Размещено на http://www.allbest.ru/

Алтайский университет

Коммуникативно-правовая деятельность и ее воплощение в тексте (эротетико-логический анализ процессуальной документации)

Горелова И.А.

С момента вовлечения юридического учреждения в конфликтно-коммуникативный процесс (в качестве опосредующего звена) его участникам присваивается новый статус: «истца» и «ответчика». Коммуникант «истец» считает свои права нарушенными, коммуникант «ответчик» привлекается к делу в связи с предъявленным к нему истцом исковым требованием.

В процессе юридической коммуникации стороны решают определенные прагматические задачи: во-первых, сделать должностное лицо, от которого непосредственно зависит принятие решения по спорному вопросу, сопричастным к реализации своего проекта посредством убеждения; во-вторых, осуществлять контроль над проектом деятельности другой стороны и по возможности блокировать «контр-проект».

Функция юридического учреждения как посредника при решении спорных вопросов заключается в том, чтобы на основании предоставляемой сторонами информации по поводу возникшего спора воссоздать объективную картину произошедших событий и уже на основании этого принять решение. юридический посредник спорный эротетический

Выявление всех сторон рассматриваемого дела возможно лишь посредством установившегося диалогического процесса между истцом, судом и ответчиком, то есть установившихся вопросно-ответных отношений. В вопросно-ответном диалоге «реализуется естественный механизм «выравнивания» уровней до этих пор не вербализованного знания» [Шабес, 1989, с. 42]. Юридический текст, в таком случае, представляется как «вербализованный фрагмент знаний» субъекта относительно предмета общения, либо как фрагмент «знаний о незнании», который имеет целью побудить одного субъекта сообщить другому нечто неизвестное, или требующее пояснения относительно предмета коммуникации [Шабес, 1989].

Смысл любого текста зависит от того, что в него вкладывает автор, какое значение он придает именно этому тексту. Отношение автора к тексту во многом определяется той сферой человеческой деятельности, в рамках которой происходит общение. Для текстов, функционирующих в юридической сфере, характерно то, что они являются собственностью своих создателей, вне зависимости от того, индивид это или общественная организация. В связи с этим особую значимость приобретает зафиксированность текста, то есть его способность нести информацию не только о каких-либо реальных событиях, но и «фиксировать» отношение автора к происходящим событиям. Юридические тексты служат письменным свидетельством правомерности или неправомерности того или иного действия при рассмотрении имущественных, трудовых или иных спорных вопросов гражданскими, арбитражными и третейскими судами.

Составитель юридического текста преследует цель облечь реальные события в форму юридического факта. Сознательная направленность создателя документа к фактической стороне дела объясняется жестким требованием к подобного рода документам в юридической сфере. Для юридической сферы важной является лишь фактическая сторона дела. Факты лишены обстоятельственных признаков, важно лишь то, что реально имело место.

В процессуальных текстах наблюдается сближение понятия «факт» с понятием «событие». Сообщая о событии, создатель текста нередко облекает их во множество конкретных деталей, порой не соответствующих реальному положению дел. В этом случае, для создателя документа важен не столько сам факт совершения какого-либо действия, а то при каких обстоятельствах происходило событие, то есть его оценка происходящего (субъективная сторона дела).

Основным отличием факта от события является стремление избавиться от «чувствующего субъекта», то есть от всего того, что присуще человеку как естественной системе. «Факт» и «событие» относятся к сущностям разных миров. Понятие «факт» ориентировано на мир знания, то есть на логическое пространство, ограниченное условием истины и лжи. Понятие «событие» не связано ограничениями истины и лжи, то есть оно ориентировано на поток происходящего в реальном пространстве и времени [Арутюнова, 1988].

Перевод события в форму юридического факта обусловлен требованием, предъявляемым к оформлению официальных документов, то есть требованием предельной формализации документов. Под формализацией текста понимают систему ограничений, накладываемых на форму, содержание и язык юридических текстов. Унификация текстов оправдана с правовой точки зрения: не только автор документа выступает как юридическое лицо, но и сама форма текста приобретает «узаконенный вид» [Веселов, 1982, с. 5].

Коммуникативная задача формализации юридического текста - лишить документ всего того, что бы обнаруживало связь с личностью составителя документа, с его оценкой данного события. Такое построение документа давало бы возможность акцентировать внимание на фактах, то есть на объективной стороне произошедшего события.

