Социокультурные особенности и национально-исторические предпосылки формирования гражданского общества в Кыргызстане

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социокультурные особенности и национально-исторические предпосылки формирования гражданского общества в Кыргызстане

Хайбулина Флюра Дамировна, соискатель Института философии и политико-правовых исследований НАН Кыргызской Республики.

Аннотация

Взаимоотношение государства и гражданского общества является наиболее серьезным фактором развития социального организма в целом. Понимание всего комплекса их отношений одновременно означает обнаружение возможностей трансформации общественной системы, ее способностей к самообновлению и развитию. Применительно к Кыргызстану решение такого рода задач приобретает особое значение. Поскольку Кыргызстан находятся в той стадии, когда формирование новой государственности и становление полноценного гражданского общества - основных субъектов социального и политического процессов - во многом зависит от их успешного функционирования и взаимодействия

Ключевые слова: гражданское общество, персонификация власти, харизматичность, идентификация, ценностные ориентации.

Одна из важнейших проблем современного Кыргызстана заключается в том, что кыргызское общество еще не имеет таких цивилизованных форм социальных связей в обществе, какие имеют место быть, например, в Европе или США. В принципе, нигде в мире они не существуют в законченной и пригодной для употребления форме. Цивилизованные формы общественных связей формируются в процессе установления членами общества гражданского сектора. Мы же сегодня еще только «закладываем основы социального пространства, в котором может сформироваться новый гражданин независимого Кыргызстана, осознающий, что он есть действительная общественная сила, способная сознательно формулировать и направлять коллективный процесс в демократическое русло» [1]. При этом очень важно понимать, что дух и настроение настоящей демократии должны быть в самом человеке, внутри его мировоззрения.

Классик немецкой социологии Ф.Теннис утверждал: в сообществе, то есть традиционном обществе, «субстанция народа как изначальная и господствующая сила создает дома, селения, города, страны. Затем, в многообразных проявлениях, она порождает также и сильных своевольных индивидов - в образе князей, феодалов, художников, ученых и т.д. Все они, экономически и в социальном смысле, обусловлены всей совокупностью народа. Его волей и его силой... благодаря чему они только и могут быть столь могущественны в качестве некого единства...» [2].

Говоря об особенностях формирования гражданского общества в Кыргызстане, следует обратить внимание на такой социокультурный феномен кыргызского общества как персонификация власти. При обилии эмоций и амбиций в политической системе Кыргызстана огромное значение и колоссальная роль отводится личности, стоящей у власти. В Азии и на Востоке, в принципе, власть всегда была сосредоточена в одних руках. Вся восточная философия всегда поддерживала этот тезис. Сначала древнекитайский философ Конфуций, потом его последователь Мэн-цзы развивали учение об изначальной доброте человеческой натуры и обосновали идею гуманного управления страной императором в интересах народа. Позднее великий мыслитель Средневекового востока Аль-Фараби, говоря об устройстве правления, подчеркивал: если все качества, необходимые для правителя, соединяются в одном лице, то этому лицу и должна быть вручена власть.

Надо сказать, что идеи Конфуция, Аль-Фараби и их последователей наложили свой отпечаток на формирование восточного типа общества и оказали определенное влияние на ментальность народов Центральной Азии, которые активно взаимодействовали с Востоком. Для кыргызского сообщества проблема лидерства до сих пор является одной из основополагающих. Любое сообщество, будь то маленькая группа людей, собравшихся за одним столом, или массы людей, составляющих население села, региона, страны, должно иметь лидера. Особая роль принадлежит лидеру в социальном развитии своего народа. Поэтому не удивительно, что политические образования, которые имеют место в Кыргызстане, представляют собой партии лидерского типа. Их авторитет базируется не на программах, а на личностях, стоящих во главе.

