Концепция реабилитации и организационно-правовые механизмы ее реализации в российском уголовном процессе

Структура работы отвечает цели и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, включающих в себя тринадцать параграфов, заключения, списка литературы и иных использованных источников информации, приложения.

Содержание работы

реабилитация уголовный вред правовой

Во введении обоснован выбор темы диссертационного исследования, ее актуальность и степень научной разработанности; сформулированы цель, задачи, объект и предмет исследования; определены его методологическая, теоретическая и нормативная основы; конкретизирована эмпирическая база; отражены научная новизна, теоретическая и практическая значимость; сформулированы основные положения, выносимые на защиту; обозначены результаты апробации результатов научного исследования.

Глава 1 «Нравственные и теоретические основы формирования концепции реабилитации в российском уголовном процессе» состоит из трех параграфов, отражающих сущность авторского подхода к общим концептуально значимым вопросам реабилитации в российском уголовном процессе.

Первый параграф «Нравственные основы реабилитации» посвящен исследованию природы реабилитации в российском уголовном процессе, представляющей собой разновидность правовой реабилитации - сложного социально-правового явления, выраженного в юридически закрепленном комплексе мер, направленных на восстановление утраченных прав человека, его возможностей и способностей и обеспечивающих его полноценное существование в обществе. Автор подчеркивает, что в правовой реабилитации как общественно значимом социально-правовом явлении, отражающем позицию общества относительно понимания справедливости, необходимости восстановления честного имени гражданина, пострадавшего от обвинения в деянии, которого не совершал, заложены нравственные основы.

Исторический опыт свидетельствует об изменчивости нравственных представлений в ходе развития человеческого общества. Тем не менее, такие общечеловеческие ценности, как справедливость, уважение прав и человеческого достоинства, восходящие ко временам Аристотеля, актуальны и по сей день не только как определяющие нравственное сознание индивидов, позволяющие сделать выбор среди возможных вариантов поведения, но и как оказывающие влияние на содержание законов. При этом нравственные основы понимания реабилитации возникли на самых ранних этапах становления российской государственности, у истоков формирования российского законодательства, на рубеже ХI-XII веков. Они выражались, в первую очередь, в порицании действий, направленных на поругание честного имени человека, возведение напрасных обвинений, в установлении ответственности за «бесчестье» и «поклеп», воплотив традиционное на тот период времени отношение к сохранению чести, что с позиции сегодняшнего дня можно расценивать как нормы этические, то есть, нравственные.

Формирование идеи реабилитации, ее правовое воплощение в ходе длительного этапа эволюции в различных социально-экономических и политических условиях развития Российского государства осуществлялось на нравственном по своей сути отношении общества к пониманию реабилитации как оправдания невиновного лица, восстановления его чести, репутации и доброго имени, порождающих возмещение причиненного ему вреда.

Диссертант полагает, что нравственные основы реабилитации должны найти свое отражение в содержании института реабилитации, оказывать воздействие на осуществление деятельности специально уполномоченных государством органов и должностных лиц, связанной с восстановлением нарушенных прав пострадавшего лица, возмещением причиненного ему вреда, влияя на формирование нравственного общественного сознания посредством оценки обществом качественного уровня реализации государственных обязательств в сфере реабилитации и возмещения вреда.

Результаты исследования вопроса о нравственных основах реабилитации позволили обосновать выводы о том, что надлежащее функционирование нравственного по своей сути закона определяется не только его содержанием, но и соответствующей ему деятельностью субъектов, осуществляющих уголовное судопроизводство, которым он адресован. Применительно к органам предварительного расследования, реализующим назначение уголовного судопроизводства, в том числе и в направлении защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ) их деятельность могла бы, в частности, выражаться в стремлении достижения нравственной цели - реабилитации невиновных и возмещения причиненного им вреда. Однако на практике имеет место ситуация, которая заключается в том, что согласно существующей системе оценки, деятельность, в результате которой прекращается уголовное дело (уголовное преследование) по реабилитирующему основанию или впоследствии выносится оправдательный приговор, ни по каким критериям, представленным в статистической отчетности, нельзя оценить положительно. Следовательно, положительный конечный результат (реабилитация), соответствующий назначению уголовного судопроизводства, автоматически подпадает под отрицательную оценку работы должностного лица, осуществлявшего расследование преступления, и может ассоциироваться у практических работников с возможными негативными последствиями оценки их деятельности.

При этом автор высказывает мнение о том, что длительное пребывание в таком состоянии «двойных стандартов» способно привести к нравственной и профессиональной деформации соответствующих должностных лиц, породить ослабление побудительных мотивов поступать справедливо и честно, то есть, повлиять на их нравственное сознание. И здесь нельзя исключить возможность ослабления эффективности действия института реабилитации, порождающего недоверие к деятельности должностных лиц и нравственному по своему идейному замыслу закону.

Во 2 параграфе «Теоретические и правовые основы концепции реабилитации и основные тенденции ее развития в российском уголовном процессе» представлены сопровождающиеся выводами результаты исследования исторически обусловленных тенденций появления, становления и развития теории реабилитации, закрепления положений о реабилитации и возмещении вреда в законодательстве России, завершившихся формированием в УПК РФ 2001 г. самостоятельного правового института реабилитации.

