Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни по уголовному праву России

Существенное значение для правильной оценки фактов причинения смерти имеет установление начального и конечного моментов преступного действия и наступления последствий. В этой части, на наш взгляд, формулировка ч. 2 ст.9 УК о времени совершения преступления имеет некоторые изъяны и не соответствует материальному составу убийства. Хотя данный факт имеет значение для правильной квалификации содеянного, а, следовательно, для дифференциации ответственности (особенно когда речь идет о неоконченной преступной деятельности) и индивидуализации ответственности, применения и неприменения уголовного закона, амнистии и давности уголовного преследования.

Изучение судебной практики свидетельствует о том, что формы выражения действий, в результате которых причиняется смерть - это активные физические воздействия (более 90%). Физическое воздействие является наиболее распространенной формой воздействия на потерпевшего и в нашем уголовном законодательства. Примерно в 80% статей УК РФ диспозиции описывают форму преступного действия. Вместе с тем в редких случаях специалисты не исключают того, что убийство может быть совершено путём бездействия. Как указывают ряд авторов, для этого необходимо наличие двух обязательных требований: лицо обязано было предупредить наступление смерти, и имело реальную возможность это сделать. Например, мать перестаёт кормить своего грудного ребёнка, желая наступления его смерти; проводник в горах либо в другой труднодоступной местности не оказывает необходимой помощи потерпевшему, которую он должен оказывать по договору, медицинский работник умышленно не проводит медицинскую процедуру, необходимую для сохранения жизни больного и т. п. Однако в науке есть и другие мнения по этому вопросу, авторы которых указывают о невозможности совершения убийства путем бездействия. Диссертант в большей степени склоняется ко второй точке зрения.

Более сложная проблема, о которой необходимо говорить - субъект преступления. Возрастные признаки в законе установлены дифференцированно, но есть проблемы практического применения, которые до настоящего времени не находят своего решения, в том числе и в рамках постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Например, раздаются предложения об установлении ответственности за убийство с 12 лет. Такие радикальные решения приводили порой к тяжелым последствиям. История знает примеры, когда подростки привлекались к уголовной ответственности за подбор колосков на колхозном поле.

Другие специалисты, критикуя “гуманизацию” уголовно-правовых мер в отношении несовершеннолетних, предупреждают о возможных негативных последствиях: дальнейшем росте молодежного насилия, способствованию подготовке “кадров” наемных убийц для организованной преступности, не исключая и подростков от 12 до 14 лет. При этом наиболее радикальные предложения об установлении возраста привлечения к уголовной ответственности в 12 лет обосновываются тяжелой криминогенной ситуацией в стране и изменением возрастной психологии. Авторы подобных предложений часто ссылаются на уголовное законодательство зарубежных стран, где в ряде стран ответственность для несовершеннолетних наступает с 10-12 лет.

По нашему мнению, возраст, с которого наступает уголовная ответственность по УК 1996 г., вполне соответствует общемировым параметрам, показывает дифференцированный подход государства к контролю над преступностью несовершеннолетних. С одной стороны, это взвешенный гуманизм, понимание социальной значимости и безопасности подрастающего поколения. С другой - жесткое установление рамок уголовной ответственности за наиболее опасные преступления.

Более реальная проблема - определение точного возраста подозреваемого в убийстве и других преступлений против жизни. Диссертант предлагает решение данного вопроса закрепить законодательно, а не в постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Такое предложение поддерживают почти 90% опрошенных респондентов. В диссертации предложены пути решения и других вопросов, связанных с признаками состава преступления. Это в полной мере относится и к оценке квалифицированных и привилегированных убийств, дополнительные признаки которых позволяют более точно разграничивать ответственность виновных и тем самым воплощать в жизнь принципы законности и справедливости.

Второй параграф посвящен вопросам дифференциация ответственности за убийство посредством законодательного выделения квалифицирующих признаков.

