказ от преступления? Данный вопрос является одним из сложнейших в процессе доказывания.

УК РФ регламентируя понятие добровольного отказа, указывает на прекращение лицом приготовления к преступлению либо покушения на преступление (ч.1 ст.31 УК РФ). Данное определение не означает прерывания или отложения преступления, а полный отказ от доведения преступления до конца (ч.2 ст.31 УК РФ).Однако, в любом случае для добровольного отказа субъекта от преступления необходимо осознание им возможности доведения преступления до конца. Его отсутствие (даже несмотря на объективные препятствия, которые делают невозможным доведение преступного умысла до конца) не может исключать уголовной ответственности. См.: Нешатаев В.Н., Векленко В.В. Понятие квалификации преступлений // Российский следователь. 2015. N 21. С. 26 - 29.

Тем не менее, в правоприменительной практике существуют примеры, вызывающие проблемы при квалификации. Например, гражданин Н. в темное время суток встретил гражданку М. и напал на нее, повалив на землю, начал снимать с нее одежду, применяя насилие. По близлежащей дороге проезжал автомобиль, осветив преступника и жертву фарами, после чего Н. скрылся с места преступления. В ходе досудебного следствия появилась проблема, как квалифицировать действия Н.: как покушение на изнасилование или как добровольный отказ от него. В это время, находившийся на свободе Н. повторно совершил аналогичное преступление уже в отношении другой женщины и в очередной раз по причине сходных обстоятельств не довел его до конца. На второй раз Н. был взят под стражу; ходатайства адвоката о том, что в обоих случаях имел место добровольный отказ, были судом отклонены. Суд не усмотрел признаков добровольного отказа ни по одному эпизоду, Н. был признан виновным в покушениях на изнасилование и осужден.

Еще по одному делу была следующая ситуация. Двое мужчин распивали алкогольные напитки в лесу. Увидев гражданку А., совместно решили ее изнасиловать. Для этого они схватили А. с двух сторон за руки и понесли через дорогу в лес, при этом порвав ее одежду. Однако, испугавшись шума проезжающего мимо автомобиля, бросили жертву и скрылись в лесу. В ходе предварительного следствия адвокатом также ставился вопрос о наличии в действиях подсудимых добровольного отказа, с чем суд не согласился, признав данных лиц виновными в покушении на изнасилование. Не смотря на это, при рассмотрении дела в апелляционной инстанции областной суд все-таки признал, что действия лиц подпадают под признаки добровольного отказа от совершения преступления.

Делаем вывод о том, что двум схожим деяниям, совершенным при аналогичных обстоятельствах, судебными инстанциями даны различные оценки. Необходимо заметить, что в представленных примерах субъекты осознавали возможность доведения преступления до конца в случае, если бы они проявили больше настойчивости в реализации своего преступного умысла. Тем не менее, интерпретировав внешние обстоятельства, как способные значительно затруднить дальнейшую реализацию преступного умысла, они бросали жертв и оставляли место преступления. См.: Коробов П. Определение классификационной принадлежности неоконченного преступления // Уголовное право. 2009. N 6. С. 20 - 24.

Анализируя рассмотренные примеры можно заметить, что боязнь разоблачения и страх перед грозящим уголовным наказанием, лишил лиц возможности осуществлять такое «господство» на потерпевшим в полном объеме. Самое главное, что страх возник по независящим от лиц причинам, возникшим внезапно, сыгравшим роль непредвиденных обстоятельств.

Вынудить субъекта отказаться от доведения преступления до конца могут, например, уговоры или угрозы со стороны жертв. И в данном случае при недоведении преступления до конца для определения виновности или невиновности имеют большое значение мельчайшие детали и оттенки события.

В существующем уголовном законодательстве не делается деления покушения на неоконченное и оконченное. Данные понятия разработаны теорией уголовного права, однако они имеют и практическое значение, не только для индивидуализации наказания, а равно при отграничении покушения на преступление от добровольного отказа.

Исходя из нормы ч.2 ст.31 УК РФ, лицо, которое добровольно и окончательно отказалось от доведения преступления до конца не подлежит уголовной ответственности. Использование термина «окончательно» значимо как для покушения, так и для приготовления к совершению преступления.

3.2 Противоречия в теории уголовного права и судебной практике по вопросу психически беспомощного состояния жертвы преступления

Согласно УК РФ использование преступником беспомощного состояния жертвы является неотъемлемым элементом состава рассматриваемых преступных деяний: изнасилования и насильственных действий сексуального характера.

