Универсальность кондикционного обязательства в российском гражданском праве

В первом параграфе « Реализация норм о неосновательном обогащении в договорной сфере» речь идет о соотношении кондикционного и договорного требований.

Диссертантом определяются случаи, подпадающие под требование одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством. Речь идет о ситуациях, которые связаны с возможностью истребования на основании закона, иного нормативного акта, соглашения сторон или когда это вытекает из существа обязательства, части переданного на основании договора (обязательства) имущества. В тех случаях, когда речь идет об истребовании всего переданного по договору (обязательству) имущества, необходимо говорить не о субсидиарном применении правил о неосновательном обогащении, а о возникновении неосновательного обогащения на стороне приобретателя несостоявшегося договора (обязательства).

В связи с этим критически оценивается подход к пониманию случаев, подпадающих под выражение «исполненное в связи с обязательством», когда таковым считается исполнение, выходящее за рамки содержания обязательства (за рамки договора), в связи с которым оно возникло.

Выражение «исполненное в связи с обязательством» диссертантом предлагается толковать не как «исполненное за рамками обязательства», а как «часть исполненного на основании обязательства». Именно истребование части исполненного позволяет рассматривать возникшие отношения в рамках такого обязательства, на основании которого (в связи с которым) и было произведено исполнение, а следовательно, исключить прямое действие правил о неосновательном обогащении, что, естественно, не относится к случаям истребования всего исполненного по обязательству, поскольку такое обязательство считается несостоявшимся: основание нахождения имущества у приобретателя отпадает и на его стороне возникает неосновательное обогащение.

Второй параграф «Реализация норм о неосновательном обогащении в деликтных отношениях» посвящен вопросу соотношения кондикционного и деликтного требований. Диссертантом критически оценивается возможность разграничения кондикционного и деликтного обязательств по критерию вины, равно как и доводы, используемые в современной правовой литературе для обоснования несостоятельности такого разграничения. Критически оценивается и возможность разграничения сравниваемых требований в зависимости от того, образуется или нет на стороне правонарушителя имущественная выгода. Анализу подвергается соответствующая судебная практика.

В работе отрицается возможность рассмотрения кондикционного и деликтного обязательств как противоположно направленных. Данные обязательства соответствуют обязательству, направленному на перемещение материального блага от должника к кредитору; они совпадают по субъектному составу, по объекту правоотношения (независимо от того, говорим ли мы о юридическом или материальном объекте).

Диссертант не соглашается с утверждением о том, что размер приобретения ответчика (должника) может количественно не совпадать с размером ущерба истца (кредитора), который (ущерб) чаще всего оказывается больше приобретения ответчика. В качестве иллюстрации в литературе используют пример, когда похищенная вещь продается либо по заниженной, либо, напротив, по завышенной цене. Отвечая на вопрос, могут ли последующие результаты определения юридической судьбы вещи повлиять на объем возмещения в зависимости от того, будет ли речь идти о возмещении вреда или возмещении выгоды, диссертант приходит к выводу, что любое дальнейшее перемещение имущественного блага (похищенной вещи), как по возмездной (независимо от суммы выручки), так и по безвозмездной сделке должно рассматриваться как утрата имущества. Размер полученной выгоды будет всегда соответствовать размеру причиненных убытков. Причем определяться такой размер независимо от вида обязательства (деликтное или кондикционное) должен по одним и тем же правилам.

Учитывая однородность деликтного и кондикционного обязательств, в работе определяется, что в случае причинения вреда имуществу размер возмещения является одинаковым независимо от того, рассчитывается ли он непосредственно по правилам о кондикции или по правилам о деликтах, поскольку в последнем случае в отсутствие специальных правил об определении имущественного вреда в субсидиарном порядке подлежат применению все те же правила о кондикции. При этом речь идет не о замене деликтного требования кондикционным, а лишь о возможности субсидиарного (восполнительного) применения норм главы 60 ГК РФ к отношениям, возникающим из причинения вреда имуществу.

Исследуя существо кондикционного обязательства в сопоставлении с деликтным, диссертант определяет, что нормы о неосновательном обогащении имеют своей целью не только способствовать возврату утраченного, но и обременить приобретателя, возложив на него обязанности, в зависимости от качеств приобретенного (сбереженного) имущества, по возмещению убытков и уплате неустойки. В качестве иллюстрации анализируется ситуация, когда материальным объектом кондикционного обязательства является имущество, которое в действительности не было утрачено потерпевшим, а значит, не приобреталось приобретателем. Речь идет, в частности, о случае просрочки уплаты возмещения по деликтному обязательству, когда на стороне деликвента возникает неосновательное обогащение с момента такой просрочки в размере возмещения, подлежащего выплате потерпевшему. В такой ситуации постулат «вернуть полученное», характерный для кондикционных обязательств, полностью игнорируется, поскольку о реальной имущественной выгоде приобретателя (деликвента) говорить не приходится.

По мнению диссертанта, однородность кондикционного и деликтного обязательств не умаляет самостоятельности каждого из них. Каждое из них имеет свое основание возникновения. Основанием возникновения обязательства из причинения вреда имуществу выступает противоправное действие, но не любое, а лишь такое, которое наносит ущерб имуществу, то есть снижает его потребительскую стоимость (уничтожение или повреждение вещи). Основанием возникновения кондикционного обязательства выступает любой факт, не имеющий под собой правового основания, при котором происходит перемещение стоимости (имущественного блага) от одного лица к другому независимо от того, будет ли такое имущество впоследствии уничтожено или повреждено.

