Распорядительные сделки в российском гражданском праве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

«Национальный исследовательский университет

«Высшая школа экономики»

Нижегородский филиал

Факультет права

Магистерская диссертация

по направлению подготовки Юриспруденция

образовательная программа «Правовое обеспечение и правовая защита бизнеса»

Распорядительные сделки в российском гражданском праве

Маслов Владимир Владимирович

Нижний Новгород, 2017

Оглавление

распорядительный сделка правовой

Введение

Глава 1. Понятие и правовая природа распорядительных сделок

1.1 Понятие распорядительной сделки

1.2 Принцип разделения как предпосылка выделения категории распорядительных сделок

1.3 Абстрактность распорядительных сделок

Глава 2. Виды распорядительных сделок

2.1 Распорядительные сделки, опосредующие переход права собственности

2.2 Уступка права требования

2.3 Распорядительные сделки в сфере оборота интеллектуальных прав

Заключение

Библиографический список

Введение

Идея выделения распорядительных сделок, то есть сделок, направленных на передачу, обременение, изменение или прекращение права, имеет немецкие корни. Между тем, начиная еще с дореволюционного периода, эта идея постепенно пробивает себе дорогу и в отечественном правопорядке, в последнее время находя реализацию в отдельных законодательных актах и судебных решениях.

Однако говорить о полноценной имплементации рассматриваемого института в российской правовой системе пока еще преждевременно. В юридической литературе нередко встречается категорическое неприятие института распорядительных сделок как чуждого отечественной правовой традиции.

В доктрине и судебной практике нет единства мнений по ряку ключевых вопросов. В частности, (1) догматическая разработка категории распорядительной сделки применительно к российскому праву в настоящее время не может считаться завершенной; (2) остается неясным, являются ли delegelata Russica распорядительными сделками действия по исполнению обязательств, что приводит к непоследовательности правового регулирования и отсутствия единообразия судебной практики; (3) нет ясности по поводу политико-правовой целесообразности реализации принципов разделения и абстрактности, что имеет значение скорее к путям совершенствования отечественного гражданского законодательства.

Особенно актуальным исследование становится вовремя реформы гражданского законодательства, которая направлена на приведение ГК РФ в соответствие с изменившимися общественными отношениями, законодательством и доктриной западных стран континентальной Европы Подробнее о целях и задачах протекающей в России реформы гражданского законодательства см.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.) // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 11..

В связи с вышеизложенным, целью настоящей работы является изучение понятия и сущности распорядительных сделок и их места в системе юридических сделок, анализ политико-правовой целесообразности принципов разделения и абстрактности, разработка возможных путей решения имеющихся теоретических и практических проблем. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) проанализировать категорию распорядительной сделки с точки зрения гражданско-правовой догматики

2) выявить суть принципа разделения как предпосылки выделения категории распорядительных сделок, анализ политико-правовой обоснованности данного принципа

3) провести общетеоретический и политико-правовой анализ двух возможных путей реализации принципа разделения - каузальной и абстрактной моделей распорядительных сделок

4) исследовать специфики распорядительных сделок, опосредующих переход права собственности - с точки зрения действующего законодательства и перспектив его развития

5) проанализировать специфические черты уступки права требования как распорядительной сделки - также delegelata и delegeferenda

6) выявить специфики распорядительных сделок в сфере оборота интеллектуальных прав.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие вследствие совершения и исполнения гражданско-правовых сделок. В качестве предмета исследования выступают действующее российское законодательство о распорядительных сделках и их правовых последствиях, равным образом законодательства зарубежных стран (главным образом ФРГ) в этой сфере, практика применения этого законодательства судами общей юрисдикции и арбитражными судами, а также разработанные цивилистической доктриной представления о правовой природе распорядительных сделок.

Методологическая основа исследования. В процессе работы был применен комплекс методов научного познания, включая исторический (для рассмотрения истории развития института распорядительной сделки и цивилистического учения о нем), сравнительно-правовой (в основном, отечественное законодательство и доктрина сравнивались с доктриной и законодательством ФРГ, поскольку вопросы распорядительных сделок исследованы там на более высоком уровне, что нашло свое отражение и в законодательстве), а также формально-логический, системно-структурный, логико-теоретический, правового моделирования.

Теоретическую основу диссертационного исследования составили научные исследования и работы теоретического и прикладного характера российских и зарубежных специалистов в области гражданского права: Бевзенко Р.С., Белова В.А., Власовой А.В., Вошатко А.В., Гницевича К.В., Горбатова К.А., Грачева В.В., Егорова А.В., Крашенинникова Е.А., Скловского К.И., Тузова Д.О., Церковникова М.А.

Кроме того, диссертационное исследование основывается на работах таких зарубежных авторов, как Г. Брокс (H.Brox), А. Штадлер (A.Stadler), К.-Х. Гурски (K.-H. Gursky) - ФРГ, Х. Капитан (H.Capitant), М. Планиоль (M.Planiol), Р. Деккерс (R. Dekkers) - Франция, В. Ван-Влит (V. Van-Vliet) - Нидерланды, П. Варул (P. Varul) - Эстония.

Научная новизна обусловлена комплексным подходом к исследованию распорядительных сделок в системе современного гражданского права. Впервые сформулированы выводы о том, что распорядительные сделки известны абсолютно всем правопорядкам (в том числе и российскому) вне зависимости от того, реализован ли в них принцип разделения; на основе политико-правового анализа показано преимущество принципов разделения и абстрактности применительно к обороту различных видов имущественных активов - вещей, прав требования, интеллектуальных прав; впервые в отечественной науке гражданского права исследована проблематика распорядительных сделок в сфере интеллектуальной собственности.