К документу, построенному в соответствии с этими требованиями, возможно применение законов формальной логики. Но следует заметить, что при таком подходе к юридическому тексту совершенно не берется в расчет интерпретационное прочтение человеком действительности, функции этого явления в жизни человека, то есть не учитывается субъективный момент. В этом проявляется существенное противоречие между презумпциями данного текста одновременно и как юридического, и как естественного.

Процесс обмена текстуально организованной информацией между истцом, судом и ответчиком может продолжаться до тех пор, пока проблемная ситуация не признается разрешенной, а цель коммуникации достигнутой. Следует особо обратить внимание на сам механизм принятия решения. Юридическое учреждение должно безукоризненно следовать заложенным принципам работы и руководствоваться сходными алгоритмами логических рассуждений при решении похожих задач.

Принятие правовых решений требует использования стандартизованных схем рассуждений, опирающихся на законы формальной логики (т.е. логики в аристотелевском ее понимании) с излишней ее прямолинейностью и жесткостью. Эта прямолинейность, по нашему мнению, не является абсолютным гарантом принимаемых юридическим учреждением решений, поскольку такое рассмотрение дел предполагает учет лишь «голых» фактов, а не обстоятельств конкретного дела.

Формальная логика имеет дело с концептуальным анализом текстов, то есть изучением структуры текста в ее неподвижности (фактической стороны юридического документа). Формальную логику можно справедливо назвать вслед за В.С. Библером «логикой обобщения всеобщих понятийных систем» [Библер, 1991, с. 289].

В рамках формальной логики считалось обычным рассматривать высказывание как неизменно истинное или ложное, то есть соответствующее или не соответствующее реальному положению дел.

Анализ юридических текстов свидетельствует о том, что заключение о соответствии или несоответствии информации реальному положению дел, а следовательно, об истинности или лжи утверждения, можно сделать лишь на основании номинально представленных в документах фактах.

Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что к анализу юридических текстов возможно применение нового вида логики, а именно эротетической логики (логики вопросов и ответов).

Эротетическая логика является сравнительно новой ветвью логики и существенно отличается от формальной логики. Г.Х. фон Вригт отмечает, что в основе новой логики лежит положение о том, что ложное высказывание не является истинным, но не всякое не истинное высказывание является также и ложным. Это означает, что некоторое высказывание, которое не является истинным, не является и ложным [Вригт, 1986].

Отношения между элементами текста в эротетической логике строятся по принципу «вложимости». «Вложимость» связана с поиском информации, необходимой для решения проблемной ситуации. С информационной точки зрения необходимо отыскание тех информационных блоков, частью которых являются элементы текста, взаимодействие которых обуславливает возникновение проблемной ситуации. Элементы текста должны быть встроены в более общие единства, что способствует, по мнению создателя документа, устранению негативной для него информации, то есть информации, которая явилась первопричиной проблемной ситуации.

Особенности реализации принципов эротетической логики были рассмотрены в юридических текстах разных жанров: заявление, исковое заявление, жалоба, кассационная жалоба, возражение, решение, постановление. Согласно тексту «возражения» на исковое заявление физического лица к банку, негативной для банка информацией является информация о невыплате истцу денег банком по истечении срока действия договора. Для того, чтобы устранить эту нежелательную для банка информацию, необходимо отыскать более масштабный блок, на фоне которого эта информация не воспринималась бы как крайне отрицательная. Встраивая блок негативной информации в более общие единства по принципу "вложимости", мы добиваемся эффекта, при котором масштабный блок частично «гасит» нежелательную информацию для банка. Подтвердим это утверждение материалами текста:

«Банк в настоящее время испытывает финансовые затруднения вследствие принятия закона РФ, предусматривающего рассрочку погашения кредитов предприятиями потребкооперации (которые кредитует банк), но несмотря на это продолжает начислять проценты и выплачивать вклады гражданам, согласно установленной очередности»

При попытке определить, какой ответ «действительно» хотел бы получить автор вопроса, приходится выбирать между номинальной (именной) и реальной (действительной) категорией. Различия этих двух типов категорий ведут к выявлению двух типов альтернатив, каждая из которых играет свою роль в эротетической логике. Н. Белнап и Т. Стил называют их соответственно номинальными и реальными альтернативами. Так в тексте жалобы на неправомерные действия должностных лиц Алтайской таможни по изъятию транспортного средства представлена как номинальная, так и реальная альтернатива. В тексте сообщается юридически значимая информация об участниках коммуникации: супруг истца Глазунов А.А. приобрел автомобиль у неустановленного лица на имя Глазуновой М.П. (своей супруги). Реальными владельцами автомобиля являются Глазунов А.А. и Глазунова М.П. О наличии реальной альтернативы свидетельствуют следующие фрагменты текста: «приобретенный нами автомобиль», «мы признаны добросовестными приобретателями транспортного средства».

