Памятники права Нагорного Дагестана XV–XVIII вв.

К этой же группе можно отнести наёмных работников и бездомных людей, живущих в чужом жилище (хадимы и сакины). Не теряя статуса свободы, они часто ущемлялись в правах, за их некоторые преступления отвечал наниматель или хозяин дома (§ 24 - здесь и далее указаны параграфы Гидатлинских адатов. - Ш.И.). И, наконец, к группе неполноправных, но свободных людей можно отнести чужесельцев, которые сохраняли свой статус свободных людей. Они не участвовали в народном собрании и других общественных мероприятиях. Не имели они также права приобретения недвижимости, но допускались к совместному пользованию пастбищами. Некоторые статьи адатов предусматривают их особую ответственность за соучастие в преступлениях (§ 42). В некоторых случаях для них предусмотрены повышенные штрафы. Эта группа населения ближе всего стояла по своему статусу к метекам в полисах Древней Греции.

Третий уровень. Сюда входили зависимые люди Гидатля, они тоже распадались на несколько групп.

Первая группа зависимого населения обозначена арабским словом «хадим». Значение этого слова пока выяснить не удалось. Эта категория людей жила в доме хозяина - он разделял ответственность за них. Вторая группа - обозначенные в тексте адатов арабским термином «абид», т.е. рабы, имеющие скот и жильё. Впрочем, имеется и другое значение этого термина. В мусульманском праве абидами называли душевнобольных, умалишённых, словом, людей, не обладавших полностью дееспособностью и нуждающихся в опеке. Близко к этой группе примыкали жители неполноправного селения Тлях - его жители были райатами, т.е. рентоплательщиками шести главных сёл Гидатля. И, наконец, третья, последняя группа, называемая арабским словом «гулам», что точно соответствует аварскому слову «лаг», т.е. «раб». Они были людьми бесправными и без собственности, не являлись субъектами права, а считались, как в классический период Рима, объектами. Основным источником рабства была война.

Правовое положение третьего уровня - лично зависимого населения - всегда было тяжёлым. Они не обладали правоспособностью и дееспособностью. Вещи, находящиеся в доме раба, считались собственностью его хозяина. В правовом отношении эти группы отличались друг от друга. Третья группа была среди них самой бесправной. Далее автор характеризует правовое положение вольноотпущенников.

Третий параграф - «Преступление и наказание по адатам Гидатля».

Диссертант обращает внимание на то, что Гидатлинские адаты не содержат точного определения преступления. Исходя из содержания адатов, можно понять, что под преступлениями понималось нанесение материального ущерба и морального вреда лицу, группе лиц в общине или обществу.

Объектами преступления были личность, семья, община, общество, мечеть, имущество. Объективная сторона охватывала и покушение на преступление. Субъектами преступления могли быть отдельные лица или группа лиц, за исключением рабов и вольноотпущенников, которые считались таковыми лишь по некоторым преступлениям, являясь, таким образом, лишь частичными субъектами. В случае совершения преступления рабом за него отвечал его хозяин.

Субъективная сторона преступления включала умысел или неосторожность, хотя особого разграничения вины ещё не было.

Классификация преступлений по адатам Гидатля выглядела следующим образом:

преступления против общины и общества: незаконный выпас скота, запашка земли;

межобщинные преступления: поджог моста, изменение границ, нападение на соседнее общество, ишкиль на жителей Ахваха, Ратлуба, Цекоба, Караха;

преступления против личности: убийства, ранения, увечья, оскорбления;

преступления против семьи и нравственности: прелюбодеяние;

преступления против правосудия: нарушение запрета обращений судебного разбирательства к жителям других селений, нарушение запрета дарения и продажи имущества до окончания суда.

