Объективное и субъективное в преступлении

Содержательный параметр субъективной реальности представляет отражение чего-либо. Не может быть субъективной реальности вне процесса отражения. Важно отметить, что психическая деятельность целостна. Выделяемые в ней структурные элементы являются логическими конструкциями, способами познания ее функций. Сознание и воля едины. Их различение обусловлено внутренней (интеллект) и внешней (воля) направленностью сознания.

Структурное деление «Я» - «не - Я» полностью воспроизводится и в науке уголовного права. Оно выражено в сторонах (элементах) состава преступления - в субъективной стороне и частично в субъекте («Я»), объекте и объективной стороне и частично в субъекте («не - Я»).

Субъективная реальность охватывает как знания, так и переживаемые состояния (страдания, тревога и т.п.). Она включает также неосознаваемую психическую деятельность (установку, привычки, интуицию и др.). Методологически неверно противопоставлять сознание и неосознаваемую психическую деятельность. Последнее, как и сознание, выполняет регулятивную функцию и дополняет сознание, а не противостоит ему. Ошибочно смешивать неосознаваемую психическую деятельность и неизвестное, незнание, которые не являются предметом психической деятельности лица вообще.

В третьем параграфе «Понятийная природа категорий объективного и субъективного» исследуются происхождение и структура понятий «объективного» и «субъективного». Как и любые понятия, «объективное» и «субъективное» являются абстракциями со всеми свойственными им достоинствами и недостатками. Поэтому крайне важно в уголовно-правовом исследовании избрать тот угол зрения на предмет, который соответствует его целям и задачам, определить весомость неизбежных при данном методе потерь. К примеру, при юридической оценке совершенного деяния не следует забывать, что в силу своей единичности, индивидуальности и неповторимости оно никогда не может совпасть полностью, быть идентичным и тождественным в буквальном смысле обобщенной модели (составу) преступления, представленному в законодательстве. Оно может соответствовать ему только в определенных частях.

В этой связи представляется неточной характеристика квалификации преступления как установления тождества между общественно опасным деянием и признаками состава преступления. Тождество в этом смысле достаточно условное понятие. Более правильно говорить о соответствии деяния признакам состава преступления.

В четвертом параграфе «Речевая (лингвистическая) и смысловые основы понятия объективного и субъективного» рассматриваются роль и значение словесного (знакового) закрепления понятий объективного и субъективного, его влияние на пределы обозначаемого явления, подчеркивается необходимость четкого разграничения предмета, его образа, понятия (смысла) и слова, смешение которых может искажать представление о преступлении, характеризующемся в законе, приводятся типичные примеры таких случаев. Например, при раскрытии небрежности в теории ее положительная словесно-понятийная характеристика нередко необоснованно переносится на реальность, которая отрицается в ней («не предвидел» и т.п.).

В пятом параграфе «Объективное и субъективное как логические категории» раскрываются категориальные формы объективного и субъективного - необходимость и случайность, причина и следствие, возможность и действительность. Подчеркивается, что категории в отличие от других понятий, отражающих явление как бы в остановленном, «застывшем» виде, позволяют увидеть его в двуединстве покоя и движения.

В уголовно-правовой науке они служат средством обнаружения тех или иных признаков преступления, а в некоторых случаях и сами выступают в качестве признаков (например, «угроза причинения существенного вреда» в ст. 247 УК РФ выражает реальную возможность).

В шестом параграфе «Нерациональные компоненты объективного и субъективного» исследуются роль и значение нелогического, чувственного освоения действительности как определенной формы субъективности при совершении преступления и его оценке. Логический метод исследования, несмотря на всю его важность, имеет определенные ограничения; его условием является сравнимость явлений, несомненность знания о них, их структурная разложимость на разрозненные элементы и др. Однако в реальной жизни, в том числе в уголовно-правовой сфере, приходится сталкиваться с явлениями, не соответствующими этим условиям. В таких случаях логический метод не дает даже приблизительного знания и становится неприменимым. Справедливость, совесть, стыд, вера не поддаются чисто логическому определению. Эти состояния являются сугубо индивидуальными и исключительно субъективными переживаниями. Однако нередко именно они скрепляют разрывы в логических цепях при установлении преступления. Часто при доказывании тех или иных обстоятельств в уголовных делах имеют место противоречия, преодолеть которые возможно только нерациональным способом, например принятием на веру одного из них. В силу этого всякая оценка, в том числе юридическая, содержит неизбежно существенную долю неустранимой субъективности. Данное обстоятельство следует учитывать и в плане его представленности в механизме поведения лица, совершившего общественно опасное деяние, повлекшее вред. Определение субъективной направленности поведения человека, степени отражения в его сознании тех или иных обстоятельств, самооценка своего поведения с трудом поддаются уяснению.