Этому утверждению есть свои исторические предпосылки. В исследованиях, где описываются быт и характер отношений внутри кыргызского сообщества прошлого времени, содержится немало интересных наблюдений современников и очевидцев различных исторических событий. Вот как описывал внутренний строй кыргызов в конце XIX - начале XX веков Г.И. Бройдо: «Манап», по существу, являлся организатором жизни всего рода, он определял кочевья и время кочевок, под его руководством происходил суд, через него происходили соглашения с другими родами и сношения с правительственными учреждениями того государства, под властью коего в данный момент киргизы находились. У «манапа» почти никогда не бывало личного имущества, ибо имущество всего рода было в его распоряжении» [3]. Эти рассуждения подтверждаются работами целого ряда историков: В.В.Бартольда, Е.К. Мейендорфа, Н.И. Гродекова и др. [4]. Везде «манапы» изображены как деятельные организаторы жизни рода. «Манапы у кыргызов, - писал Н.И.Гродеков, - лучшие люди, происходящие от целого ряда биев. ...если сын манапа хуже отца, злой или обедневший, то он перестает быть манапом; ...Манапами стали те, которые выделились из народа, отличались храбростью и щедростью и предводительствовали народом во время безначалия. Во время неприятельских нашествий собирали весь народ и предводительствовали им»[5, 6]. С завоеванием края эти «манапы» являлись лицами, через посредство которых проводились все мероприятия власти в крае.

Сегодня кыргызской политике по-прежнему свойственна высокая персонификация. «Очень многое, - замечает Зайнидин Курманов, - зависит от личных качеств лидеров»[6]. Поскольку в отличие от остальных членов организации он позиционируется как лидер не только конкретной партии, но и нации, общества в целом. Человек, который претендует на звание общенационального лидера, обязан обладать необычайным чувством справедливости, особым стержнем, способным повлиять на сознание людей, чтобы изменить судьбу своего народа и страны в целом.

Харизматичность необходима лидерам в Центральной Азии и в Кыргызстане в частности, в противном случае это будет не «авторитетный», «слабый» руководитель, который не сможет реализовать какие-то ни было цели. «Слабый» в глазах общества лидер довольно быстро теряет власть и сходит с политической сцены. Не случайно многие специалисты считают, что «сильный лидер» необходим в условиях политической реальности в Центральной Азии, это якобы способствует стабильности и управляемости политической ситуации в странах Центральной Азии.

Нет сомнения, что основания для подобных выводов есть. Непонятый и не признаный соплеменниками лидер действительно обречен на неудачу. Но пока мы имеем дело с обратной стороной такого рода персонификации политической деятельности, а именно: стремление к лидерству предопределяет авторитарность главы партии и государства, если таковой удается завоевать власть в обществе. Ведь чем больше полномочий и государственной власти сосредотачивается в руках одного лица, как справедливо писал А.Токвиль, тем более реальна угроза тирании [7].

В связи с этим точка зрения заместителя помощника госсекретаря США по вопросам Центральной Азии Сьюзан Эллиотт о том, «что свобода и стабильность не исключают друг друга; наоборот, те страны, которые дают своим гражданам больше свободы, оказываются в итоге более стабильны» [8] представляется более справедливой и близкой к истине.

Вселяет надежду, что в современном Кыргызстане функции лидера меняются, по сути, он становится межпартийным модератором. Не у каждого лидера пока хватает выдержки, мудрости и гибкости осадить и организовать своих честолюбивых коллег. Это роль включает в себя функции и менеджера, и конфликтолога. По психологическому типу это скорее «лидер-лис». В переходные периоды именно такой тип наиболее эффективен для управления самыми амбициозными людьми в стране. В любом случае партии «лидерского типа», как справедливо замечает Э. Ногойбаева, не имеют исторической перспективы, «у них нет будущего» [9].