Субсидиарное применение правил главы 60 ГК РФ к требованиям из причинения вреда восполняет правовую регламентацию схожих по своей природе отношений. Данные правила являются общими для всех случаев восстановления имущественной сферы одного лица другим, что не исключает предъявления самостоятельного кондикционного иска. Вопрос о приоритете тех или иных специальных правил перед общими должен решаться судом посредством квалификации отношений, подлежащих защите.

Параграф третий «Кондикционное требование при защите прав собственника» исследует вопросы соотношения кондикционного и виндикационного требований. По мнению диссертанта, субсидиарное применение правил о неосновательном обогащении к требованиям о возврате имущества из чужого незаконного владения основано на однородности отношений, которые возникают при защите нарушенного субъективного права. Такую однородность можно считать либо следствием сходства сравниваемых отношений либо следствием того, что одно требование выступает разновидностью другого. Не вызывает сомнений, что неосновательное обогащение в самом широком смысле слова подразумевает любое перемещение имущественного блага от одного лица к другому без правовых оснований.

При анализе сравниваемых требований автор высказывает сомнения в достоверности признаков, которые используются для разграничения кондикционного и виндикационного требований.

Диссертант приходит к выводу, в соответствии с которым неосновательное обогащение охватывает все случаи истребования имущества из незаконного приобретения. Само же незаконное приобретение не порождает титула на стороне приобретателя в силу незаконности основания такого приобретения. Лицу, у которого имущество выбыло без каких-либо правовых оснований, достаточно предъявить требование о его возврате.

Виндикационное требование рассматривается диссертантом как разновидность кондикционного, то есть данные требования соотносятся как вид и род. Виндикационный иск не приобретает самостоятельного значения и в случае, когда истребованию подлежит вещь от добросовестного или недобросовестного приобретателя. В данном случае субъектный состав на стороне незаконного владельца соответствует общей категории «неосновательный приобретатель» главы 60 ГК РФ. Неосновательное обогащение может стать результатом поведения не только приобретателя имущества, но и третьего лица. Таким третьим лицом будет выступать лицо, которое не имело права отчуждать имущество. Неосновательный приобретатель - это лицо, к которому имущество перешло из имущественной сферы потерпевшего, независимо от того, имело ли место перемещение имущества непосредственно от потерпевшего к приобретателю либо через третьих лиц.

При виндикации вещи от добросовестного или недобросовестного приобретателя значение придается имущественной сфере последнего, а не имущественной сфере того лица, которое не имело оснований для совершения действия по отчуждению вещи. Другими словами, при виндикации вещи от добросовестного (недобросовестного) приобретателя последний соответствует выражению п. 1 ст. 1102 ГК «лицо, которое без установленных… оснований приобрело… имущество». В этих случаях субъектный состав виндикационного требования, так же как и при виндикации вещи у лица, непосредственно ее изъявшего у собственника, совпадает с субъектным составом кондикционного обязательства. Для урегулирования отношений между собственником и незаконным приобретателем применение специальных правил главы 20 ГК РФ необходимо лишь для определения границ применения виндикационного требования и требования об имущественном возмещении в принципе. Поскольку глава 20 ГК РФ не предусматривает каких-либо специальных правил, регламентирующих взаимоотношения сторон при возврате имущества, которые отличались бы от правил о неосновательном обогащении, не исключено прямое применение положений главы 60 ГК РФ для урегулирования этих отношений по возврату имущества. В случае же непосредственного предъявления требования к лицу, которое изъяло имущество у собственника, урегулирование отношений может осуществляться только по правилам о неосновательном обогащении в силу отсутствия специальных правил о виндикации, содержательно отличающихся от положений главы 60 ГК РФ. Имущественное требование теряет признаки виндикационного в случае, когда имущество, выбывшее помимо воли титульного владельца, приобретается возмездно добросовестным приобретателем. В данной ситуации возмещение имущественных потерь потерпевшего возможно только посредством предъявления кондикционного требования к лицу, которое не имело права отчуждать имущество.

Четвертый параграф «Кондикционное требование в отношениях сторон по недействительной сделке» посвящен рассмотрению вопроса о соотношении кондикционного и реституционного требований.

Анализируя существо реституционных действий как последствий недействительности сделок, автор определяет, что при применении последствий недействительности сделки процессы возвращения каждой из сторон в первоначальное положение должны рассматриваться изолировано друг от друга. При этом каждая из сторон недействительной сделки в зависимости от направленности реституционного действия является одновременно и потерпевшей, и обогатившейся стороной. При двусторонней реституции необходимо вести речь о требованиях обеих сторон недействительной сделки о возврате неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, каждое из которых должно рассматриваться как самостоятельное.

Реституционное требование, основанное на недействительной сделке, направлено на возмещение имущественных потерь каждой из сторон такой сделки и реализуется в рамках кондикционного требования. Вследствие этого диссертант приходит к выводу, в соответствии с которым, если и существует возможность определения реституционного требования в качестве самостоятельного, то это относится лишь к случаям, когда реституционное требование опосредует возврат имущества в качестве последствия недействительности оспоримой сделки. В таких случаях момент возникновения реституционного требования отличается непосредственно от момента возникновения кондикционного требования, соотносимого с моментом совершения оспоримой сделки.