Вторая глава «Объективная сторона преступления» объединяет два параграфа.

В первом параграфе «Понятие объективной стороны преступления» рассматривается внешняя сторона акта преступного поведения. Обращается внимание, что в реальном поступке объективная сторона представляет неразделимое единство с субъективной стороной, а их расчленение допустимо только как познавательный прием, облегчающий установление и сличение акта поведения с его законодательной моделью. В юридической литературе допускается непоследовательность в использовании данного приема, осложняющая уяснение и оценку преступления. Так, с одной стороны, признается необходимость разделения преступления на две составляющие (объективную и субъективную стороны), а с другой - производится их смешение. Это видно на примере отнесения к числу объективных признаков деяния воли и сознания лица, совершающего преступление. При таком подходе объективная и субъективная стороны преступления сливаются, обесценивая сам прием их разделения, затрудняя соответственно и оценку преступления, поэтому деяние как признак объективной стороны состава преступления не может включать психическую деятельность лица, действие (бездействие) которого находит в ней отражение, а определение содержать ее характеристику.

Вместе с тем вывод о наличии преступления, включая деяние (в узком смысле слова), не может быть сделан только на основе фиксации элементов преступления, отраженных в составе; любое элементарно расчлененное явление утрачивает свою сущность. Констатация отдельных элементов преступления не есть фиксация реального преступления. Вывод о его наличии будет правомерным только при условии обнаружения в способе соединения этих элементов сущности (идеи) преступления, выраженной в его обобщающем понятии как целостности, каковой является общественная опасность.

Рассматривается общественная опасность в проявлении объективного и субъективного компонентов. С учетом сущностного характера общественной опасности, связанности ее со всеми элементами преступления, относительности деления на объективное и субъективное, делается вывод, что ее объективность должна противополагаться сознанию не преступника, а сознанию правоприменителя. Поэтому в целом на уровне общего понятия и реального преступления общественная опасность есть его объективное свойство, которое должен выявить и обнаружить правоприменитель или исследователь независимо от своего сознания. Однако общественная опасность как сущностное свойство преступления объективна лишь в конечном счете. В «свернутом» виде она включает и субъективные моменты (отражает сознание виновного и других лиц).

В работе раскрывается содержание противоправности, подчеркивается, что в уголовном праве она носит характер противозаконности. Противоправность в целом есть объективный признак преступления, она представляет отношение между деянием и правовой нормой. Однако, как и другие элементы преступления, противоправность в «свернутом» виде содержит в себе элементы субъективности второго порядка - установленные и осмысленные законодателем, а также на практике отражающие мнение правоприменителя.

Высказано отрицательное отношение к предложениям некоторых специалистов отказаться в определении преступления от материального признака, сделав акцент на противоправности. Противоправность как формализованный признак не может в полной мере выразить преступление в силу символического отражения ею реальности, что приведет в правоприменительной деятельности к утрате сущностного ориентира при оценке преступления и чрезмерному усмотрению правоприменителя.

Во втором параграфе «Причинная связь» дается общее определение причинной связи, характеризуются ее признаки, при этом главное внимание уделяется специфике причинности в уголовном праве и анализу критериев ее установления.