Общепринятым является следующее определение беспомощного состояния - это такое физическое или психическое состояние потерпевшего, при котором он не мог понимать характер и значение совершаемых с ним действий или не в состоянии был оказывать сопротивление виновному.

Одна группа исследователей связывает психическую беспомощность потерпевшего только с болезненным изменением его сознания или состоянием, обусловленным недостаточным психическим развитием. Другая группа ученых полагает, что неспособность жертвы понимать характер и значение совершаемых с нею действий и ее неспособность оказывать сопротивление подлежит расширительному толкованию, то есть должна быть учтена не только психическая беспомощность, возникающая в результате бессознательного состояния или неспособности понимать характер и значение совершаемых с нею действий, но также и беспомощность вследствие испуга, эмоционального шока, обмана. Приверженцы данных взглядов признают необходимость существования формальных требований, которым должны соответствовать способы принуждения. Физическое насилие всегда носит жесткий и интенсивный характер, угроза должна быть непосредственной, конкретной. Только в данных ситуациях можно вести речь о том, что насилие было действенным, а угрозы серьезны и реальны. См.: Акоев К.Л. Уголовное право. Общая и особенная части. М.: 2004. С. 187.

Наличие разнообразных взглядов относительно содержания понятия «беспомощное состояние», возможность его двойной трактовки вызывают трудности в правоприменительной практике.

Авторы, которые придерживаются более широкого взгляда на беспомощное состояние жертвы и трактуют волевой признак этого состояния как неспособность проявить свою волю, не углубляются в изучение его психологического аспекта. Хотя некоторые из перечисляемых ими причин психически беспомощного состояния (испуг, сложность обстановки, обман) свидетельствуют о том, что под способностью выразить свою волю подразумевается способность потерпевшей действовать в криминальной ситуации сознательно и свободно, то есть в соответствии со своим желанием и независимо от воли посягателя.

С точки зрения науки психологии это достаточно точно. Однако, если ограничиться при определении психически беспомощного состояния только указанием на такие его психологические признаки, как неспособность понимать характер и значение действий преступника и неспособность оказывать сопротивление, а неспособность оказывать сопротивление трактовать как неспособность жертвы выразить свою волю, то уголовно-правовая суть понятия «использование психически беспомощного состояния» как одного из признаков состава ряда насильственных преступлений лишается смысла: любое преступление подобного рода совершается путем игнорирования воли жертвы. Проблема сводится к исследованию способа приведения жертвы в подобное состояние. См.: Шиян В. Беспомощное состояние потерпевшего как объективный признак в преступлениях против личности, совершаемых с применением насилия // Уголовное право. 2014. N 5. С. 103 - 105.

Последовательной представляется позиция тех авторов, которые кроме психологического критерия психически беспомощного состояния называют также еще один -- юридический. Он заключается в необходимости квалифицировать насильственные преступления как совершенные с использованием психически беспомощного состояния только в тех случаях, когда преступник не применял к жертве физического или психического насилия. Установление же физического и психического насилия должно, следуя этой логике, производиться по формальным признакам. Уголовный кодекс РФ закрепляет формальные критерии для определения действенности принуждения. Следовательно, изнасилованием и насильственными действиями сексуального характера с использованием психически беспомощного состояния жертвы должны признаваться половые сношения, совершенные без использования преступником физического принуждения или угроз его применить. Легкие формы принуждения (шантажные угрозы, угрозы лишить имущества и пр.) в некоторых случаях также могут привести к возникновению у жертвы психически беспомощного состояния. Это будет происходить в случаях, когда такого рода угрозы лишают потерпевшего способности к волеизъявлению. См.: Арендаренко А.В. Уголовное право России. Общая и особенная части. М. 2007. С. 216-217.

В связи с рассматриваемым вопросом показателен следующий пример из судебной практики Верховного суда РФ , в котором Н. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. "б" ч. 4 ст. 131 УК РФ и п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ, совершенных с угрозой применения насилия и использованием беспомощного состояния потерпевшей. Потерпевшая Д., находясь в кафе с осужденным Н. и в его присутствии, неоднократно говорила о том, что ей тринадцать лет, в подтверждение показывала свои учебники за седьмой класс. Выйдя из кафе, они вместе пошли по улице, затем Н. предложил Д. вступить в половую связь, на что она ответила отказом и напомнила о своем возрасте. Н. стал угрожать ей и ее подруге избиением и изнасилованием со стороны своих знакомых, в результате чего Д. испугалась и прекратила свое сопротивление. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ исключила из осуждения Н. по п. "б" ч. 4 ст. 131 УК РФ и п. "б" ч. 4 ст. 132 УК РФ указание на использование беспомощного состояния потерпевшей. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2015. N 1. С. 26 - 28.