Установленная законом необходимость возврата всего полученного по недействительной сделке, когда каждая из сторон возвращается в первоначальное положение, позволила некоторым ученым рассматривать обязанности сторон недействительной сделки как встречные (взаимные), а обязательство по возврату исполненного по недействительной сделке как двустороннее. В работе такой подход подвергнут критике. Взаимный (встречный) характер не только не характеризует последствия недействительности сделки, но в принципе противоречит существу возврата сторон недействительной сделки в первоначальное положение. Взаимный характер требований, возникающих из обязательств, определяется взаимообусловленностью таких обязательств, возникающих, в свою очередь, из двустороннего договора. В работе подвергается критике и существующая судебная практика, не соответствующая, по мнению диссертанта, сущности реституционных действий по недействительной сделке. Речь в частности идет о п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.200 г. № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении».

Законодатель четко определяет сферу применения кондикционных требований при применении последствий недействительности сделки, а именно - возврат в первоначальное положение только сторон недействительной сделки. Такой возврат в первоначальное положение должен рассматриваться как бремя, возложенное на каждую из сторон недействительной сделки, поскольку для нормализации гражданского оборота необходимо, чтобы эти стороны оказались в том состоянии, в котором находились изначально. При этом законом не предусматриваются никакие другие последствия недействительности, кроме реституционных, что означает невозможность замены их на виндикационное требование, а равно недопустимость квалификации требования о возврате исполненного по недействительной сделке в качестве требования о возврате имущества из чужого незаконного владения.

Нормы о неосновательном обогащении применяются к реституционным требованиям непосредственно, поскольку параграф 2 главы 9 ГК РФ не предусматривает каких-либо особенностей урегулирования отношений сторон недействительной сделки по их возвращению в первоначальное положение. Общее правило п. 2 ст. 167 ГК РФ, определяющее объем возмещения, укладывается в конструкцию п. 2 ст. 1102 ГК РФ со всеми вытекающими последствиями, предусмотренными правилами главы 60 ГК РФ.

В работе делается вывод о том, что реституционное требование можно определить как такое требование о возврате неосновательного обогащения, в силу которого сторона, производившая исполнение по недействительной сделке, вправе требовать возврата исполненного по ней от стороны, которая получила такое исполнение. При этом, по общему смыслу параграфа 2 главы 9 ГК РФ, сторона, управомоченная на возврат исполненного по недействительной сделке, не может отказаться от реализации принадлежащего ей права таким способом прекращения гражданско-правовых обязательств, как прощение долга.

Далее в данном параграфе диссертант приходит к выводу том, что сфера реализации кондикционного требования ограничена не только субъектным составом участников недействительной сделки, но и запретами на применение такого требования, обусловленными возможной злонамеренностью поведения одной или обеих сторон сделки (действия сторон (стороны) противоречат основам провопорядка и нравственности).

Третья глава «Механизм восстановления имущественной сферы потерпевшего в кондикционных обязательствах» состоит из четырех параграфов, в которых исследуются вопросы, связанные с исполнением кондикционного обязательства.

В первом параграфе «Квалификация отношений, связанных с возвратом неосновательного обогащения в натуре» диссертантом делается вывод о том, что возврату подлежит именно неосновательно приобретенное имущество, если оно сохранилось в натуре, независимо от того определено ли имущество, составляющее неосновательное обогащение, родовыми или индивидуальными признаками.

Автор аргументирует вывод, в рамках которого, возврат неосновательного обогащения в натуре не распространяется на случаи неосновательного сбережения. С учетом этого предлагается внести соответствующие изменения в п.п. 1 и 2 ст. 1104, п. 1 ст. 1105 ГК РФ.

По мнению диссертанта, кондикционное обязательство не может быть исполнено ненадлежащим образом или не исполнено вообще, если объект неосновательного обогащения реально существует. Такое обязательство подлежит исполнению в натуре всегда, даже в том случае, когда имуществу причинен вред (в данном случае к требованию о возврате имущества в натуре присоединяется требование о возмещении имущественного вреда). Причем при неосновательности приобретения возврату подлежит конкретное имущество, главным и единственным индивидуализирующим признаком которого выступает принадлежность его до момента возникновения неосновательного обогащения конкретному лицу (потерпевшему). Это, в свою очередь, исключает возможность применения к кондикционному обязательству некоторых положений ГК РФ, в частности, о праве кредитора потребовать возмещения убытков вместо требования передать ему вещь, об отпадении права на отобрание вещи у должника в случае, если эта вещь передана третьему лицу, имеющему право собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления.

Единственный случай, когда потерпевшему в независимости от его воли возмещается стоимость неосновательного обогащения, связан с невозможностью возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре, что в принципе исключает возможность отказа потерпевшего от возврата сохранившегося имущества в пользу реализации права на возмещение убытков. В противном случае безосновательное приобретение имущества подпадает под режим правомерных действий.

Возвращение неосновательного обогащения в натуре, по мнению диссертанта, исключает возможность замены его не только на деньги, но и на другое имущество. Исключение из этого правила составляет лишь случай, когда неосновательное обогащение приобретателя составляют денежные средства. С момента возникновения кондикционного обязательства, объектом которого выступает возврат денежных средств, на стороне приобретателя возникает денежное долговое обязательство, особенностью которого выступает то, что оно в принципе не может быть не исполнено. Кондикционное обязательство по возврату денег подлежит исполнению независимо от фактического наличия или отсутствия денег у должника (приобретателя). При этом только неосновательное обогащение в форме денег допускает возможность замены одних купюр (монет) на другие с тем, чтобы денежная сумма, подлежащая возврату в натуре, соответствовала безосновательно утраченной потерпевшим сумме денежных средств. В отношении иных (неденежных) кондикционных обязательств возврат неосновательно приобретенного имущества в натуре исключает возможность замены такого имущества на другое, пусть даже того же рода и качества.