Наиболее распространенная в теории уголовного права концепция «необходимого причинения» неудовлетворительна как в методологическом, так и в практическом отношении. Ее методологический изъян заключается, во-первых, в игнорировании того, что в уголовном праве причинная связь устанавливается в единичных актах поведения, которые не могут быть только необходимыми или только случайными. Категории необходимости и случайности в конкретных явлениях выступают лишь как слитые воедино тенденции. Во-вторых, критикуемая концепция не учитывает, что по современным представлениям случайность является не менее фундаментальным основанием явлений, чем необходимость, и не может быть исключена из процесса причинения.

Приведены новые доводы о достаточности предшествующего необходимого условия в качестве показателя наличия причинной зависимости. Предлагается закрепить критерии причинной связи между деянием и последствием (критерии причинения) в специальной норме, что наиболее уместно сделать в ст. 14 УК РФ при характеристике преступного деяния.

Рассмотрен вопрос о возможности причинения при бездействии. По общему правилу бездействие не причиняет, за исключением тех случаев, когда оно несет определенную информацию. Распространенное в теории априорное объявление любого предусмотренного в законе бездействия при наличии обязанности совершения действия информацией не согласуется с ее содержанием, основанном на строгой определенности материальных и символических носителей, точном знании механизма ее кодирования. Это предполагает специальное согласование между передающим и принимающим лицами формы восприятия информации (знак, звук, цвет, значение и т.п.). Вне этих условий бездействие ничего не значит и ни о чем не говорит.

Относя причинную связь в целом к объективным элементам акта преступного поведения и признакам объективной стороны состава преступления, следует учитывать, что она может содержать моменты, в общем смысле признаваемые субъективными, включать субъективность второго порядка. Это обнаруживается в преступлениях, где лицо может выполнять функцию передаточного звена в его механизме. Например, начальник использует для совершения преступления подчиненного путем дачи ему соответствующих указаний, которые реализуются посредством восприятия их сознанием и волевым поведением; случаях, когда потерпевший является как личность составной частью одного из признаков объективной стороны (например, в деяниях в виде угрозы или в последствиях, связанных с причинением вреда).

Отмечаются другие элементы субъективности в причинении. Вносится предложение о закреплении в законе (ст. 14 УК РФ) критериев причинной связи, на основе которых она должна устанавливаться.

Критерий «необходимого условия» признается незыблемым методологическим принципом причинения. Вместе с тем законодатель вправе криминализировать особые сочетания причиняющих факторов, своеобразные «схемы» и «векторы» причинения. В связи с этим в законе необходимо указать юридические признаки причинения (соответствие причины характеру законодательного описания деяния и специально оговариваемым (если они имеются) условиям (ступеням) причинения (через «то-то»), например путем поджога (ст.167 УК РФ), неосторожного обращения с огнем (ст.168 УК РФ) и др.

Глава третья «Субъективная сторона преступления» содержит три параграфа.

В первом параграфе «Понятие субъективной стороны преступления» дается определение субъективной стороны преступления, называются и раскрываются ее признаки. Автор исходит из того, что субъективную сторону в преступлении образуют признаки, характеризующие психическую деятельность лица, совершающего преступление. К их числу относятся умысел, мотив, цель и эмоции.

В споре о том, является ли каждый из этих признаков самостоятельным или они представляют известное единство, следует принимать во внимание различие между психическим отношением как таковым, определенной реальностью, и ее словесно-понятийным (знаковым) отображением - законодательной характеристикой.

Психическое отношение как определенная реальность, несомненно, представляет единство и целостность. Однако ее законодательная характеристика в силу ее словесно-понятийной, абстрактной природы разрознена, разделена понятиями и представляет определенный понятийный ряд, отраженный в законе. Указанные точки зрения на субъективную сторону производны от этих различий. Для квалификации значимо как правильное представление о целостности реальности, так и ясное понимание смысловых различий понятийного ряда, поскольку нет другого пути уяснения субъективной стороны, чем через ее законодательную характеристику.