К вопросу о том, по достижении какого возраста потерпевшей добровольное половое сношение с нею не является изнасилованием с использованием ее беспомощного состояния, в литературе высказаны различные мнения. Наиболее реальной представляется точка зрения, согласно которой как изнасилование с использованием беспомощного состояния потерпевшей следует квалифицировать добровольное половое сношение с девочкой, не достигшей 12-летнего возраста. Тем не менее, суды обязаны руководствоваться упомянутым выше Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 N 16 "О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности" о том, что в каждом конкретном случае необходимо устанавливать, могла ли потерпевшая в силу своего возраста и развития понимать характер и значение совершаемых с нею действий.

Установить состояние психической беспомощности довольно сложно. До принятия действующего Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года экспертным путем изучалось лишь психическое состояние жертвы изнасилования. Современная практика же диктует необходимость прибегать не только к помощи психиатров, но и экспертов-психологов.

Было установлено, что при экспертной психологической оценке произвольности действий потерпевших необходимо, прежде всего, исходить из общепсихологических представлений о структуре любого волевого действия. Осуществление такового предполагает: ориентацию в условиях его протекания с учетом социальных характеристик ситуации и потребностных состояний субъекта; в случае значимости ситуации, постановку целей общего характера, отвечающих предмету потребности с учетом объективных и субъективных возможностей человека; выбор способов реализации с одновременной конкретизацией поставленных целей; исполнение задуманного с соответствующим контролем и поправками.

Невыполнение хотя бы одного из перечисленных условий не позволяет назвать действие субъекта в полной мере сознательным, целенаправленным, а следовательно, и волевым.

Из приведенного выше следует вывод, что экспертное психологическое изучение психологических критериев психически беспомощного состояния жертвы следует проводить как анализ целостного процесса деятельности, выделяя в этом процессе четыре момента: непонимание жертвой внутреннего содержания ситуации; оценку ею ситуации как безвыходной; выбор неэффективной тактики противодействия; отсутствие психологической возможности контролировать исполнительские звенья деятельности.

Указанные моменты составляют психологические критерии психически беспомощного человека. См.: Кикоть В.Я. Юридическая психология. (Учебник) М.: 2012. 479 с.

Методологические и методические принципы экспертиз, направленных на исследование психического состояния потерпевших, родственны и мало зависят от типа преступления. Отличие состоит лишь в содержании ситуации, подлежащей оценке. В одних случаях это ситуация сексуального взаимодействия, в других -- предшествующие.

С точки зрения Конышевой Л. П., психологическое изучение состояния жертвы целесообразно лишь при сомнениях относительно содержания ее волеизъявления. Данные о противоречивом, фиктивном, непоследовательном, одним словом, "способствующем" поведении потерпевшего в ситуации взаимодействия с посягателем должны стать главным основанием для назначения судебно-психологической экспертизы психического состояния жертвы. Вступление в половые отношения и даже терпимое отношение к истязаниям могут быть как результатом неспособности к волеизъявлению, так и вполне сознательным и произвольным действием. См.: Конышева Л.П. Психологическая экспертиза несовершеннолетних в уголовном процессе. Научно-методическое пособие. М. 2001. 72 с.

3.3 Проблемные вопросы квалификации изнасилований и насильственных действий сексуального характера, совершенных групповым способом

Согласно пункту "а" ч. 2 ст. 131 УК квалифицируется изнасилование, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Как следует из ч. 1 ст. 35 УК преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора.

Если в группе насильников не все являются субъектами преступления - ввиду их невменяемости или недостижения 14 - летнего возраста, то действия тех, кто достиг возраста уголовной ответственности и сознававшие, что действует в составе группы, также следует квалифицировать как изнасилование, совершенное группой лиц (п. «а» ч. 2 ст. 131 УК РФ). В данном случае группа рассматривается не как форма соучастия, а как обстоятельство, свидетельствующее о повышенной общественной опасности объективной стороны преступления. Законодатель повышает ответственность за групповое изнасилование независимо от наличия предварительного сговора.

