Правовые позиции Европейского суда по правам человека по вопросам участия осужденных в выборах и реализации права осужденных на свидание с родственниками

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Средне-Волжский институт (филиал)

Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России)

Кафедра уголовного права и процесса

Правовые позиции европейского суда по правам человека по вопросам участия осужденных в выборах и реализации права осужденных на свидание с родственниками

Шигуров Александр Викторович кандидат юридических наук, доцент

Аннотация

Автор анализирует содержание решений Европейского суда по правам человека по делам «Анчугов и Гладков против Российской Федерации» и «Хорошенко против Российской Федерации». В работе делается вывод о необходимости исключения норм о количестве свиданий с родственниками из числа карательных элементов наказания в виде лишения свободы. Всем категориям осужденных в законе должно быть гарантировано то количество свиданий, которое позволяет поддерживать регулярные связи с членами семьи.

Ключевые слова: выборы, Европейский суд по правам человека, исправление, осужденный, свидание, уголовно-исполнительное право.

Статья 15 Конституции РФ [1] признает международные договора частью российской правовой системы и отдает приоритет их нормам в случае противоречия с нормами российского законодательства. Одним из важнейших международных договоров, ратифицированных Россией в 90-е годы XX века, стала Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод [2] (далее - Конвенция). Произошедшее в связи с этим распространение на территорию России юрисдикции Европейского суда по правам человека, а также его прецедентной практики [3, c. 5] сделало возможным проверку российской правоприменительной практики и законодательства на соответствие европейским принципам охраны прав, свобод и законных интересов человека [4, c. 246].

Уголовно-исполнительное право, а также практика деятельности уголовно-исполнительных учреждений, основываясь, во многом, на традициях и ценностях советского репрессивного аппарата, неоднократно были объектом проверки и критики со стороны различных европейских институтов, включая Европейский суд по правам человека (далее - ЕСПЧ). Поскольку до недавнего времени в решениях ЕСПЧ нарушающими положения Конвенции признавались действия и решения правоприменительных органов и отдельные нормы российского законодательства, действия российских государственных органов и должностных лиц основывались на приоритете решений ЕСПЧ и необходимости их исполнения в части, касающейся выплаты компенсаций и постепенном приведении в соответствие с правовыми позициями ЕСПЧ российского законодательства [5, c. 119].

Однако, в 2013 г. ЕСПЧ было принято решение, которым устанавливалось противоречие между ст. 3 Конвенции, гарантирующей право на свободные выборы, и ст. 32 Конституции РФ, содержащей запрет участия в выборах для осужденных, находящихся в местах лишения свободы [6]. Констатировав нарушение Конвенции, ЕСПЧ оставил выбор способа его устранения за Россией, предложив, например, истолковать Конституционному Суду РФ вышеуказанную норму Конституции таким образом, чтобы избежать конфликта между нормами.

Официальной позиции российских правоприменительных органов на данное решение пока нет: оно остается неисполненным, но Россия и не заявляла о своем отказе исполнить данное решение. Однако, выступления ряда должностных лиц, включая Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина, а также принятие Постановления Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 № 21-П [7] и основанного на нем Федерального конституционного закона от 14.12.2015 № 7-ФКЗ [8] позволяет сделать вывод о том, что Россия в лице своих высших государственных органов не будет исполнять данное решение.

Вышеуказанные акты ввели новую для российского законодательства процедуру проверки Конституционным Судом РФ конституционности решений международных органов и принятия, с учетом этого, решения о возможности его исполнения в России. Данное полномочие фактически самостоятельно своим Постановлением возложил на себя Конституционный Суд РФ. Позже это было закреплено путем дополнения и изменения Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»: в него был включен новый раздел XIII.1 «Рассмотрение дел о возможности исполнения решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека».

