К вопросу об объекте заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей

Размещено на http://www.allbest.ru/

К вопросу об объекте заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей

А.М. Серикбаев

Одним из важных элементов состава преступления, позволяющих раскрыть его социальную сущность, является объект преступления. Выступая обязательным элементом состава преступления, он также определяет границы преступного поведения, оказывает влияние на признаки других элементов состава преступления, раскрывает механизм причинения вреда преступлением¹.

Интересующий нас состав заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей расположен в главе 15 УК РК «Преступления против правосудия и порядка исполнения наказаний», исходя из чего большинство ученых признают родовым объектом этих преступлений правосудие. Вместе с тем, по мнению отдельных авторов, в главу УК «Преступления против правосудия» неправомерно включены преступления, имеющие другой родовой объект. Так, Е.Ю.Хлопцева ошибочно считает, что незаконное задержание, заключение под стражу и содержание под стражей посягают на порядок управления². Конечно, будучи особой формой государственной деятельности, правосудие не может не использовать управленческие приемы, при совершении соответствующего преступления им также причиняется вред. Однако при установлении объекта посягательства мы должны, в первую очередь, руководствоваться позицией законодателя и определиться с вопросом, какую группу общественных отношений он намеревался оградить от преступных посягательств, устанавливая уголовную ответственность. Очевидно, что таким объектом в рассматриваемом случае является правосудие.

В юридической литературе предлагаются различные определения правосудия. Советские ученые, основываясь на положениях ст.151 Конституции СССР 1977 г., определяли правосудие как государственную деятельность по рассмотрению и разрешению судом уголовных и гражданских дел.

В современных условиях при определении правосудия мы также должны руководствоваться принципами осуществления правосудия, закрепленными в Конституции РК 1995 г. В соответствии со ст.75 Конституции правосудие в Республике Казахстан осуществляется только судом, при этом суд осуществляет судебную власть посредством гражданского, уголовного и иных установленных законом форм судопроизводства. Определимся с ключевыми понятиями изложенной нормы -- «судебная власть» и «правосудие».

В соответствии с закрепленным в Конституции РК принципом разделения властей судебная власть, наряду с законодательной и исполнительной, выступает одной из самостоятельных ветвей государственной власти. Она призвана «осуществлять защиту прав, свобод и законных интересов граждан, прав и законных интересов государственных органов, организаций, обеспечивать исполнение Конституции, законов, иных нормативных правовых актов, международных договоров Республики» (ст.76 Конституции РК, ст.1 Конституционного закона «О судах и статусе судей в РК»).

В общей теории права и в отраслевых юридических науках даются различные, порой противоречивые определения судебной власти. Не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу, мы присоединяемся к точке зрения В.П.Кашепова, который определяет судебную власть как «способность и возможность воздействовать на поведение людей со стороны государства, осуществляемые через суды и посредством деятельности судей в особых, установленных законом процедурных формах»³. Данное определение импонирует нам по двум моментам: во-первых, автор в нем исходит из понимания государственной власти как права и возможности устанавливать порядок в обществе, подчинять своей воле поведение людей и их объединений, во-вторых, он не сводит судебную власть только к осуществлению правосудия.

Нельзя отрицать того, что суть судебной власти проявляется, прежде всего, при отправлении правосудия, однако правосудие является лишь одной из форм реализации судебной власти. В неполный перечень функций судебной власти Г.Ж.Сулейменова включает: контроль над законностью принимаемых решений и действий органов дознания, предварительного следствия и прокурора; рассмотрение заявлений о защите прав и охраняемых законом интересов, а также жалоб на действия и решения, нарушающие права и свободы граждан; изучение и обобщение практики применения законов и иных нормативных правовых актов судами; принесение частных постановлений в государственные органы и организации об устранении причин и условий, способствовавших совершению преступлений; принятие нормативных постановлений по вопросам судебной практики; осуществление вышестоящими судами судебного надзора за процессуальной деятельностью нижестоящих судов⁴.

Как мы определились, основной и важнейшей формой реализации судебной власти является правосудие. Руководствуясь конституционным положением, не ограничивающим рамки правосудия уголовным и гражданским судопроизводством, большинство современных процессуалистов определяет правосудие как совершаемую в процессуальном порядке в судебных заседаниях деятельность судов по рассмотрению и разрешению гражданских, уголовных и иных дел с применением норм материального права⁵.