Новизну авторского научного подхода к исследованию правовых основ концепции реабилитации отражает сопоставление содержания связанных с реабилитацией и возмещением вреда норм, представленных в отражающих различные исторические периоды законодательных актах, с конкретными положениями УПК РФ, составляющими содержание современного института реабилитации.

Диссертант резюмирует, что первоначально содержавшиеся в законодательных актах положения, предполагавшие ответственность по искам «за бесчестье» и за возведение ложных обвинений, впоследствии трансформировались в широкий спектр правовых регламентаций, в совокупности свидетельствующих о наличии к концу XIX века объективно обусловленных предпосылок для восприятия учеными-процессуалистами и внедрения в теорию уголовного процесса привнесенного из французского законодательства термина «реабилитация». Постепенно стало формироваться понятие «реабилитация», которое с учетом этимологии слова rehabilitation, наделялось различным содержанием и употреблялось как в теории уголовного процесса, так и в обиходе в различных сферах общественных отношений, например, в социальной, политической, медицинской.

Раскрыв содержание дискуссии по проблемам реабилитации и возмещения вреда, автор подчеркивает значимость для развития теории реабилитации позиции Н.И. Миролюбова, относящейся еще к концу XIX века, согласно которой реабилитация (а не восстановление прав или возмещение вреда, что непосредственно усматривалось из законодательства России к началу XX века) является самостоятельным правовым институтом. Отмечает концептуально значимый момент, заключающийся в том, что до принятия Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и Союзных республик 1958 года термин «реабилитация» эпизодически употреблялся в различных ведомственных нормативных актах, на уровне которых с 1925 года предпринимались попытки разграничения «реабилитации» и «возмещения вреда реабилитированным». В числе проблем, оказавших влияние на формирование концептуальных подходов к пониманию и соотношению реабилитации и возмещения вреда при формировании представленного в УПК РФ института реабилитации, соискатель указывает на отсутствие до принятия УПК РФ 2001 г. законодательного закрепления понятия «реабилитация» и четкого правового регулирования непосредственно связанных с ней вопросов.

В целом результаты исследования тенденций развития концептуальных подходов к пониманию реабилитации обусловили выводы автора об их неоднородности в ходе исторического развития и необходимости переосмысления в рамках целостной концепции.

В третьем параграфе «Понятие, содержание, значение и порядок формирования концепции реабилитации в российском уголовном процессе» диссертант аргументирует выводы о том, что многочисленные исследования, характерные для теории уголовного процесса после законодательного закрепления в УПК РФ института реабилитации, свидетельствуют о существовании юридических и нравственных проблем, связанных с его практической реализацией. Будучи обозначенными в теории и проявившиеся в правоприменительной практике, они приводят к выводу о назревшей необходимости переосмысления подходов к идее реабилитации.

По мнению соискателя, та или иная идея, обязательным признаком которой является признание обществом или профессиональным сообществом (его частью), нуждается в надлежащем воплощении в определенной системе взглядов, например, доктрине, теории или концепции. Следовательно, ее дальнейшее развитие в соответствующей системе взглядов, может способствовать изменению подходов к определению правовой природы реабилитации, ее законодательного закрепления в УПК РФ, оптимизации правоприменительной деятельности.

Способ решения данной задачи автор видит в формировании концепции реабилитации в российском уголовном процессе, которая как форма организации результатов исследования может развиваться в совокупности связанных с реабилитацией концептуально значимых выводов, предложений, теоретических и правовых положений, позволяя конкретизировать их частные аспекты. В этом смысле концепция может стать системообразующим элементом дальнейшего развития теории реабилитации.

В исследовании нашли свое отражение разнообразные подходы к определению понятия «концепция». Диссертант подчеркивает, что подобрать унифицированное определение термина «концепция» весьма проблематично, что, тем не менее, не исключает необходимости в каждом конкретном случае формирования той или иной концепции позиционировать ее определенным образом, что представляется актуальным и для концепции реабилитации в российском уголовном процессе.

Результаты проведенного анализа некоторых значимых для государственного развития России концепций (Концепции судебной реформы в РСФСР, Концепции национальной безопасности Российской Федерации, Концепции закона, представляемого в Государственную Думу Правительством Российской Федерации), обусловили выводы о том, что несмотря на предметные, структурные и содержательные различия, присущие каждой отдельно взятой концепции, в целом их формирование предполагает проработку соответствующей теоретико-правовой основы, характерную для соответствующей концепции сферу применения, структуру, содержание, наличие цели, соответствие политико-правовой концепции государства.

Содержание концепции реабилитации определяется системным подходом к выбору формы как целостной теоретической модели, внутреннее устройство взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов которой позволяет этому соответствовать. Ее формирование направлено на реализацию теоретически обоснованных выводов и предложений в нормах УПК РФ, связанных с реабилитацией и возмещением вреда, предполагая их обновленную редакцию и создание новой формально определенной модели уголовно-процессуальной деятельности в данных сферах. В случае реализации теоретической концепции реабилитации в нормах уголовно-процессуального закона, соответствующие ей положения приобретут статус правовой, а точнее - процессуально-правовой концепции реабилитации.