Несомненно то, что в современном Кыргызстане все чаще можно услышать о том, что кыргызы - темпераментный свободолюбивый, в прошлом кочевой народ, сумевший в свое время создать примитивную форму племенной демократии. «На протяжении тысячи лет, - утверждает президент переходного периода Роза Отунбаева, - наш народ жил в условиях кочевой демократии, сохраняя свои традиции и ценности» [10]. Это правда, но демократия эта весьма своеобразна. «По сути - это конгломерат родов, где важные решения принимаются на общем собрании их вождей и старейшин - курултае, что, в сущности, и есть парламент». Остановимся на этом чуть подробнее.

Дело в том, что «даже после перехода к оседлой и городской жизни кыргызы долгое время оставались кочевниками. Конечно, не в буквальном, а ментальном смысле, но при этом они сохраняли и продолжают сохранять родовое и племенное устройство. О силе родовых связей и отношений среди кыргызов говорят многие исторические свидетельства. Вот как описывал родовые отношения между кыргызами в конце XIX века российский исследователь Семиречья, участник среднеазиатских военных походов Н.И. Гродеков: «Личность находит защиту только у своего рода. За поступки его отвечает род. ...Взыскание платит и получает не лицо, а род... Невеста принадлежит не лицу, а роду. Вдова достается ближайшему родственнику умершего, а разведенная должна выбрать нового мужа среди рода прежнего мужа. Опекуном является всегда ближайший родственник. Гостям оказывают прием, смотря по степени родства. ...Волостные управители, избираемые народом, удерживаются на должности только тогда, когда они принадлежат к сильнейшему в волости роду» [11, 12].

Так, по свидетельству академика В.В. Бартольда, после «подчинения кыргыз русским, в отличие от казахов, кыргызы жили не мелкими аулами, а целыми родами. При этом каждое племя сохраняло свою прежнюю территорию». При этом «повышение образовательного уровня сравнительно мало отразилось на смягчении нравов» в этом вопросе [12,50-58]. Связи между людьми одного племени были гораздо более тесными, чем, скажем, связь между жителями одного города или даже аула.

На крепость родовых отношений влияло и то, что кыргызы, «имеющие сильных родовичей, живут зажиточнее, потому что в трудные минуты богатые помогают своим бедным родовичам и зачастую платят за них подати (налоги), а бедные в свою очередь оплачивают это своим трудом. ... нравственность кыргызов, принадлежащих к большому роду, значительно выше нравственности пришельцев разрозненных родов» [13, 16].

Не обошлось и без внешних факторов. Присоединение кыргызов к России также не решило проблемы межродовых противоречий. Однако будем справедливы: царские власти не особенно к этому и стремились. Напротив, если в начале после присоединения к Российской империи в Кыргызстане деление на волости соответствовала роду, то дальнейшее административное деление пошло вразрез с делением на роды. Ибо царскими властями признавалось вредным в политическом отношении соединение большого рода под властью его родоначальника.

Лишь в советский период времени межродовые различия были несколько «приглушены» и не выпячивались на общественное обозрение. В рамках советского государственного образования в виде Киргизской ССР кыргызский народ позиционировался как единая нация, достигшая определенных успехов в своем социально-экономическом, культурном и политическом развитии. Этому периоду в истории Кыргызстана посвящено множество различных исследований, многие из которых отражают подлинные факты и достижения Кыргызстана. Но, как оказывается, даже в этот, относительно благополучный, период своей истории родоплеменные различия кыргызов продолжали оказывать влияние на жизнь общества.

Конечно, сегодня родовое деление отличается от того, которое имело место до колонизации и «советизации» кыргызских племен. Но если еще лет двадцать назад идентификация по принципу трайба воспринималась как некая экзотика, то с началом нулевых годов она прочно вошла в жизнь общества.

До поры до времени клановая природа кыргызского государства мало кого интересовала. Позже, когда стала реальной угроза распада Кыргызстана с неизбежно последующей дестабилизацией всей Ферганской долины, об этом заговорили практически все эксперты и политики, причем в негативном тоне. Ситуация в Киргизии, утверждает М. Ларюэль, характеризуется «полиморфностью неконсолидированных политических субъектов, трайбалистскими и региональными внутриэтническими противоречиями» [14].