Рассматривается вопрос о месте неосознаваемой психической деятельности в структуре субъективной реальности и ее значимости для уголовного права. Критически анализируется позиция сторонников усмотрения неосознанного психического отношения в небрежности. Она основана на смешении «незнания» (неизвестного) с безотчетным отражением известного предмета (бессознательным ведением). Показано, что, являясь специфической психической деятельностью, бессознательное сохраняет ее основную функцию - выполнять ориентирующую и приспособительную роль. При небрежности наблюдается неадекватность интересов лица и наступающих последствий, что не согласуется с вышеназванной функцией и свидетельствует об отсутствии у небрежного действующего отражения общественно опасных последствий в какой-либо форме. Обосновывается иная, не психическая природа небрежности, которая связывается с заблуждением и ошибкой.

Во втором параграфе «Умысел» анализируются психологические компоненты умышленной деятельности и ее законодательной характеристики. Подчеркивается необоснованность противопоставления интеллектуального и волевого компонента психической деятельности. Обращается внимание также на другую крайность - ограничение волевого акта только субъективными составляющими поступка, не учета его объективного проявления. Точнее говорить не об умысле (как чисто психологической, субъективной реальности), а об умышленной деятельности.

Исходя из единства интеллектуального и волевого элементов умысла, выдвигается мнение о неосновательности разделения умысла на прямой и косвенный. Желаемое в теории и на практике несновательно отождествляется с результатом, который нужен лицу, вызывает у него удовлетворение, положительный эмоциональный фон, что не согласуется с данными психологической науки. Все сознательно осуществленное является желаемым. На основе этого дается единое определение умысла.

В третьем параграфе «Вина» рассматриваются основные концепции вины, представленные в науке уголовного права. При всей важности для определения вины наличия у лица психического отношения к совершаемому деянию и его последствиям ее характеристика как исключительно психологического явления признается неполной и недостаточной.

Вина, во-первых, должна включать и сами действия с их физической стороны, поскольку без них не существует юридически значимого поведения, а отношение к вносимым изменениям проявляется как во внутренних, так и во внешних сторонах общественно опасного поведения. Формулу «вина - психическое отношение» нельзя признать точной, так как она исключает из виновного поведения само поведение как таковое, отрывает психическую деятельность от внешней стороны, ради которой она существует. Во-вторых, некоторые общепризнанные разновидности вины (небрежность) не предполагают какого-либо психического отношения, исключают возможность отражения в сознании виновного основных компонентов преступления и понимания общественной опасности совершаемых действий. Вина в этом случае заключается не в психическом отношении, а в потенциальной возможности его наличия, служащей объективной фактической основой неписаной социальной нормы (сформировавшегося в обществе представления о должном поведении), запрещающей определенное поведение. В-третьих, следует учитывать, что психическое отношение представляет собой не нейтральное восприятие событий, а заинтересованное, учет их важности, полезности или вредности, т.е. представляет не только отражательную, но и оценочную деятельность сознания, которая невозможна вне существования определенного социального стандарта ценностей, носящего объективный характер.

Таким образом, содержание вины в уголовном праве включает как психическую деятельность лица, совершающего деяние, так и ее внешнюю сторону. Вина представляет не просто внутренние переживания лица, совершающего преступление, но и определенное отношение его с обществом, с установленными или принятыми в нем стандартами поведения. Последние же выражают должное. Поэтому сущность вины, по мнению автора, коренится в невыполнении долга перед обществом, вытекающего из принадлежности к сообществу людей, а ее содержание заключается в неправомерном (не соответствующим социальной норме) поведении.

Глава четвертая «Объективное и субъективное в отдельных юридических формах преступления» содержит два параграфа.

В первом параграфе «Объективные и субъективные признаки соучастия» рассматриваются внутренние и внешние элементы преступной деятельности лиц, совершающих преступления во взаимосвязи и взаимодействии, анализируется ее нормативная характеристика, показано соотношение, границы и взаимопереходы объективных и субъективных компонентов.

Объективные и субъективные элементы соучастия следует характеризовать с двух позиций: 1) на уровне соучастия в целом как социального и правового явления; 2) на уровне индивидуального поведения соучастника. Такой подход продиктован требованиями установления наличия соучастия как такового и дифференциации ответственности соучастников.