Соискатель доказывает, что отвечая признакам системности, всесторонне охватывая реабилитацию как социально-правовое явление, содержание концепции предполагает в качестве основы объект исследования, которым являются общественные отношения, складывающиеся в сфере реабилитации и возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства, закономерности становления и развития института реабилитации в российском уголовном процессе. В нем находят свое отражение специфические закономерности правоотношений в указанных сферах, определяемые нравственными основами и сущностью реабилитации, правовой природой института реабилитации и правовым обеспечением; связанные с объектом данной концепции идеи и теоретические положения с учетом их преемственности, значения для науки уголовного процесса и оптимизации правоприменительной практики. При этом правовое обеспечение соответствующих правоотношений, регулируемых в рамках института реабилитации, не может не обладать специфическими особенностями в зависимости от реабилитации и связанных с нею последствий.

Критерии выбора приоритетов для определения последовательности формирования концепции, научного исследования и обоснования составляющих ее элементов автор связывает с результатами оценки степени возможности на соответствующем этапе получить обоснованные выводы, значимые для дальнейшего хода исследования.

По мнению соискателя, всесторонняя и объективная оценка фактического современного состояния правовой регламентации реабилитации, понимание ее природы и значения, как для государства, общества, так и для конкретных лиц, нуждающихся в защите от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения их прав и свобод, неотделимы от выявления закономерностей внедрения реабилитации в российскую правовую систему.

Автор обосновывает вывод о том, что проведенное им исследование нравственных, теоретических и правовых основ, характеризующих возникновение, становление, развитие и правовое воплощение идеи реабилитации, приближает к пониманию ее сущности, обнаруживающей себя во внешних формах ее существования. Это, прежде всего, сформулированный в УПК РФ институт реабилитации, вопрос о правовой природе которого до настоящего времени фактически остается открытым, что приводит к отождествлению реабилитации и возмещения вреда и сказывается на эффективности правовой регламентации представленных в нем положений, понимании и состоянии организационно-правовых механизмов реализации реабилитации и возмещения вреда, и, как следствие, на практике применения данного института. При этом, значительная часть обозначенных вопросов касается имеющих место проблем согласованности и взаимосвязи предусмотренного в УПК РФ института реабилитации с соответствующими нормами иных отраслей права, например, уголовного, гражданского, гражданского процессуального, финансового, трудового, так или иначе, в предусмотренных законом случаях применяемых при реализации правоотношений в сфере реабилитации и возмещения вреда.

По мнению диссертанта, концептуальная проработка содержания института реабилитации необходима, в первую очередь, для более четкой и эффективной реализации принятых государством обязательств перед пострадавшими от действий уполномоченных им органов и должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства. Обосновывая актуальность данного тезиса результатами проведенного исследования, соискатель формулирует выводы о том, что ныне существующие концептуальные подходы к разрешению проблем реабилитации нуждаются в совершенствовании в связи с невозможностью рассматривать их как единую целостную концепцию, способную всесторонне отразить природу, сущность, значение реабилитации, определить ее цели, порядок осуществления в сфере уголовного судопроизводства, взаимосвязи с возмещением вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства, направления совершенствования правовой регламентации института реабилитации, оптимизации процесса его реализации.

Результаты исследования затронутых в данном параграфе проблем позволили сформулировать отсутствующее в теории уголовного процесса понятие концепции реабилитации.

В главе II «Концептуальный анализ сущности и содержания действующего института реабилитации в российском уголовном процессе», содержащей два параграфа, отражены результаты исследования проблем, связанных с понятийным аппаратом и определением правовой природы института реабилитации.

В первом параграфе «Проблемы и перспективы совершенствования понятийного аппарата института реабилитации» диссертантом отмечено, что для понятия, нашедшего свое отражение в законе, важна не только его научная, но и практическая значимость. Это предполагает необходимость раскрытия сущности и содержания понятия, его конкретизации, обеспечения однозначного понимания, исключения противоречий и несоответствий с содержанием соотносящихся с ним правовых норм. Автор констатирует, что в основе формирования института реабилитации, отвечающего нормам Конституции Российской Федерации, международного права и принципам уголовного судопроизводства, заложена необходимость создания системы правовых регламентаций, позволяющих констатировать факт невиновности лица в инкриминируемом деянии, восстановить его репутацию и честное имя, возместить вред, причиненный в ходе уголовного судопроизводства. Вместе с тем (ввиду отождествления реабилитации с порядком возмещения вреда), взаимосвязь невиновности лица в инкриминируемом деянии с его реабилитацией в рамках современной правовой регламентации понятия «реабилитация» просматривается недостаточно четко.

Диссертант приходит к выводу, что применительно к содержанию данного института вызывающие неоднозначное понимание среди ученых-процессуалистов понятия «реабилитация» и «реабилитированный» (п. п. 34, 35 ст. 5 УПК РФ) являются ключевыми, определяющими его смысл, взаимосвязи в правовой реальности и практическую реализацию. При этом, тот факт, что из 320 опрошенных автором исследования практических работников 61 - 19,1% указали, что в главе 18 УПК РФ содержатся положения о реабилитации, 134 - 41,8% отметили, что в ней содержатся положения о возмещении вреда, 101 - 31,5% отождествляют реабилитацию и возмещение вреда, а 24 - 7,5% затруднились ответить, свидетельствует о неоднозначной трактовке их содержания и правоприменителем.

Понимание реабилитации как порядка восстановления прав и возмещения вреда (реализованное в нормах действующего УПК РФ), указывает лишь на один аспект, который, хотя и является элементом, тесно взаимосвязанным с реабилитацией, но не отражает ее сущности и значения, искажает ее истинный смысл, состоящий в оправдании лица, восстановлении его честного имени, порождающих право на возмещение вреда, подлежащее реализации в случае волеизъявления реабилитированного.