Фактическим владельцем данного автомобиля перед законом является Глазунова М.П. В тексте жалобы номинальная альтернатива заявлена следующим образом: «автомобиль прошел таможенное оформление и приобретен на имя Глазуновой М.П.», «при приобретении данного автомобиля мной не было совершено какого-либо правонарушения», «автомобилем я владела законно», «таможенную границу я не пересекала».

Текстовые иллюстрации свидетельствуют о том, что для юридической сферы важным является не «подлинный» субъект взаимодействия,. а тот, кто является таковым «номинально», то есть тот, кто заявлен как «подлинный» владелец автомобиля перед законом.

Утверждения и интеррогативы, о которых спрашивающий и отвечающий знает, что они верны, или которые он считает верными, исследователи объединили под общим названием квазиформул [Белнап, Стил, 1981].

1. Н-безопасный

2. Н-рискованный

3. Н-истинный

4. Н-возможный

5. Н-глупый

Смысл безопасного интеррогатива состоит в том, что независимо от условий коммуникации на него можно дать истинный ответ. Следует отметить, что Н-безопасный всегда является Н-истинным ответом, так как он дает ответ не на существо вопроса, а на сущность, то есть ответ на то, в какой контекст вписывается ситуация.

Интеррогатив называют Н-безопасным, а следовательно - Н-истинным, если он логически следует из Н. Если же интеррогатив не удовлетворяет этим условиям, то он считается Н-рискованным.

Н является возможным, если заключение об истинности Н делается на основе Н.

Н является глупым, если Н содержит или пропозиционально влечет стандартную коррекцию.

Все отношения между квазиформулами строятся на основе принципа «вложимости».

При составлении юридического документа его создатель стремится к Н-безопасному. Предполагается, что Н-безопасный ответ является истинным. Следовательно, создатель документа хочет трактовать Н как полный ответ, который, по его мнению, содержит часть фонового знания адресата документа относительно определенного предмета общения. Такое положение дел имеет место в документах, которые составляются физическими лицами по поводу нарушения их прав как владельцев чего-либо. Это по большей части жалобы, возражения, претензии, исковые заявления. В доказательство истинности тезиса аргумента составителями документа дается ссылка на соответствующую статью или цитируются определенные статьи закона. По замыслу создателя юридического текста, такой ответ должен быть признан адресатом истинным прямым ответом, что и делает такой ответ Н-безопасным. Приведем пример:

«При приобретении данного автомобиля мной не было совершено какого-либо административного правонарушения, предусмотренного таможенным законодательством, не говоря уже об уголовно-наказуемом деянии. Так, в соответствии со ст. 230 ТК РФ «Нарушением таможенных правил признается противоправное действие либо бездействие лица, посягающее на установленный порядок перемещения, включая применение таможенных режимов, таможенного контроля и таможенного оформления товаров и транспортных средств, перемещаемых через таможенную границу РФ, обложения таможенными платежами и их уплаты, предоставления таможенных льгот и пользования ими, за которые настоящим Кодексом предусмотрена ответственность».

Особое внимание следует обратить на то, что Н-истинное не всегда является Н-безопасным для создателя документа, так как может повлечь за собой реакцию коррекции со стороны спрашивающего. Следовательно, Н-истинное в данном случае может быть Н-рискованным. Именно поэтому участнику вопросно-ответного диалога важно определить по характеру вопроса, каким должен быть правильный ответ на него. В «исковом заявлении» директора ГМП «Сатилит» наблюдается перерастание Н-истинного в Н-рискованное:

«Мое объяснение, которое носит вроде бы признательный характер не может быть принято во внимание по следующим основаниям. Так, я непосредственного участия в отгрузке, отправке и транспортировке тракторов не принимал и поэтому, как перемещался груз, и в объезд ли таможенного поста я при даче объяснений не знал».

