Конституция в контексте исторического развития

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Конституция в контексте исторического развития

правовой конституция законодательный

Символично, что «Сапаргалиевские чтения», посвященные памяти выдающегося казахстанского ученого-юриста Гайрата Сапаргалиевича Сапаргалиева организованы и проводятся в Национальном педагогическом университете им. Абая. Г.С. Сапарпгалиев в 1990-х гг. был организатором и первым деканом юридического факультета в этом университете. По его приглашению в середине 1990-х гг. мне также довелось три года преподавать на юридическом факультете и на факультете международного права и международных отношений данного университета, где в тогда обучалось немало талантливой молодежи. Настоящая статья посвящена предмету, которому много внимания уделил в своем научном творчестве Г.С. Сапаргалиев - конституции, некоторым теоретическим и философско-правовым вопросам ее взаимодействия с иными общественными явлениями.

Человеческая цивилизация исторически формировалась как весьма сложный и единый социальный организм, система которого включает сегодня множество национальных подсистем и несколько организационных уровней. К таким уровням можно отнести, в частности, индивидуальный, различные групповые, региональный, национальный, международный и межгосударственный региональный, а также планетарный, общечеловеческий. Только поддерживая баланс между структурными частями цивилизации (экономика, политика, право, культура и т.д.) и сохраняя оптимальное соотношение между различными структурными элементами и уровнями организации человеческой цивилизации, человечество выживает и развивается.

Одним из важных средств решения этих задач является право - средство гармонизации отношений, интересов, прав, свобод и обязанностей субъектов (участников) правоотношений в целостной системе человеческой цивилизации, ее подсистемах, на каждом ее организационном уровне. Право - проявление и функция общечеловеческого сознания (во всех его проявлениях, - индивидуальных и общественных), направленного на организацию, поддержание существования и развитие жизнедеятельности человеческой цивилизации, человеческого общества в целом и конкретных человеческих сообществ, расселившихся по планете Земля. Право выступает как реализация этой функции сознания, как средство гармонизации интересов разных уровней, нормально взаимодействия различных социальных и политических сил. При этом право проявляется в нескольких формах - обычное право, законодательство, судебные и административные прецеденты, мнение отдельных юристов, которому придается сила закона (как это было в римском праве) и т.д.

Со временем, все большее значение в праве начинает приобретать законодательство, позволяющее сочетать начала динамики и стабильности, унификацию правил поведения и правил их применения на больших территориях (селения, города, районы, области, национальные государства, федеративные государства, союзы государств и т.д.). Законодательство позволяет не только упорядочить логически, по форме и содержанию выработанные сознанием и отшлифованные на практике правила поведения, но и применить достаточно унифицированно мощный государственный аппарат для поддержания, обновления и реализации в жизни норм законодательства.

Однако организация и унификация сложной правовой системы, включающей сотни тысяч нормативных правовых актов разных государственных органов невозможна без иерархии нормативных правовых актов и специальных принципов, на которых строится правовая системы. Необходимы основные начала, определяющие цели и границы развития законодательства, а это все невозможно без основных нормативных правовых актов, в которых определяется как бы генетический код или алгоритм развития законодательства. Эти основные нормативные правовые акты, основные законы получили название конституций.

При этом конституции являются наиболее обобщенными, системными, синтетическими и «осевыми» нормативными правовыми актами. Основные правовые акты, организующие те или иные аспекты юридических лиц, подсистем права, субъектов федераций и т.д. могут быть разнообразными. Имеются, например, основные акты юридического лица (компаний, фирм, учреждений, организаций и т.д.) - их уставы, организующие деятельность и подчиняющие себе все иные акты. При этом они должны соответствовать действующему законодательству. В теории их не принято считать нормативными правовыми актами в силу того, что они принимаются самими юридическими лицами, а не государственными органами. Но, видимо, правильнее их было бы относить к санкционируемым государством нормативным правовым актам саморегулирования юридических лиц.

Сводные, узловые нормативные правовые акты особого рода имеются в каждой крупной подсистеме сферы правового регулирования, выступающие как своего рода организующие определенную область правового регулирования, образующие отрасли и подотрасли (кодексы, уставы и т.д.). Имеются основные акты также в региональных правовых подсистемах федеративных государств (уставы областей, конституции республик-членов федераций и т.д.). Могут существовать и весьма объемные конституции союзов государств, как, например, предложенная несколько лет назад к ратификации и не ратифицированная тогда некоторыми государствами, Конституция-договор Европейского Союза, включавшего 25 государств. Несмотря на временные трудности, которые предстоит еще пережить Европейской конституции, думается, раньше или позже, возможно, с некоторой корректировкой, она (или следующий ее вариант) будет принята.