Проведенный диссертантом анализ квалифицирующих признаков, предусмотренных ч.2 ст.105 УК, свидетельствует о более совершенных формулировках и определениях, что создает предпосылки к правильной квалификации содеянного. Вместе с тем есть ряд проблем, которые приводят к ошибкам в квалификации и не в полной мере отвечают принципу дифференциации ответственности. Например, сложности в квалификации возникают при причинении смерти одному человеку и покушении на данное преступление в отношение другого. Выход из создавшейся ситуации может быть в виде изменения содержания п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, в котором можно было бы предусмотреть ответственность за убийство двух или более лиц, либо за убийство одного и покушения на других лиц, либо дополнить ст. 69 УК положением о том, что в случаях совокупности оконченного и неоконченного преступления окончательное наказание не может быть менее трех четвертей окончательного наказания, предусмотренного ч.1 и ч. 2 ст. 69 УК.

Есть проблемы разграничения убийства лица или его близких в связи с осуществлением им служебной деятельности или выполнением общественного долга и ряда специальных составов преступлений, посягающих на жизнь «специальных потерпевших» (ст. 277, 295 и 317 УК). Проблемы касаются фигуры потерпевшего, объективной стороны и субъекта преступления. Анализ данных проблем позволил диссертанту сформулировать предложение об исключении специальных норм из УК РФ, и квалификации подобных фактов по п. «б» ч.2 ст.105 УК. С таким предложением согласно более 74 % опрошенных респондентов.

Рекомендации высших судебных инстанций о том, что действия всех участников организованной группы, члены которой совершают убийство, независимо от их роли в преступлении квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК, следует признать вполне обоснованными. Как представляется, такая квалификация была бы вполне оправданной, если бы данное правило было закреплено в уголовном законе. Такое предложение поддержали почти 86% опрошенных специалистов.

Не всегда соответствует закону квалификация действий виновного, совершившего убийство в совокупности с другими преступлениями. В связи с этим предлагается изменить формулировку признака с «убийство, сопряженное с…» на «убийство в процессе…».

Диссертант подробно исследует и другие проблемные вопросы оценки преступлений против жизни и предлагает пути их решения, опираясь на разъяснения Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ и результаты опроса экспертов.

Третий параграф посвящен анализу особенностей дифференциации и квалификации привилегированных убийств.

Тщательная дифференциация ответственности за убийство предполагает выделение и такой подкатегории как убийства со смягчающими обстоятельствами. В специальной литературе их принято еще называть привилегированными убийствами. Речь идет о следующих составах преступлений: убийство матерью новорожденного ребенка (ст.106 УК); убийство в состоянии аффекта (ст.107 УК); убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст.108 УК). Диссертант подробно анализирует объективные и субъективные признаки составов указанных преступлений. Выделяются существующие нерешенные вопросы их уголовно-правовой оценки, а также анализируются ошибки, допускаемые практическими работниками. Формулируются существенные предложения по исправлению негативной ситуации. Например, существует проблема квалификации привилегированных убийств, совершенных несовершеннолетними в возрасте от 14 до 16 лет. На первый взгляд, если специальная норма указывает на ответственность с 16 лет, то ответственность лиц, достигших 14 лет и не достигших 16, должна наступать по общей норме, т.е. по ст.105 УК. Но с учетом правил квалификации, разработанных наукой уголовного права, и в ряде случаев руководствуясь разъяснениями высших судебных инстанций, такие случаи (совершение убийства со смягчающими обстоятельствами) позволяют делать вывод об отсутствии состава преступления в действиях лиц, не достигших 16 лет. На наш взгляд, такое разъяснение должен дать Пленум Верховного суда РФ.

В ст.106 УК должно остаться, на наш взгляд, лишь одно упоминание об особом состоянии женщины: «убийство матерью новорожденного ребенка вовремя или сразу же после родов в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами». С таким предложением согласились около 72 % опрошенных респондентов.

Социологические исследования показали, что более 60% опрошенных специалистов в области уголовного права и криминологии поддерживают предложение об исключении из ст.107 УК таких категорий, как «издевательство, тяжкое оскорбление и аморальные действия». Как представляется, достаточно будет в формулировке оснований состояния аффекта указать на насилие либо иные противоправные действия потерпевшего, а также на длительную психотравмирующую ситуацию, возникшую в связи с систематическим применением насилия или иным противоправным поведением потерпевшего. Все остальное следует квалифицировать в рамках ст.105 УК с учетом смягчающих обстоятельств.