Содержание объективных и субъективных компонентов деятельности на указанных уровнях будет различаться. При рассмотрении соучастия в целом его субъективные элементы складываются из психической деятельности всех лиц, совершающих преступление во взаимосвязи. Соответственно объективный компонент будут образовывать те элементы, которые находятся вне психической деятельности всех лиц, участвующих в преступлении, понимаемой как единое целое. При оценке индивидуальных действий соучастников субъективное образует сознание конкретного участника преступления, а объективное - все, что находится за его пределами, включая сознание других соучастников.

Анализ нормативной характеристики соучастия с точки зрения его объективных и субъективных признаков выявил ее неполное соответствие реально существующим формам совершения преступления несколькими лицами во взаимосвязи. Законодательная формула соучастия является более узкой, чем реально встречающиеся формы взаимосвязи лиц при совершении преступления. Юридическая характеристика субъективного признака соучастия как умышленного совместного совершения умышленного преступления оставляет за его пределами одностороннее воздействие одних лиц на других (подстрекательство и др.), причинение единого последствия неосторожными действиями нескольких лиц, совершение преступления во взаимосвязи при заранее не обещанном укрывательстве преступника или следов преступления. Существующая законодательная формула соучастия, замкнутая на объективных и субъективных признаках совместности действий нескольких лиц, ограничивает его рамками лишь тесного взаимодействия. Между тем законом допускаются и на практике встречаются отмеченные формы взаимосвязанного совершения преступлений, различающихся по степени связанности объективных и субъективных признаков, которые либо не находят вообще отражения при юридической оценке либо непоследовательно и бессистемно учитываются в квалификации.

В целях отражения при квалификации всех видов совершения преступлений во взаимосвязи на основе различия создаваемой ими опасности, ее упорядочения, справедливого определения ответственности виновных предлагается реконструировать законодательные положения о соучастии в более широкий институт, который назван «Стечением преступников при одном преступлении», даются проекты соответствующих норм.

Во втором параграфе «Объективные и субъективные признаки неоконченного преступления» характеризуются психические и физические компоненты предварительной преступной деятельности, исследуются внутренние и внешние элементы ее добровольного прекращения.

Материальной основой дифференциации ответственности по стадиям является различие в их степени опасности. Нарушение объекта преступления происходит на всех этапах развития преступления, в том числе и на стадии предварительной преступной деятельности, поскольку объект включает не только материальный элемент (предмет), но и субъектов, их определенную взаимосвязь, которая видоизменяется в неблагоприятном для общества направлении.

При приготовлении не затрагивается материальная основа объекта - предмет, т.е. те ценности, которые образуют ядро объекта, вследствие чего создается впечатление, что не нарушается и сам объект. Приготовление переходит в стадию покушения не тогда, когда создается опасность для объекта преступления (поскольку объект нарушается на любой стадии), а тогда, когда начинается воздействие на предметную основу объекта (предмета) либо она ставится под угрозу непосредственного воздействия.

В процессе развития преступления по стадиям субъективные компоненты постепенно переходят в объективные, объективируются при реализации замысла, их полное совпадение (объективация) означает завершенность поступка.

Анализируются объективные и субъективные признаки добровольного отказа от доведения преступления до конца. Отмечается, что не всякое сознательное и волевое прекращение преступления может рассматриваться как добровольное. В частности, последнее следует отличать от вынужденного прекращения преступления, когда лицо, начавшее преступление, не доводит его до конца, осознавая неизбежность или высокую опасность разоблачения и привлечения к ответственности, бесперспективность продолжения преступления. Отличительной чертой вынужденного прекращения преступления является наличие реальной опасности для лица быть разоблаченным. Предлагается дополнить закон понятием вынужденного прекращения преступления, отличающего последнее от добровольного отказа.

В заключении изложены основные результаты диссертационного исследования.

Основные научные результаты диссертации отражены в следующих опубликованных работах

Монографии

1. Плотников А.И. Объективное и субъективное в уголовном праве (оценка преступления по юридическим признакам) /А.И. Плотников /. Оренбург, 1997 (8, 6 п.л).

2. Плотников А.И. Установления объективных и субъективных признаков преступления (методологические предпосылки) / А.И. Плотников). Оренбург, 2009 (10 п.л.).