С учетом выявленных результатов исследования автором делаются предложения по совершенствованию гражданского законодательства.

Настоящая работа состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает по три параграфа, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Понятие и правовая природа распорядительных сделок

1.1 Понятие распорядительной сделки

Под распорядительной сделкой принято понимать сделку, непосредственно направленную на передачу, обременение, изменение или прекращение права Brox H., Walker W.-D. Allgemeiner Teil des BGB. Auflage 37. Mьnchen.:Vahlen, 2013. S.51; Варул П.А. Распорядительные сделки // Сборник научных статей в честь 60-летия Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2011. С. 34; Крашенинников Е.А. Распорядительные сделки // Сборник статей памяти М.М. Агаркова. Ярославль, 2007. С. 22..

В этом смысле распорядительные сделки противопоставляются сделкам обязательственным, посредством которых права (обязательства) создаются. Большинство обязательственных сделок поименованы в Гражданском Кодексе Российской Федерации Гражданский кодекс Российской Федерации (часть 1) от 30 ноября 1994 года N 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301. (далее - ГК РФ): например, договор купли-продажи. Он обязывает продавца передать вещь покупателю По мнению некоторых ученых, перенести право собственности на вещь на покупателя.. Последний через обязательственный договор купли-продажи получает право требования к продавцу о передаче вещи; однако правовой статус самой вещи в этот момент не меняется - ее собственником остается продавец. То есть с экономической точки зрения обязательственный договор купли-продажи не уменьшает активов продавца, однако увеличивает его пассивы.

Напротив, распорядительная сделка (в случае с куплей-продажей - т.н. традиция, то есть передача права собственности на вещь покупателю), непосредственно переносит право собственности, то есть в результате ее совершения собственником вещи станет покупатель.

Таким образом, основным отличием обязательственных и распорядительных сделок является та цель, на достижение которой непосредственно направлена воля сторон (стороны): если обязательственная сделка направлена на создание обязательства по передаче (обременению, изменению или прекращению права), то распорядительная - на саму передачу (обременение, изменение или прекращение) права. Непосредственная направленность воли здесь имеет ключевое значение, ведь, совершая обязательственную сделку, стороны (сторона) в подавляющем большинстве случаев предполагают ее исполнить, то есть в итоге передать (обременить, изменить или прекратить) право. Например, при заключении договора купли-продажи воля сторон в конечном счете направлена на переход права собственности на продаваемую вещь. Однако указанную цель стороны могут преследовать лишь опосредованно, а непосредственно при заключении договора купли-продажи они лишь желают создать между собой обязательство по передаче вещи.

Основным делением распорядительных сделок в рамках настоящей работы следует считать их разделение на распорядительные сделки, совершаемые во исполнение обязательственных сделок, и распорядительные сделки, в основе которых обычно не лежит никакой обязательственной сделки. В качестве примера первой можно привести уступку права требования, совершаемую во исполнение соглашения о ней, в качестве примера второй - уже упоминавшуюся дереликцию, или, например, реальный договор дарения. Первая категория существует только в тех правопорядках, в которых существует так называемый принцип разделения, то есть в которых действия по исполнению обязательств признаются сделками. Вторые известны любому правопорядку, поскольку, например, та же дереликция в любом случае является сделкой, при этом в соответствии с данным нами определением относится к сделкам распорядительным. Это замечание имеет ключевое значение потому, что нередко приходится сталкиваться с неприятием в отечественной доктрине категории распорядительных сделок как исключительно заимствованной из германского правопорядка и российскому праву не известной См., например, рецензию на докторскую диссертацию Ю.В. Байгушевой https://www.dropbox.com/s/h8lm5czmts9k6od/%D0%97%D0%B0%D0%BA%D0%BB%D1%8E%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5%20%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8.pdf?dl=0.. Такое неприятие может быть основано только на сформировавшемся у их авторов несколько превратном представлении о сущности распорядительной сделки. Соответственно, распорядительная сделка как правовая категория является категорией теории гражданского права и известна абсолютно всем правопорядкам (в том числе и российскому) независимо от того, реализован ли в них принцип разделения. А на том, реализован ли он в отечественном правопорядке, подробнее мы остановимся в параграфе 1.2 настоящей работы.

Как уже было сказано, распорядительные сделки направлены на передачу, обременение, изменение или прекращение права. То есть объектом распорядительной сделки, или, иными словами, объектом распоряжения, всегда выступает субъективное право. Соответственно, в качестве такового не может выступать долг, а потому посредством совершения такой распорядительной сделки, как перевод долга, стороны распоряжаются не долгом, а правом требования кредитора Крашенинников Е.А. Распорядительные сделки // Сборник статей памяти М.М. Агаркова. Ярославль, 2007. С. 26. Прим. 8..

Распорядительные сделки подчиняются принципу специальности, согласно которому каждая распорядительная сделка может иметь своим предметом только одно субъективное право Нaedicke M. Der burgerlich-rechtliche Verfugungsbegriff // Juristische Schulung. 2001. S. 969.. Здесь кроется еще одно отличие распорядительных и обязательственных сделок: последние, как известно, могут обязывать к переносу сразу нескольких прав. Например, можно заключить договор дарения нескольких имущественных прав, однако в таком случае в его исполнение необходимо совершить несколько распорядительных уступок права требования. Равным образом предметом договора купли-продажи может выступать сразу несколько вещей (например, два автомобиля), однако каждый автомобиль будет передаваться покупателю путем самостоятельной распорядительной сделки - традиции.

Наиболее ярко действие принципа специальности проявляется на примере договора продажи предприятия: предприятие в целом как имущественный комплекс может выступать предметом обязательственной сделки, однако посредством совершения одной распорядительной следки, unoactu, оно не может быть передано приобретателю. Каждая составная часть предприятия передается путем совершения самостоятельной распорядительной сделки: движимые вещи - путем традиции, права требования - путем их уступки и т.д.