Согласно Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 N 16 "О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности" изнасилование и насильственные действия сексуального характера следует признавать совершенными группой лиц (группой лиц по предварительному сговору, организованной группой) не только в тех случаях, когда несколькими лицами подвергаются сексуальному насилию одно или несколько потерпевших лиц, но и тогда, когда виновные, действуя согласованно и применяя насилие или угрожая применением насилия в отношении нескольких лиц, затем совершают насильственное половое сношение либо насильственные действия сексуального характера с каждым или хотя бы с одним из них.

Изнасилованием и насильственными действиями сексуального характера, совершенными группой лиц (группой лиц по предварительному сговору, организованной группой), должны признаваться не только действия лиц, непосредственно совершивших насильственное половое сношение или насильственные действия сексуального характера, но и действия лиц, содействовавших им путем применения физического или психического насилия к потерпевшему лицу или к другим лицам. При этом действия лиц, лично не совершавших насильственного полового сношения или насильственных действий сексуального характера, но путем применения насилия или угроз содействовавших другим лицам в совершении преступления, следует квалифицировать как соисполнительство в совершении изнасилования или насильственных действий сексуального характера.

Действия лица, непосредственно не вступавшего в половое сношение или не совершавшего действия сексуального характера с потерпевшим лицом и не применявшего к нему и к другим лицам физического или психического насилия при совершении указанных действий, а лишь содействовавшего совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации виновному либо устранением препятствий и т.п., надлежит квалифицировать по части 5 статьи 33 УК РФ и при отсутствии квалифицирующих признаков - по части 1 статьи 131 УК РФ или по части 1 статьи 132 УК РФ. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 N 16 "О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности"// Российская газета". N 284. 12.12.2014.

Таким образом подтверждается многолетняя практика квалификации таких дел, когда за основу решения вопроса берутся не нормы соучастия в преступлении, а объективные признаки исполнения насильственного посягательства несколькими физическими лицами. В процессе совершения такого насильственного посягательства субъект наряду со своими использует дополнительные физические усилия невменяемых, лиц не достигших возраста уголовной ответственности, либо других лиц, которые по предусмотренным законом основаниям не могут быть привлечены к уголовной ответственности. См.: Мальцев В.В. Проблемы соучастия в преступлении // Российская юстиция. 2014. N 11. С. 32 - 35.

Общественная опасность исполнения насильственного преступления при участии нескольких лиц, когда нести реальную ответственность может лишь один субъект, возрастает за счет способа выполнения посягательства. По своим внешним объективным характеристикам этот способ является групповым. В процессе реализации насильственного посягательства объективно участвует несколько физических лиц. Следовательно, групповой способ отражает здесь объективную характеристику совершения насильственного преступления несколькими физическими лицами, когда только один из них обладает признаками субъекта преступления. Данный феномен представляет самостоятельное уголовно - правовое явление. Он обладает индивидуальными признаками. Во - первых, для него характерно стечение в одном преступлении нескольких физических лиц. Во - вторых, юридическими признаками субъекта преступления обладает лишь один из них. В - третьих, надлежащий субъект сам выполняет преступление, своими усилиями. В - четвертых, он сознательно дополнительно использует в процессе совершения преступления усилия лиц, не подлежащих уголовной ответственности. См.: Безверхов А. О некоторых вопросах квалификации насильственных преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности // Уголовное право. 2014. N 5. С. 18 - 24.

Выражение группы имеет здесь качественно отличное от соучастия содержание. Группа характеризует внешнюю, объективную сторону, конкретно способ насильственного посягательства. При этом виновный (надлежащий субъект ответственности) сознает, что в процессе совершения насильственного посягательства наряду с его собственными действиями используются физические усилия других лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, невменяемых и т. п. Он также сознает, что в процессе реализации насилия присоединяющиеся действия таких лиц, дополняя его собственные, существенно облегчают совершение преступления, и желает совершить посягательство именно указанным способом.

Для жертвы изнасилования, когда оно, например, совершается пятью пациентами психиатрической больницы, впоследствии признанными невменяемыми, и санитаром (субъектом), никогда не возникает вопрос, имеются ли здесь признаки соучастия. Она воспринимает себя как жертву именно группового изнасилования. Однако наши существующие теоретические представления с этим не считаются. Сложилась ситуация, когда устоявшиеся юридические постулаты вступили в противоречие с реальной жизнью.

В дополнение необходимо заметить, что анализируемое проявление группы в изнасиловании и насильственных действий сексуального характера не охватывается правилами соучастия в преступлении. Оно имеет самостоятельное правое значение, выступая в качестве одного из способов совершения преступления. Общественная опасность здесь возрастает за счет того, что в самой реализации насилия участвует несколько физических лиц. На этой позиции много лет стояла и судебная практика.