На основе анализа различных подходов к пониманию реабилитации, сопоставления положений одноименного правового института и совокупности корреспондирующих с ним норм, в диссертации обосновывается, что сущность реабилитации заключается в официальном признании государством в лице компетентных органов и должностных лиц в предусмотренном законом порядке факта невиновности лица в инкриминированном деянии, влекущем наделение реабилитированного правом на возмещение причиненного ему вреда и гарантированную государством возможность его реализации.

Автор аргументирует необходимость разграничения «реабилитации» и «возмещения вреда», причиненного лицам в ходе уголовного судопроизводства, а также вывод о том, что за реабилитацией, влекущей право на возмещение всех видов причиненного вреда (при наличии волеизъявления реабилитированного по поводу его возмещения), следует совокупность компенсационно-восстановительных мер.

Результаты исследования понятийного аппарата института реабилитации позволили соискателю разработать новые по смыслу и содержанию понятия «реабилитация», «реабилитированный», сформулировать отсутствующие в уголовно-процессуальном законе понятия «право на возмещение вреда», «частичная реабилитация», «компенсационно-восстановительные меры», внести предложения по изменению и дополнению содержания ст. 5 УПК РФ, исключению из содержания статей 133 и 134 УПК РФ противоречащего сущности реабилитации и назначению уголовного судопроизводства термина «признание права на реабилитацию».

Второй параграф «Сущность института реабилитации и его соотношение с институтом возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства» посвящен исследованию правовой природы института реабилитации, вопросу о его содержании и отраслевой принадлежности.

Диссертант подчеркивает, что общественные отношения, характер которых требует правового регулирования, становятся его предметом, определяют содержание соответствующего правового института. Уделяет внимание анализу двойственного характера общественных отношений, регулируемых в рамках института реабилитации, которые, с одной стороны, связаны с реабилитацией лица, невинно обвиненного или осужденного, влекущей возмещение причиненного ему вреда, а с другой - с возмещением вреда, не связанного с реабилитацией. Обосновывает вывод о неоднородности указанных правоотношений с точки зрения субъектного состава, содержания и объекта правового регулирования.

Содержание правоотношений реализуется для достижения поставленных сторонами целей. Однако если считать, что цель реабилитации и возмещения вреда едина, то в случаях, когда лицо, пострадавшее в ходе уголовного судопроизводства, не реализует свое субъективное право требования о возмещении вреда, эта цель не может быть достигнута.

В авторском понимании целей и задач реабилитации, в случае, когда в отношении лица в предусмотренном законом порядке официально исключены все обвинения и подозрения, за ним признано право на возмещение вреда, разъяснен порядок его реализации, тот факт, что реабилитированное лицо не сочтет нужным инициировать процедуру возмещения причиненного ему вреда, не может свидетельствовать о том, что реабилитация лица не состоялась. В данном случае объектом правоотношений была реабилитация и в этом смысле их можно считать реализованными и достигшими своей цели.

После признания лица реабилитированным и признания за ним права на возмещение вреда правоотношения переходят в другую плоскость и относятся к обусловленным волеизъявлениям реабилитированного процедурам возмещения вреда.

Диссертант раскрывает уголовно-процессуальную природу института реабилитации, формулирует понятие института реабилитации, обосновывает вывод о том, что в главе 18 УПК РФ, именуемой «Реабилитация» объединены два самостоятельных правовых института. Содержание данной главы свидетельствует о фактическом смешении неоднородных предметов правового регулирования, об отсутствии дифференциации разнородного нормативного материала, с одной стороны, регулирующего отношения, связанные с реабилитацией, а с другой - с возмещением вреда субъектам, пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства.

С учетом результатов исследования правовой природы института реабилитации внесены предложения по изменению содержания статей 133 и 134 УПК РФ, изменению названия главы 18 УПК РФ.

В четырех параграфах третьей главы «Правовые основы, механизмы реализации и перспективы совершенствования института реабилитации» автор развивает и конкретизирует концептуально значимые положения о сущности реабилитации, правовой природе уголовно-процессуального института реабилитации, формулирует выводы и предложения, раскрывающие содержание и механизмы реализации данного процессуального института.

В первом параграфе «Уголовно-процессуальные основания реабилитации» представлены результаты теоретико-правового анализа содержания ст. 133 УПК РФ «Основания возникновения права на реабилитацию», в которой фактически присутствуют нуждающиеся в конкретизации и формально-правовом разграничении реабилитирующие и нереабилитирующие основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования.

При этом автор приходит к выводу, что установление в ходе производства по уголовному делу таких оснований, как отсутствие события преступления, отсутствие в деянии состава преступления (за исключением отдельных случаев, связанных с недостижением возраста уголовной ответственности и совершением общественно опасного деяния в состоянии невменяемости), непричастность подозреваемого, обвиняемого, подсудимого к совершению преступления, влечет последствия, связанные с признанием невиновности лица в инкриминированном деянии, то есть к его реабилитации, а установление других оснований (также представленных в ст. 133 УПК РФ), не ведет к реабилитации, а лишь порождает право на возмещение вреда.

