Либертарная концепция права: понятие и особенности

Вопросы, связанные с выбором и обоснованием типа правопонимания, относятся к числу наиболее принципиальных и дискуссионных проблем теории права.

Вся история развития юриспруденции - это история противоборства различных подходов к пониманию того, что есть сущность права как специфического явления социальной жизни.

В нашей стране особую остроту этим дискуссиям всегда придавало то обстоятельство, что приверженность определенному типу правопонимания демонстрировала (и продолжает демонстрировать) не только теоретико-методологические предпочтения авторов, но зачастую их идеологические и даже политические ориентации.

В России во все периоды ее истории за научными спорами о понятии права стояли более общие мировоззренческие расхождения между официальной идеологией, выраженной в одобренной государством правовой доктрине, и противоборствующими с ней направлениями общественно-политической мысли.

Исключение составляет лишь последний период нашей новейшей истории, связанный с постсоциалистическими преобразованиями. Отказ от советской официальной идеологии и в целом от идеологизированного подхода к формированию правовой доктрины произошел в ситуации, когда прежнее единство взглядов на право лишь как на систему норм, установленных государством и обеспеченных государственным принуждением, было подорвано, а ни один их формирующихся новых подходов к пониманию права не получил достаточно широкого признания и распространения.

В настоящее время в отечественной теории права идет сложный и мучительный поиск нового типа правопонимания, отвечающего современным социальным реалиям и учитывающего как собственный исторический опыт, так и мировые достижения в исследовании правовых начал общественной жизни.

Пока же отсутствие в нашей юриспруденции достаточно авторитетной и общепризнанной позиции в этом фундаментальном для нее вопросе влечет за собой и отсутствие полноценной правовой доктрины, негативно сказываясь на состоянии правовой практики. Достаточно сказать, что до сих пор остаются доктринально не осмысленными ряд принципиально важных положений действующей Конституции РФ, связанных с заложенным в ее основу естественно-правовым типом правопонимания (речь идет прежде всего о закреплении в ней в качестве приоритетного источника позитивного права основных прав и свобод человека и гражданина, получивших выражение в общепризнанных принципах и нормах международного права).

Это существенным образом препятствует эффективной защите прав и свобод в Российской Федерации. Поэтому перед теорией права сейчас актуально стоит задача разработки концепции правопонимания, которая могла бы дать теоретически обоснованные и верифицируемые критерии правового начала, очерчивающие границы конституционно-правового пространства для законодателя и правоприменителя.

В качестве одной из наиболее спорных концепций права на сегодняшний день рассматривается либертарная концепция права, анализ которой и будет произведен в данной работе.

Либертарная концепция права: понятие и особенности

либертарный право законодатель

Споры о понятии права никогда не были схоластическими, оторванными от реальной социальной жизни.

Правовая доктрина, основанная на том или ином понятии права, была основным источником действующего права в течение очень длительного периода истории, охватывающего древность, Средние века и Новое время.

Да и в наши дни доктрина, формулирующая правовые понятия, разрабатывающая методы толкования законов, помогающая восполнять правовые пробелы на основе общих принципов права, составляет, по мнению такого авторитетного специалиста, как Р. Давид, «очень важный и весьма жизненный источник права».

Кроме того, не следует недооценивать и воздействие доктринального правопонимания на правосознание законодателя и правоприменителя, влияющее на правовое качество принимаемых ими решений.

При этом диалектика взаимодействия теории и практики такова, что та или иная доктринальная трактовка права приобретала доминирующий характер в рамках отдельной страны на определенном историческом этапе ее развития в конечном итоге именно благодаря актуальным потребностям социально-правовой практики.

Эта тесная связь типа правопонимания с правовой практикой, самым непосредственным образом влияющей на судьбы людей, и обусловливает неослабевающий накал научных споров о понятии права.

За последние несколько десятилетий термин «тип правопонимания» уже настолько прочно вошел в научный оборот отечественной (советской, а затем российской) теории права, что нуждается в понятийном осмыслении и четкой дефиниции.

А для этого необходимо, прежде всего, выяснить, какую познавательную нагрузку в системе юридического научного знания несет на себе категория «тип правопонимания», какова ее роль в познании права.

Анализ показывает: тип правопонимания по своему познавательному статусу в юриспруденции равнозначен тому, что в современном науковедении получило название научной парадигмы.

