К вопросу о развитии некоторых теоретических основ международного уголовного права

Размещено на http://www.allbest.ru/

К вопросу о развитии некоторых теоретических основ международного уголовного права

Д.М. Ракымбек

Исследование такой недостаточно разработанной в правовой науке проблемы как международное уголовное право необходимо начать с определения явлений, которые оно призвано регулировать и охранять, а также тех, с которыми призвано вести борьбу. В этой связи, представляется обоснованным утверждение М.А. Жуманиязова о том, что «Среди условий, влияющих на понятие и эффективность уголовной политики, существенная роль принадлежит научной обоснованности нормотворческой и правоприменительной деятельности» [1, с. 173]. Известно, что понятие «преступление» как и понятие «уголовное право», имеет внутригосударственное происхождение. На этот аспект еще в 2002 году указывал в одной из своих работ А. Абельдинов [2].

Им обозначаются наиболее тяжкие и опасные для общества противоправные деяния. Однако и в международном праве уже на ранних стадиях его развития встречается понятие «преступление». В данном случае понятие "преступление", встречающееся в источнике международного права, не отличается по существу от преступления по внутреннему уголовному праву. Государства договариваются об условиях уголовной ответственности подданных одного государства, совершивших преступления в другом государстве против его подданных или самого этого другого государства. Позже появились уголовно наказуемые деяния, с которыми государствам трудно было вести борьбу в одиночку - пиратство, работорговля, фальшивомонетничество, торговля наркотиками и др. Для преследования этих преступлений государства стали заключать договоры о сотрудничестве. И в этом случае деяния, в борьбе с которыми сотрудничали государства, по своему характеру мало чем отличались от соответствующих деяний, не выходящих за пределы одного государства. Однако то, что, например, преступники часто оказывались за рубежом, или преступная торговая операция совершалась за государственными границами, или подделывалась валюта не своего, а иностранного государства, т. е. что преступление задевало интересы не одного, а нескольких государств, имело трансграничный эффект, предопределяло необходимость международного сотрудничества.

Идея о необходимости существования международного уголовного права, в целом, не нова [3]. В российской науке, в рамках которой на протяжении длительного исторического периода существовала и развивалась и казахстанская наука, концептуальные основы международного уголовного права были заложены профессором Ф.Ф. Мартенсом, отметившим, что международное уголовное право «заключает в себе совокупность юридических норм, определяющих условия международной судебной помощи государств друг другу при осуществлении ими своей карательной деятельности в области международного общения» [4]. В настоящее время проблемы международного уголовного права активно разрабатываются такими известными казахстанскими авторами, как М.А. Сарсембаев, Ж.О. Кулжабаева, Т.К. Ерджанов, С.Ж. Айдарбаев, М.Б. Кудайбергенов и другие. Исторический опыт ХХ века заставил по-новому подойти к проблеме теоретического понимания международного уголовного права. При этом спорной стала проблема о признании самого факта существования последнего. Так, например, по замечанию И.И. Карпеца, «дискуссионным является вопрос не только о понятии международного уголовного права, но и о том, необходима ли вообще такая отрасль права, имеет ли она право на существование» [5].

Наличие уголовно-правовых норм в международном праве не вызывает в настоящее время сколько-нибудь серьезных возражений. Об этом свидетельствует большое количество самых разных международно-правовых документов, принятых с середины прошлого века. Мы не ставим своей задачей проанализировать исторические предпосылки появления тех или иных международных актов. Тем не менее необходимо отметить, что их принятие, как правило, обуславливалось задачей межгосударственного сотрудничества в поддержании мирового порядка. В последний обычно включались и задачи борьбы с международной преступностью, а также предотвращения и наказания преступлений международного характера.