Столь негативная оценка вполне понятна. Клановое равновесие в Кыргызстане носит хрупкий характер, стоит его нарушить - и ситуация может обернуться самым плачевным образом, что мы и наблюдаем последние годы.

В традиционном обществе, отягощенном патриархальностью, ситуация осложняется еще и тем, индивидуализм здесь, воспринимается как разрушение общества. В основе понимания справедливости заложены общинные этические ценности. Источник легитимности государственного устройства кроется в авторитете отца, аксакала, президента. Граждане - дети, подчиняющиеся установленной в семье субординации. В политическом отношении отрицается сама идея демократии, персональной независимости и ответственности.

Цель государства, утверждал немецкий ученый В. Гумбольдт, - служение обществу. Его функции должны сводиться к обеспечению внешней и внутренней безопасности граждан. Особенно опасен государственный патернализм, отучающий индивидов самостоятельно преодолевать трудности [15]. Но именно такой патернализм мы имеем в большинстве случаев в Кыргызстане, как впрочем, и в остальных государствах Центральной Азии. В то время, как для формирования гражданского общества необходим индивид с совершенно иными качествами. Вот как, например, М. Вебер характеризует людей, совершивших переход традиционалистского общества к капиталистическому. Сдвиг от традиционалистического капитализма к современному, пишет он, «совершался, как правило, не отважными и беспринципными спекулянтами или авантюристами, … не обладателями «больших денег», а людьми, прошедшими суровую жизненную школу, осмотрительными и решительными одновременно, людьми сдержанными, умеренными и упорными по своей природе, полностью преданными своему делу, со строго буржуазными воззрениями и принципами» [16].

Всем известно, что кыргызов и европейцев друг друга отделяет много чего, включая такой основополагающий фактор, как разница в цивилизациях - одни представители оседлых цивилизаций, другие - кочевых. Первые вели оседлый образ жизни со времен античности, вторые - перестали кочевать только с приходом «большевиков», которые воспитывали их в духе коллективизма, а потому никакого индивидуализма у них не было и не могло быть. Напротив, коллективизм был одним из этнообразующих элементов кырзыского общества.

В этой связи, по-прежнему остается актуальным вопрос: «Возможно ли возникновение гражданских отношений в условиях традиционного общества?» До сих пор это было невозможно. Свободное демократическое правовое государство и гражданское общество можно создать только при условии личностной автономии, которая понимается не просто как личная свобода человека, а как единство внутренних и внешних возможностей его развития. При этом противоречие между внешним и внутренним становится источником развития личности в обществе.

Согласно существующим моделям гражданского общества, «лишь с момента появления гражданина как самостоятельного, сознающего себя таковым индивида, наделенного определенным комплексом прав и свобод, и в то же время несущего перед обществом моральную или иную ответственность за все свои действия» [17, 22], возможно становление гражданского общества. Поэтому гражданского общества не было (за исключением отдельных элементов) ни при античном рабовладении, ни в восточных деспотиях, ни при феодальном устройстве, ибо гражданские качества формируются лишь на достаточно высоких ступенях общественного развития.

Пока в Кыргызстане государственные институты современные по форме, но больше патриархальные по содержанию. Поскольку велик соблазн все, что не удается решить властям, объяснить не собственными ошибками, а несоответствием самой государственной системы так называемым «национальным» ценностям. «Как показала практика, - утверждал во время своего президентства К. Бакиев, - …В кыргызском обществе, основанном на общинной жизни и общинной ответственности, как видно, непросто прижиться западной системе прав человека... Видимо, это предопределено самим ходом истории» [18]. Спекулятивное суждение, поскольку не может отражать мнение общества в целом. Ведь еще в XIX веке Н.И. Гродеков отмечал, что «ныне личность несомненно начинает осознавать возможность пользоваться удобствами, предоставленными ей существующим порядком в смысле свободы действий, защиты закона от притеснений, обжалования решений и пр. Чем ближе к городу, тем больше уважаются права личности» [19, 21-22]. Тем более данное утверждение справедливо в отношении современных кыргызов.