В целях совершенствования правового регулирования правоотношений, связанных с прекращением уголовного дела и уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, сформулировано понятие «реабилитирующие основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования», обоснована целесообразность их нормативно-правового определения и закрепления на законодательном уровне.

В диссертации уделено внимание исследованию понятий «государственный обвинитель», «частный обвинитель», «обвинитель». Внесены предложения по урегулированию на законодательном уровне вопросов, касающихся принятия решения об оправдании лица в случае отказа государственного и частного обвинителя от обвинения по реабилитирующим основаниям.

Во втором параграфе «Субъекты правоотношений в сфере реабилитации», опираясь на результаты анализа доктринальных представлений о соотношении субъектов права и участников конкретных правоотношений (С.С. Алексеев, Р.О. Халфина, В.Я. Бойцова), диссертант обосновывает вывод о том, что конкретизация круга лиц, участвующих в правоотношениях в сфере реабилитации, позволяет раскрыть их содержание с точки зрения реализуемых в их рамках субъективных юридических прав и обязанностей.

По мнению автора, отличительной особенностью института реабилитации является субъектный состав правоотношений, в рамках которых специально уполномоченные государством органы и должностные лица при установлении в ходе производства по уголовному делу реабилитирующих оснований для вынесения оправдательного приговора или прекращения уголовного дела (уголовного преследования) реабилитируют лицо, создавая предпосылки для гарантированного государством возмещения причиненного ему вреда.

Соискателем обоснован вывод о том, что в силу взятых на себя обязательств, государство выступает гарантом обеспечения прав пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства. В связи с этим говорить о государстве, выступающем в качестве субъекта в правоотношениях, связанных с реабилитацией, можно с определенной долей условности и лишь с указанной точки зрения.

К управомоченным участниками правоотношений в сфере реабилитации относятся конкретные физические лица, вовлеченные в сферу уголовного судопроизводства, и в силу осуществления в отношении них уголовного преследования, приобретшие соответствующий процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного.

В третьем параграфе «Механизм реализации института реабилитации» рассматриваются основные подходы к пониманию сущности и содержания урегулированного нормами УПК РФ процесса реабилитации в его динамике, закономерностях и взаимосвязях.

В диссертации приведены аргументы, свидетельствующие о том, что правовая природа института реабилитации как отраслевого уголовно-процессуального института позволяет констатировать, что механизм его реализации обеспечивается системой уголовно-процессуальных средств.

При этом процессуальный порядок реабилитации, осуществляемый в соответствии с нормами УПК РФ, составляющими содержание института реабилитации, заключается: в установлении реабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (уголовного преследования), вынесении решения реабилитирующего характера (оправдательного приговора, постановления (определения) о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), констатирующего факт реабилитации лица, в соблюдении надлежащей процессуальной формы принятого решения, прямо (а не косвенно) отражающего его реабилитирующий характер и обусловленные данным решением правовые последствия.

Исследована проблема обеспечения доступа к правосудию лицам, уголовное преследование в отношении которых подлежит прекращению по реабилитирующим основаниям на этапе предварительного расследования. Конституция Российской Федерации закрепляет право каждого на возмещение государством вреда, причиненного действиями органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции), реализация которого гарантируется, в том числе, и обязанностью государства обеспечить пострадавшим доступ к правосудию (ст. 52 Конституции).

Однако данное конституционное требование отражено в уголовно-процессуальном законе не в полной мере. В частности, по мнению автора в ч. 2 ст. 27 УПК РФ предусмотрен неоправданно узкий перечень оснований, при наличии которых уголовное преследование не подлежит прекращению если обвиняемый (подозреваемый) против этого возражает.

Диссертант приходит к выводу, что, в определенных ситуациях, несогласие лица с основаниями прекращения уголовного преследования может быть обусловлено тем, что оно таким образом намерено добиваться правосудия, то есть оправдания решением суда. В связи с этим нуждается в переосмыслении тот факт, что согласие на прекращение уголовного преследования не предусмотрено для лиц, в отношении которых на стадии предварительного расследования уголовное дело (уголовное преследование) прекращается по реабилитирующему основанию. Внесены конкретные предложения, направленные на изменение соответствующих норм закона.

В работе отмечено, что реабилитация на этапе предварительного расследования и признание за реабилитированным лицом права на возмещение вреда порождают у соответствующих должностных лиц обязанности, связанные с обеспечением возможности его реализации, которые нуждаются в конкретизации на законодательном уровне.

В содержании четвертого параграфа «Процессуальный контроль и надзор за обеспечением законности в сфере реабилитации» рассмотрены вопросы обеспечения законности и единообразного применения положений института реабилитации, эффективности его реализации.

Соискатель аргументирует вывод о том, что признание факта реабилитации следует констатировать в оправдательном приговоре, постановлении, определении о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по реабилитирующему основанию. В связи с этим надлежащее осуществление контроля и надзора уполномоченными органами и должностными лицами предполагает обеспечение своевременного, законного и обоснованного вынесения решений, свидетельствующих о реабилитации лица и признания за ним права на возмещение вреда, обеспечение реализации прав реабилитированного, связанных со своевременным вступлением соответствующего решения в законную силу.