Наряду с этим, автор попытался сформулировать понятие деяния, которое в действующем уголовном законе именуется убийством при превышении пределов необходимой обороны и мер, необходимых для задержания преступника. Его следует исключить из категории убийств и именовать причинением смерти. Предложены изменения и в санкции указанного преступления, из которого необходимо исключить наказание в виде лишения свободы. Такого же мнения придерживаются большинство опрошенных автором респондентов.

Новеллы в ст.37 УК подтверждают мнение автора об особом месте эксцесса обороны, повлекшего причинение смерти нападавшего.

В четвертом параграфе рассматриваются вопросы дифференциация ответственности за иные преступления против жизни и проблемы их квалификации. Диссертант согласен с законодателем в выделении не неосторожного убийства, а причинения смерти по неосторожности, что вполне справедливо для более тщательной дифференциации ответственности. Но при квалификации случаев причинения смерти по неосторожности (ст.109 УК) необходимо помнить о смежных составах, в которых тоже речь идет о преступной неосторожности как причине гибели людей (например, ст.143, 215-217, 293 УК и др.). Эти нормы соотносятся как общая и специальные. Вместе с тем при отграничении неосторожного причинения смерти от умышленного преступления важно четко установить объективный и субъективный критерий в поведении виновного. Волевой момент умысла охватывает желание или допущение виновным последствий в виде смерти именно в момент причинения, что подтверждается наличием причинной связи между действиями и последствиями. Особенно это касается совершения убийства с косвенным умыслом и его отграничения от причинения смерти по легкомыслию, при котором виновный предвидит лишь возможность наступления весьма серьезных преступлений, но рассчитывает на определенные объективные обстоятельства, которые позволят предотвратить причинение вреда.

В последнее время в специальной литературе формулируются положения о возможности неосторожного сопричинения вреда, т.е. вопрос особого рода соучастия в совершении неосторожных преступлений. Автор полагает, что это предложение противоречит доктрине российского уголовного законодательства и, на наш взгляд, создает условия для объективного вменения.

Отдельные проблемы возникают при оценке субъективной стороны состава доведения до самоубийства. Во-первых, есть разные мнения по поводу формы вины, с которой совершается это преступление. Одни авторы полагают, что такие действия совершаются умышленно (с прямым и косвенным умыслом). Другие ученые указывают, что доведение до самоубийства может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности. Наряду с этими точками зрения, высказана и еще одна, согласно которой наличие прямого умысла на доведение лица до самоубийства требует квалифицировать его действия как убийство, совершаемое руками самого потерпевшего.

По нашему мнению, доведение до самоубийства характеризуется умышленной виной в виде прямого или косвенного умысла (чаще косвенного, когда виновный относится к возможным последствиям безразлично). Виновный осознаёт, что указанным в законе способом принуждает потерпевшего к самоубийству, предвидит возможность или неизбежность лишения им себя жизни и желает (прямой умысел) или сознательно допускает наступление этих последствий либо относится к ним безразлично (косвенный умысел). Если к самоубийству подталкивают невменяемого, малолетнего, не осознающего сути происходящего, то в этом случае на первый взгляд налицо подстрекательство к самоубийству, за которое ответственность отсутствует. Если же опираться на положения науки уголовного права, то такие действия виновного следует рассматривать как убийство, хотя диссертант не встретил ни одного подобного случая при изучении уголовных дел.

При подстрекательстве к самоубийству нормального человека ответственность, на наш взгляд, также отсутствует, если виновный не использует указанные в законе способы действия (угрозу, жестокое обращение, систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего). Но действия подстрекателя в этом случае весьма опасны, в связи с чем необходимо установить ответственность не только за доведение до самоубийства, но и за склонение к самоубийству. С таким предложением согласно около 67% опрошенных специалистов.

Четвертая глава диссертации «Смягчающие и отягчающие обстоятельства в системе дифференциации уголовной ответственности за убийство» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе раскрывается юридическая природа смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств. Следует согласиться с выводом о том, что обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказания, занимают особое место в Общих началах назначения наказания. Это подтверждают и данные судебной практики. Суды в 40,3% случаев мотивировали назначенное ими наказание за убийство только ссылкой на смягчающие и отягчающие обстоятельства без указания на какие-либо другие, вытекающие из ст. 60 УК признаки. Без ссылки на смягчающие и отягчающие обстоятельства вообще любой приговор лишается необходимой конкретности. Изучение приговоров по делам по обвинению в убийстве ряда областных судов, которые изменялись или отменялись в связи с нарушением требований ст. ст.60, 61, 63 УК, показало, что в большинстве случаев в них содержится указание на заниженное или повышенное наказание, так как суд не учел наличия установленных смягчающих или отягчающих обстоятельств (около 57% приговоров), характера (9%) и степени общественной опасности преступления (12%), данных, характеризующих личность преступника (22%.)