Система наказаний:

наиболее распространённой мерой наказания было материальное взыскание с виновного: обычно оно состояло из двух частей - штрафа в пользу общества за нарушение нормы и выкупа потерпевшему как возмещения, компенсации причинённого ему ущерба. И штрафы, и выкупы были весьма разнообразными по величине и форме: в качестве платёжных эквивалентов, в которых они исчислялись, в адатах названы медные котлы, шерстяные шали, крупный и мелкий рогатый скот, иногда обязанность угощения (прокормления) определённого числа людей (§ 66);

крайней мерой общественного наказания по адату считалось изгнание за пределы Гидатля за серьёзные преступления (поджог моста - см. § 41);

действенной мерой наказания был и общественный бойкот виновного по решению общинного суда.

Особо следует сказать о ненаказуемости убийства вора, насильника или поджигателя. На взгляд автора, эти санкционируемые адатами действия никак нельзя приравнять к смертной казни, которая в адатах отсутствует. Видимо, все эти действия рассматривались как право личности на защиту своих родных, имущества и семьи.

Четвёртый параграф - «Влияние шариата на адаты Гидатля».

Автор пишет, что даже беглый взгляд на текст Гидатлинского сборника адатов свидетельствует о знакомстве кодификаторов с шариатским правом и влиянием его на адаты Гидатля XVII в. Прежде всего, бросается в глаза шариатская терминология, проникшая в эти адаты: очень часто упоминается дият, как выкуп за убийство и серьёзные ранения, фидйат - многочисленные и разнообразные штрафы за всякого рода преступления и деликты. Вводится понятие «назру» - правда, лишь как частный случай, своего рода прижизненный дар - завещание. Ещё более своеобразно осмысление понятия «варис» - приводятся степени родства, которые по шариату определяют очерёдность и доли получения наследства. Однако в Гидатлинских адатах этим определяется материальное участие родственников в уплате судебного штрафа за члена их тухума в случае его несостоятельности, т.е. очерёдность их привлечения к уплате и степень их участия. По мнению автора, во всех этих четырёх позициях заметно влияние шариата.

Тот же вывод можно отнести к ограничению круга кровомстителей в § 5 и 6, к значительному штрафованию того, кто, не будучи дибиром или кадием, берётся оформлять чей-то брак - при этом штрафуются и участвующие в этом свидетели (см. § 65). То же можно сказать и об отрицании древней адатной нормы - ишкиля в § 27. А в приложенном к списку договоре с Хунзахом (п. 6) прямо предусмотрен штраф за ишкиль по шариатской норме, а далее добавлено, что не допускаются любые формы удержания чьего-либо имущества, не соответствующие шариату. Иными словами, влияние шариата на «внешнее» адатное право было даже сильнее, чем на внутреннее право. Но в некоторых случаях такое влияние не столь очевидно. Например, в § 11 допускается безнаказанное убийство вора, застигнутого на месте преступления - то же самое повторяется в приложении к Гидатлинским адатам (договор с Ахвахом и Ратлубом), в § 13 то же самое предусмотрено и для разбойника, и для грабителя. Очевидное сходство обоих этих адатов с соответствующими шариатскими нормами может быть результатом как заимствования, так и конвергенции, т.к. встречается в обычном праве многих народов.

Отсутствие в адатах Гидатля каких-либо детальных регламентаций в области семейного и наследственного права, очевидно, свидетельствует о том, что они отнесены к сфере шариатской юрисдикции, что тоже говорит о влиянии шариата на адатное право Гидатля.

Четвертая глава - «Адаты Кайтага» состоит из четырёх параграфов.

Первый параграф - «Общественно-политический строй Кайтага».