Можно предполагать, что со временем возникнут потребность создать общий законодательный фундамент и в форме иных конституций, связанных с глобальной стадией мирового развития, в которую вступает человечество - конституции иных крупных региональных союзов государств (например, в Азии или Евразии, Африке и т.д.). Можно допустить в более отдаленной перспективе также разработку планетарной конституции как основного нормативного правового акта гипотетической пока глобальной политической системы, например, в форме глобальной федерации или конфедерации - по мере эволюции и развития ООН.

Однако конституции государств, как бы связывающие в единое целое систему их нормативных правовых актов, в то же время составляют фундамент для построения всей системы законодательства, занимают в ней особое место. Они в определенной мере задают общий тон, ритм, направление правовому развитию.

Что могут конституции как акты, относящиеся к вершине иерархии нормативных правовых актов конкретного государства, каковы пределы их влияния на общество и как общество может влиять на них? Попробуем рассмотреть некоторые из этих вопросов.

Конституция в разных странах создается в различных исторических ситуациях. В конце XVIII в. - в 1787 г. была создана Конституция США. Проект ее готовился в тайне, но после того, как Конституционный конвент решил обнародовать проект этого документа для обсуждения и ратификации его штатами, поднялся большой шум. Многие политические деятели в различных штатах выступили против принятия этого документа. Некоторые расценили проект конституции как тайную подготовку государственного переворота, поскольку добившиеся самостоятельности штаты, по этой конституции должны были создать новую центральную власть и объединиться в одно государство, потеряв свою самостоятельность.

Александр Гамильтон (будущий первый министр финансов США), Джеймс Мэдисон (будущий 4-й президент США) и Джон Джей (будущий первый Верховный судья США) должны были написать десятки статей в защиту конституции, активно ее поддержали многие политические деятели и писатели нового государства. Лишь это переломило ситуацию, и конституция была ратифицирована штатами. История пошла по тому пути, который нам известен.

В 1918 г. летом была принята первая конституция РСФСР, ставшая первой конституцией на территории вскоре возникшего СССР. В конституционной комиссии обсуждались несколько вариантов развития страны. Один из проектов, например, предлагал построить государственную власть не по территориальному, а по профессиональному принципу (разделить население на профессиональные ассоциации и из их представителей формировать все органы власти снизу доверху). В конституционной комиссии обсуждались также варианты реального федеративного развития со значительной самостоятельностью субъектов федерации (как известно, Казахстан до 1936 г. входил в состав РСФСР) и более жесткого централизованного федерализма с сосредоточением практически всей основной власти в центре. Победила линия жесткой централизации, которая превращала федерализм в значительной мере в формальный. Именно эту линию государственного развития тогда поддерживал И.В. Сталин. И если на каком-то этапе она могла сыграть позитивную роль в мобилизации сил страны в чрезвычайной исторической ситуации, то затем явилась одним из решающих факторов кризиса советского федерализма закончившегося распадом СССР.

Первая Конституция Республики Казахстан (1993 г.) была принята Верховным Советом республики на волне подъема общественной инициативы и как компромисс политических сил и тенденций развития, когда происходило, но не завершилось отторжение прежней советской политической системы и при этом началось, но далеко не завершилось становление новой системы. Новая конституция заменила Конституцию Республики Казахстан, принятую в 1978 г. как Конституцию Казахской ССР, в которую до принятия новой Конституции 1993 г. было внесено немало изменений и дополнений.

Конституция компромисса политических сил (1993 г.), фиксировала определенную стадию политического и правового развития страны и оказалась недолговечной. Как только наметилось изменение в равновесии сил (самороспуск местных Советов, первые итоги активной приватизации, первоначальное интенсивное формирование предпринимателей, самороспуск Верховного Совета в конце 1993 г. и признание нелегитимными выборов в Верховный Совет XIII созыва, избранный в 1994 г., укрепление власти Президента РК и т.д.) эта конституция оказалась неадекватной складывающейся исторической ситуации и обозримой исторической перспективе. В 1995 г. на референдуме была принята новая Конституция, главными чертами которой уже в первый период ее существования явились сильная президентская власть и безусловная ориентация на рыночную экономику.

Конституция может быть реальной (хотя и краткосрочно), может быть и фиктивной в существенных ее чертах, простой декларацией или декорацией, прикрывающей красивыми формулировками некрасивую действительность, например, тоталитарный режим.