Такой подход в понимании необходимости международно-правовой регламентации борьбы с преступлениями на межгосударственном уровне сохраняют и новейшие документы международного права.Так, например, ст. 2 Декларации Организации Объединенных Наций о преступности и общественной безопасности 12 декабря 1996 года [6] прямо указывает на обязанность государств-членов способствовать «расширению сотрудничества и помощи в правоохранительной области на двусторонней, региональной, многосторонней и глобальной основе, в том числе заключению в соответствующих случаях соглашений о взаимной юридической помощи, в целях содействия выявлению, задержанию и преследованию лиц, которые совершают опасные транснациональные преступления или каким-либо иным образом несут за них ответственность, и в целях обеспечения эффективного международного сотрудничества правоохранительных и других компетентных органов».

В отечественной и мировой теории понимание международного уголовного права преимущественно развивалось в ключе его определения как отрасли международного публичного права. При этом на настоящий момент существует несколько основных доктрин, определяющих сущность данной юридической отрасли. Сторонники преобладающего направления российской и казахстанской теории международного права подчеркивали, что международное уголовное право - «находящаяся в стадии становления специфичная отрасль международного права» [7]. Таким образом, международному уголовному праву фактически отказывалось в "праве" на самостоятельное существование. Однако в последнее время интерес к проблеме существования международного уголовного права существенно возрос. Тем не менее в концептуальной своей основе подход к определению международного уголовного права как отрасли международного публичного права остался прежним. Всего тридцать лет назад в науке одной из господствующих была позиция, согласно которой международное уголовное право как отрасль международного права отсутствует [8]. уголовный правовой международный

Однако, в дальнейшем положение вещей серьезно изменилось. Так, например, И.И. Лукашук и А.В. Наумов определили международное уголовное право как отрасль международного публичного права, принципы и нормы которой регулируют сотрудничество государств и международных организаций в борьбе с преступностью [9]. В.П. Панов предложил под международным правом понимать систему принципов и норм, регулирующих сотрудничество государств в борьбе с преступлениями, предусмотренными международными договорами [10].

Существует иная концепция, согласно которой, международное уголовное право - это комплексная отрасль, включающая в себя материальные и процессуальные нормы, которые, в свою очередь, могут относиться как к международному публичному, так и к международному частному, а также к национальному уголовному праву (Ю.А. Решетов) [11]. Практически на этих же позициях стоит ряд других авторов - общим для них является то, что при определении международного уголовного права, сохраняются тенденции к определению его несамостоятельности как правовой отрасли, либо идет речь о комплексных предметах правового регулирования и источниковой базы. Так, о комплексном характере международного уголовного права говорили такие международники, как Д.Дж. Бешаров (D.J. Besharov), Я. Динштейн (Y. Dinstein), М.Ш. Бассиони (M.Ch. Bassiouni) [12].

В одном из новейших исследований международное уголовное право определялось как система международно-правовых принципов и норм, определяющих составы международных преступлений и преступлений международного характера, регулирующих деятельность органов международной юстиции, а также вопросы оказания межгосударственной помощи по уголовным делам [13]. Н.И. Костенко, говоря о международном уголовном праве как о «комплексной, самостоятельной отрасли международного публичного права», указывает, что оно представляет собой систему общепризнанных международно-правовых принципов и норм, регулирующих сотрудничество между субъектами международного права по предупреждению и привлечению виновных лиц за совершение международных преступлений и преступлений международного характера, а также «оказанию судебной помощи, проведению расследования, уголовного преследования и судебного разбирательства, применению и исполнению меры наказания, обжалованию и пересмотру судебных решений, оказанию правовой помощи по уголовным делам…» [14]. Нетрудно заметить, что в данных определениях также смешаны материально-правовые, процессуальные и судоустройственные начала.

В литературе высказана заслуживающая внимания позиция о том, что «только основываясь на концепции многоуровневой международной правосубъектности» можно создать единую концепцию международного уголовного права [15].

Итак, как мы видим, большинство авторов отмечаюткомплексный характер международного уголовного права - то есть тот факт, что оно объединяет в единую отрасль нормы материального и процессуального характера (а в некоторых случаях - и нормы, посвященные регламентации процедуры исполнения наказания), а также нормы, относящиеся к судоустройству. Многие международно-правовые акты уголовно-правового характера содержат как материально-правовые, так и уголовно-процессуальные нормы. Это замечание справедливо, например, к Уставам международных трибуналов (Нюрнбергского, Токийского, по бывшей Югославии, по Руанде). Более того, анализ показывает, что само по себе международное уголовное право изначально и главным образом было правом процессуальным [16].