Государственная традиция Кайтага уходит своими корнями в доисламский период. В работе изучается процесс восстановления и складывания Кайтагского уцмийского государства в XV-XVIII вв. Ядром его в XV в. стал союз тогда ещё пяти горных общинных союзов Верхнего Кайтага (включая Зирихгеран), но вскоре ими в качестве арбитра и «живого символа» их единства был приглашён представитель древней уцмийской династии. Тогда же к этой восстановленной монархии примкнул Нижний Кайтаг, в центр которого Баршли (Башлы-кент) переместилась резиденция уцмиев. В конце XVI в. уцмии сумели организовать заселение и освоение третьей части этого государства - Терекеме, т.е. Приморской равнины. Не позже начала XVII в. определился и статус четвёртой его части - Хамур-Дарго (Гамринский магал) с центром в Утамыше, где доминировал аристократический тухум «Карачибеков»: глава их - султан считался наследственным вассалом уцмия и наследственным правителем своего удела (средний и нижний бассейн р. Гамри-озень), сохраняя, таким образом, самоуправление Хамур-Дарго внутри Кайтага. Все четыре части этого федерального монархического союза имели разный статус - соответственно ему и уцмий выступал в каждой из них в разной роли. Для горных союзов Верхнего Кайтага (к XVIII веку за счёт дробления их стало уже 8, не считая Кубачи) уцмий был арбитром при спорах, представителем их общих интересов при внешнеполитических контактах и символическим предводителем их объединённых ополчений. О каких-то податных отношениях здесь не могло быть и речи, зато неизменной была военная поддержка горцами уцмиев в любых внешних конфликтах.

Узденское большинство жителей Нижнего Кайтага относилось к главе уцмийского рода как к главе государства. Они выплачивали ему фиксированный налог, а также судебные пошлины, несли поочередно охранную службу, а в случае войны формировали ополчение.

Терекемейская равнина с XV века считалась корпоративным вотчинным владением всего уцмийского рода. Поэтому приглашённые сюда уцмиями в конце XVI в. переселенцы из Ширвана стали поземельно-зависимыми райатами, наследственными пользователями надельных хозяйств. Каждое из них облагалось определённой рентой и повинностями. Периодически это общее число хозяйств (кешкелей) перераспределялось между правоспособными членами уцмийского рода. Здесь уцмии выступали как феодалы-рентополучатели.

Хамур-Дарго было обязано давать военный контингент уцмию как сюзерену и главе верховной государственной власти. Внутри удела карачибеки исполняли роль, подобную уцмийскому роду в остальном Кайтаге. Заметную роль здесь играл и кади. Султан был получателем ренты с райатов-переселенцев нижнего течения Гамри-озеня (Каякент и окрестные поселения).

Диссертант делает вывод о том, что общество Кайтага было пёстрым и в хозяйственном, и в этническом, и в сословном отношении, что, в свою очередь, препятствовало интеграции и способствовало сохранению федерального «разностатусного» характера государственной структуры. Главная масса населения Кайтага относилась к свободному узденству, объединённому в джамааты и обладающему надельной земельной собственностью. Налоги и повинности они несли лишь перед государственной властью как граждане, однако в разной степени: обязанность верхнекайтагских горцев ограничивалась здесь одной только военной поддержкой уцмия. Райаты, поземельная зависимость которых к концу XVIII в. превратилась в их закрепление на земле, несли разнообразные рентные обязанности - продуктовые и трудовые, но от воинской повинности практически были освобождены.

Особой группой зависимого крестьянства были чагары - жители нескольких сёл, исконно закреплённые за местом своего проживания: отсюда прослеживаемый в источниках архаический взгляд на них как на «принадлежность земли» наряду с объектами природы, на чём и основывалась зависимость чагаров от собственника этой земли.

Особой замкнутой группой были и горские евреи. Поселение их вблизи уцмийских резиденций в любом случае не могло иметь место ранее заселения Терекеме, следовательно, после рубежа XVI-XVII вв. Занимаясь ремёслами, возделывая виноград и табак, они находились, таким образом, на положении лично-зависимых зиммиев - клиентов, покровительствуемых уцмиями.

Рабами становились обычно иноземцы-военнопленные, захваченные либо купленные. Отсюда их бесправный статус «человековещи», личной собственности и объекта (но не субъекта) права, но с перспективой, при условии принятия ислама, добиться сначала ограничения рабства сроком, а затем стать вольноотпущенником.

Второй параграф - «Источники и периодизация становления адатного свода норм Кайтага».