30 июня 2015 г. ЕСПЧ принял в отношении России новое решение, требующее значительных изменений в системе исполнения уголовных наказаний [9]. Оно было принято по жалобе, поданной 6 октября 2004 г. гр. России А.А. Хорошенко. Заявитель в 1995 г. был осужден к смертной казни за бандитизм, разбой и убийство при отягчающих обстоятельствах. В 1999 г. Президентом РФ наказание было заменено на пожизненное лишение свободы. В соответствии с ч.3 ст. 127 УИК РФ [10] первые 10 лет содержания в колонии особого режима он отбывал наказание в строгих условиях и не имел длительных свиданий с родными: п. «б» ч.3 ст. 125 УИК РФ (как в то время, так и сейчас) таким осужденным дает право лишь на два краткосрочных свидания в течение года.

В течение всего периода предварительного расследования и судебного разбирательства по его делу, продолжительность которых составила 4 года и 11 месяцев, заявитель имел только одно краткосрочное свидание в СИЗО с женой. В течение первых десяти лет содержания в колонии особого режима он пользовался правом на 2 краткосрочных свидания в год, и лишь с октября 2009 г. получил право на долгосрочные свидания. Заявитель указал в жалобе, что за прошедшие с момента задержания 15 лет он, ни разу не имел возможности видеть своего несовершеннолетнего сына (который вследствие этого полностью отдалился от отца), развелся с женой. Таким образом, закрепленные российским законодательством ограничения права на свидания для осужденных нарушило его права на уважение частной и семейной жизни, гарантированное в ст. 9 Конвенции.

А.А. Хорошенко оспорил ст. 125 УИК в Конституционный Суд РФ, ссылаясь на ее противоречия ст. 19, 21, 23, 33, 38, 45, 46 Конституции и ст. 8, 12, 14 Конвенции. Определением от 24.05.2005 № 257-О жалоба была признана не отвечающей требованиям закона, хотя и без указания каких-либо оснований для такого вывода [11]. При этом КС РФ включил в текст решения ряд положений, которые, на наш взгляд, позволяют сделать вывод о том, что судьи не видят никакого нарушения Конституции РФ в тексте ст. 125 УИК РФ, поскольку: законодатель вправе устанавливать ограничения прав лиц, совершивших преступление; ст. 125 УИК РФ позволяет индивидуализировать наказание и направлена на достижение целей наказания, т.е. на восстановление справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений.

Отметим, что аналогичную позицию занял Конституционный Суд РФ и при рассмотрении жалобы В.А. Захаркина и И.Н. Захаркиной, которые также оспаривали ст. 125 УИК РФ, как нарушающую их права на неприкосновенность личной жизни, личную и семейную тайну, поскольку им не давали возможность иметь детей, не предоставляя длительные свидания мужу (осужденному) с женой. Заявители просили суд оценить соответствие установленных законом ограничений критериям, установленным в ч.3 ст. 55 Конституции РФ. Конституционный Суд РФ отказался это сделать: по мнению судей жалоба не соответствовала требованиям закона, являлась недопустимой, поскольку никакие конституционные права заявителей ст. 125 УИК РФ не нарушала. Кроме того, судьи отметили, что лицо, совершающее преступление, должно знать о предусмотренном в законе наказании и его последствиях, включая невозможность рождения ребенка в условиях изоляции супругов друг от друга. Такое ограничение прав человека не нарушает справедливый баланс между интересами общества в целом и интересами личности [12].

При рассмотрении дела А.А. Хорошенко в ЕСПЧ российские власти основывали свою позицию на том, что оспариваемое положение ст. 125 УИК РФ о запрете на длительные свидания преследовало цель восстановления справедливости, данное ограничение носило временный характер (только первые 10 лет) и является составной частью наказания за преступление, которое предусматривало изоляцию от общества. При этом, в отличие от Конституционного Суда РФ, представители России в ЕСПЧ признали, что ст. 125 УИК РФ ограничивает права на уважение личной и семейной жизни. Кроме того, фактически игнорируя ч.1 ст. 1 УИК РФ и ч.2 ст. 43 УК РФ в судебном заседании представители России заявили о том, что применительно к пожизненному лишению свободы цель исправления и реинтеграции в общество не ставится; цель данного наказания - возмездие и лишение возможности совершать преступление. Такое заявление можно объяснить лишь тактическими целями на данном процессе, поскольку действующее законодательство даже за пожизненно осужденными признает при определенных условиях право на условно-досрочное освобождение, поэтому государственная политика должна строится с учетом возможности возвращения таких осужденных в общество, следовательно, нельзя отрицать необходимость их исправления и реинтеграции [13, c. 246].