От других видов государственной деятельности правосудие отличается следующими специфическими признаками: 1) осуществляется только судом; 2) осуществляется от имени государства на основе Конституции и законов; 3) при его отправлении судья независим и подчиняется только Конституции и законам; 4) осуществляется в установленном процессуальным законодательством порядке посредством рассмотрения и разрешения гражданских, уголовных и иных дел; 5) решения, вынесенные судами, обязательны к исполнению всеми организациями, государственными органами, должностными лицами, а также гражданами.

Проанализировав конституционные основы осуществления правосудия, мы пришли к выводу, что в Конституции РК нашли отражение только формальные признаки правосудия (строгое соблюдение закона, подробно регламентированный процессуальный порядок, независимость судей и др.), а его сущностные признаки остались за пределами конституционной регламентации. Сущностные аспекты правосудия нашли отражение в Международном пакте «О гражданских и политических правах». В соответствии со ст.14 этого документа правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах.

Таким образом, под правосудием в буквальном смысле слова следует понимать специфическую деятельность судов по рассмотрению и разрешению гражданских, уголовных и иных дел. Между тем в уголовном законе львиную долю преступлений против правосудия составляли (и составляют) не преступления, направленные на деятельность суда по осуществлению правосудия, а преступления, посягающие на другие общественные отношения, непосредственно с судебной деятельностью не связанные. Получалось, что уголовно-правовые нормы, включенные в главу «Преступления против правосудия», защищали не только «интересы собственно судебной деятельности, но и охраняли законную деятельность должностных лиц и граждан, содействующих отправлению правосудия, а также обязанных надлежащим образом выполнять судебные решения»⁶. Объяснить такое противоречие можно было, лишь раздвинув рамки понятия «правосудие» за пределы судебной деятельности, вследствие чего в теории уголовного права появилась широкая трактовка понятия правосудия. В соответствии с ней правосудие в качестве объекта уголовно-правовой охраны является понятием более широким, чем правосудие в узком процессуальном смысле.

Первой концепцию двух значений понятия «правосудие» предложила в начале 60-х годов прошлого столетия И.М.Черных⁷. В последующем она была поддержана и развита другими учеными. Так, И.С.Власов считал обоснованным включение норм об ответственности за воспрепятствование нормальной работе органов прокуратуры, следствия и дознания в главу о преступлениях против правосудия. Свое мнение он аргументировал тем, что при выделении группы преступлений против правосудия органы, непосредственно осуществляющие правосудие, и органы, способствующие осуществлению правосудия, интересуют законодателя не как самостоятельные звенья государственного аппарата, а как единый механизм, обеспечивающий реализацию задач правосудия⁸.

В рамках концепции широкой трактовки понятия «правосудие» в уголовно-правовой литературе при определении родового объекта рассматриваемой группы преступлений к правосудию стали относить не только деятельность суда, но и «деятельность органов прокуратуры, следствия и дознания, способствующих суду в достижении поставленных перед ним целей»⁹, «деятельность органов, исполняющих наказание»¹⁰. Отдельные авторы, еще более расширяя рамки правосудия, относили к нему и деятельность органов, исполняющих решения по гражданским делам¹¹.

Следует отметить, что к родовому объекту преступлений против правосудия может быть отнесена не любая деятельность органов прокуратуры, следствия, дознания, органов, исполняющих судебные акты. Авторы «Курса советского уголовного права», соглашаясь в принципе с широкой трактовкой понятия «правосудие», в то же время указывают на недопустимость включения в него функций, не связанных с судопроизводством, расследованием и разрешением дел и применением норм права. Поэтому, говоря о правосудии как о родовом объекте преступлений, «из всей многогранной деятельности органов, причастных к правосудию, следует выделять только те их функции, которые обеспечивают выполнение задач правосудия»¹².

Поскольку мы стоим на позиции признания объектом преступления общественных отношений, обратимся к более поздним научным работам, в которых родовой объект преступлений против правосудия рассматривается именно с этих позиций. С.А.Денисов считает, что родовым объектом преступлений против правосудия выступает «однородная группа общественных отношений, содержанием которых является правильная деятельность суда, органов дознания и предварительного следствия, участвующих в осуществлении задач и целей правосудия»¹³. Аналогично определяя объект преступлений против правосудия, А.И.Друзин относит к ним, помимо прочего, «общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов, исполняющих судебные акты»¹⁴.