В качестве предпосылки любого распоряжения выступает право распоряжения или, как его принято называть в немецкой цивилистической литературе, власть к распоряжению (Verfьgungsmacht) Brox H., Walker W.-D. Allgemeiner Teil des BGB. Auflage 37. Mьnchen.: Vahlen, 2013. S. 52.. Поскольку, как мы уже выяснили, объектом распорядительной сделки, или, иными словами, объектом распоряжения, всегда выступает субъективное право, это же самое право (которым распоряжаются; будем называть его основным правом) будет являться и объектом права распоряжения. Из этого с необходимостью следует, что право распоряжения относится к праву, которым распоряжаются, как нечто внешнее и самостоятельное, а потому, вопреки расхожему мнению Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Теоретические проблемы гражданского права. Свердловск, 1970. С. 55; Medicus D. Schuldrecht I. Allgemeiner Teil: ein Studienbuch. 10 Aufl. Mьnchen, 1998. S. 9-11., не входит в состав этого права в качестве правомочия, а образует самостоятельное субъективное право Власова А.В. Распоряжение вещью и распоряжение правом собственности на вещь // Очерки по торговому праву. 2009. № 16. С. 90; Крашенинников Е.А. Распорядительные сделки // Сборник статей памяти М.М. Агаркова. Ярославль, 2007. С. 28-29..

Тем не менее, не будучи составной частью основного права (являющегося предметом распоряжения), право распоряжения, безусловно, тесно с ним связано.Это проявляется также в том, что осуществление права распоряжения в любом случае вызывает преобразование основного права (его обременение, изменение субъектного состава и т.п.). В связи с этим право распоряжения может быть квалифицировано как побочное к основному праву право с преобразовательным характером действия Крашенинников Е.А. Правовая природа прощения долга // Очерки по торговому праву. Ярославль. 2001. Вып. 8. С. 47..

В связи с этим следует признать ошибочной содержащуюся практически во всех работах по гражданскому праву классическую трактовку триады правомочий Существует также мнение, что собственник имеет только два правомочия: правомочие на свои действия и правомочие на чужие действия, а владение пользование и распоряжение является его субправомочиями (см., например: Крашенинников Е.А. Содержание права собственности // Актуальные проблемы права собственности: Материалы Всерос. межвуз. конф. (окт. 2003 г., Саратов). Саратов, 2004. С. 64; Власова А.В. Структура субъективного гражданского права. Ярославль, 1998. С. 39-44; критику этой позиции см.: Белов В.А. Гражданское право. М.: Юрайт, 2012. Т.1. С. 401-402). Не углубляясь ввиду ограниченности объема исследования в дискуссии по этому поводу, отметим, что далее по тексту будем исходить из классического подхода. собственника, в соответствии с которой под принадлежащим собственнику правомочием распоряжения понимается возможность продать вещь, подарить ее и т.д. Карасс А.В. Право государственной социалистической собственности. М., 1954. С. 186. Прим. 2; Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 52; Земельное право: учебник / В.Х. Улюкаев, В.Э. Чуркин, В.В. Нахратов и др. М.: Частное право, 2010. С. 57 (автор главы - В.Э. Чуркин); Российское гражданское право / отв. ред. Е.А. Суханов. М.: Статут, 2011. Т.1.С. 133., то есть распорядиться правом собственности на вещь. Однако, как мы уже выяснили, распоряжение правом собственности на вещь имеет своим объектом само право собственности; следовательно, является внешним по отношению к нему и не может включаться в его состав в качестве правомочия. Поэтому имеет смысл разграничивать распоряжение вещью и распоряжение правом собственности на вещьВласова А.В. Распоряжение вещью и распоряжение правом собственности на вещь // Очерки по торговому праву. 2009. № 16. С. 90.. В этом случае под входящим в состав права собственности правомочием распоряжения следует понимать распоряжение самой вещью, которое включает в себя совершение собственником фактических действий, изменяющих внешнее состояние вещи - ее переработка, уничтожение и т.п.

Таким образом, предпосылкой совершения любой распорядительной сделки является наличие у распоряжающегося права распоряжения, которое является самостоятельным субъективным правом, побочным по отношению к основному праву. В связи с побочным характером этого права в абсолютном большинстве случаев оно принадлежит тому же субъекту, что и основное право: собственнику в отношении права собственности, кредитору в отношении права требования. Однако в некоторых случаях право распоряжения может принадлежать лицу иному, нежели обладатель основного права (что еще раз доказывает самостоятельный характер права распоряжения): например, при банкротстве право распоряжения имуществом конкурсного должника в силу закона переходит к конкурсному управляющему (абз. 2 п. 3 ст. 129 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»). То же самое можно сказать и о распоряжении залогодержателем предметом залога (ст. 350 ГК РФ, применительно к земельным участкам - также ФЗ «Об ипотеке»).

Обладатели основного субъективного права и права распоряжения им могут не совпадать не только в силу закона, но и в силу уполномочия, когда правообладатель уполномочивает другое лицо распорядиться принадлежащим ему правом от собственного имени, но с действием для правообладателя. Уполномочие на распоряжение следует отличать от случаев представительства, когда представитель распоряжается имуществом представляемого от имени последнего, а не от своего имени.