Решение ЕСПЧ по делу А.А. Хорошенко было основано на следующих основных правовых позициях суда.

1) При определении содержания уголовных наказаний государства-участники Конвенции должны стремится к равновесию между наказанием (карательными целями) и исправлением осужденных; необходимость достижения целей исправления осужденных и их реинтеграции должна учитываться при разработке уголовной политики; с учетом вышуказанного должен регламентироваться и режим, условия содержания лица, осужденного к пожизненному лишению свободы, который имеет право на условно-досрочное освобождение. При обосновании данного вывода ЕСПЧ сослался и на п.3 ст.10 Международного пакта о гражданских и политических правах [14], который предусматривает, что важнейшей целью режима в местах лишения свободы должно являться исправление и социальное перевоспитание осужденных. Пакт, как и Конвенция, являются обязательными для России международными договорами.

Таким образом, довод представителей РФ о том, что пожизненное лишение свободы может не ставить перед собой цель исправления осужденного, расходится с принципиальными позициями ЕСПЧ, а наш взгляд, и с вышеуказанными положениями российского законодательства.

2) Осужденный к лишению свободы не может ограничиваться в правах и свободах, предусмотренных Конвенцией, только лишь потому, что он имеет статус осужденного. Между ограничениями конвенционных прав человека и особенностями его поведения, личности, уголовного дела такого лица должно быть ясная и достаточная связь.

3) Установление ограниченного количества свиданий осужденных с родственниками возможно, но только при условии, что это необходимо с учетом особенностей совершенного преступления, личности конкретного осужденного для соблюдения требований безопасности исправительного учреждения или для пресечения связей осужденного с иными членами преступной организации. Продление таких мер должно осуществляться индивидуальным решением, учитывающим сохранение действительной и продолжающейся угрозы вышеуказанных действий со стороны конкретного осужденного.

По мнению ЕСПЧ в деле А.А. Хорошенко не было каких-либо особых обстоятельств, которые бы оправдывали необходимость такого ограничения его права на свидания с родственниками, в результате которого они виделись раз в полгода.

Довод представителей России о том, что оценка пропорциональности ограничений прав заявителя была включена в действующее законодательство и осуществлялась судом при вынесении приговора, был отвергнут ЕСПЧ в связи с тем, что в решении суда не давалась индивидуальная оценка необходимости вмешательства в право на свидание с учетом особенностей личности конкретного осужденного и конкретных членов его семьи. Российское законодательства также не давало возможности учесть эти индивидуальные особенности, поскольку запрещало/ограничивало свидания целым категориям осужденных.

Вышеуказанные обстоятельства, продолжительность ограничения прав на свидания, а также вред, который был причинен семейными отношениям заявителя, позволил ЕСПЧ принять решение о том, что,

- во-первых, государством не были соблюдены требования пропорциональности ограничений конвенционного права и необходимости исправления и реинтеграции осужденного;

- во-вторых, не было достигнуто справедливое равновесие между правом осужденного и целями допустимого ограничения данного права, предусмотренными ч.2 ст.8 Конвенции.

ЕСПЧ пришел к выводу о том, что Россия нарушила гарантированное ст.8 Конвенции право на уважение личной и семейной жизни.

На наш взгляд, значение данного решения заключается не только в выводе о неконвенционности ч. 3 ст. 125, ч. 3 ст. 127 УИК РФ. Анализ вышеуказанных правовых позиций ЕСПЧ показывает, что вся система ограничения свиданий осужденных с родственниками противоречит Конвенции. Это связано с тем, что в основе данной системы лежит принцип «ограничение права на свидание - это неотъемлемая часть наказания в виде лишения свободы», из которого вытекает ряд выводов:

- чем строже наказание, тем меньше должно быть свиданий;

- свидания с родными можно лишить за нарушение осужденным правил внутреннего распорядка вплоть до полного лишения осужденного возможности общаться с родными (лишение права на свидания сопровождает ряд мер взыскания).