Диссертант приходит к выводу, в соответствии с которым невозможность замены объекта неосновательного обогащения на стадии возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре не исключает в принципе ситуацию, когда приобретатель может предложить иное имущество для удовлетворения требования кредитора (потерпевшего). Однако такая замена, по мнению диссертанта, возможна не в силу положений главы 60 ГК РФ, а на основании применения общих положений о прекращении обязательств, в частности, положений об отступном. В подобной ситуации отношения из сферы внедоговорной, направленной на восстановление имущественного положения потерпевшего путем возврата неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, переходят в договорную сферу, а следовательно, в рамках данных отношений кредитор утрачивает статус потерпевшего, а должник - приобретателя. Последствия подобной замены исполнения, а соответственно и прекращения кондикционного обязательства для потерпевшего состоят в том, что он лишается возможности использовать правила главы 60 ГК РФ для восстановления своего имущественного положения.

В работе делается вывод, в соответствии с которым момент, когда лицо узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения, оказывает серьезное влияние на определение объема ответственности приобретателя перед потерпевшей стороной, а следовательно, и на правовой статус самого неосновательного приобретателя.

Далее в данном параграфе аргументируется вывод о том, что при возврате неосновательного обогащения в натуре значение придается всяким, в том числе всяким случайным, недостачам и ухудшениям имущества. Недостача предполагает уменьшение неосновательно приобретенного имущества по количеству единиц. В свою очередь, ухудшение предполагает снижение потребительской стоимости (качества) имущества вследствие порчи или повреждения, но не вследствие свойств имущества, приведших к естественному его ухудшению. Ухудшение имущества может коснуться любой вещи в независимости от ее принадлежности к индивидуально-определенным или родовым вещам. При этом недостача и ухудшение имущества выступают внешней формой имущественного вреда (ущерба), который может быть причинен имуществу и который необходимо возместить потерпевшей стороне.

Случайная недостача или ухудшение имущества могут произойти вследствие виновных действий приобретателя, третьих лиц (всякая недостача или ухудшение), а также вследствие совершения невиновных действий или действия непреодолимой силы (всякая случайная недостача или повреждение). Следовательно, на неосновательного приобретателя с момента возникновения обогащения переходит риск случайного повреждения имущества, а равно его недостачи. Поэтому нельзя согласиться с мнением, что в течение того времени, когда приобретатель владел имуществом, не зная об отсутствии оснований владения, он отвечает только за умысел или грубую неосторожность, приведшие к уничтожению или повреждению имущества.

Перенесение риска случайного повреждения и гибели имущества на приобретателя соответствует природе кондикции: имущество переходит во владение неосновательного приобретателя, а собственник утрачивает всякую связь с принадлежащим ему имуществом. Приобретатель, хоть и без законных оснований, осуществляет господство над вещью.

Приобретатель не является собственником, даже если он не знает и не должен знать о своем статусе неосновательного приобретателя. Положения ГК РФ о праве собственности применимы к приобретателю с оговоркой: если иное не предусмотрено законом и, в частности, главой 60 ГК РФ. Законодатель, допуская возможность незнания приобретателя о неосновательности обогащения, все же рассматривает такой случай как исключение из общего правила об ответственности приобретателя за причинение ущерба и ограничивает его ответственность лишь умыслом и грубой неосторожностью.

Диссертант замечает, что умысел и грубая неосторожность приобретателя направлены на причинение имущественного вреда (ущерба) в виде недостачи или ухудшения имущества. Такое поведение, даже если бы оно было поведением собственника, вряд ли соответствует содержанию правомочий владения, пользования и распоряжения. Поэтому в работе критически оценивается мнение, в рамках которого возложение на добросовестного владельца ответственности за умысел и грубую неосторожность относится к ситуациям ответственности без вины.

Во втором параграфе «Компенсационный характер возмещения при невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре» определяются случаи, когда возврат неосновательно приобретенного имущества в натуре невозможен и исследуются последствия невозможности такого возврата. Отмечается, что в научной литературе указанные ситуации относятся к разряду малоизученных.

По мнению диссертанта, в качестве случаев невозможности возврата неосновательно полученного следует рассматривать: гибель имущества; отсутствие имущества у приобретателя в силу его передачи третьему лицу, от которого нельзя истребовать имущество; отсутствие имущества, которое составляло неосновательное обогащение, ввиду того, что оно не может соотнестись по каким-либо критериям с качественными признаками имущества, выбывшего из хозяйственной сферы потерпевшего (спецификация, изменение функциональной направленности имущества, его физический и моральный износ), или отсутствует возможность определения имущества потерпевшего в силу смешивания его с имуществом приобретателя.

Анализируя положения о стоимостном возмещении, в случаях, когда возврат имущества в натуре невозможен, диссертант приходит к выводу, в соответствии с которым законодательный подход определения размера стоимостного возмещения нарушает имущественный интерес потерпевшего, поскольку ставит определение размера такого возмещения в зависимость от того, докажет или нет потерпевший, что приобретатель не просто должен был знать о неосновательности обогащения, а знал о таком обогащении. Усугубляется эта зависимость и тем, что правовой режим приобретателя, который узнал о неосновательности обогащения, делится еще на два правовых режима: правовой режим лица, которое узнало о неосновательности обогащения и возместило стоимость утраченного имущества немедленно, и правовой режим лица, которое узнало о неосновательности обогащения, но не возместило немедленно стоимость утраченного имущества.