Диссертант исследует содержание и законодательное закрепление различных обстоятельств, и их отличие от квалифицирующих признаков. Тем не менее, делается оговорка о том, что в предмет исследования включены смягчающие и отягчающие обстоятельства, чаще других встречающиеся в уголовных делах по убийствам, за исключением тех обстоятельств, которые характеризуют самостоятельные привилегированные либо квалифицированные виды убийств.

Второй параграф посвящен анализу смягчающих обстоятельств, как средств обеспечения индивидуализации наказания за убийство.

На наш взгляд, признание тяжелых личных или семейных обстоятельств смягчающими независимо от того, явились ли они следствием аморального или противоправного поведения несовершеннолетнего, обусловлено рядом причин. Во-первых, несовершеннолетнему порой трудно осознать, что его поведение создает неблагоприятную ситуацию для личных или семейных обстоятельств. Во-вторых, исходя из социально-психологической оценки личности несовершеннолетнего и учитывая специфику личности несовершеннолетнего как субъекта уголовной ответственности, в криминологическом плане основания для смягчения ответственности «нужно искать в соотношении внешнего и внутреннего, объективного и субъективного, социального и личностного в поведении и поступках несовершеннолетних». Поэтому не только поведение несовершеннолетнего обуславливает возникновение тяжелых личных или семейных обстоятельств, в этом чаще всего виновны лица, на которых возложена обязанность по воспитанию несовершеннолетнего, а он лишь под воздействием этих обстоятельств совершает преступление. Все это позволяет прийти к выводу о том, что любые тяжелые или семейные обстоятельства, которые стимулировали совершение преступления несовершеннолетним, должны всегда рассматриваться судом в качестве смягчающих.

Совершение убийства вследствие стечения жизненных обстоятельств, как правило, свидетельствует «об отсутствии особо низменных мотивов у виновного». Изучение судебной практики показывает, что чаще всего данные преступления совершаются на почве личных мотивов (месть, ненависть, ревность и т.д.) - 82%, на почве корысти - 4%, на почве иных низменных мотивов - 14%.

Следует обратить внимание на то, что российское уголовное право, в отличие от зарубежного, никогда не придавало большого значения делению умысла, ему не было известно обязательное повышение наказания при наличии предумышленной деятельности, и никогда указанные виды умысла не имели значения для квалификации содеянного. Однако эти виды умысла по общему признанию должны учитываться при индивидуализации наказания.

Изучение уголовных дел показывает, что если при совершении убийств данное смягчающее обстоятельство почти во всех случаях учитывается судами при наличии наказания, то при неосторожном причинении смерти суды чаще отступают от требований закона и назначают наказание без учета того, что преступление было совершено под воздействием тяжелых личных или семейных обстоятельств. Отчасти это обусловлено трудностями в понимании содержания тяжелых личных и семейных обстоятельств и их механизма во взаимодействии с совершением преступления. Это касается и убийств, однако при назначении наказания за неосторожное причинение смерти суды встречаются с большими трудностями в установлении взаимосвязи и взаимообусловленности неосторожного преступления с обстоятельствами, предшествующими ему.

Диссертант полагает, что совершение преступления при наказуемом эксцессе обороны или задержания преступника само по себе учтено законодателем в ст. 108 и 114 УК о преступлениях с привилегированным составом. Причинение иного вреда, по общему мнению, большинства специалистов, при эксцессе обороны или задержания не влечет уголовной ответственности. В связи с этим включение данных обстоятельств в перечень смягчающих обстоятельств является излишним. Такое мнение поддерживают более 64 % опрошенных респондентов.