Тогда как принципы международного права, включая Конвенцию и Международный пакт о гражданских и политических правах, требуют от государств предоставления осужденному возможности для регулярных свиданий с членами семьи для его ресоциализации и исправления, независимо от тяжести совершенного преступления. При этом ЕСПЧ говорит о том, что у каждого государства есть возможность на собственное усмотрение в способе регламентации права на свидание и нахождении компромисса между потребностями общества и интересами отдельных групп осужденных, но в каждом конкретном случае за ЕСПЧ остается право оценивать соответствие условий предоставления свиданий требованиям ст. 8 Конвенции.

С учетом вышесказанного одним из направлений реформы уголовно-исполнительного законодательства должно стать исключение норм о количестве свиданий с родными из числа карательных элементов наказания в виде лишения свободы/пожизненного лишения свободы.

Важность семейных отношений как фактора, сдерживающего осужденного от антисоциального поведения, признается современной наукой. Общение с родными важно, как для 19,8% осужденных, состоящих в браке, так и для иных осужденных. Результатом действия существующей системы регламентации свиданий является разводы у 37,1 % осужденных в период отбывания ими наказания в виде лишения свободы [15, c. 27].

На наш взгляд, всем категориям осужденных в законе должно быть гарантировано то количество свиданий, которое позволяет поддерживать регулярные связи с родными. Сокращение установленного количества свиданий должно связываться лишь с особенностями поведения и личности конкретного осужденного и применяться, как того требует Конвенция, лишь для предупреждения/пресечения преступлений, защиты прав и свобод других лиц, охраны национальной безопасности и общественного порядка, с обоснованием каждого такого решения конкретными фактическими обстоятельствами. Гарантией законности и обоснованности каждого решения о сокращения числа свиданий должен стать судебный контроль [16, c. 26; 17, с. 14].

суд свидание семейный наказание

Библиографический список

1. Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

3. Федосеев Р.В., Качалов П.Н., Баршова О.А., Курлевский И.В. Европейское право: Учебно-методическое пособие. Саранск, 2016.

4. Подольный Н.А. Справедливость - нравственная ценность уголовного судопроизводства // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 3 (8). С. 166-179.

5. Шигурова Е.И. Юридическая техника регулирования статуса потерпевшего по УПК Украины, Эстонии, Латвии // Актуальные проблемы юридической техники в правотворческой и правоприменительной деятельности Саранск, 2014. С. 114-120.

6. Постановление Европейского суда по правам человека от 04.07.2013 «Дело «Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против Российской Федерации» (жалоба № 11157/04, 15162/05). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

7. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 № 21-П. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

8. Федеральный конституционный закон от 14.12.2015 № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации». Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

9. Постановление Европейского суда по правам человека от 30.06.2015 «Дело «Хорошенко (Khoroshenko) против Российской Федерации» (жалоба № 41418/04). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

10. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 № 1-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

11. Определение Конституционного Суда РФ от 24.05.2005 № 257-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

12. Определение Конституционного Суда РФ от 09.06.2005 № 248-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

13. Малышкин П.В. Отдельные проблемы расследования преступлений, совершенных с применением компьютерных технологий, связанные с оказываемым ему противодействием // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 5 (10). С. 245-255.

14. Международный Пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах». Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

15. Смирнов А.М. Егельский В.А. Характеристика мужчин, отбывающих наказание в исправительных колониях России (по материалам социологического исследования) // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2014. №4. С. 26-30

16. Костовская Н.В. Распоряжение судьи как форма реализации организационно-распорядительных функций // Российская юстиция. 2014. № 7. С. 25-28.

17. Пальчикова М.В. Определения и постановления суда первой инстанции в российском уголовном процессе: монография / Научный редактор: Калинкина Л.Д. Сер. Уголовный процесс: судебное производство. М. 2013.

Размещено на Allbest.ru