3. Плотников А.И. Объективное и субъективное в преступлении / А.И. Плотников / отв. ред. А.И. Чучаев. М.: Проспект, 2010 (15 п.л.).

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК

4. Плотников А.И. Объективные и субъективные признаки соучастия в преступлении /А.И. Плотников // Вестник Оренбургского государственного университета. 2004. № 3. С. 85-90 (1 п.л.).

5. Плотников А.И Соучастие в преступлении: спорные вопросы /А.И. Плотников // Lex Russica (Научные труды Московской государственной юридической академии). 2007. № 3. С. 508-526 (1 п.л.).

6. Плотников А.И. Понятие в уголовном праве / А.И. Плотников, А.И. Чучаев // Вестник Владимирского юридического института. 2007. № 2(3). С. 313-320. (0,7 п.л.).

7. Плотников А.И. Совершенствование законодательной характеристики умысла /А.И. Плотников // Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 8. 2009. С. 330-338 (0, 5 п.л.).

8. Плотников А.И. Объективное и субъективное содержание и сущность деяния, признаваемого преступлением /А.И. Плотников // Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 9. 2009. С. 298-315 (0, 85 п.л.).

9. Плотников А.И. Соотношение вины и субъективной стороны преступления / А.И. Плотников // Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 10. 2009. С. 251-271 (1, 20 п.л.).

10. Плотников А.И. Нерациональные компоненты познания преступления / А.И. Плотников / Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 11. 2010. С. 371-384 (1 п.л.).

11. Плотников А.И. Нормативно ценностный компонент вины /А.И. Плотников // Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 12. 2010. С. 133-141 (0,7 п.л.).

12. Плотников А.И. Развитие российского законодательства о подлоге / А.И. Плотников, О.В. Литвиненко // Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 12. 2010. С. 141-148 (0, 5 п.л.).

13. Плотников А.И. Отграничение добровольного отказа от вынужденного прекращения преступления / А.И. Плотников // Актуальные проблемы российского права. № 2 (5). 2007. С. 313-317 (0, 3 п.л.).

14. Плотников А.И. Уровни познания объективных и субъективных признаков преступления /А.И. Плотников // Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 14. 2011. С. 102-107 (0,5 п.л.).

15. Плотников А.И. Объективное и субъективное в соучастии/А.И. Плотников // Труды Оренбургского института (филиала) МГЮА. Вып. 15. 2012. С. 107-112 (0,5 п.л.).

Статьи и публикации, тексты выступлений на конференциях

16. Плотников А.И. О критериях причинной связи в уголовном праве / А.И. Плотников // Труды преподавателей Оренбургского института МГЮА. Вып. 1. 1999. С. 221-243 (1, 25 п.л.).

17. Плотников А.И. Реализация принципа вины в уголовном праве /А.И. Плотников // Проблемы реализации норм права»: Материалы Международной научно-практической конференции (Челябинск, 27-28 мая 1999 г.). Челябинск, 1999. С. 159-164 (0, 3 п.л.).

18. Плотников А.И. О сущности причинной связи и критериях ее установления / А.И. Плотников // Публичное и частное право: проблемы развития и взаимодействия, законодательного выражения и юридической практики. Екатеринбург, 1999. С. 282-284 (0, 3 п.л.).

19. Плотников А.И. Совершенствование уголовно-правовых норм об

охране прав человека / А.И. Плотников // Актуальные вопросы совершенствования правовой системы Российской Федерации: Материалы межвузовской научно-практической конференции. Оренбург, 2000. С. 21-33 (0, 5 п.л.).

20. Плотников А.И. Психологические основания уголовной ответственности / А.И. Плотников // Настоящее и будущее практической психологии в России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (17-19 октября 2000 г.). Оренбург, 2000. С. 163-167 (0, 3 п.л.).

21. Плотников А.И. Понятие в уголовном праве как выражение объективных и субъективных сторон познания / А.И. Плотников // Труды преподавателей Оренбургского института МГЮА. Вып. 2. 2001. С. 289-299 (0, 6 п.л.).