В работе формулируется вывод, в соответствии с которым природа стоимостного возмещения соответствует природе реального ущерба, а точнее, той его части, которая определяется как расходы, которые потерпевший должен будет произвести для восстановления нарушенного права. Эти расходы, в свою очередь, соответствуют расходам потерпевшего, которые бы он мог произвести при приобретении имущества, аналогичного утраченному. Это означает, что приобретатель независимо от добросовестности или недобросовестности своего владения несет риск не только случайной гибели (утраты) неосновательно приобретенного имущества, но и риск изменения (повышения) его стоимости.

По мнению диссертанта, размер стоимостного возмещения должен соответствовать реальной (рыночной) стоимости утраченного имущества на момент осуществления стоимостного возмещения. Что касается возможного изменения рыночной стоимости имущества (включая перепады цен) в период владения приобретателем имуществом, то вопрос об учете таких ценовых изменений при возмещении должен решаться исходя из того, знал или должен был знать приобретатель о неосновательности обогащения.

Третий параграф «Особенности имущественного возмещения вследствие неосновательного сбережения» посвящен исследованию случаев, при которых имущество потерпевшего не выбывает из его владения, а следовательно, не переходит во владение приобретателя, но в силу тех или иных обстоятельств поступает в пользование последнего (например, признание недействительным договора аренды офисного помещения, предоставленного во временное пользование, по которому арендатор успел осуществить пользование им). Отсутствие факта владения, но установление факта пользования выступает квалифицирующим признаком сбережения в отличие от приобретения, когда имущество переходит в хозяйственную сферу приобретателя.

Существо безосновательного пользования выражается в том, что оно не сопряжено с перемещением материального объекта. В случае неосновательного временного пользования не возникает потребность в возврате неосновательного обогащения в натуре, так как приобретатель фактически никакое материальное благо не приобретал. Денежная оценка выступает единственно возможным средством оценки неосновательного обогащения в форме неосновательного временного пользования, которое, в конечном счете, сводится к размеру неосновательно сбереженного имущества, которое при нормальном течении гражданского оборота было бы потрачено на оплату пользования имуществом (например, на основании заключенного договора аренды).

При определении случаев неосновательного временного пользования чужими услугами диссертант приходит к выводу, что такое пользование может происходить как вследствие безосновательного приобретения или пользования имуществом, так и в принципе соотноситься только с действием, предметом которого выступает услуга, что не может повлиять на самостоятельность кондикционного обязательства по возврату неосновательно сбереженного имущества, возникшего вследствие пользования чужими услугами. При этом сбережение выражается в выгоде, полученной неосновательным приобретателем, размер которой определяется по цене, существовавшей во время, когда закончилось пользование чужими услугами, и в том месте, где оно происходило.

В ситуации, когда неосновательное обогащение является следствием неправомерного действия, предметом которого выступает имущество, ответ на вопрос, имеет ли место приобретение или сбережение, зависит от того, перешло ли такое имущество во владение приобретателя или в отношении его осуществляется лишь пользование. При пользовании имуществом на приобретателя переносится стоимость такого пользования. Следовательно, при отсутствии основания такого пользования оно будет считаться неосновательным, а перенесенная стоимость будет составлять выгоду за счет сбережения суммы денежных средств, которая должна была бы покрыть потерпевшему его интерес и затраты, связанные с предоставлением имущества в пользование.

Если неосновательное обогащение состоялось по причине пользования чужими услугами, то в таком случае значение должно придаваться не факту пользования, а существу предмета пользования, то есть услуге. Диссертант критически оценивает мнение, что услуга поступает в имущественную сферу приобретателя в результате ее оказания и мгновенно потребляется. Сущность услуги состоит в том, что она не может перемещаться из одной имущественной сферы в другую. Услуга оказывается одним лицом другому, соответственно, потребляется последним, не приобретая материальной формы. По этой причине на стороне приобретателя формируется лишь стоимость потребленной услуги, а поскольку в отсутствие основания потребление является неосновательным, то и сформировавшаяся стоимость будет составлять неосновательное сбережение в форме выгоды, то есть денежной суммы, которая должна была составить встречное предоставление потерпевшему.

В четвертом параграфе «Характер имущественного возмещения при передаче права другому лицу» исследуются случаи возникновения неосновательного обогащения в результате передачи права одним лицом другому посредством его уступки или иным образом на основании несуществующего или недействительного обязательства.

Возникновение неосновательного обогащения в форме передачи права (требования), по мнению диссертанта, сводится к двум основным случаям, во-первых, это передача права лицом, обладающим этим правом, другому лицу путем уступки требования на основании несуществующего или недействительного обязательства, во-вторых, передача права, принадлежащего одному лицу другому в силу закона, при наличии обстоятельства, которое является несуществующим или недействительным (например, отпадение правового основания обогащения ввиду явки лица, ранее объявленного умершим).

Указанные случаи объединяет то, что обогащение имущественным правом происходит не в силу отсутствия основания для перехода права (требования), а в силу его отпадения как несуществующего или недействительного. При этом действий по возврату имущественного права фактически не происходит. Установление факта несуществующего или недействительного обязательства достаточно для того, чтобы признать и передачу права несостоявшейся. И только в случае, если передача права удостоверялась каким-либо документом, последний подлежит возврату.

Далее в данном параграфе диссертантом критически оценивается мнение, согласно которому к случаям возникновения неосновательного обогащения в результате передачи права одним лицом другому относится передача безналичных денег и бездокументарных ценных бумаг.