Однако в настоящее время наблюдается тенденция более четкого разграничения норм материального уголовного права и норм процедурного характера. Особенно явно такая тенденция проявилась в предложенном Комиссией международного права ООН Проекте «Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества» 1991 года [17], а также в принятом Римском Статуте Международного Уголовного Суда от 17 июля 1998 года [18].

Названные документы впервые четко разграничивают нормы материального уголовного права и нормы процедурного характера. При этом, например в Римском Статуте Международного уголовного суда практически впервые речь идет именно о самостоятельности международного уголовного права как отрасли права. Наметившееся формальное разделение международных уголовно-правовых норм материального характера и соответствующих им процедурных норм, а также положений о международном судоустройстве представляется закономерным этапом в становлении и развитии международного права в целом. Смешанность, «комплексность» норм международного уголовного права, отмеченная многими авторами, затрудняла (и до сих пор затрудняет) осознание места и роли международного уголовного права как такового, определение предмета и метода. Тенденция к «возрастанию самостоятельности» материального международного уголовного права носит принципиально важный характер - именно она позволяет говорить о том, что международное уголовное право приобретает характеристики самостоятельной отрасли права. Сам факт того, что международное сообщество стремится к созданию универсального международного уголовного законодательства (а, как известно, первый проект Международного уголовного кодекса был предложен еще в 1954 году) сопровождается еще одной параллельной тенденцией - созданием международного уголовного процесса также как самостоятельной отрасли права. При этом следует отметить, что в правовой теории положительно оценивается становление самостоятельного международного уголовного процесса («международного уголовного судопроизводства») [19].

Тенденция к самостоятельности такой отрасли как международное уголовное право в собственном смысле этого слова - то есть правовой отрасли материального характера - позволяет более четко разграничить предмет и метод правового регулирования между международно-правовыми установлениями материального, процессуального и судоустройственного характера. При этом следует согласиться с утверждением Е.Т. Усенко в том, что «каждой материальной отрасли национального права, как известно, соответствует процессуальное право, в принципе обособленное, а в науке международного права почему-то считается допустимым смешивать все воедино… Смешение в международном праве материальных и процессуальных норм порождает немалые затруднения» [20]. Представляется, что цитированная мысль весьма подходит к идее разъединения в международном праве материальных и процессуальных норм. Об этом говорит и само развитие международного уголовного права - подтверждением этому служат попытки кодификации норм и принципов международного права, имеющих уголовно-правовое и уголовно-процессуальное значение. Такая направленность в эволюции норм международного права логически все-таки завершится принятием Международного Уголовного кодекса.

Тем не менее на наш взгляд, уже сейчас можно говорить о все большей самостоятельности международного материального уголовного права. Так, например, своеобразная кодификация составов преступлений, подсудных Международному уголовному суду, поведена во второй части Римского Статута Международного уголовного суда («Юрисдикция, приемлемость и применимое право»). Более того, часть третья этого же документа посвящена регламентации общих принципов материального уголовного права. Что же касается вопросов процедуры и судоустройства, то она в названном Статуте регламентирована раздельно. Кроме того, и ранее принятые международные договоры, имеющие уголовно-правовой характер, довольно четко разграничивают вопросы материального права и процедуры. С другой стороны, это свидетельствует, конечно, о том, что данные документы являются источниками как уголовно-материальных, так и процессуальных норм одновременно. Но, как справедливо отмечает подавляющее большинство авторов, такая отрасль права как международное уголовное право находится в стадии становления [21]. И результатом такой эволюции видится окончательное оформление международного уголовного права в самостоятельную правовую отрасль [22]. Причем наряду с данной отраслью в качестве самостоятельной будет выступать международный уголовный процесс. Таким образом, на наш взгляд уже можно говорить о том, что международное уголовное право практически приобрело черты самостоятельной отрасли. И данный вывод основан на том факте, что международное уголовное право регулирует целый участок однородных правовых отношений и интересов, и что у международного уголовного права все в большей мере оформляется специфический режим юридического регулирования.