Это прекрасно понимали и понимают политики разной политической ориентации, ученые-юристы. Когда мы были студентами, в 1969-м году на юридическом факультете КазГУ государственное право читал профессор К.Ф. Котов, классический профессор номенклатурной советской эпохи. Одним из его любимых вопросов и на лекции и на экзамене был вопрос о том, что В.И. Ленин говорил о соотношении конституции и реальности (реальна конституция, когда конституция и действительность сходятся и нереальна, фиктивна, когда они расходятся). Возможно, тогда это было нечто вроде намека на свободомыслие, на завуалированное критическое мышление, обращение словами идеологического классика на мысль, которую лектор и экзаменатор хотел закрепить в сознании - о возможности и соответствия, и несоответствия конституции действительности. Если слушатель следовал логике этого намека и задумывался о соотношении формул советской конституции и реальной жизни, то, уловив результативность высказанной идеи, резонанс в сознании слушателей, лектор страховался пояснением. Он как бы косвенно давал понять, что уже освоения идеи само по себе достаточно, а дальше делайте, что хотите, но что он мол, лично имел в виду соответствие действительности конституций социалистических и несоответствие жизни конституций капиталистических, западных.

Насколько же записанное в советской Конституции было реальным, позднее на юридическом факультете стало всем известно и из случая с одним малообщительным, но хорошо успевающим и критически мыслящим студентом-диссидентом Н. (примерно середина - конец 1970-х гг.). Помнится, что он был активным организатором и внимательным слушателем лекции, которую я читал в общежитии студентов о молодежном и студенческом движении в западных странах (эту лекцию я тогда читал как лектор ЦК ЛКСМ Казахстана и в ряде областей республики). Позже, через год-два рассказывали, что администрации университета и кураторам из КГБ стало известно о его критических взглядах на советскую действительность и его суждениях об этом в разговорах со студентами. Он демонстративно ссылался на конституцию и написал в общежитии лозунг: «Мы живем в свободной стране». Однако ни лозунг, ни конституция, видимо, ему не помогли. Студент вынужден был «по-английски», но в советском варианте, покинуть университет и Алма-Ату. Несколько лет спустя, где-то в середине 1980-х гг., я случайно встретил его в Алма-Ате на остановке, он спешил. Сказал, что у него все в порядке, живет в России на Урале, что приезжал к друзьям и уже уезжает. В тот период он был близок к единомышленникам Андрея Сахарова. Вся произошедшая история, похоже, лишь укрепила его убеждения как диссидента.

Один мой приятель Ш., кстати, позже, уже в годы перестройки ставший секретарем союза писателей Казахстана, высказывавший в студенческие годы в 1970-х гг. вольные мысли, вынужден был получить специальную дозу перевоспитания в армии. О политической подоплеке этого он рассказал годы спустя. Слава Богу, что это были уже не 1930-е - 1950 е гг., а армия все-таки не была колонией и концлагерем. Позже он эмигрировал в Германию, является известным писателем.

Из этих единичных, но достаточно типичных повседневных примеров, которых было немало, видно, что свобода слова и другие права человека, весьма уязвимые в разные времена, в советский период были в значительной степени декларативными нормами конституции. Все что думают, можно было говорить «на кухне», а в других местах только в том случае, если это не была серьезная критическая мысль. Умеренная критика дозировалась, а серьезна и радикальная запрещалась.

Для того, чтобы работать с некоторой исторической и особенно - современной зарубежной литературой было необходимо получить разрешение с отдел специального хранения крупных библиотек (республиканских, всесоюзных). В Москве, поскольку там читателей в таком отделе было в десятки раз больше, был упрощенный доступ в отдел - по письму проректора по научной работе из любого вуза.

К запрещенной в советское время литературе, хранившейся в крупных библиотеках, относились работы лидеров и членов небольшевистских партий и движений, периодика небольшевистских партий, литература эмиграции, большая часть зарубежной непереведенной политической, публицистической, исторической, экономической, юридической, философской и т.д. литературы. Исключением были книги, авторы которых были лояльны СССР и КПСС, и особенно, если они состояли членами коммунистических партий зарубежных стран. Впрочем, и это еще не гарантировало свободного доступа ко всем их изданиям, если они пытались творчески переосмыслить некоторые положения теории марксизма. В спецхране были и книги лиц, попавших в идеологическую немилость в силу политических и идеологических компаний, репрессий или в результате эмиграции заграницу и т.д.