22. Плотников А.И. Проблема вины и некоторые вопросы уголовной ответственности /А.И. Плотников // Проблемы юридической ответственности: Материалы Международной научно-практической конференции (Челябинск, 25 мая 2000 г.). Челябинск, 2001. С. 94-96 (0, 3 п.л.).

23. Плотников А.И. Соотношение объективных и субъективных признаков соучастия в преступлении / А.И. Плотников // Труды Оренбургского института МГЮА. Вып. 3. 2002. С. 278-298 (1, 4 п.л.).

24. Плотников А.И. Уголовно-правовое деяние как волевой акт / А.И. Плотников, А.П. Лопаткин, Д.Ю. Чабанова // Труды Оренбургского института МГЮА. Вып. 3. 2002. С. 298-321 (0, 6 п.л.).

25. Плотников А.И. Принцип вины и его реализация в уголовном законодательстве / А.И. Плотников // Пять лет действия УК РФ: итоги и перспективы: Материалы II Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 30-31 мая 2002 г. М., 2003. С. 129-132 (0,3 п.л.).

26. Плотников А.И. Нужна ли уголовная ответственность юридических лиц / А.И. Плотников // Труды Оренбургского института МГЮА. Вып. 4. 2003. С. 244-251 (0, 5 п.л.).

27. Плотников А.И. Объективное и субъективное, их предметное и познавательное значение / А.И. Плотников, А.П. Лопаткин // Труды Оренбургского института МГЮА. Вып. 4. 2003. С. 251-258 (0, 5 п.л.).

28. Плотников А.И. Проблема вины в свете повышения эффективности ответственности за преступления / А.И. Плотников // Защита имущественных прав граждан по российскому законодательству: Материалы Международной научно-практической конференции (Оренбург, 4-5 декабря 2004 г.). Ученые записки. Вып. 1. Оренбург, 2004. С. 46-52 (0, 5 п.л.).

29. Плотников А.И. Совершенствование института добровольного отказа от преступления / А.И. Плотников // Труды Оренбургского института МГЮА Вып. 5. 2004. С. 282-291 (1, 26 п.л.).

30. Плотников А.И. Применение категорий объективного и субъективного в уголовном праве /А.И. Плотников // Международные юридические чтения: Материалы научно-практической конференции (Омск, 15 апреля 2004 г.). Ч. 3. Омск, 2004. С. 8-11 (0, 3п.л.).

31. Плотников А.И. Некоторые проблемы развития уголовного законодательства / А.И. Плотников // Преступность и уголовное законодательство: реалии, тенденции, взаимовлияние / под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов, 2004. С. 132-137 (0, 3 п.л.).

32. Плотников А.И. Вопросы совершенствования законодательной характеристики умысла / А.И. Плотников // Уголовное право: стратегия развития в ХХI веке: Материалы международной научно-практической конференции (Москва, 27-28 января 2005 г.). М., 2005. С. 125-128 (0, 3 п.л.).

33. Плотников А.И. Сущностные различия преступления и правонарушения / А.И. Плотников // Соотношение преступления и иных правонарушений: современные проблемы: Материалы IV Международной научно-практической конференции, посвященной 250-летию образования Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (Москва, 27-28 мая 2004 г.). М., 2005. С. 487-492 (0, 3 п.л.).

34. Плотников А.И. Вина в преступлении в материальном и процессуальном праве России / А.И. Плотников // Уголовно-правовые и процессуальные проблемы отправления правосудия в современной России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Курск, 21-23 апреля 2005 г.). Москва - Курск, 2005. С. 102-107 (0, 5 п.л.).

35. Плотников А.И. Объективные и субъективные признаки наказания /А.И. Плотников // Труды Оренбургского института МГЮА. Вып. 6. 2005. С. 237-248 (0, 7 п.л.).

36. Плотников А.И. Проблема вины и некоторые вопросы уголовной ответственности / А.И. Плотников // Международные юридические чтения: Материалы ежегодной научно-практической конференции (Омск,15-16 апреля 2005 г.). Ч. IV. Омск, 2005. С. 29-31 (0,3 п.л.).