Автор полагает, что деятельность суда по рассмотрению жалоб заинтересованных участников на решения о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), в том числе и по реабилитирующим основаниям, как одна из форм судебного контроля, направленного на защиту прав и свобод личности, требует конкретного судебного решения соответствующего содержания. Диссертант обращает внимание на тот факт, что данный вопрос не нашел разрешения на законодательном уровне.

Исследование положений, регламентирующих процессуальные полномочия руководителя следственного органа и прокурора в части отмены незаконных или необоснованных постановлений следователя, позволило сформулировать выводы, свидетельствующие о том, что в целях совершенствования прокурорского надзора и процессуального контроля со стороны руководителя следственного органа при взаимодействии указанных участников уголовного судопроизводства неоднородные правовые предписания, представленные в ч. 1 ст. 214 и ч. 4 ст. 39 УПК РФ, следует согласовать по смыслу и содержанию.

В главе IV «Содержание и особенности реализации в уголовном процессе института возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства» в развитие сформулированных автором выводов о неоднородной правовой природе норм представленного в УПК РФ института реабилитации и фактического наличия в содержании главы 18 УПК РФ двух самостоятельных правовых институтов формулируются выводы и предложения, характеризующие содержание межотраслевого правового института возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства, и направления его развития.

В первом параграфе «Основания возмещения вреда» получили дальнейшее развитие концептуально значимые положения о существовании различий в правовой природе реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (уголовного преследования), обусловившие их конкретизацию и разграничение связанных с их установлением последствий.

Осуществлен теоретико-правовой анализ каждого из нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (уголовного преследования), представленных в ст. 133 УПК РФ, переосмыслено их содержание, обоснованы выводы о необходимости исключения из числа оснований, дающих право на возмещение вреда, предусмотренных: в пункте 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (истечение сроков давности уголовного преследования), как подпадающее под перечень исключительных случаев, перечисленных в ч. 4 ст. 133 УПК РФ, на которые правила о возмещении вреда не распространяются; в пункте 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (смерть подозреваемого или обвиняемого за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего) как не являющееся самостоятельным основанием возникновения права на возмещение вреда.

Автор отмечает, что меры процессуального принуждения, предусмотренные в разделе IV УПК РФ, незаконное применение которых к участникам уголовного судопроизводства предполагает признание за ними права на возмещение вреда, вследствие разной юридической природы, целей, оснований и правовых последствий применения, следует отличать от принудительных мер, которыми в предусмотренных законом случаях может сопровождаться выполнение следственных действий.

Сформулированные выводы обусловили внесение концептуально значимых предложений по изменению содержания ст. 133 УПК РФ в части, касающейся оснований реабилитации и возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства.

Содержание второго параграфа «Субъекты правоотношений в области возмещения вреда» отражает концептуально значимые выводы о различиях в субъектном составе правоотношений в сфере реабилитации и возмещения вреда.

Необходимость разграничения субъектов диссертант обосновывает результатами исследования, свидетельствующими о том, что субъектный состав правоотношений различается в зависимости от сферы правоотношений, так как они могут складываться по поводу реабилитации, возмещения вреда, восстановления иных прав пострадавшего лица, возмещения вреда юридическим лицам.

Субъекты правоотношений в сфере возмещения вреда в рамках действующего УПК РФ наделены совокупностью прав и обязанностей, реализация которых, хотя и регламентируется его нормами, но связана не с рассмотрением дела по существу, а с устранением вредных последствий, причиненных при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности в ходе производства по конкретному уголовному делу.

Разграничивая субъектный состав правоотношений в сфере реабилитации и возмещения вреда, автор выделяет группы субъектов, которые в соответствии с законом признают право на возмещение вреда, разрешают вопросы, связанные с возмещением вреда, фактически возмещают вред. Так, в частности, право на возмещение вреда за реабилитированным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование по основаниям, не связанным с реабилитацией, в рамках соответствующих предоставленных законом полномочий признают: дознаватель, следователь, начальник подразделения дознания, руководитель следственного органа, суд, прокурор. Указанные субъекты, кроме того, направляют лицу извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, причиненного в ходе уголовного судопроизводства. Вместе с тем обязанной стороной по разрешению вопросов, связанных с возмещением вреда, выступает суд. При этом фактическое возмещение вреда за счет казны Российской Федерации государство делегирует Министерству финансов Российской Федерации. Исполнение судебных актов по искам к Российской Федерации после проверки соответствующих документов Правовым департаментом Министерства финансов Российской Федерации осуществляется Административным департаментом данного учреждения путем перечисления денежных средств по реквизитам, указанным взыскателем в его заявлении. При этом конкретизировать круг субъектов, реализующих судебные решения, связанные с восстановлением трудовых, жилищных, пенсионных и иных прав пострадавших, не представляется возможным. С учетом многообразия и неоднородности правообязанных субъектов, диссертант представляет их классификацию по государственному статусу, содержанию деятельности, характеру правоотношений, объему предоставленных государством полномочий.

Соискатель подвергает критическому анализу ситуацию фактической экстраполяции элементов процессуального статуса гражданского истца и гражданского ответчика на исследуемый круг субъектов, затрагивает, в том числе, вопросы, связанные с определением круга представителей интересов реабилитированных и всех иных категорий лиц, имеющих право на возмещение вреда, как нуждающиеся в соответствующем правовом регулировании и не нашедшие своего разрешения в рамках ныне действующей редакции ч. 2 ст. 399 УПК РФ. Вносит предложения об изменении содержания ст. 399 УПК РФ в части разрешения вопросов о возмещении вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства, а также о дополнении УПК РФ новой нормой - ст. 60.1 «Представители реабилитированного и иного лица, пострадавшего в ходе уголовного судопроизводства», разрабатывает ее содержание.