Н-возможное наблюдается в документах, исходящих из юридических учреждений, которые уполномочены государством применять меры воздействия к лицу, совершившему деяние, содержащее признаки преступления. Мы можем сказать, что Н-возможное закреплено за сферой государства. Н-возможное может выступать в отдельных случаях как Н-истинное. Н-истинное является таковым в силу того, что решения принимаются властными структурами (системой органов и учреждений, осуществляющих функции государственной власти). Н-возможное является Н-истинным в силу того, что государство обладает монополией на правотворческую деятельность и именно благодаря государству социальные нормы и отношения получают общеобязательный характер, становятся юридическими. [Философский энциклопедический словарь, 1983, с. 520]. Но следует помнить, что в этом случае Н-истинное является таковым лишь номинально, поскольку оно заявлено как таковое в решениях и постановлениях. Так, постановление по делу о нарушении таможенных правил содержит материал, подтверждающий, что заключение об истинности Н делается на основе Н, то есть логически следует из Н :

«В ходе расследования дела о НТП было установлено, что Сауков А.И. снял автомобиль с учета в г. Талдыкургане 24 декабря 1994 года и переместил через КПП «Веселоярский» не 18.07.95г., а 08.01.95г. Доказательством чему является выписка из журнала на КПП «Веселоярский», которая подтверждает факт перемещения автомобиля «Тайота Лэнд Круизер» гражданином Сауковым 8.01.95 года, а также заключение экспертизы, согласно которого в датах направляющего штампа, проставленного в тех. паспорте имеются исправления. Таким образом, на основании вышеизложенного с учетом, собранных по делу доказательств следует, что Сауков А.И. не доставил в определенное таможенным органом место автомобиль «Тайота Лэнд Круизер», находящийся под таможенным контролем, что является нарушением таможенных правил».

С точки зрения адресата Н-возможное может не представляться Н-истинным. В этом случае оно воспринимается как Н-глупое и может повлечь за собой содержательную коррекцию со стороны адресата.

Сущность процедуры коррекции заключается в указании на неадекватность номинальной альтернативы, заявленной в юридическом тексте как Н-истинное, действительному положению дел (реальной альтернативе).

Так, содержательная коррекция в тексте «жалобы» на постановление по делу о нарушении таможенных правил имеет следующий вид:

«На мой взгляд, не верно применены нормы материального права, т.е. по формальным признакам мои действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 254 ТК РФ, тогда как недоставление в связи с аварией транспортного средства в определенное таможенными органами РФ место и несообщение в ближайший таможенный орган о месте нахождения транспортного средства».;

«Данная формулировка не соответствует действительным обстоятельствам дела, поскольку я, в соответствии с п. 3 ст. 236 ТК РФ совершил нарушение таможенных правил, предусмотренных ст. ст. 141, 251, 252 ТК РФ в связи с смягчающими обстоятельствами, в следствии тяжелых личных обстоятельств».

Юридический текст в связи с этим не представляется строго формальным образованием, содержащим «голые» факты, поскольку вбирает в себя и «субъективность» создателя. Проанализированный материал дает основания для заключения, что «чувствующий субъект» привносит свои принципы упорядочения фактического материала в коммуникативной структуре текста, то есть привносит свою логику построения.

Применение к анализу эротетической логики продиктовано особенностями юридического текста и позволяет не лишать документ всего того, что связывает его с личностью его создателя. Эротетическая логика позволяет учитывать при принятии решения не только объективную сторону событий, но и интерпретационное прочтение субъектом действительности. Данный вид логики дает возможность прояснить такие вопросы в сфере юридической коммуникации, как: 1) получить необходимую для принятия решения информацию за меньшее число запросов; 2) определить по характеру вопросов, каким должен быть ответ на вопрос, чтобы он не повлек за собой ряд нежелательных следствий.

Результаты проведенного анализа дают основания утверждать, что юридический текст - это промежуточная структура между нормативными актами, которые вырабатываются общественным мнением и носят обычно более общий характер, и жизненными событиями.

Юридический текст в этой связи представляется как продукт индивидуального сознания, призванный придать языковую форму жизненному событию.

Юридический текст - это структура, способная формализовать события жизни, приводя их к форме юридического факта.

Литература

Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений : Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

Белнап Н. Стил Л. Логика вопросов и ответов. М., 1981.

Библер В.С. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. М., 1991.

Веселов П.В. Как составить служебный документ. М., 1982.

Вригт Г.Х. фон. Логико-философские исследования. Избранные труды. М., 1986.

Каган М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. М., 1988.

Ушакова Е. В. Общая теория материи. Барнаул, 1992.

Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

Шабес В. Я. Событие и текст. М., 1989.

Юридический энциклопедический словарь. М., 1984.

Размещено на Allbest.ru