Власть к распоряжению является обязательной предпосылкой совершения только распорядительных сделок. В этом заключается еще одно отличие последних от сделок обязательственных. Субъект может обязаться к передаче чужой вещи, будущей вещи, будущего требования, совершив соответствующую обязательственную сделку, однако распорядиться ими не сможет до того момента, пока не получит власть к распоряжению ими (приобретет в собственность чужую вещь, создаст будущую вещь и станет ее собственником, станет обладателем будущего права требования в связи с его возникновением). Из этого следует важный вывод о том, что, например, покупатель по договору купли-продажи будущей вещи (или цессионарий по договору уступки будущего требования) после возникновения этой вещи приобретет право собственности на нее не первоначальным, а производным способом (поскольку оно сначала возникнет у продавца, после чего будет передано покупателю посредством совершения распорядительной сделки).

Между тем, ст. 388.1 ГК РФ трактует именно об уступке будущего требования (а не о соглашении об уступке будущего требования Что интересно, Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 г. № 120, на разъяснениях которого основаны внесенные в главу ГК РФ о цессии изменения, наоборот, в пункте 4 говорит именно о соглашении об уступке будущего требования.). Аналогичные положения содержатся и в DCFRPrinciples, Definitions and Model Rules of European Private Law: Draft Common Frame of Reference (DCFR). III.-5: 106.: «Будущее право на получение исполнения может быть предметом акта уступки, но условием передачи права являются его возникновение и возможность определить, что акт уступки был совершен именно в отношении этого права».

Как эти положения, по существу предполагающие возможность распоряжения будущим правом, соотносятся с приведенными выше соображениями относительно власти к распоряжению, которая не может возникнуть до возникновения самого права? Здесь необходимо отметить следующее. Условия договоров, в которых стороны именно распоряжаются будущими правами (а равно будущими вещами), достаточно распространены в обороте. Условие о том, что право требования автоматически перейдет к цессионарию сразу после его возникновения, зачастую более выгодно для сторон, чем чисто обязательственного соглашение об уступке будущего требования, по которому для перехода требования после его возникновения будет необходимо совершение распорядительной сделки уступки. При этом указанное условие, в котором стороны выражают волю именно к распоряжению правом, фактически является распорядительной сделкой, которая заключается в отсутствие права распоряжения. Полагаем, что блокировать такие распоряжения нет никакой необходимости.

Однако нельзя не учитывать и того обстоятельства, что выраженная сторонами воля на распоряжение будущим правом не вызовет никаких правовых последствий, если (пока) будущее право не возникнет. Соответственно, возникновение этого права является условием права (condictiojuris), обуславливающим вступление распорядительной сделки в силу.

При этом в силу того, что воля сторон на передачу права выражена в момент согласования перехода будущего права, а не в момент возникновения последнего, возникшая между этими моментами недееспособность одной из сторон не сможет опорочить распоряжение правом.

Как и всякие обязательственные сделки, распорядительные сделки могут односторонними и многосторонними, в т.ч. договорами. Например, односторонней распорядительной сделкой является заявление стороны обязательства о зачете, поскольку, с одной стороны, направлено на прекращение права, а с другой - не требует согласия другой стороны. Примером двусторонней распорядительной сделки (иными словами, распорядительного договора) может служить, в частности, уступка права требования.

Разграничение между односторонними и многосторонними сделками проводится в зависимости от количества волеизъявлений, которые такая сделка содержит. Односторонние сделки характеризуются тем, что содержат только одно волеизъявление. При этом необходимо понимать, что входящее в состав односторонней сделки волеизъявление может состоять из волеизъявлений нескольких лиц Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Односторонние и многосторонние сделки // Вестник экономического правосудия РФ. 2012. № 7.; в таких случаях говорят о совместном акте (Gesamtakt) Larenz K., Wolf M. Allgemeiner Teil des bьrgerlichen Rechts. 8 Aufl. Mьnchen, 1997. S. 444.. Например, отказ о права общей совместной собственности супругов (дереликция) на ту или иную вещь требует соответствующих волеизъявлений обоих супругов. Между тем, этот факт не колеблет верного представления о дереликции как односторонней сделке: идентичные по содержанию волеизъявления супругов не превращают ее в договор, поскольку указанные волеизъявления являются не взаимными, а параллельными, то есть совершаются не в отношении другого участника сделки, а в отношении третьего лица.

В фактический состав распорядительных сделок, помимо волеизъявлений, могут входить и иные составные части. Например, в фактический состав дереликции, помимо соответствующего волеизъявления собственника, входит также отказ собственника от владения вещью (ст. 136 ГК РФ).

От таких случаев (когда в фактический состав сделок наряду с волеизъявлениями входят иные составные части) нужно отличать случаи, когда для вступления сделки в силу необходимо наличие той или иной предпосылки, лежащей за пределами ее фактического состава Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2004. Вып. 11. С. 9.. В случае с дереликцией такой предпосылкой будет являться приобретение права собственности на вещь другим лицом, до момента которого право собственности дерелинквента не может прекратиться.

Распорядительные сделки, посредством которых осуществляется перенос, обременение, изменение и прекращение вещных прав, принято называть вещными сделками. Особенно часто употребляется такой термин, как «вещный договор» (Dingsvertrag). При этом каких-то специальных терминов для обозначения распорядительных сделок в иных сферах почему-то не существует (хотя, если мы называем вещные договоры соответствующим термином, логично было бы, например, договоры в сфере интеллектуальной собственности называть интеллектуальными договорами). Судя по всему, это связано с тем, что термин «вещный договор» сформировался и вошел в употребление еще в конце XIX века, когда именно оборот вещей был основной и наиболее важной частью гражданского оборота. Соответственно, именно для договоров, опосредующих распоряжение ими, и был придуман соответствующий термин, а другие договоры не удостоились такой чести.

Таким образом, под распорядительной сделкой принято понимать сделку, непосредственно направленную на передачу, обременение, изменение или прекращение права. В этом смысле распорядительные сделки противопоставляются сделкам обязательственным, посредством которых права (обязательства) создаются.