Современные ученые в своих трудах обращают внимание на сложный характер общественных отношений, составляющих родовой объект преступлений против правосудия. Интересным представляется определение объекта преступлений против правосудия, предложенное Л.В.Лобановой: «Правосудие в качестве объекта уголовно-правовой охраны следует рассматривать как систему общественных отношений, призванных обеспечить предпосылки, нормальное осуществление, а также претворение в жизнь результатов… деятельности суда и содействующих ему органов и лиц»¹⁵. Данное определение примечательно тем, что в нем автор рассматривает объект преступлений против правосудия как сложную систему общественных отношений: во-первых, в сфере деятельности суда по реализации судебной власти, а во-вторых, в сфере деятельности органов, содействующих суду в отправлении правосудия. Поддерживая позицию Л.В.Лобановой, Т.К.Агузаров предлагает для объединения этих двух групп общественных отношений в единый объект преступлений против правосудия использовать категорию «интересы правосудия». По его мнению, будучи объектом преступлений против правосудия, интересы правосудия «складываются из двух групп общественных отношений -- отношений по отправлению правосудия судом и отношений по осуществлению правоохранительными органами деятельности, направленной на реализацию целей и задач правосудия путем создания необходимых условий для осуществления судом его полномочий по отправлению правосудия»¹⁶. В теории уголовного права применительно к преступлениям, посягающим одновременно на несколько объектов, принято выделять основной и дополнительный непосредственные объекты. А.Н.Трайнин указывал, что в сложных составах, для которых характерно наличие двух объектов, одно конкретное посягательство бьет одновременно по двум объектам¹⁷. Вопрос об отнесении заведомо незаконного задержания, заключения под стражу, содержания под стражей к многообъектным преступлениям является дискуссионным. Отдельные ученые считают, что данное преступление имеет лишь один непосредственный объект¹⁸. Все же в литературе преобладает мнение о двойственном характере его непосредственного объекта.

Среди множества объектов одного преступления основным непосредственным объектом должны признаваться наиболее важные общественные отношения, решающим образом определяющие степень общественной опасности данного преступления, место соответствующей уголовно-правовой нормы в системе Особенной части УК¹⁹. Следовательно, основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст.346 УК РК, являются общественные отношения по поводу уголовно-процессуального задержания и ареста, возникающие при осуществлении функций правосудия.

В учебной литературе, к сожалению, непосредственный объект рассматриваемого преступления четко не обозначается. Памятуя о важности правильного установления непосредственного объекта преступления для раскрытия его социальной сущности, авторы специальных монографических исследований уделяют должное внимание данному вопросу.

Так, например, Н.Р.Фасхутдинова считает, что непосредственным объектом заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей выступают «общественные отношения, содержанием которых является нормальная деятельность органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, связанная с применением мер государственного принуждения»²⁰. Аналогично определяет основной непосредственный объект заведомо незаконного задержания П.Л.Сурихин: «общественное отношение по поводу уголовно-процессуального задержания»²¹. Данные авторы в своих определениях обозначили узкий круг общественных отношений, которым причиняется вред при нарушении оснований и порядка применения уголовно-процессуальных мер принуждения. Однако более удачной представляется точка зрения Н.Р.Фасхутдиновой, поскольку в своем определении она исходит из понимания взаимосвязи родового и непосредственного объектов преступления.

Как нам представляется, непосредственный объект преступления всегда должен быть конкретен, расплывчатость формулировок, используемых для обозначения непосредственного объекта преступления, не позволяет провести четкие разграничительные линии между смежными составами преступления. Примером такого подхода может служить определение, предложенное С.А.Денисовым: «Непосредственным объектом заведомо незаконного ареста или задержания являются общественные отношения, содержание которых составляют правильная деятельность органов дознания и следствия, суда и прокуратуры по осуществлению задач правосудия»²². Данное определение настолько неконкретно, что стирает грань между родовым и непосредственным объектами рассматриваемого преступления.

По мнению С.М.Рахметова, преступление, предусмотренное ст.346 УК РК, посягает на «общественные отношения, обеспечивающие конституционные принципы правосудия»²³. Несмотря на терминологическое отличие от предыдущих, данное определение непосредственного объекта заведомо незаконного задержания и заключения под стражу грешит тем же недостатком -- оно неконкретно и не очерчивает тот узкий круг общественных отношений, которому причиняется вред именно этим преступлением. Если брать во внимание, что все основополагающие принципы осуществления правосудия нашли конституционное закрепление, то мы придем к выводу, что любое преступление главы 15 УК РК в той или иной степени посягает на «общественные отношения, обеспечивающие конституционные принципы правосудия».