При перечислении денежных средств со счета клиента на ошибочно указанный им счет на стороне получателя возникает неосновательное обогащение, размер которого соответствует стоимостной оценке права требования, соответствующей зачисленной на счет получателя суммы денег. Требование потерпевшего для восстановления своего первоначального положения будет сводиться не к передаче имущественного права (права требования), а к перечислению ошибочно зачисленной суммы со счета получателя вновь на счет клиента-потерпевшего, что выразится в действительном праве требования клиента к банку на эту сумму. Следовательно, в случае появления на счете получателя ошибочно зачисленной суммы в силу неправильно указанного плательщиком счета объектом кондикционного обязательства будет выступать действие по возврату конкретной суммы денег, что говорит о возникновении денежного обязательства.

В ситуациях, когда банк ошибочно списывает сумму денег со счета клиента, кондикционного требования в отношении банка в принципе не может возникнуть. Независимо от того, произошло ли такое списание по распоряжению клиента, но ошибочно зачислено банком не на тот счет, или непосредственно сам банк без каких-либо поручений клиента ошибочно списывает денежную сумму, требование клиента к банку будет связано с зачислением на счет ошибочно списанной суммы денежных средств, основанием предъявления которого будет выступать нарушение условий банковского договора. Квалификация отношений по восполнению счета клиента в качестве денежного обязательства, как в случае перечисления денег на счет ошибочно указанного лица, так и списания денежных средств в результате ошибочных действий банка, влияет на возможность применения законной неустойки - уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами.

Подобный вывод сделан также в отношении бездокументарных ценных бумаг. Требование о восстановлении прав владельца бездокументарных ценных бумаг является договорным со всеми вытекающими последствиями.

Четвертая глава «Обязательства, опосредующие кондикционные отношения», состоящая из двух параграфов, раскрывает природу обязательств, дополнительных к кондикционному, позволяющих в полной мере восстановить нарушенную хозяйственную сферу потерпевшего.

В первом параграфе «Требование о возмещении доходов при исполнении кондикционного обязательства» автор делает вывод о том, что для целей главы 60 ГК РФ категория «доходы» используется для определения объема санкций в отношении лица, которое знает или должно знать о неправомерности своего поведения, выражающегося в невозврате имущества, составляющего неосновательное обогащение. Другими словами, доход недобросовестного владельца, который он получил или мог получить, выступает мерилом (ценой) того бремени, которое ляжет на его плечи. Данный подход определения значения категории «доходы» в отношениях по возврату неосновательно приобретенного или сбереженного имущества в принципе снимает проблемы, связанные с разрешением вопроса о реальности получения приобретателем доходов, о доказывании их фактического получения в соответствующем объеме и т.п.

При этом размер таких доходов определяет размер требования в денежном эквиваленте. Таким образом, требование о возмещении всегда является денежным. Чем дольше недобросовестный приобретатель не возвращает неосновательное обогащение, тем больший объем ответственности он возлагает на себя в форме денежного возмещения, соответствующего размеру дохода, который он извлек или должен был извлечь с момента, когда узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. Поскольку именно обязанность по возмещению доходов, а не их возврату, в полной мере соответствует правовой природе обременения, предусмотренного п. 1 ст. 1107 ГК РФ, диссертант предлагает исключить из содержания нормы указанного пункта слово «возвратить», ограничившись выражением «обязано возместить потерпевшему все доходы».

Критически оценивается подход, согласно которому доходы, получаемые приобретателем, подлежат квалификации в качестве неосновательного обогащения. Если согласиться с тем, что использование неосновательного обогащения ведет к возникновению дохода, подлежащего возврату в качестве неосновательного обогащения, то выходит, что и использование дохода как неосновательного обогащения также приведет к возникновению нового дохода, а значит, и еще одного кондикционного обязательства. На практике это приведет к проблемам доказывания наличия некоторого числа возникших кондикционных обязательств в отношении возврата все новых и новых доходов как неосновательного обогащения. По мнению диссертанта, правила о возмещении дохода соответствуют нормам об упущенной выгоде, что позволяет признать возмещение доходов, которые получил или мог бы получить недобросовестный приобретатель, упущенной выгодой потерпевшего.

Потерпевший имеет право на возмещение стоимости доходов, которые были получены приобретателем после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. Если таковые получены не были, либо отсутствуют доказательства их получения в соответствующем размере, возмещению подлежит стоимостная оценка тех доходов, которые недобросовестным владельцем могли быть получены. В первую очередь должны учитываться доходы, которые получал потерпевший до того как имущество было неосновательно приобретено другим лицом. В отсутствие таких доходов во внимание принимаются доходы, полученные приобретателем до того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. При отсутствии таких доходов приобретателя значение приобретают доходы, которые обычно получают при использовании аналогичного имущества в условиях нормального течения гражданского оборота. По мнению автора, значение указанных способов определения размера доходов, которые могли быть получены недобросовестным владельцем состоит в том, что объем требований потерпевшего в отношении стоимости взыскиваемых доходов не может быть меньше размера тех доходов, которые фактически были получены приобретателем. Это означает, что взыскание стоимости доходов, которые могли быть получены недобросовестным владельцем, имеет приоритет перед взысканием доходов, которые реально были получены, при условии, если размер первых больше.