Распорядительные сделки подчиняются принципу специальности, согласно которому каждая распорядительная сделка может иметь своим предметом только одно субъективное право.

В качестве предпосылки любого распоряжения выступает право распоряжения (Verfьgungsmacht). Право распоряжения образует самостоятельное субъективное право.

Основным делением распорядительных сделок в рамках настоящей работы следует считать их разделение на распорядительные сделки, совершаемые во исполнение обязательственных сделок, и распорядительные сделки, в основе которых обычно не лежит никакой обязательственной сделки. В связи с существованием второй группы сделок распорядительная сделка как правовая категория является категорией теории гражданского права и известна абсолютно всем правопорядкам (в том числе и российскому) независимо от того, реализован ли в них принцип разделения.

1.2 Принцип разделения как предпосылка выделения категории распорядительных сделок

Как уже было сказано, все распорядительные сделки делятся на две группы - направленные на исполнение обязательственных и никак не связанные с ними. И если первые существуют в любом правопорядке, то вторые - уже не во всех. То есть вопрос о том, являются ли сделкой (распорядительной) действия по исполнению гражданско-правового обязательства, является исключительно вопросом политики права, ведь переход любых имущественных прав (вещных, обязательственных, интеллектуальных), в принципе, может быть урегулирован двумя путями: по модели разделения обязательственных и распорядительных сделок или по модели единого соглашения.

Доктрина разделения (Trennungsprinzip) наиболее полно выражена в германской цивилистике. Ее основой является деление имущественных сделок на обязательственные и распорядительные Stadler A. Gestaltungsfreiheit und Verkehrsschutz durch Abstraktion. Tьbingen, 1996. S. 5; Brox H. Allgemeiner Teil des Bьrgerlichen Gesetzbuchs. 37 Aufl. Mьnchen, 2013. S. 55; Gursky K.-H. 20 Probleme aus dem Sachenrecht. Mьnchen, 2014.. То есть процесс договорного перенесения любых имущественных прав состит из двух этапов - на первом стороны заключают обязательственный договор, которых лишь обязывает их к передаче соответствующих прав, но сам по себе не меняет их принадлежности; непосредственно перенос прав осуществляется путем совершаемых по исполнение обязательственного договора договоров распорядительных.

Показать работу данной модели можно на примере перехода права собственности на движимые вещи. В германском праве данный процесс урегулирован следующим образом:

(1) обязательственный договор (Verpflichtung), в качестве которого могут выступать, например, договоры купли-продажи, мены, дарения;

2) соглашение о передаче права собственности на движимую вещь (Einigung);

3) передача владения отчуждаемой вещью (traditio).

Первый из этих элементов обосновывает обязательственно-правовые последствия, два остальных вместе - вещно-правовые. Передача владения (traditio) является характерным элементом фактического состава передачи право собственности на движимые вещи; для недвижимости ту же роль играет государственная регистрация перехода права, для иных имущественных прав третий элемент вообще отсутствует. Подробнее эти вопросы будут рассмотрены в главе 2 настоящей работы.

Идее разделения противостоит так называемая доктрина soloconsensu (единого соглашения), зародившаяся и получившая развитие во Франции.

Основным ее положением является утверждение о том, что собственность (здесь и далее в настоящем параграфе принципы разделения и единого соглашения будут сравниваться в основном на примере с переходом права собственности как наиболее наглядном из возможных примеров) переносится как эффект одного соглашения, независимо от передачи фактического владения и иных формальностей Zachari C.S., AubriCh., Rau Ch. Cours de droit civil francais. Tome premier.Brusselles: Meline, Cans etcomp., Libraires-editerurs, 1850. P. 205.. Таким образом, французский договор купли-продажи одновременно является и основанием, так и способом приобретения права Colin A., Capitant H. Courselementeire de droit civil francais. Paris: Dalloz, 1923. P. 937., и разделение не проводится.

Между тем, даже в самой французской литературе высказываются точки зрения, противоположные классическому учению. Так, буквальное прочтение Французского ГК приводит некоторых исследователей к идее о том, чтосамо по себе заключение договора купли-продажи все же имеет значение только для его сторон, конституируя т.н. относительную собственность. Для третьих лиц право собственности для движимостей считается перешедшим только после передачи владения DekkersR. Precis dedroit civil belge. T. 1. Bruxelles, 1954. P. 637. Деккерсом также отмечается, что актом, порождающим относительное правоотношение, нельзя перенести абсолютное право. Поэтому транслативный эффект договора не имеет значения для третьих лиц (Ibid. 636-644). По сути, данная мысль базируется на том, что одним из принципов вещного права является публичность. В этой связи и в отечественной литературе не раз отмечалось, что принцип soloconsensu идет вразрез с принципами вещного права (См.: Флейшиц Е.А. Момент перехода права собственности по договору купли-продажи в гражданском праве крупнейших иностранных государств и СССР // Ученые труды ВЮИН. Вып. 9. М.: Изд-во МЮ СССР, 1947. С. 332).. Эти взгляды, впрочем, не находят поддержки у французских судов - они исходят из того, что право переходит уже с момента заключения договора. То есть, например, в случае банкротства продавца, заключившего договор и не передавшего вещь, его кредиторы не смогут обратить на нее взыскание, поскольку их конкурсной массы ее изымет покупатель как собственник. Напротив, в случае банкротства покупателя в такой ситуации его кредиторы вполне могут обратить взыскание на пока не переданную ему вещь М.А. Церковников. Приобретение права собственности на движимые вещи посредством соглашения: французский и российский опыт.// Вестник гражданского права. 2009.№ 3..