Большее единодушие наблюдается среди ученых в вопросе о дополнительном непосредственном объекте заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей. В качестве такового в литературе называются: «неприкосновенность и личная свобода»²⁴, «право на свободу и личную неприкосновенность»²⁵, «личная неприкосновенность»²⁶, «неприкосновенность личности»²⁷ и др. Соглашаясь с мнением большинства, мы считаем, что дополнительным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст.346 УК РК, является гарантированное Конституцией право граждан на свободу и личную неприкосновенность. Поскольку применение процессуальных мер принуждения, связанных с изоляцией от общества, всегда ущемляет право граждан на свободу и личную неприкосновенность, правильность такой позиции не вызывает сомнения.

Право на свободу и личную неприкосновенность является весьма сложной философско-правовой проблемой, находящейся на пересечении таких наук, как философия, социология, теория права и отраслевые юридические науки -- конституционное право, уголовное право и процесс. В широком смысле под правом на свободу и личную неприкосновенность следует понимать имеющуюся у любого лица возможность совершать любые действия, не противоречащие закону, не подвергаясь какому-либо принуждению или ограничению в своих правах. При таком понимании право на свободу и личную неприкосновенность «поглощает» все или почти все личные права и свободы человека и гражданина, закрепленные в Конституции РК: неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, право свободного передвижения по территории страны и выбора местожительства, право на свободу труда и свободный выбор рода деятельности и профессии, свобода слова, свобода совести и др. Поэтому при установлении дополнительного непосредственного объекта заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей мы будем исходить из узконормативного понимания права на свободу и личную неприкосновенность.

Так, закрепляя право каждого на личную свободу и неприкосновенность, Конституция РК (ст.ст.16 и 17) в этих же статьях предусматривает важнейшие гарантии этих прав. Устанавливается, что «арест и содержание под стражей допускаются только в предусмотренных законом случаях и лишь с санкции суда или прокурора, с предоставлением арестованному права судебного обжалования. Без санкции прокурора лицо может быть подвергнуто задержанию на срок не более семидесяти двух часов», что «никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию». Данные конституционные гарантии охраняют свободу и неприкосновенность человека от произвола должностных (в первую очередь должностных лиц правоохранительных органов) и других частных лиц.

Даже те авторы, которые признают двойственный характер непосредственного объекта заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей, спорят по поводу их значимости. Одни ученые говорят об их равнозначности. Так, С.А.Денисов «правильную деятельность органов дознания, предварительного расследования, прокуратуры и суда в части применения задержания или ареста» и «интересы личности подозреваемого либо обвиняемого» называет двумя элементами непосредственного объекта заведомо незаконного заключения или ареста²⁸. Другая группа авторов среди этих объектов предпочтение отдает праву личной неприкосновенности. Например, В.Н.Иванов пишет: «При совершении такого преступления, как незаконный арест граждан, примат в объекте преступления, по нашему мнению, должен принадлежать конституционному праву граждан на неприкосновенность личности, так как право на защиту от незаконного ареста зафиксировано в Конституции … в качестве одного из основных прав граждан»²⁹. С ним солидарна Н.Р.Фасхутдинова, полагающая, что признание личной неприкосновенности дополнительным объектом рассматриваемого преступления не соответствует «ни положениям Конституции РФ, ни ратифицированным международным документам»³⁰. По этой причине автор предлагает перенести норму об ответственности за заведомо незаконное задержание, заключение под стражу и содержание под стражей в раздел УК РФ «Преступления против личности».

Анализ различных точек зрения относительно непосредственного объекта заведомо незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей позволяет сделать вывод, что основным непосредственным объектом этого преступления выступают общественные отношения по поводу уголовно-процессуального задержания и ареста, возникающие при осуществлении функций правосудия, а дополнительным непосредственным объектом -- право граждан на свободу и личную неприкосновенность. Признание международным сообществом положения о естественности и неотчуждаемости права человека на жизнь, свободу и личную неприкосновенность является важнейшим достижением человеческой цивилизации. В связи с этим совершенно естественно, что уголовное право признает эти права и свободы дополнительным объектом незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей.