37. Плотников А.И. Совершенствование законодательства о совместной преступной деятельности / А.И. Плотников // Научные труды. Вып. 5. В 3-х т. Т. 3. Российская академия юридических наук. М., 2005. (1, 3 п.л.).

38. Плотников А.И. Основные ступени развития учения о причинной связи и их значение для современного понимания проблемы / А.И. Плотников // История развития уголовного права и ее значение для современности: Материалы V Международной научно-практической конференции (Москва, 26-27 мая 2005 г.). М., 2006. С. 439-446 (0, 3 п.л.).

39. Плотников А.И. Системность в структуре преступного поведения и ее учет в уголовно-правовом исследовании и юридической оценке преступления / А.И. Плотников // Системность в уголовном праве: Материалы Второго российского конгресса по уголовному праву (Москва, 31мая-1июня 2007 г.). М., 2007. С. 322-325 (0, 3 п.л.).

40. Плотников А.И. Существует ли косвенный умысел? / А.И. Плотников // Труды Оренбургского института. Вып. 7. 2006. С. 269-290 (1, 4 п.л.).

41. Плотников А.И. Совершенствование законодательства об ответственности за совершение преступления несколькими лицами / А.И. Плотников // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы 4-й Международной научно-практической конференции 25-26 января 2007 г. М., 2007. С. 173-176 (0, 3 п.л.).

42. Плотников А.И. Совместность участия в преступлении в плане соотношения объективных и субъективных признаков / А.И. Плотников // Современные подходы к решению проблем законодательства и правоприменения. Вып. 2. М., 2008. С. 42-44 (0, 3 п.л.).

43. Плотников А.И. Вопросы субъективной стороны преступлений в сфере экономики / А.И. Плотников // Актуальные проблемы экономической безопасности в условиях современной России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции г. Оренбург, 26-27 апреля 2007 г. Оренбург, 2008. С. 245-250 (0, 3 п.л.).

44. Плотников А.И. Объективные и субъективные границы совместного участия нескольких лиц в одном преступлении / А.И. Плотников // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы 6-й Международной научно-практической конференции 29-30 января 2009 г. М., 2009. С. 228-230 (0, 3 п.л.).

45. Плотников А.И. Категория цели и ее уголовно-правовое значение / А.И. Плотников // Материалы V Международной научно-практической конференции (Москва, 26-27 мая 2009 г.). М., 2009. С. 329 (0, 3 п.л.).

46. Плотников А.И. Методологические предпосылки установления преступления и совершенствования его законодательной характеристики / А.И. Плотников // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы 7-й Международной научно-практической конференции 28-29 января. М., 2010. С. 36-40 (0, 3 п.л.).

47. Плотников А.И. Идеалы и реальности в уголовном праве / А.И. Плотников // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: Материалы VI Российского конгресса уголовного права (Москва, 26-27 мая 2011 г.). М., 2011. С. 85-87 (0, 3 п.л.).

48. Плотников А.И. Уровни обобщения объективных и субъективных признаков преступления при его изучении и установлении / А.И. Плотников // Уголовное право: Стратегия развития в XXI веке: Материалы 9-ой Международной научно-практической конференции 26-27 января 2012 г. М., 2012. С. (0, 3 п.л.).

49. Плотников А.И. Теоретические основы квалификации преступлений: учебное пособие / А.И. Плотников / Оренбург, 2001 (6 п.л.).

50. Плотников А.И. Глава 12. Соучастие в преступлении / А.И. Плотников // Уголовное право России. Общая часть / под ред. А.И. Чучаева, Н.А. Нырковой. Ростов-на-Дону, 2009. С. 259-286 (2 п.л.).

51. Плотников А.И. Глава 11. Соучастие в преступлении / А.И. Плотников // Уголовное право России. Общая часть / под ред. А.И. Чучаева А.И., Г.Л. Касторского. СПб., 2010. С. 362-406 (2 п.л.).

52. Плотников А.И. Комментарии к ст. 14-42, 158-166, 272-274, 285-293 / А.И. Плотников // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.И. Чучаева. М., 2012. С. 20-84, 296-320, 557-562, 582-612 (7,7 п.л.).

Размещено на Allbest.ru