Третий параграф «Организационно-правовой механизм и проблемы реализации института возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства (межотраслевой аспект)» отражает результаты исследования, позволяющие сделать вывод о том, что с учетом особенностей смешанной межотраслевой правовой природы данного института, представляется продуктивнее рассматривать его реализацию, используя термин «механизм». Взгляд на механизм его реализации как на упорядоченную совокупность взаимосвязанных элементов в их динамике и взаимозависимости позволил автору сформулировать понятие механизма реализации института возмещения вреда.

Выявлены нуждающиеся в разрешении проблемы, общие для возмещения всех видов вреда: неопределенность в вопросе о надлежащем ответчике по обязательствам государства о возмещении вреда за счет казны Российской Федерации; отсутствие оптимальных правил и процедур, опирающихся на конституционно-правовой смысл нормативного регулирования института возмещения вреда, не предполагающий каких-либо запретов на возможность выбора организационно-правового механизма возмещения вреда, то есть решения этого вопроса как в порядке гражданского, так и уголовного судопроизводства; необходимость обеспечения участия прокурора в каждом судебном заседании, связанном с рассмотрением вопросов о возмещении вреда пострадавшим в ходе уголовного судопроизводства. Внесены конкретные предложения по изменению и дополнению действующего законодательства, в частности, в статьи 133, 136, 139, 399 УПК РФ.

В четвертом параграфе «Направления совершенствования правовой регламентации возмещения вреда» рассмотрены вопросы, связанные с возмещением различных видов вреда, причиненного в ходе уголовного судопроизводства.

Анализируя содержание ст. 135 УПК РФ, предусматривающей порядок возмещении имущественного вреда, соискатель акцентирует внимание на том, что в ч. 1 указанной нормы говорится о возмещении имущественного вреда реабилитированному. Это объясняется тем, что независимо от характера принятого решения по основаниям, перечисленным в ст. 133 УПК РФ, лицо именуют реабилитированным. Однако фактически, когда речь идет о возмещении имущественного вреда, то право на такое возмещение имеет значительно более широкий круг лиц.

Кроме того, в содержании п. 5 ч. 1 ст. 135 УПК РФ допущена смысловая и юридическая неточность. Так, из смысла сформулированных в ч. 1 ст. 135 УПК РФ положений следует, что речь в них фактически идет не о расходах, как указано в данном пункте, что означает «затраты», а об убытках, что означает «ущерб» или «урон». Понятие «убытки» представляется более широким, включающим в себя все возможные недополучения и понесенные расходы. В связи с этим автор предлагает внести соответствующие изменения в содержание п. 5 ч. 1 ст. 135 УПК РФ.

Исследование содержания п. 2 ч. 1 ст. 135 УПК РФ позволило сделать вывод о том, что возмещение имущественного вреда включает не только возмещение имущества, конфискованного по приговору суда, но и изъятого и приобщенного к делу в качестве вещественных доказательств при прекращении уголовного преследования на досудебных этапах уголовного судопроизводства. Указанное обстоятельство не нашло своего отражения в уголовно-процессуальном законе, что привело к выводу о необходимости внесения соответствующих изменений в содержание данной нормы.

Неоднозначные подходы правоприменителя, наблюдаемые в практике реализации положений ст. 135 УПК РФ характерны для разрешения вопросов о возмещении сумм, выплаченных за оказание юридической помощи при заключении соглашения с адвокатом не самим обвиняемым (подозреваемым), а иными лицами. В связи с этим автор делает вывод о целесообразности отражать факт приглашения защитника другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого (подозреваемого) в материалах уголовного дела.

Непрозрачность процедуры разрешения вопросов, связанных с возмещением имущественного вреда, по-прежнему не дает оснований для вывода о безупречности ряда содержащихся в ст. 135 УПК РФ правовых положений. Результаты анализа данной нормы в совокупности с положениями Бюджетного кодекса, регламентирующими основания и порядок исполнения судебных актов по искам о взыскании денежных средств за счет казны Российской Федерации (п. 1 ст. 242-2, п. 2 ст. 242-1 БК РФ) привели к выводу о том, что суд, вынесший постановление о производстве выплат в возмещение имущественного вреда, после вступления данного постановления в законную силу выдает (или по просьбе взыскателя направляет в Министерство финансов Российской Федерации) исполнительный лист, прилагая к нему заверенную копию судебного постановления, для исполнения которого он выдан. Именно указанные документы являются основанием для обращения взыскания на бюджетные средства Российской Федерации.

Это позволило прийти к выводу о целесообразности внесения в ныне действующую редакцию частей 4 и 5 ст. 135 УПК РФ изменений, соответствующих фактическим требованиям закона, направленных на облегчение доступа пострадавших лиц к реализации права на возмещение причиненного вреда.

Проанализировав наиболее типичные случаи обжалования принимаемых судебных решений ввиду несогласия сторон с заявленной (удовлетворенной) суммой требований, диссертант вносит предложение о дополнении уголовно-процессуального закона рядом сформулированных им положений, позволяющих в рамках предварительного слушания рассматривать вопросы, связанные с возмещением вреда лицам, пострадавшим в ходе уголовного судопроизводства.