Вселяет надежду и тот факт, что в последнее время в Кыргызстане появляются все больше работ, в которых утверждается, что одним из существенных последствий смены советского социально-политического строя в республике является «неизбежное размывание основ государственно-патерналистского комплекса» в сознании масс и их «ментальная ориентация на индивидуальную свободу» [20, 19]. Это дает основание думать, что подобного рода особенности не носят характер фатальной неизбежности, а являются следствием перехода общества от посттоталитарного, к новому демократическому социальному устройству.

государственность гражданский общество трансформация

Литература

1. Жанузак Искендер. Пляска асуров. Кое-что о парламентской форме государственного управления // URL: http://www.paruskg.info/2010/10/07/33598#more-33598

2. Tцnnies F. Gemeinschaft und Gesellschaft. Achte, verbesserte Aufl. Leipzig, 1935.

3. Бройдо Г.И. Показания Прокурору Ташкентской судебной палаты, данное 3-го сентября1916 г. // Восстание киргизов и казахов в 1916 году. - Бишкек, 1991.

4. Бартольд В.В. Киргизы. Исторический очерк. // Соч. Т. II. Ч. 1. Общие работы по истории Средней Азии. Работы по истории Кавказа и Восточной Европы. М.: 1963; Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сырдаринской области. - Ташкент, 1889; Мейндорф Е.К. Путешествие из Оренбурга в Бухару в 1820г. - М., 1975.

5. Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сырдаринской области. - Ташкент, 1889. С.6.

6. Курманов З. У нас нет классических партий международного образца // URL: http://analitika.akipress.org/news:871 ( дата обращения 28.10.2010)

7. Tocqueville Al. Democracy in America. The Library of America: New York. 2004..

8. Сьюзан Эллиотт: Свобода и стабильность не исключают друг друга - интервью корреспонденту российского издания «КоммерсантЪ» // URL: http://ca-news.org/news/638301 (дата обращения 24.03.2011)

9. Ногойбаева Э. Самый сложный этап политической борьбы предстоит после выборов и формирования правительства // URL: http://analitika.akipress.org/news:1041 ( дата обращения 11.10.2010)

10. Выступление президента КР Р. Отунбаевой на первом заседании Жогорку Кенеша 5-го созыва 10.11.2010 // URL: http://kg.akipress.org/news:289521 (дата обращения 10.11.2010)

11. Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сырдаринской области. - Ташкент, 1889. - С.12.

12. Бартольд В.В. Киргизы. Исторический очерк.// Бартольд В. В. Сочинения в 9-ти т. Т.II. Ч.1. - М., 1963. C.50-58.

13. Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сырдаринской области. - Ташкент, 1889. С.16.

14. Ларюэль М., Князев А. Центральная Азия погружается в «тотальный конфликт?» // URL: http://www.ferghana.ru/article.php?id=6745(дата обращения 7.12.2010)

15. Гумбольд В. Идеи к опыту установления границ деятельности государства. - СПб., 1908.

16. Вебер М. Избранное. Образ общества. - М., 1994;

17. Гаджиев К.С. Гражданское общество: концептуальный аспект // Кентавр. 1991. №2. С. 22.

18. Обращение президента КР Курманбека Бакиева к Курултаю согласия народа Кыргызстана // URL: http://www.for.kg/ru/news/112549/(дата обращения 11.07.2010)

19. Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сырдаринской области. - Ташкент, 1889. - С. 21-22.

20. Бейшембаева А.Р. Менталитет кыргызсконо народа в условиях модернизации. - Автореф. на соискание уч. степени канд. филос. наук. - Бишкек, 2005. - С.19.

Размещено на Allbest.ru