Не находит такая точка зрения поддержки и у большинства французских цивилистов. Напротив, гораздо чаще говорится о том, что появление принципа единого соглашения явилось правовой революцией, триумфом автономии воли над юридическим формализмом PlaniolM., RipertG. Opcit. P. 603-604.. При этом под формализмом, видимо, понимается необходимость передачи вещи для перехода права на нее. Интересно, что на естественность единого соглашения указывал еще Гуго Гроций в трактате «О праве войны и мира»: «Для перехода права собственности по природе не требуется обязательно фактической передачи», достаточно одного соглашения Гроций Г. О праве войны и мира / Пер. с лат. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1957. С. 307..

Однако в какой степени столь естественный по мнению авторитетного философа принцип может быть реализован в позитивном праве? Представляется, что до конца последовательно это сделать нельзя, причем подтверждением тому служит само французское право, в котором из данного принципа существуют многочисленные исключения.

Так, например, если последовательно его проводить, то мы будем вынуждены прийти к выводу, что стороны не могут обязаться к продаже будущей вещи, к продаже чужой вещи В силу статьи 1599 ФГК продажа чужой вещи недействительна. Примечательно, однако, что большинство французских ученых отвергают идею об абсолютной недействительности продажи чужого, несмотря на тот факт, что на относительную недействительность должно быть прямо указано в законе. Такого же взгляда придерживается и судебная практика. Идею о недействительности продажи чужого применительно к российскому праву отстаивает К.И. Скловский (Скловский К.И. Сделка и ее действие Комментарий главы 9 ГК РФ (понятие, виды и форма сделок.Недействительность сделок). 2-е изд. М.: Статут, 2015).. Также весьма серьезные трудности ожидают стороны и при продаже вещей, определенных родовыми признаками. Возникает закономерный вопрос: а не приведет ли принцип soloconsensu к еще большему ограничению автономии воли, чем необходимость передачи владения? Ответ представляется достаточно очевидным, поэтому даже французские авторы вынуждены за договором в вышеприведенных случаях в качестве исключения лишь обязательственный эффект PlaniolM., RipertG. Op. cit. P. 601., и эти исключения общего принципа следует рассматривать как его необходимые дополнения Церковников М.А. Приобретение права собственности на движимые вещи посредством соглашения: французский и российский опыт // Вестник гражданского права. 2009. № 3..

Таким образом, становится очевидным, что принцип единого соглашения не очень удобен с точки зрения его применения к регулированию реальных общественных отношений: в чистом виде он не способен объяснить некоторые часто встречающиеся на практике конструкции.

Для подтверждения данного тезиса приведем в качестве примера несколько конкретных судебных дел из практики Высшего арбитражного суда РФ, в которых принцип soloconsensuприводил нижестоящие суды в тупик, и только применение разделения позволяло Президиуму ВАС вынести справедливое решение. Тем самым мы также начнем обоснование того, что delegelata в отечественном законодательстве реализован именно принцип разделения.

Постановление Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 г. № 12913/12 («дело Бухтоярова»)Постановление Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 № 12913/12 // Вестник ВАС РФ. 2013. № 6..

А (продавец) и В(покупатель) заключили договор купли-продажи акций, в соответствии с которым А должен был переоформить акции на В, предоставив регистратору передаточное распоряжение, а В после переоформления акций оплатить их. А оформил и подписал передаточное распоряжение, однако не подал его в реестр, а предоставил непосредственно В. Он, в свою очередь, передаточное распоряжение реестродержателю передал только через шесть лет (в 2010 году). Реестродержатель оформил переход акций на В, который после этого их оплатил.

В дальнейшем один из акционеров А обратился в суд с иском о признании договора купли-продажи недействительным, поскольку последний представлял собой сделку с заинтересованностью, при этом не был согласован.

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении исковых требований по мотиву пропуска исковой давности на оспаривание сделки. Однако Президиум ВАС РФ с этим не согласился и иск удовлетворил в связи с тем, что покупатель, затягивая исполнение договора в отсутствие каких-либо объективных на то причин, преследовал цель не позволить акционерам, а также обществу оспорить сделку. Такое поведение было квалифицировано судом как злоупотребление правом, при этом действия по исполнению договора были признаны недействительными.

Как видно, в данном деле Президиум столкнулся с весьма серьезной проблемой, когда, с одной стороны, действия В были явно упречными; с другой стороны, в связи с истечением срока исковой давности признать недействительным договор купли-продажи было уже невозможно. Решить проблему удалось только путем признания недействительными самих действия по исполнению договора, как будто бы они являлись сделкой. То есть фактически Президиум ВАС исходил из того, что действия по исполнению обязательства являются распорядительной сделкой.

Постановление Президиума ВАС РФ от 16 сентября 2008 г. № 6343/08 («дело Кузнецова») Постановление Президиума ВАС РФ от 16 сентября 2008 г. № 6343/08 // Вестник ВАС РФ. 2009. № 1..

А (продавец) и В (покупатель) заключили договор купли-продажи недвижимости. После этого, но до исполнения договора, на имущество был наложен арест. Однако до внесения в ЕГРП записи об аресте имущество было передано В и его право собственности также зарегистрировано. В связи с этим один из участников А обратился в суд с иском о признании договора купли-продажи недействительным по мотиву того, что в момент передачи имущества и регистрации прав на него оно находилось под арестом.