В 1988-1989 гг., после XIX Всесоюзной партийной конференции был открыт доступ к массе ранее запрещенных книг, журналов, архивных фондов, к свободной циркуляции исторической и еще более точной и актуальной современной критической мысли. Тогда, привыкшая к тепличным условиям идеологической работы партийно-советская бюрократия оказалась плохо подготовленной и не способной что-либо реально противопоставить объективной и критической мысли, кроме разовых акций силовых государственных органов, которые при этом не раз «подставлялись» политиками.

Реформистское руководство КПСС с середины 1980-х гг. предпринимало немало усилий для модернизации партии, стягивания в идеологически и политические центры высококвалифицированных кадров и надо сказать, многое успело сделать в этом направлении. Например, в ЦК КПСС и союзных республик в период перестройки пришли десятки докторов наук, был значительно обновлен преподавательский состав высших партийных учебных заведений. Гипотетически можно было бы предполагать, что будь у М.С. Горбачева еще год-другой, он мог быть успеть реформировать политическую систему СССР, превратив ее, например, в реальную двух- или многопартийную систему, разделить руководство СССР и КПСС и создать вместо СССР двух- или трехуровневую конфедерацию. Но это, очевидно, не остановило бы дезинтеграционных процессов, не решило бы оперативно проблем экономики и не разрешило бы назревшие социально-экономические и социально-политические противоречия.

Историческое время оказалось уже упущенным. Бесцветная, серая политика старцев из Политбюро до начала 1980-х гг. предопределила общую тенденцию глубокого кризиса КПСС и СССР задолго до начала Перестройки. События в Польше в начале 1980-х гг. явились первым симптомом вхождения стран Варшавского договора в заключительный этап кризиса.

Идеи правового государства, свободы, гласности, прав человека, многопартийной демократии, конституционализма и т.д., кооперативное движение, возродившиеся в ходе Перестройки, порождали новые противоречия в сферах экономики, политики, культуры и идеологии. Партия не успевала обновиться, все более отставала и раскалывалась под воздействием противоборствующих групп реформаторов и консерваторов. Все более формальной становилась парадная и рассчитанная на спокойную размеренную жизнь без серьезных перемен Конституция СССР 1977 года, казалось, все более отстававшая от устремившегося в будущее общества.

В то же время, не следует забывать, что даже при фиктивности отдельных конституционных положений, другие нормы той же конституции могут быть вполне реальными, или «бледным», «осторожным» отражением мощной и грубой реальности. Такой нормой в последней Конституции СССР была статья о руководящей роли КПСС. Это была реальная стержневая норма для всей политической системы, государства, для равенства и прав граждан. В этой статье основного закона, проявилась верхушка гигантского явления, скрытого от глаз людей, в мутной воде номенклатурной социальной системы, тоталитарного и посттоталитарного политического режима, государственно-монополитической экономики, догматической и лживой пропаганды. Этим явлением была вполне реальная, соответствующим образом организованная и поддерживаемая всеми силовыми механизмами государства действительность существования и монополистического доминирования единого партийно-государственного аппарата и единой партийно-государственной номенклатуры.

В таких условиях многие конституционные положения оказывались фиктивными, не реализованными, не обеспеченными на практике.

Цели конституции исторически могут быть различны. Конституции в разных странах могут быть ориентированы на ускорение общественного развития или его замедление, на утверждение демократических порядков или на ограничение демократии, на создание и поддержание конституционной монархии или республики, причем в разных ее вариантах. Во многом цели и направленность потенциала конституции и ее воздействие на законодательство определяется соединением основного закона с правовой политикой того или иного государства. Это еще раз подтверждает то, что конституция - важное средство политического и правового развития, оказывающее влияние на экономику, культуру и сознание общества. Но это средство может быть использовано в разных целях разными политическими силами. И только с высоты исторического развития видно реальное содержание тех или иных норм, положений, той или иной проводимой политики правительства. Отчасти эта политика определяется конституционными положениями, создающими некоторые юридические ограничения, но и политика во многом влияет на практику применения конституции, ее интерпретацию, на законотворчество и применение законодательства.

Конституция живет и действует в конкретной исторической ситуации, наполняется конкретным смыслом под влиянием экономических, политических, социальных, культурных и иных факторов - как внутренних, так и внешних, международных. Реальность ее, направленность ее толкования и применения зависит от сочетания, взаимодействия всех этих факторов и, в конечном счете, определяется политикой, которая также является результатом многовекторных и многофакторных внешних и внутренних воздействий.

Размещено на Allbest.ru