Под парадигмой понимаются общие для определенной части научного сообщества теоретико-методологические основания научного поиска, которые обеспечивают единство и внутреннюю непротиворечивость процесса познания в рамках заданной парадигмы. Проще говоря, парадигма - это группа теорий, объединенных единой методологией.

Смена доминирующей научной парадигмы в той или иной сфере знания всегда означает коренную ломку теоретико-методологических основ научного поиска и знаменует собой новую веху в процессе научного познания.

Тип правопонимания как специфический вид научной парадигмы представляет собой теоретико-методологический подход к формированию образа права, осуществляемый в рамках определенной методологии анализа с позиций того или иного теоретического видения проблемы.

При этом, философский тип правопонимания, ориентированный на выявление сущности права в качестве критерия для оценки правового качества закона и правовой природы естественных прав, выгодно отличается и от позитивистского, и от естественно-правового подходов к праву.

И, по-видимому, не случайно наиболее последовательная версия философского типа правопонимания - либертарная концепция права - сложилась именно в России, где потребность в критической оценке законодательной и правоприменительной практики со стороны общества всегда стояла особенно остро.

Данный тип правопонимания, в основе которого лежит различение права и закона и трактовка права как всеобщей формы и равной меры свободы индивидов, начал формироваться в российской теории права с середины 70-х гг. в острой полемике с позитивистским подходом к праву советского образца.

Автор либертарной концепции правопонимания В.С. Нерсесянц под сущностью права понимал формальное равенство, раскрываемое как единство трех составляющих: всеобщей равной меры регуляции общественных отношений, свободы и справедливости. Согласно такому подходу право как специфическая форма общественных отношений людей по принципу формального равенства - это абстрактно равная и одинаково справедливая для всех мера (масштаб) свободы.

Обоснованная в рамках либертарной концепции В.С. Нерсесянца формула: «Право - это равная мера свободы» получила широкое распространение в отечественной юридической литературе, однако авторство этой формулировки почему-то обычно приписывается Г. Гегелю. Между тем Гегель определял право как наличное бытие свободы, не используя при этом слово «мера», которое подчеркивает тождество свободы и равенства (ведь речь идет именно о равной мере свободы).

По мнению В.С. Нерсесянца, право выражает свободу людей именно потому, что говорит и действует языком и мерами равенства. В этом смысле, резюмируя суть своего подхода к праву, он использует также формулу «Право - математика свободы».

Важно отметить, что в русле гегелевской традиции В.С. Нерсесянц не противопоставлял право закону. «Правовой закон, - писал он, - как искомое соответствие закона (явления) требованиям принципа формального равенства (сущности права) - это адекватное и полное выражение права в его официальной признанности… С учетом сказанного общее определение права можно сформулировать так: право - это соответствующая принципу формального равенства система норм, установленных или санкционированных государством и обеспеченных возможностью применения мер государственного принуждения».

Одним из опорных моментов этой концепции является положение о внутренней взаимосвязи между категориями свободы и формального равенства, согласно которому «люди свободны в меру их равенства и равны в меру их свободы». Ведь если между людьми нет равенства, то отношения между ними строятся не по принципу их свободы и независимости друг от друга, а на началах господства и подчинения, то есть произвола со стороны сильного против слабого.

Таким образом, формальное правовое равенство предстает как равенство в свободе, а право - как единственно возможная в общественной жизни форма бытия и выражения свободы. Дозволения и запреты, которыми право отмеряет и оформляет свободу в человеческих отношениях, «представляют собой нормативную структуру и оформленность свободы в общественном бытии людей, пределы достигнутой свободы, границы между свободой и несвободой на соответствующей ступени исторического прогресса».

В либертарной концепции правопонимания именно сущность права, выраженная через принцип формального равенства, служит критерием правового характера закона: позитивное право является правом лишь в той мере, в какой в нем нашло свое отражение формальное равенство участников регулируемых отношений, в какой оно соответствует требованиям свободы и справедливости (что на эмпирическом уровне означает отсутствие дискриминации и привилегий). Аналогичным образом и нормы естественного права по сути своей являются правом лишь в том случае, когда в них получает выражение принцип формального равенства.