Опять же, суды трех инстанций в иске отказали, поскольку спорный договор был заключен до наложения ареста. В результате возникла интересная ситуация: хотя очевидно, что передача имущества была невозможной, поскольку игнорировала явный запрет закона на распоряжение им, оснований для признания недействительным спорного договора не было, поскольку он был заключен до наложения ареста. И выходом из этой ситуации опять же стал вывод Президиума ВАС о том, что неправомерной Хотя в Постановлении говорится о неправомерности передачи, наиболее пригодным способом защиты прав для констатации судом такой неправомерности является иск о признании передачи недействительной. См.: Сарбаш С.В. Дело Кузнецов И.Н. против общества «Промышленно-строительная компания «Константа» и общества «Турсервис» (Постановление от 16 сентября 2008 г. № 6343/08) // В кн.: Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ: Избранные постановления за 2008 год с комментариями / Отв. ред.: А.А. Иванов. М.: Статут, 2012. Именно такой подход был применен в «деле Бухтоярова». может быть признана передача имущества, а не сам договор.

Указанный вывод может означать только одно: заключение сделки купли-продажи не может рассматриваться в качестве распоряжения имуществом, каковым, собственно, является передача права собственности на него. Следовательно, именно действия, направленные на передачу права, и должны рассматриваться как нарушающие законодательные запреты.

Как видно, ни в одном из приведенных дел Президиум ВАС не называл expressisverbis действия по исполнению обязательства сделками, однако фактически признал возможным применение к ним правил ГК о сделках (в частности, о недействительности). Интересно отметить, что аналогичным недостатком (опасением называть вещи своими именами) страдают и акты нынешнего высшего судебного органа: в частности, в Определении от 02.11.2016 г. № 306-ЭС16-47414 Определение Верховного Суда РФ от 02.11.2016 г. № 306-ЭС16-47414 // СПС КонсультантПлюс. ВС РФ прямо говорит «Арест имущества предполагает запрет распоряжаться таким имуществом, но не препятствует совершению сделок, предполагающих не непосредственное отчуждение, а создание правовой основы для последующего отчуждения. Такие сделки не могут признаваться недействительными», то есть фактически говорит об обязательственных («сделки, предполагающие создание правовой основы для отчуждения») и распорядительных («сделки, предполагающие непосредственное отчуждение) сделках. Почему бы не воспользоваться устоявшимися терминами?

В поддержку реализации delegelata принципа разделения стоит привести также Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 ГК РФ Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 г. №120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 ГК РФ» // Вестник ВАС РФ. 2008. № 1.,в пункте 1 которого Президиум ВАС прямо называет уступку требования сделкой, направленной на передачу требования от цедента к цессионарию, причем сделкой, отличной от соглашения об уступке требования. Президиум также отметил, что недействительность уступки не влияет на действительность соглашения об уступке, а потому в случае неисполнения своего обязательства уступить право продавец (цедент) будет нести договорную ответственность перед покупателем (цессионарием)(т.н. обратное действие абстрактности, которое будет рассмотрено в параграфе 1.3 настоящей работы).

Также идея разделения была воспринята ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»Федеральный закон от 8.02.1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» // Российская газета. № 30. 17.02.1998., пункт 11 статьи 21 которого проводит различие между «договором, устанавливающим обязательство совершить сделку, направленную на отчуждение доли», и самой «сделкой, направленной на отчуждение доли» Подробнее см.: Карнаков Я.В. О недостатках и противоречиях нового режима оборота долей в уставном капитале ООО // Вестник ВАС РФ. 2012. № 6.. Другим примером может служить пункт 3 статьи 61.1 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) Федеральный закон от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // Российская газета. №. 209-210. 2.11.2002.», допускающий оспаривание действий должника по исполнению обязательств по правилам об оспаривании сделок Подробнее см.: Зайцев О.Р. Оспаривание сделок при банкротстве: о некоторых новеллах Закона № 73-ФЗ // В кн.: Несостоятельность (банкротство): Научно-практический комментарий новелл законодательства и практики его применения / Под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут, 2010..

Таким образом, идея разделения, представляется более приспособленной к требованиям практического регулирования гражданско-правовых отношений. Доктрина soloconsensu оказалась не столь удачной именно с практической точки зрения. В чистом виде она не способна обосновать, каким образом возможна, например, продажа будущей вещи, продажа с оговоркой о сохранении права собственности за продавцом и т.п. В результате адаптации ее к реалиям гражданского оборота возникают порой странные конструкции типа «относительной собственности». К решению части ситуаций (типа тех, что приведены в примерах из практики высших судов) система единого соглашения вообще не приспособлена. Поэтому достаточно естественно, что большинство развитых правопорядков исходят именно из принципа разделения.

При том, что действующий ГК РФ прямо не закрепляет ни ту, ни другую систему, отечественная судебная практика, видимо, исходя из высказанных выше соображений, также в последнее время склоняется к принципу разделения. Для устранения все еще существующей неопределенности считаем целесообразным закрепление соответствующих разъяснений в рамках постановления Пленума ВС РФ.

1.3 Абстрактность распорядительных сделок

Абстрактность можно понимать в двух аспектах (иными словами, она имеет две составляющие) - внутреннюю и внешнюю абстрактность. Внутренняя абстрактность распорядительной сделки означает, что из нее не явствует та цель, с которой она совершается. Внешняя абстрактность предполагает, что действительность распорядительной сделки не зависит от действительности или существования своего основания (порок или отпадение основания не затрагивают распорядительный эффект) Baur J.F., Sturner R. Sachenrecht / Begr. von F. Baur. Fortgef. Von. J. F. Baur und R. Sturner. 17, neubearb. Aufl. Munchen: Beck, 1999. S. 47.. Точно так же можно выделить внутреннюю и внешнюю каузальность сделки. При этом, когда говорят об абстрактности (каузальности) применительно к распорядительным сделкам, имеют в виду именно внешнюю абстрактность (каузальность). Соответственно, именно в этом значении мы и будем употреблять эти термины.