По мнению автора, особый интерес вызывает вопрос об оценке действий сотрудников правоохранительных органов, причинивших смерть при освобождении заложников. Причинение смерти лицу, захватившему или удерживающему заложника (заложников) в процессе его освобождения следует признать правомерным, т.к. в этом случае действуют правила о необходимой обороне. Если же смерть причинена заложнику (заложникам), то, по мнению диссертанта, возможны два варианта квалификации. При неосторожном отношении сотрудника к таким последствиям ответственность за убийство исключается, но возможно применение ст.293 УК, предусматривающей ответственность должностного лица за халатность. Если причинение смерти заложника допущено осознанно (цели и мотивы могут быть разными), то действуют правила крайней необходимости и при превышении ее пределов действия виновного могут быть квалифицированы как убийство. В этом случае состояние крайней необходимости будет рассматриваться как смягчающее наказание обстоятельство. Хотя автору предпочтительнее видеть в УК РФ привилегированное убийство при превышении пределов крайней необходимости.

Не всякое убийство, совершенное во исполнение приказа или распоряжения, дает право применять соответствующее смягчающее обстоятельство. Исполнение явно незаконного, тем более преступного приказа об убийстве другого человека, не дает права говорить о наличии смягчающего обстоятельства. Исполнитель такого приказа должен рассматриваться как соучастник убийства.

Особе место, по мнению автора, в перечне смягчающих обстоятельств занимает деятельное раскаяние. Деятельное раскаяние, рассматриваемое в ряду других стимулируемых уголовным законом форм поведения лиц, совершивших преступление, представляет собой одну из наиболее важных форм позитивного послепреступного поведения, поощряемых предоставлением льгот при решении вопроса об индивидуализации наказания. Значимость именно этой формы позитивного поведения определяется в немалой степени тем временным периодом, в который возможно совершение действий, обусловленный деятельным раскаянием: именно с момента окончания убийства до вынесения приговора возможно совершение действий, способствующих раскрытию и расследованию преступления. На более поздних этапах совершения таких действий становится невозможным. Поэтому и правовые последствия совершения поощряемых действий на более поздних этапах носят иной характер, нежели смягчение ответственности или освобождения от нее.

Не менее важным признаком деятельного раскаяния является активность совершаемых действий. Она выражается в том, что все формы подобного поведения, являющиеся видами деятельного раскаяния, представляют собой конкретные целенаправленные действия лица, совершившего преступление, после его окончания. Целеустремленность послепреступной деятельности подчеркивает ее активный характер. Поставив перед собой цель, облегчить свою участь при решении вопросов об уголовной ответственности и смягчить тяжкие последствия совершенного преступления или оказать содействие в его раскрытии или расследовании, лицо активно добивается ее реализации. Изучение судебной практики по делам об убийствах показало, что чистосердечное раскаяние встречается чаще, чем все остальные смягчающие обстоятельства, предусмотренные п. п. «и», «к» ч. 1 ст. 61 УК. Так, чистосердечное раскаяние учитывалось судами в качестве смягчающего обстоятельства в отношении 50 % осужденных. Если принять за 100% количество приговоров, в которых были учтены все смягчающие обстоятельства, предусмотренные п.п. «и», «к» ч. 1 ст. 61 УК, то количество приговоров, вынесенных с учетом чистосердечного раскаяния, составило почти 91 %. Эти данные свидетельствуют, в частности, о выполнении профилактической функции уголовного процесса, о его эффективности. Особо следует подчеркнуть, что и предварительное расследование, и судебное рассмотрение способствовали переоценке виновными своего поведения. Публичное раскаяние в суде следует рассматривать как первый шаг к исправлению, и это должно найти отражение в назначенном наказании.

Безусловно, среди тех, кто чистосердечно раскаялся до назначения наказания, далеко не все сумели доказать свое исправление и перевоспитание. Так, изучение, приговоров, в которых чистосердечное раскаяние было учтено в качестве смягчающего обстоятельства, показало, что около 20% осужденных, отбыв наказание за убийство, вновь совершили преступление.

Материалы судебной практики по делам об убийствах свидетельствуют, что 43 % осужденных, в отношении которых были учтены различные виды деятельного раскаяния, активно способствовали раскрытию преступления.