Сторонники либертарной концепции правопонимания исходят из того, что в современном государстве право выражено именно в законе. Здесь важно подчеркнуть, что они отнюдь не противопоставляют право и закон, право и государство (в чем так любят упрекать их представители легистского направления в праве). Более того, как справедливо отмечает В.А. Четвернин, «либертарное правопонимание начинается с утверждения, что право и государство суть необходимые формы свободы: правовые нормы - это нормативно выраженная свобода, а государство - властная организация, обеспечивающая правовую свободу (институциональная форма свободы)». Однако следует отметить, что под словом «государство» в данном случае имеется в виду не любая форма организации публичной власти, обладающая средствами принуждения, а именно правовая форма. В рамках такого подхода государство возможно только как правовое государство, то есть как власть, организованная на началах права, создающая право и подчиняющаяся праву в своих действиях. С позиций же позитивистского подхода «государственная власть есть сила, которая произвольно творит право и сама этому праву не подчинена. Когда позитивисты говорят, что государственная власть может быть подчинена праву (своим законам), то они добавляют, что государство может произвольно изменить или отменить свое право. В любом случае право в позитивистском понимании - это то, что находится в распоряжении государственной власти».

Историю права В.С. Нерсесянц рассматривает как прогрессирующую эволюцию масштаба и меры формального правового равенства, в процессе которой разным этапам исторического развития соответствует свой круг субъектов отношений, строящихся по принципу формального равенства, а также свой масштаб и своя мера свободы. Развивая идею об исторически изменяющемся социальном содержании правового принципа формального равенства под углом зрения ключевой для всего постсоциалистического развития проблемы преобразования отношений собственности, В.С. Нерсесянц разработал концепцию цивилизма как постсоциалистического общественного строя, в котором формальное правовое равенство дополняется новым (экономическим) содержанием, включающим в себя формальное равенство в сфере отношений собственности. В основу данной концепции положен правовой принцип десоциализации социалистической собственности, при котором за каждым гражданином как правомерным наследником некогда общей (общенародной) собственности признается равное право на одинаковую долю от всей десоциализируемой собственности. С юридической точки зрения эта цивилитарная (гражданская) собственность представляет собой идеальную, то есть не изымаемую в реальности из общего фонда гражданской собственности, долю каждого в общей собственности всех граждан. Каждый гражданин как собственник в течение всей своей жизни получает соответствующую его идеальной доле часть денежных доходов от всех форм товарно-денежного использования общей собственности, приобретая таким образом пожизненное личное субъективное право на свою долю собственности. Сверх этого минимума гражданской собственности допускаются и все другие виды собственности, функционирующие в правовом режиме частной собственности. Объективная возможность такого правового способа преобразования социалистической собственности обусловлена реальными итогами всего предшествующего социализма, а сама концепция постсоциалистического цивилизма выражает исторически более высокую ступень правового равенства, свободы и справедливости в социальной жизни.

Конечно, время для реализации этой концепции в ее изначальном, теоретически чистом виде уже упущено. Однако ее научный потенциал позволяет и в сложившихся условиях найти приемлемые параметры возможного соглашения между обществом, властью и бизнесом, способного обеспечить ту меру легитимации власти и собственности, без которой невозможно нормальное развитие всей системы общественных отношений. Независимо от того, будет ли концепция цивилизма как новой формы общественного устройства востребована российской социально-политической практикой, в контексте нашего анализа важно прежде всего то обстоятельство, что благодаря этой концепции отечественное обществоведение получает научно обоснованный критерий для оценки складывающейся социальной практики и научные ориентиры для ее совершенствования.