Особое внимание уделено исследованию вопроса об ответственности приобретателя за невозврат неосновательного денежного обогащения. Автор приходит к выводу, в соответствии с которым денежное обогащение может выступать следствием:

- непосредственного неосновательного перемещения денег от потерпевшего к приобретателю, в том числе неосновательного перемещения денежных средств, находящихся на счетах в банке;

- сбережения денежных средств вследствие пользования чужим имуществом без намерения его приобретения или вследствие пользования чужими услугами;

- невозможности возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре, когда таковое заменяется денежным возмещением;

- причинения вреда неосновательно приобретенному имуществу в форме недостачи или ухудшения, в том числе в форме случайной недостачи или случайного ухудшения имущества, когда на стороне приобретателя возникает обязанность по возмещению причиненного ущерба;

- возникновения денежного требования кредитора к должнику в силу отпадения основания, в частности, признания договора недействительным или незаключенным;

- неисполнения денежного обязательства, возникшего в силу закона, в частности, неисполнения обязательства по возмещению вреда, причиненного имуществу, жизни или здоровью.

Характер требования об уплате процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, позволил подвергнуть критике существующий в правовой литературе подход, согласно которому такое требование должно признаваться требованием из неосновательного обогащения.

Автор не соглашается с утверждением о том, что положения п. 2 ст. 1107 ГК не соответствуют ст. 395 ГК РФ ввиду того, что п. 1 ст. 395 ГК, в отличие от п. 2 ст. 1107 ГК, не ставит начисление процентов за пользование чужими средствами в зависимость от того, знал или должен был знать приобретатель о неосновательности получения или сбережения денежных средств. По мнению диссертанта, правила ст. 395 ГК РФ содержатся в общих положениях об ответственности за нарушение обязательств и получают свое развитие в положениях особенной части Гражданского кодекса РФ. Статья 395 ГК РФ устанавливает необходимость уплаты процентов, но не определяет момент времени, с которого происходит начисление процентов за пользование чужими денежными средствами. В этой связи между сравниваемыми статьями в принципе не может возникнуть коллизии. Более того, момент возникновения кондикционного обязательства, как правило, совпадает с моментом, когда лицо узнало или должно было узнать о неосновательности денежного обогащения. В случае, когда момент возникновения кондикционного обязательства не совпадает с моментом, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности денежного обогащения проценты за период добросовестного владения деньгами начисляются как плата за пользование денежными средствами, а с момента начала недобросовестного владения - как мера ответственности.

Во втором параграфе «Защита прав приобретателя при исполнении кондикционного обязательства» рассматриваются вопросы, связанные с возмещением неосновательному приобретателю понесенных им необходимых затрат на неосновательно приобретенное имущество.

По мнению диссертанта, можно выделить следующие виды необходимых затрат: затраты, связанные с обеспечением сохранности имущества и его потребительских свойств; затраты, связанные с содержанием имущества, обеспечивающие возможность его использования по назначению; затраты, связанные с обеспечением того правового режима, которым наделяет государство тот или иной объект, исходя из интересов публичного порядка (например, несение налогового бремени).

Делается вывод, в соответствии с которым добросовестный приобретатель имеет право на возмещение необходимых затрат, которые возникли с момента, когда он должен был узнать о неосновательности обогащения. Обязательство по возмещению стоимости необходимых затрат имеет кондикционную природу и возникает с момента прекращения кондикционного обязательства по возврату неосновательно приобретенного имущества. Установление факта осведомленности приобретателя о неосновательности обогащения должно квалифицироваться как умышленное удержание имущества, составляющего неосновательное обогащение, что лишает приобретателя права на возмещение необходимых затрат.

Несмотря на то, что по своей природе затраты, приведшие к улучшению имущества, не относятся к разряду необходимых затрат, это, по мнению диссертанта, не исключает возможности возмещения приобретателю их стоимости. По мнению диссертанта, в основу определения судьбы улучшений должен быть положен признак добросовестности приобретателя. Право на возмещение произведенных улучшений принадлежит добросовестному приобретателю с момента возникновения кондикционного обязательства в размере стоимости улучшений, но не свыше размера увеличения стоимости имущества.

Диссертант приходит к выводу, в соответствии с которым обязанность потерпевшего по возврату произведенных улучшений возникает с момента, когда добросовестный приобретатель исполнил обязанность по возврату неосновательно приобретенного имущества сразу после того как узнал о неосновательности обогащения. В противном случае, на стороне приобретателя возникает умышленное удержание имущества и, соответственно, он утрачивает право на возмещение стоимости улучшений.

Делается вывод о том, что передача добросовестным приобретателем неосновательно приобретенного имущества потерпевшему обусловливает, с одной стороны, прекращение кондикционного обязательства в отношении этого имущества, а с другой - порождает новое денежное кондикционное обязательство (определяемое автором как «кондикция улучшений»), размер которого соответствует стоимости произведенных улучшений. По мнению диссертанта, объект кондикции улучшений не подлежит возмещению в двух ситуациях: во-первых, если приобретатель был недобросовестным; во-вторых, если приобретатель вернул потерпевшему отделимые улучшения имущества.

Далее в параграфе анализируется проблема, возникающая в ситуации, когда улучшения, произведенные добросовестным приобретателем, могут увеличить стоимость имущества настолько, что необходимость возмещения затрат на такие улучшения потерпевшим поставит его в тяжелое финансовое положение, т. е. имущественное возмещение потерпевшего окажется не сопоставимым с тем объемом затрат приобретателя, которые привели к существенному увеличению стоимости неосновательно приобретенного имущества. В такой ситуации возложение обязанности по возмещению затрат может поставить потерпевшего в такое положение, при котором он сам окажется в роли неосновательного приобретателя. В связи с этим, положения главы 60 ГК РФ о стоимостном возмещении неосновательного обогащения предлагается расширить за счет правил о сопоставимости размера возмещения с финансовыми возможностями потерпевшего, то есть правилами об экономической целесообразности такого возмещения для потерпевшего. При этом случай, когда произведенные затраты на улучшение имущества привели к существенному росту стоимости неосновательно приобретенного имущества, вследствие чего его возврат для потерпевшего становится экономически нецелесообразным, должен рассматриваться как частный случай невозможности возврата неосновательного обогащения в натуре, при котором на добросовестного приобретателя возлагается обязанность по стоимостному возмещению имущества. Подобная замена обязательства о возврате неосновательного обогащения в натуре на обязательство о стоимостном возмещении имущества должна основываться на заявлении потерпевшей стороны, оценку материального положения которого должен произвести суд.