3.4 Противоречия в определение «иное действие сексуального характера»

Часть 1 статьи 132 УК РФ содержит три формы деяния, которыми может быть совершенно данное преступление: мужеложство, лесбиянство и иные действия сексуального характера.

Мужеложство является лишь одним из видов мужского гомосексуализма, который включает в себя еще несколько разновидностей.

Лесбиянство является вторым проявлением гомосексуальных действий, имеющим уголовно - правовое значение при насильственном характере их совершения, и выражается в любом виде сексуальных действий женщины с женщиной. Исследования лесбиянства как уголовно - правового явления до настоящего момента в науке не проводилось.

Как было отмечено выше, мужской гомосексуализм знает и другие проявления, кроме мужеложства. Поэтому при насильственных действиях сексуального характера, происходящих между мужчинами и не являющихся мужеложством, такое деяние может попасть под определение «иные действия сексуального характера». При насильственных действиях сексуального характера между женщинами - это всегда насильственное лесбиянство.

Что же подразумевает под собой такое понятие, как «иные действия сексуального характера»? Если существующие определения мужеложства и лесбиянства представляются более - менее четкими, то «иное действие сексуального характера» является очень условным понятием.

В науке уголовного права превалирует точка зрения, в соответствии с которой статья 132 УК РФ регламентирует ответственность за практически все насильственные сексуальные действия, которые не подпадают под признаки изнасилования. Также в некоторых криминологических работах предлагается считать любое преступление, совершенное на сексуальной почве, относить к сексуальным насильственным преступлениям. В уголовном праве данный подход вряд ли может быть оправданным. Действительно, если кто - либо испытывает сексуальное удовлетворение, причиняемое истязанием либо нанесением телесного вреда, при этом, не совершая сексуальных манипуляций в собственном смысле этого слова, то, если следовать такому подходу, содеянное надлежит квалифицировать именно по статье 132 УК РФ, а не по статьям о преступлениях против жизни и здоровья личности.

По нашему мнению, содержание понятия «иные действия сексуального характера» охватывает вполне определенное количество деяний, которые возможно ограничить от насильственных мужеложства и лесбиянства. Рассматриваемый состав преступления уже на протяжении довольно длительного времени существует в законодательстве многих зарубежных стран. Европейские законодатели, определяя сексуальное действие как таковое, трактуют его содержание как «сексуальное проникновение» (см. УК Франции, УК Испании). Если очень разнообразные действия (как насильственные, так и ненасильственные) могут носить сексуальную окраску, то под уголовно значимое понимание «иных сексуальных действий» необходимо относить только те, которые выражаются в насильственном сексуальном проникновении.

Под сексуальным проникновением следует понимать, введение как полового органа, так и иных предметов в естественные полости другого лица с целью получения сексуального удовлетворения. В этом случае разновидностью «иного сексуального действия» будут являться и введение полового члена в ротовую полость другого лица, и введение полового члена в заднепроходное отверстие женщины (аналогичное действие в отношении мужчины является актом мужеложства), и введение любого другого предмета в естественные полости другого лица (в том числе и при имитации сексуального действия). Еще раз заметим, что сексуальность как характеристика такого проникновения означает наличие у лица цели получить именно сексуальное удовлетворение. См.: Боровиков В. О некоторых подходах к квалификации насильственных преступлений // Уголовное право. 2014. N 5. С. 30 - 32.

Данную позицию критикуют в сужении границ уголовной репрессии, вызванном ограничением перечня иных действий сексуального характера сексуальным проникновением. Однако более приемлемо и целесообразно именно такое сужение границ уголовной ответственности за рассматриваемое преступление, так как в противном случае безграничное понимание «иных сексуальных действий» приведет к неоправданному расширению рамок уголовной ответственности и возможному применению закона по аналогии.

3.5 Проблема квалификации преступных действий, совершенные в течение единого промежутка времени, в форме, как изнасилования, так и насильственных действий сексуального характера

В связи с включением в систему преступлений в сфере половых отношений ст. 132 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера» возникает вопрос, как квалифицировать преступные действия в отношении одной потерпевшей, совершенные в течение единого промежутка времени, но в форме как изнасилования, так и насильственных действий сексуального характера.