преступление правосудие наказание стража

Список литературы

1. Гельфер М.А. Объект преступления //Советское уголовное право. -- М., 1960. -- № 5. -- С. 6-8.

2. Хлопцева Е.Ю. Уголовно-правовая охрана правосудия: Автореф. дис. … канд. юр. наук. -- Екатеринбург, 1995. -- С. 12-15.

3. См.: Комментарий к Федеральному Конституционному закону «О судебной системе Российской Федерации» /Отв. ред. В.И. Радченко. -- М., 1998. -- С. 6.

4. Сулейменова Г.Ж. Суд и судебная власть в Республике Казахстан. Ч. 1 / Под ред. председателя Карагандинского обл. суда Р.Т.Тусупбекова. -- Алматы, 1999. -- С. 9.

5. См.: Гуценко К.Ф., Ковалев М.А. Правоохранительные органы. -- М., 1996. -- С. 55; Сулейменова Г.Ж. Суд и судебная власть в Республике Казахстан... -- С. 17 и др.

6. Кулешов Ю.И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны: история и современность. -- М., 1997. -- С. 82.

7. Черных И.М. Преступления против социалистического правосудия: Автореф. дис. … канд. юр. наук. -- М., 1962. -- С. 8.

8. Власов И.С. Об объекте преступлений против правосудия // Учен. зап. ВНИИСЗ. -- Вып.1(18). -- М., 1964. -- С. 100.

9. См.: Уголовное право. Часть Особенная. -- М., 1968. -- С. 392.

10. Иванов В.Д. Вопросы борьбы с посягательствами против правосудия в деятельности органов суда и следствия Казахской ССР. Караганда, 1975. С. 6.

11. См.: Власов И.С. Об объекте преступлений против правосудия... -- С. 95; Власов И.С., Тяжкова И.М.Ответственность за преступления против правосудия. -- М., 1968. -- С. 31.

12. Курс советского уголовного права. -- Л., 1978. -- Т.4. -- С. 319-320.

13. Денисов С.А. Заведомо незаконный арест или задержание (уголовно-правовые вопросы): Автореф. дис. … канд. юр. наук. -- М., 1992. -- С. 10.

14. Друзин А.И. Воспрепятствование исполнению судебного акта. -- Ульяновск, 2001. -- С. 48.

15. Лобанова Л.В. Преступления против правосудия: теоретические проблемы квалификации и законодательной регламентации. -- Волгоград, 1999. -- С. 27.

16. Агузаров Т.К. Преступные посягательства на независимость и неприкосновенность судей. -- М., 2004. -- С. 20-21.

17. Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957. -- С. 115.

18. Власов И.С. Преступления против социалистического правосудия: Автореф. дис. … канд. юр. наук. -- М., 1964. -- С. 9.

19. См.: Кудрявцев В.Н. О соотношении предмета и объекта преступления. -- М., 1996. -- С. 64-65.

20. Фасхутдинова Н.Р. Уголовно-правовая охрана личной неприкосновенности от заведомо незаконных задержания, заключения под стражу и содержания под стражей: Автореф. дис. … канд. юр. наук -- Ростов н/Д., 1999. -- С. 14.

21. Сурихин П.Л. Уголовная ответственность за заведомо незаконное задержание: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. -- Омск, 2002. -- С. 12.

22. Денисов С.А. Указ.работа. -- С. 12.

23. Рахметов С.М. Некоторые проблемы уголовно-правовой борьбы с преступлениями против правосудия //Вестн. КазГУ. Сер. юр. -- 2001. -- № 4 (21). -- С. 66.

24. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв ред. И.Я.Козаченко, З.А.Незнамова, Г.П.Новоселов. -- М., 1998. -- С. 31.

25. Субботина В.И. Уголовная ответственность за заведомо незаконные заключения под стражу или содержание под стражей: Автореф. дис. … канд. юр. наук. -- М., 2002. -- С. 15-16.

26. Фасхутдинова Н.Р. Указ.работа. -- С. 14.

27. Уголовное право. Часть особенная / Под ред. Н.И.Загородникова, В.Ф.Кириченко. -- М., 1968. -- С. 397.

28. Денисов С.А. Указ. раб. -- С. 12.

29. Иванов В.Н. Уголовно-правовая охрана основных прав граждан СССР. -- М., 1967. -- С. 23.

30. Фасхутдинова Н.Р. Указ. раб. -- С. 58.

Размещено на Allbest.ru