Весьма показательно, что идеи, созвучные концепции цивилизма, в настоящее время получают все большее распространение на Западе. Так, в Германии широко обсуждаются предложения ряда экономистов о выплате каждому гражданину страны ежемесячной суммы в размере около 1,5 тыс. евро (за счет отмены иных социальных выплат и изменения налогообложения). По замыслу сторонников такого подхода, эти так называемые «цивильные деньги» или «деньги для всех» должны составить тот базовый доход, который обеспечит всем гражданам (независимо от их трудового вклада) материальные гарантии достойной жизни, избавит людей от страха перед будущим, а общество - от социальных конфликтов. По сути дела, речь идет о наполнении формального правового принципа равных стартовых возможностей новым социальным содержанием, отвечающим реалиям постиндустриального общества, обеспечившего себе состояние изобилия материальных благ. Разумеется, что подобные предложения в случае их реализации не приведут к смене общественного устройства, они станут лишь очередным шагом на пути к социальному государству в рамках буржуазной модели частной собственности. На Западе, в отличие от России, проделавшей в результате колоссальных усилий и жертв черновую работу по социализации частной собственности, не созданы предпосылки для цивилитарного преобразования частной собственности отдельных лиц в индивидуальную собственность каждого гражданина. Поэтому там «цивильные деньги» - это всего лишь фиксированное денежное содержание, возможное как результат благотворительности собственников в пользу несобственников. У нас же гражданская собственность - это имущество, приносящее доход, которое должно быть получено в результате «возврата определенной части социалистического наследства тем, кому она правомерно принадлежит». Тем не менее движение западной общественно-политической мысли в сторону признания за каждым гражданином права на базовый доход, не зависящий от его трудовых усилий, демонстрирует всемирно-исторический потенциал концепции цивилизма, открывающей перспективы общественного развития после капитализма, который вовсе не является «концом Истории».

Таким образом, на базе либертарного правопонимания выстроена теоретически завершенная концепция правового развития постсоциалистической России не к капитализму (путь к которому для общества с социалистическим прошлым означает признание его исторического фиаско), а к цивилизму как к новому общественному строю, основанному на новом (постсоциалистическом, но вместе с тем небуржуазном) типе индивидуальной собственности и соответствующему такой стадии правового развития, в рамках которой принцип формального равенства распространяется на сферу экономических отношений собственности.

В настоящее время либертарная концепция правопонимания по-прежнему подвергается массированной критике со стороны все еще доминирующего в теории и особенно на практике легистско-позитивистского подхода. Правда, тот (надо признать, весьма последовательный) легизм, который господствовал в советское время, сейчас уже не популярен, и его бывшие и нынешние сторонники предпочитают ему различные версии так называемого интегративного правопонимания, соединяющего легизм с естественно-правовыми, социологическими и антропологическими концепциями права.

При этом по мере утверждения в отечественной практике правосудия заложенного в Конституцию РФ естественно-правового подхода все больше преобладает стремление объединить на одной теоретико-методологической основе легизм и естественно-правовой тип правопонимания. В этом случае право обычно определяется как права человека, позитивированные в законе. Однако авторы подобных незамысловатых определений пренебрегают логикой построения понятий, согласно которой в понятии необходимо выразить сущностный признак определяемого явления (то есть тот единственный, главный, существенный признак, который принадлежит данному явлению при любых условиях и который отличает его от иных явлений). Конечно, на практике (то есть на уровне явления) позитивистский и естественно-правовой подходы к праву вполне могут сочетаться. Это происходит в тех случаях, когда нормы естественного права получают закрепление в действующем законодательстве (именно по этому пути и идет современная практика правотворчества). Если между этими двумя подходами нет внутреннего противоречия, то есть если нормы позитивного права соответствуют нормам и принципам естественного права, мы говорим, что на практике идет процесс позитивации естественного права. Однако, чтобы оценить эту ситуацию с позиций научного подхода к правопониманию, надо понять, на какую трактовку права должна быть ориентирована практика в случае противоречия между этими двумя подходами. Если закон не соответствует норме естественного права, то что мы в данном случае должны считать правом - норму этого закона или противоречащую ему норму естественного права?

А ситуации подобного расхождения между естественным правом и законодательством неизбежны, поскольку все юридически значимое содержание естественных прав и свобод человека (в силу их естественной неисчерпаемости и постоянного саморазвития) не может быть в полной мере выражено в виде соответствующих норм законодательства. За рамками международно-правовых актов всегда будут оставаться некие идеи, принципы и нормы, которые еще не получили отражения в официальных документах, но тем не менее уже считаются общепризнанными в международном сообществе. Так, очевидно, что невозможно исчерпывающим образом раскрыть в международных договорах и в национальном законодательстве такое постоянно наполняющееся новым смыслом понятие, как «достоинство человека», которое является основой всей системы естественных прав. Поэтому в границах юснатуралистского правопонимания всегда будет сохраняться тот правовой дуализм, который сопутствовал этому подходу на протяжении всей истории его развития.

Заключение