Городским судом К. осужден по пункту «а» части 2 ст.131 УК РФ на четыре года лишения свободы, по части 1 ст. 132 УК РФ на четыре года шесть месяцев лишения свободы. В соответствии с частью 3 статьи 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначено пять лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

К. признан виновным и осужден за то, что, встретив на улице незнакомую ему Т., угрожая ей ножом, отвел ее в парк, а затем в строящееся здание, где совершил с ней насильственные действия сексуального характера. Затем, продолжая свои преступные действия, изнасиловал Т., после чего вновь совершил насильственные действия сексуального характера.

Заместитель Генерального прокурора принес протест в судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ, В котором поставил вопрос об изменении приговора в связи с неправильной квалификацией действий осужденного.

Протест удовлетворен по следующим основаниям. Материалами дела, бесспорно, установлено, что К. совершил насильственные действия сексуального характера в отношении Т., после чего совершил насильственный половой акт, а затем вновь, угрожая применением насилия, совершил в отношении потерпевшей насильственные действия сексуального характера.

Учитывая, что насильственные действия сексуального характера были совершены одним лицом, в отношении одной потерпевшей и без разрыва во времени, содеянное Загорским надлежит квалифицировать лишь по части 1 статьи 132 УК РФ.

Вместе с тем, внося изменения приговор суда в части квалификации действий осужденного, судебная коллегия не нашла оснований для смягчения наказания К. по совокупности преступлений, поскольку объем преступных действий, в которых был признан виновным К., остался без изменения. Из практики прокурорского надзора по уголовным делам. // Законность. 2002. № 5. С. 61.

Из рассмотренного примера следует вывод о том, что действия К. носили однородный характер, совершались в течение единого отрезка времени, в одном месте и в отношении одной потерпевшей. Поскольку однородные действия К. предусмотрены разными статьями уголовного кодекса, то они были квалифицированы по правилам совокупности преступлений, то есть части 1 статьи 131 и части 1 статьи 132 УК РФ.

Заключение

По мере выполнения квалификационной работы были проведены исследование и анализ уголовно - правовых вопросов, которые относятся к составам преступлений закрепленных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации. Определены некоторые противоречия и проблемы квалификации данных составов преступлений в теории уголовного права и правоприменительной практике.

Были решены поставленные задачи: проведена характеристика понятий и составов изнасилования и насильственных действий сексуального характера, исследованы их квалифицированные и особо квалифицированные признаки, рассмотрены спорные вопросы при квалификации преступлений, предусмотренных ст. 131 и ст. 132 УК РФ.

В условиях современного реформирования и модернизации всех сторон жизни российского общества роль уголовно-правового регулирования в сфере половой свободы и неприкосновенности личности существенным образом возрастает. Посредством установления суровых мер ответственности за изнасилование, насильственные действия сексуального характера государство охраняет общественные и личностные права, свободы и интересы.

Согласно данным официальной статистики в 2014 году отмечалось снижение показателей преступности, направленной против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Численность зарегистрированных случаев изнасилования и покушения на его совершение снизилась по сравнению с предшествующим годом на 2,8 процента. Доля состава преступления, регламентированного статьей 132 УК РФ, уменьшилась до 0,19 процента.

Основываясь на официальных данных статистики зарегистрированных изнасилований и покушений на его совершение за январь - март 2015 года следует, что зарегистрировано было 837 преступлений, предусмотренных ст. 131 УК РФ. Исходя из анализа показателей преступности на начало 2016 года количество совершенных преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности личности и покушений на них также сокращается. Министерство внутренних дел Российской Федерации // Официальный сайт. URL: http://www.mvd.ru/presscenter/statistics/reports/show.

Одним из признаков рассматриваемых составов преступлений всегда являлся высокий уровень их латентности. По мнению ученых и практиков, латентность указанных составов преступлений инспирирована тем, что потерпевшие в силу своего состояния, физиологических и психологических факторов не всегда могут осознавать общественную опасность содеянного, не желают разглашать данный факт либо подвержены запугиваниям и угрозам со стороны виновных и других заинтересованных лиц.

Данные виды преступлений, к сожалению, неэффективно предупреждаются и обладают низким уровнем раскрываемости. Зачастую один и тот же насильник совершает несколько преступлений, многие из которых сопровождаются убийствами.

Исходя из этого, для нормального функционирования общества, обеспечения безопасности жизнедеятельности необходим более эффективный механизм профилактики преступлений с острым и четким реагированием правоохранительными органами на каждый факт совершенного преступления, обязательного изобличения виновных лиц и их наказания по всей строгости. Необходимо отметить, что наказание должно быть таким, чтобы исключалась возможность рецидива. Однако эффективная система профилактики сексуальных преступлений до сих пор не разработана.

...