В третьем параграфе исследуются отягчающие обстоятельства в контексте средств обеспечения индивидуализации наказания за убийство. Весьма подробно анализируются отягчающие обстоятельства, предлагаются решения проблем, связанных с учетом данных обстоятельств по делам об убийстве и отграничение их от квалифицирующих и особо квалифицирующих обстоятельств. Так, по нашему мнению, положения ст.68 УК (особенно в ч.2, закрепляющей минимально обязательный срок наказания) не совсем правильно отражают принцип дифференциации ответственности и индивидуализации наказания применительно к убийству. Законодатель, по сути, уравнивает простой и особо опасный рецидив, устанавливая одинаковый минимум наказания. Было бы справедливее за совершение убийства при особо опасном рецидиве поднять планку минимального наказания до 50% максимального срока. Это предложение поддерживают почти 80 % опрошенных респондентов.

Как показало изучение материалов уголовных дел по совершению убийства в соучастии, чаще всего совершается в соучастии убийство, предусмотренное ч. 2 ст. 105 УК. И не в одном случае суд не устанавливал признаки особой активности соучастника в убийстве при назначении наказания (п. «г» ч. 1 ст. 63 УК).

Использование виновным особой обстановки для совершения преступлений повышает их опасность, что и служит основанием для отнесения этих обстоятельств к отягчающим наказание. В особенности это касается преднамеренных убийств, совершение которых в условиях чрезвычайного положения, стихийного или иного общественного бедствия, а также при массовых беспорядках отличается особым цинизмом и безнравственностью. При назначении наказания за подобные деяния необходимо учитывать то обстоятельство, что виновный осознавал условия обстановки и тем не менее использовал ее для достижения своих целей. Если убийство совершается из мести, ревности либо по другим мотивам и подобная обстановка не имеет к этому никакого значения, то суд, на наш взгляд, не должен назначать наказание с учетом этого признака.

Анализ смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств позволил диссертанту сформулировать предложения о дополнении и изменении уголовного закона о назначении наказания, в том числе и за преступления против жизни.

В заключении соискатель обобщает изложенное, формулирует основные выводы теоретического и практического характера и предлагает пути совершенствования уголовного закона и ряда других нормативных актов.

закон уголовный правовой убийство

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих работах автора

Монографии, учебники, учебные пособия

1. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни и проблемы их квалификации. Монография. М.: Московский университет МВД России, 2007. - 256 с.

2. Теоретико-правовые основы и современные проблемы квалификации преступлений. Монография. М.: 2006. (в соавторстве). - 128 с.

3. Уголовная ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны. Учебное пособие. М., 2003. - 110 с.

4. Преступления против жизни и здоровья. Учебное пособие. М., 2004 - 32 с.

5. Глава «Преступления против жизни и здоровья» в учебнике: Уголовное право. Общая и Особенная части. - М.: Изд-во «Городец». 2006. - 3 п.л. (в соавторстве).

6. Смягчающие и отягчающие обстоятельства в системе дифференциации уголовной ответственности за убийство. Учебное пособие. - М.: Московский университет МВД России, 2006. - 56 с.

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

7. Кабурнеев Э.В. Объективная и субъективная стороны убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны // Вестник Московского университета МВД России. 2003. № 3. С.2-4.

8. Кабурнеев Э.В. Уголовно-правовая оценка действий, повлекших причинение смерти // Вестник МосУ МВД России. 2006. № 9. - с.73-76.

9. Кабурнеев Э.В. О некоторых проблемах квалификации причинения смерти при превышении пределов необходимой обороны // Уголовное право. 2006. № 6. С.33-37.

10. Кабурнеев Э.В. К вопросу о квалификации убийства, совершенного в состоянии аффекта // Вестник МосУ МВД России. 2007. № 1. С.87-90.

11. Кабурнеев Э.В. К вопросу о квалификации террористических актов, повлекших человеческие жертвы // Вестник МосУ МВД России. 2007. № 2. с.87-89.

12. Кабурнеев Э.В. Правовая основа и оценка действий сотрудников ОВД, причиняющих вред лицу, совершившему преступление, в процессе его задержания // Российский следователь. 2007. № 2. С.14-16.

13. Кабурнеев Э.В. К вопросу о факторах, снижающих эффективность деятельности сотрудников подразделений ОВД по задержанию лиц, совершивших преступления // Российский следователь. 2007. № 3. С.2-3.

14. Кабурнеев Э.В. Развитие законодательства об ответственности за убийство // Журнал российского права. М., 2007. № 4 - 0,8 п.л.