При этом, конечно, международное уголовное право по своему определению является составной частью системы международного права в целом. В этом суждении, на наш взгляд, нет кардинального противоречия: ведь система международного права в целом как раз представляет собой совокупность различных отраслей международного права.

Список литературы

1. Жуманиязов М.А. Принципы уголовной политики Республики Казахстан. //Вестник Университета им. Д.А. Кунаева. - Алматы, 2005, №2(15).

2. Абельдинов А. Проблемы соотношения международного и национального права.//Сборник докладов: Международная научно-правктическая конфе-ренция, посвященная 90-летию Д.А. Кунаева: «Актуальные проблемы и перспективы совершенствования принципов демократического развития государства и общества» 17 мая 2002 г.- Изд. Университет им. Д.А. Кунаева. - Алматы, 2002 г.

3. Коркунов Н.М. Опыт конструкции международного уголовного права // Журнал уголовного и гражданского права. - СПб., 1889. - № 1.

4. Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. II. - СПб., 1896. - С. 379.

5. Карпец И.И. преступления международного характера. - М., 1979.

6. Резолюция 51/60 Генеральной Ассамблеи ООН.

7. См.: Курс международного права (в семи томах). Т. 6. / Под ред. Н.А. Ушакова. - М., 1992. - С. 192-194.

8. Галенская Л.Н. О понятии международного уголовного права // Советский ежегодник международного права. 1969. - М., 1970. - С. 247.

9. Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. - М., 1999. - С. 9.

10. Панов В.П. Международное уголовное право. - М., 1997. - С. 15.

11. Решетов Ю.А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. - М., 1983. - С. 63.

12. Besharov D.J. Evolution and Enforcement of International Criminal Law // International Criminal Law. - N.Y., 1986. - Vol. 1. - P. 59-60; Dinstein Y. International Criminal Law // Israel Law Review. - Jerusalem, 1985. - Vol. 20. № 2-3. - P. 206-208; Bassiouni M.Ch. Characteristics of International Criminal Law Conventions // International Criminal Law. - N.Y., 1986. - Vol. 1. - P. 1.

13. См.: Каюмова А.Р. Международное уголовное право (становление и современные тенденции развития). - Казань, 1996. - С. 7,14-15.

14. Костенко Н.И. Развитие концепции международного уголовного права в отечественной литературе // Государство и право. - 2001. - № 12. - С. 88.

15. Блищенко И.П., Солнцева М.М. Мировая политика и международное право. - М., 1991. - С. 92.

16. Грабарь В.Э. Материалы к истории международного права в России (1647-1917). - М., 1958. - С. 457.

17. Российская юстиция. - 1995. - № 12. - С. 51-54.

18. A/CONF. 183/9. Russian.

19. См.: Костенко Н.И. Судопроизводство Международного уголовного суда - основа международного уголовного процесса // Государство и право. - 2001. - № 2. - С. 64-70; Лобанов С.А. Международно-правовые аспекты уголовного судопроизводства по делам о военных преступлениях // Государство и право. - 1998. - № 5. - С. 76-84.

20. Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и Российская Конституция // Московский журнал международного права. - 1995. - № 2. - С. 25.

21. См., например: Курс международного права. Т. 6 / Под ред. Н.А. Ушакова. - М., 1992. - С. 12.

22. Отметим суждение В.Ф. Цепелева: «Тенденции развития международного уголовного права таковы, что в результате сближения, взаимопроникновения международной и внутригосударственной (национальной) систем права, международное уголовное право все более движется к оформлению в качестве самостоятельной синтезированной отрасли права, находящейся на стыке этих двух систем». См.: Цепелев В.Ф. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью. - М., 2001. - С. 72.

Размещено на Allbest.ru