В контексте развития авторской концепции о механизмах реализации института возмещения вреда статья 399 УПК РФ регулирует правоотношения, выходящие за рамки исполнения приговора. Это обусловило ряд предложений об изменении ее содержания и вывод о необходимости привести в соответствие с ним название данной нормы, изложив его в следующей редакции: «Порядок разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора и возмещением вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства».

В ходе исследования проблем компенсации морального вреда (ст. 136 УПК РФ) выявлено отсутствие эффективного правового алгоритма действий прокурора при принесении извинений пострадавшим в ходе уголовного судопроизводства. В связи с этим обоснованы выводы о целесообразности предварительного согласования с судьей способа удовлетворения требований пострадавшего лица. По результатам такого согласования в соответствующем постановлении судьи, адресованном конкретному должностному лицу, может быть указан приемлемый для пострадавшего способ принесения извинений (например, письменно, на Интернет - сайте, устно).

По мнению автора, положения ч. 2 ст. 136 УПК РФ, носящие по своей сути императивный характер и не допускающие альтернативных форм судопроизводства при компенсации морального вреда в денежном выражении, сводят возможность такой компенсации лишь к исковому производству, характерным признаком которого является состязательный характер и наличие сторон с противоположными интересами. Это в корне противоречит сути правоотношений в сфере возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства, так как государство (в лице компетентных органов) реализует взятые на себя обязательства и выступает в защиту прав пострадавшего лица.

Теоретико-правовой анализ структуры и содержания ч. 1 ст. 138 УПК РФ (Восстановление иных прав реабилитированного) позволил диссертанту обосновать выводы о целесообразности регламентировать сформулированные в ней положения о порядке обжалования решений о возмещении вреда в специально посвященной данному вопросу ст. 137 УПК РФ (Обжалование решения о производстве выплат). Внесены предложения об изменении содержания ст. ст. 137 и 138 УПК РФ, в том числе и с учетом изменений в структуре УПК РФ, предусмотренных в ФЗ от 29 декабря 2010 г. №433-ФЗ (главы 45.1, 47.1, 48.1, 49 УПК РФ).

В ходе исследования соискатель доказывает необходимость изменения подходов к нормативно-правовому определению надлежащей формы рассмотрения вопросов о возмещении вреда юридическим лицам в порядке гражданского судопроизводства.

В заключении обобщаются выводы, подтверждающие, что содержание данного исследования отражает научно и теоретически обоснованную позицию автора о наличии объективной необходимости новых подходов к переосмыслению существующих взглядов на обеспечение прав и законных интересов лиц, пострадавших в ходе уголовного судопроизводства, а также положения, отражающие смысл и содержание новой концепции реабилитации, сформулированной диссертантом.

Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах

1. Орлова А.А. Концепция реабилитации в российском уголовном процессе: монография / А.А. Орлова. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2011. - 159 с.

2. Орлова А.А. Реабилитация и возмещение вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства. Проблемы теории, права и правоприменения: монография / А.А. Орлова. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2011. - 175 с.

3. Орлова А.А. Производство по делам частного обвинения / А.А. Орлова // Российская юстиция. - 2001. - №4. - С. 37 - 41.

4. Орлова А.А. Уголовное преследование по заявлению коммерческой или иной организации / А.А. Орлова // Российский следователь. - 2003.

- №10. - С. 7-8.

5. Орлова А.А. О некоторых проблемах реабилитации в уголовном процессе / А.А. Орлова // Российский следователь. - 2008. - №17. - С. 5-7.

6. Орлова А.А. О значении уголовно-процессуального института реабилитации / А.А. Орлова // Вестник Московского университета МВД России. - 2008. - №5. - С. 75-77.

7. Орлова А.А. К вопросу о концепции реабилитации в российском уголовном процессе / А.А. Орлова // Современное право. - 2008. - №5. - С. 81-85.

8. Орлова А.А. К вопросу о концептуализации понятия «реабилитация» в российском уголовном процессе / А.А. Орлова // Вестник Московского университета МВД России. - 2008. - №9. - С. 101-102. - №10. - С. 60-63.

9. Орлова А.А. К вопросу об организационно-правовых механизмах реализации концепции реабилитации в российском уголовном процессе / А.А. Орлова // Вестник Московского университета МВД России. - 2009. - №1. С. 124-126.

10. Орлова А.А. О юридической природе института реабилитации»

/ А.А. Орлова // Вестник Московского университета МВД России. - 2009. - №9. - С. 133-135.

11. Орлова А.А. Исторически обусловленные тенденции развития реабилитации в российском уголовном процессе / А.А. Орлова // Образование. Наука. Научные кадры. - 2009. - №4. - С. 30-35.

12. Орлова А.А. О правовых последствиях реабилитации в российском уголовном процессе и юридической природе ответственности государства / А.А. Орлова // Вестник Московского университета МВД России. - 2009. -

№4. - С. 110-112.

13. Орлова А.А. Реабилитация в уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных стран / А.А. Орлова // Закон и право. - 2010. - №4. - С. 103-105.

14. Орлова А.А. О направлениях совершенствования порядка возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства / А.А. Орлова // Образование. Наука. Научные кадры. - 2011. - №2. - С. 61-62.