Вопрос внешней каузальности/абстрактности распорядительной сделки, то есть вопрос о зависимости распорядительной сделки от лежащей в ее основании сделки обязательственной, очевидно, может возникать только применительно к тем распорядительным сделкам, которые совершаются во исполнение обязательственных сделок. Такие распорядительные сделки в подавляющем большинстве случаев являются предоставительными сделками, или предоставлениями (Zuwendungen), то есть сделками, посредством которых переносится какое-либо имущественное право.

Предоставления в принципе не могут совершаться безосновательно; между тем, не все мотивы, по которым то или иное предоставление совершается, будут иметь значение для права. Таким значением обладает только малая их часть, которую обычно называют правовым основанием предоставления, или его каузой Brox H., Walker W.-D. Allgemeiner Teil des BGB. Auflage 37. Mьnchen.:Vahlen, 2013. S. 54..

Существуют три возможных каузы предоставления - causadonandi, causacredendi, causasolvendi. Сausadonandi предполагает, что предоставление совершается с целью безвозмездного обогащения контрагента (как, например, при дарении), иными словами, о наличии causadonandi можно говорить в тех случаях, когда предоставление не преследует никаких иных целей Гражданское право: учебник / под ред. А.П. Сергеева. М.: РГ-Пресс, 2012. Т. 2. С. 140 (автор главы - Е.А. Крашенинников).. Causacredendi (также causaacquirendi, causaobligandi) присутствует в случаях, когда предоставление совершается с целью возникновения ответной обязанности у другой стороны (например, предоставление займа влечет возникновение у другой стороны обязанности вернуть то же количество вещей того же рода и качества). Сausasolvendi имеет место тогда, когда предоставление совершается с целью исполнения лежащей на лице обязанности (исполнение любого обязательственного договора, например, передача вещи по договору купли-продажи).

То есть кауза присутствует при совершении любой сделки - как каузальной, так и абстрактной. Поэтому различие между указанными видами сделок проводится не по наличию каузы, как иногда говорят, а по тому, входит ли кауза в фактический состав сделки. Абстрактными будут те сделки, кауза совершения которых не входит в их фактический состав и, соответственно, не имеет значения для их действительности.

Опять же, в случае признания принципа разделения вопрос о соотношении обязательственных и распорядительных сделок может быть урегулирован двумя путями: путем признания каузальной зависимости обязательственных и распорядительных сделок или путем введения принципа абстрактности распорядительных сделок.

Смысл принципа абстрактности заключается в юридическом разделении каузальных и абстрактных сделок, при котором недействительность одной из них не влечет с необходимостью недействительности другой.

Например, если А на момент заключения договора купли-продажи с В был полностью дееспособным, а на момент его исполнения (передачи вещи) уже был лишен дееспособности судом, то вещный договор между ними является ничтожным и не влечет переход права собственности на вещь к В. Между тем, действительность обязательственной купли-продажи этим фактом никак не будет затронута, и может требовать от А передачи вещи по договору. Действительное распоряжение от имени В при этом сможет совершить только его законный представитель.

Абстрактность действует и обратном направлении. Так, если обязательственный договор будет признан недействительным либо даже если он вообще отсутствовал (не был заключен), это обстоятельство само по себе не повлечет признание недействительным совершенного в его исполнение распоряжения. Например, в случае с недействительным договором купли-продажи между С и D право собственности все равно перейдет к приобретателю, если стороны совершили действительную распорядительную сделку (то есть согласились о том, что право собственности на вещь переходит от C к D и C передал вещь во владение D).

Таким образом, абстрактность действует в двух направлениях: с одной стороны, недействительность обязательственной сделки сама по себе не влечет недействительности совершенной в ее исполнение распорядительной сделки, с другой - недействительность распорядительной сделки также не влияет на действительность лежащей в ее основании обязательственной сделки. Эти направления можно назвать прямым и обратным действием абстрактности соответственно.

Между тем, обычно, когда говорят о принципе абстрактности, имеют в виду именно прямое ее действие. Дело в том, что обратное действие абстрактности характерно в том числе для тех правопорядков, которые традиционно относятся к числу каузальных. Ни один из известных нам правопорядков не исходит из того, что недействительность распорядительной сделки должна как-то влиять на действительность лежащей в ее основании обязательственной сделки На первый взгляд может показаться, что арбитражные суды первых трех инстанций в примерах из судебной практики, приведенных в предыдущем параграфе, исходили как раз из этого подхода; однако на самом деле, судя по всему, суды просто исходили из того, что российская правовая система основана на принципе единого соглашения. - видимо, в связи с тем, что такое решение не может быть оправдано никакими политико-правовыми мотивами. Соответственно, под принципом абстрактности понимают то, что отличает каузальные правопорядки от правопорядков абстрактных - прямое действие абстрактности. Поэтому, хотя методологически это не совсем верно, в дальнейшем изложении под абстрактностью мы также будем понимать именно прямое ее действие.

Основной политико-правовой смысл введения абстрактности состоит в том, что распорядительная сделка становится независимой от пороков обязательственной сделки, тем самым способствуя стабильности гражданского оборота. Для самих сторон сделки последствия недействительности будут одинаковыми независимо от того, абстрактны или каузальны распорядительные сделки. Так, например, если А и В заключили договор купли-продажи и передали по нему вещь, и указанный договор оказался недействительным, то в любом случае В должен вернуть вещь А, а последний должен вернуть В уплаченную им покупную цену. Различие будет заключаться только в том, что в случае с каузальным распоряжением собственником вещи останется А, и его требование к В будет носить виндикационный характер, а в случае с абстрактностью распорядительной сделки право собственности перейдет к В, и вещь у него будет истребована на основании норм о неосновательном обогащении Отечественное законодательство в таком случае говорит о реституции, которая, впрочем, не обладает применительно к рассматриваемой проблематике никакими специфическими чертами..