Под экономической нецелесообразностью возмещения стоимости затрат диссертант предлагает понимать такую ситуацию, при которой стоимость неосновательно приобретенного имущества вследствие осуществления приобретателем затрат на его улучшение, возросла настолько, что в случае возмещения их приобретателю потерпевший оказался бы в тяжелом материальном положении. В свою очередь, тяжелое материальное положение может характеризоваться несопоставимостью размера возмещения с финансовыми возможностями потерпевшего.

В работе исследуются случаи, когда вложения приобретателя приводят к изменению функциональной направленности неосновательно приобретенного имущества (например, велосипед переделан в велотренажер). В такой ситуации имущество утрачивает свои первоначальные признаки и приобретает новые. Это, однако, не означает, что имущество исчезает, и право собственности потерпевшего на него прекращается. Если вследствие изменения функциональной направленности, стоимость неосновательно приобретенного имущества окажется меньше его первоначальной стоимости, то произведенные вложения приобретателя нельзя считать улучшением имущества. Подобные вложения приобретателя также нельзя квалифицировать как причинение ущерба имуществу, поскольку поведение приобретателя не подпадает под понятие неправомерного поведения.

По мнению диссертанта, если отсутствует возможность приведения имущества в первоначальное состояние, можно говорить об экономической нецелесообразности возврата неосновательно приобретенного имущества, что позволяет применять те же последствия, что и в ситуации, когда возврат имущества в натуре невозможен. Это, в свою очередь, приводит к необходимости стоимостного возмещения неосновательно приобретенного имущества с оставлением функционально изменившегося имущества у приобретателя, если только он не знал и не должен был знать о неосновательности своего обогащения. В противном случае, потерпевшему помимо стоимостного возмещения должен быть передан и сам объект, находящийся у приобретателя.

ОСНОВНЫЕ НАУЧНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ОПУБЛИКОВАНЫ В СЛЕДУЮЩИХ РАБОТАХ АВТОРА

Монографии

Соломина, Н. Г. Кондикционное обязательство: Монография / Н. Г. Соломина. - М.: Юстицинформ, 2009. - 285 с. (13,51 п. л.).

Соломина, Н. Г. Исполнение обязательства вследствие неосновательного обогащения: Монография / Н. Г. Соломина. - Чита: ЗИП СибУПК, 2008. - 137 с. (8,5 п. л.).

Соломина, Н. Г. Требования из неосновательного обогащения в системе защиты нарушенных прав: Монография / Н. Г. Соломина. - Чита: ЗИП СибУПК, 2007. - 135 с. (8,4 п. л.).

Учебные пособия

Соломина, Н. Г. Международное частное право (общая часть): Учебное пособие. / Н. Г. Соломина, С. К. Соломин. Рекомендовано Дальневосточным региональным учебно-методическим центром в качестве учебного пособия для студентов специальности 021100 «Юриспруденция» вузов региона. - Чита: ЗИП СибУПК, 2004. - 86 с. (5,4/2,7 п. л.).

Соломина, Н. Г. Гражданско-правовые договоры: Учебно-методический комплекс. / Н. Г. Соломина, С. К. Соломин. - Чита: ЗИП СибУПК, 2005. - 157 с. (9,8/4,9 п. л.).

Соломина, Н. Г. Договорный режим имущества супругов: Лекция. / Н. Г. Соломина - Чита: ЗИП СибУПК, 2005. - 24 с. (1,5 п. л.).

Соломина, Н. Г. Классификация гражданско-правовых договоров: Лекция. / Н. Г. Соломина. - Чита: ЗИП СибУПК, 2005. - 30 с. (1,9 п. л.).

Соломина, Н. Г. Договорное право: практикум. / Н. Г. Соломина, С. К. Соломин. - Чита: ЗИП СибУПК, 2007. - 194 с. (12,1/6,0 п. л.).

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук:

Соломина, Н. Г. Возврат неосновательного обогащения в натуре / Н.Г. Соломина // Современное право. - М.: Новый индекс, 2009. - № 1. - С. 65-70. (0,5 п. л.).

Соломина, Н. Г. Определение случаев невозможности возврата неосновательно приобретенного имущества в натуре и возможные последствия / Н. Г. Соломина // Закон. - М.: ИГ «ЗАКОН», 2008. - № 8 (август). - С. 172-183. (1,0 п. л.).

Соломина, Н. Г. Последствия причинения вреда имуществу, составляющего неосновательное обогащение / Н. Г. Соломина // Арбитражный и гражданский процесс. - М.: Юрист, 2008. - № 6. - С. 42-45. (0,6 п. л.).

Соломина, Н. Г. Требование о возврате неосновательного обогащения и требование о возврате имущества из чужого незаконного владения: вопросы соотношения / Н. Г. Соломина // Арбитражный и гражданский процесс. - М.: Юрист, 2008. - № 4. - С. 42-45. (0,4 п. л.).