15. Кабурнеев Э.В. Проблемы квалификации по объективным признакам преступлений против жизни, предусмотренных специальными нормами УК РФ // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2007. № 1. С. 142-144.

16. Кабурнеев Э.В. Объективная сторона убийства, совершенного в состоянии аффекта (ст.107 УК РФ) // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2007. № 2. С. 116-117.

Статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях

17. Кабурнеев Э.В. Необходимая оборона как обстоятельство, исключающее преступность деяния // Криминологический журнал. 2002. № 2. (в соавторстве) С. 34-37.

18. Кабурнеев Э.В. Объективная признаки состава преступления, предусмотренного ч.1 ст.108 УК РФ // Криминологический журнал. 2003. № 2. С.31-33.

19. Кабурнеев Э.В. Проблемные вопросы ответственности за причинение смерти при превышении пределов необходимой обороны // Российская академия юридических наук. Научные труды. 3 том. № 2. М., 2003. С. 471-472.

20. Кабурнеев Э.В. Проблемы классификации преступлений против жизни. Новеллы уголовного законодательства и проблемы правоприменительной практики // Сборник научных статей. Московский университет МВД России. - М., 2004. С.37-41.

21. Кабурнеев Э.В. Квалификация убийств, совершенных со смягчающими обстоятельствами. Уголовному кодексу Российской Федерации 10 лет (итоги и перспективы) //Сборник научных статей /Под ред. проф. Н.Г. Кадникова. Московский университет МВД России. - М., 2006. - С.171-176.

22. Кабурнеев Э.В. Новая редакция ст.205 УК РФ. Проблемы квалификации террористических актов, повлекших человеческие жертвы // Вестник Уфимского юридического института МВД России. Уфа. 2006. № 4. С.41-43.

23. Кабурнеев Э.В. Ответственность за убийство при превышении пределов необходимой обороны по законодательству зарубежных стран // Международный правовой журнал. Челябинск. 2006. № 3. С.81-85.

24. Кабурнеев Э.В. Особенности квалификации убийств, совершенных с отягчающими обстоятельствами. //Модернизация государства и права России в ХХ-ХХ1 вв.: исторический опыт и современные проблемы. Материалы Межвузовской заочной научной конференции. Московский университет МВД России. Тамбовский филиал, компания «ПЛЮС ГАРАНТИЯ». - Тамбов: Изд-во Першина Р.В. 2006. с.176-179.

25. Кабурнеев Э.В. К вопросу об обоснованности конструирования специальных составов преступлений, обязательным непосредственным дополнительным объектом которых является жизнь человека // Право как мера свободы и ответственности личности. Материалы международной научно-практической конференции. Челябинск. 2006. - 0,8 п.л.

26. Кабурнеев Э.В. Понятие убийства при превышении пределов необходимой обороны и его место в системе преступлений против жизни // Криминологический журнал. М., 2006. № 1. С. 46-48 (в соавторстве).

27. Кабурнеев Э.В. Дифференциация уголовной ответственности и индивидуализация наказания как важнейший принцип современного уголовного права. Межотраслевые взаимосвязи уголовного права //Сборник статей по материалам межвузовской научно-практической конференции посвященной 10-летию действия УК РФ 1996 г. - Екатеринбург: Изд-во Уральского юридического института МВД России. 2007. С.19-26.

28. Кабурнеев Э.В. Актуальные проблемы уголовной ответственности за преступления, посягающие на жизнь человека. Современное уголовное законодательство России и вопросы борьбы с преступностью //Сборник научных статей по итогам научно-практического семинара в Московском университете МВД России, посвященного 10-летию принятия УК РФ. Московский университет МВД России. - М., 2007. С.142-146.

29. Кабурнеев Э.В. Проблемы ответственности за убийство, совершенное с особой жестокостью, либо общеопасным способом // Российский криминологический взгляд. 2007. № 1. С.224-228.

30. Кабурнеев Э.В. Понятие квалифицирующих признаков и их роль в дифференциации уголовной ответственности за убийство // Законы России: опыт, анализ, практика. 2007. № 8. С.70-73.

31. Кабурнеев Э.В. Особенности дифференциации и квалификации убийств, совершаемых с отягчающими обстоятельствами // Юридический мир. 2007. № 2. С.31-36.

Размещено на Allbest.ru