До современных исследователей дошло три варианта этого памятника; два из них - список А.В. Комарова и Дербентский список - сохранились лишь в русских переводах, хотя их публикаторы в XIX в., бесспорно, имели перед собой их арабоязычные тексты. Третий вариант сохранился в виде списка, сделанного аджамом на кайтагском диалекте даргинского языка в 1828 г. в с. Киша, как копия с более раннего, пришедшего в негодность прототипа.

Полные тексты всех трёх вариантов не содержат какой-либо прямой или бесспорной датировки своих прототипов, к тому же в каждом из них есть множество датирующих элементов, характерных для разных периодов. Их сопоставление приводит к допущению, что в основе всех трёх вариантов лежит общее ядро текста, сформировавшееся ранее начала XVII в., но впоследствии (в разные периоды) дополнявшееся привносимыми поздними нормами и деталями. Выделение такого ядра, в особенности по переводам и поздним копиям, весьма затруднительно. Менее всего пригоден для этого дербентский вариант, перегруженный анахронизмами, внесёнными при переводе (вплоть до попыток перевести средневековые платёжные эквиваленты в русские рубли XIX в.)

Из двух более-менее доброкачественных вариантов наиболее архаичным выглядит список А.В. Комарова, где штрафные суммы выражены не в деньгах, а в натуральных эквивалентах (тканях «хабцалдик»).

Анализируя тексты адатов Кайтага, можно проследить три этапа их становления:

этап первый - сбор народных изустных норм, наиболее общих и важных;

этап второй - соединение их с судебными прецедентами и конкретными судебными решениями;

этап третий - кодификация, разбивка текста на разделы и письменная фиксация, безусловно, грамотными и начитанными людьми.

Специфической особенностью адатов Кайтага является то, что в них введены и этические нормы правильного общественного поведения. Это служит одним из отличительных признаков адатов от законов.

Третий параграф - «Историко-правовая и технико-юридическая характеристика адатного свода норм Кайтага».

По некоторым типологическим признакам можно выделить статьи, несомненно, архаические, восходящие к ранней эпохе и относящиеся к архаическому исконному ядру этого сборника Кайтагских адатов. На взгляд автора, к таковым следует отнести статьи со следующими признаками:

- шесть статей, упоминающие «букъ» - архаический натуральный выкуп постоянного размера, взимаемый за убийство;

две статьи, рекомендующие в качестве меры воздействия на нарушителя-одиночку общинный бойкот - прерывание всяких отношений с ними (вплоть до приветствий!) под угрозой штрафа;

статью о безусловной ответственности тухума за поведение «неисправимого» нарушителя: тухум должен либо убить его, либо солидарно, сообща отвечать за все его выходки и преступления.

Некоторые архаические санкции (например, разрушение дома виновного как мера наказания) перенесены и в явно поздние статьи - шариат не приемлет подобной меры наказания. Подобный казус свидетельствует, скорее, о консервативности общественного сознания, нежели о возрасте статей - хотя эта мера наказания сама по себе архаична и возникла задолго до XVII в.

Архаичный облик Кайтагскому сборнику придают и нормы сугубо морального характера, не содержащие ни диспозиции, ни санкции, а лишь моральную оценку и рекомендацию поведения. Это - типичные черты, характерные для обычая на стадии изустного бытования: обычаи правовые, этические, религиозные и т.п. смешаны воедино.

Четвёртый параграф - «Преступление и наказание по адатом Кайтага».

Для настоящей работы главный интерес представляют те адатные нормы, которые сложились до XVII в., поэтому в основу исследования положен наиболее архаичный текст т.н. «Кодекса Рустем-хана» - список А.В. Комарова.

Хотя основной материал этого «Кодекса» составляют типичные горские адаты, однако следует особо отметить и некоторые заметные его отличия от остальных адатных сборников того периода. Если в большинстве адатов общество не берёт на себя наказание преступника смертью, а предоставляет потерпевшему право на это, то в «Кодексе Рустем-хана» эта мера наказания уже предусмотрена для некоторых преступлений. Диссертант считает, что эта новация связана с укреплением государственности в Кайтаге, в частности организованного насилия, на которое опиралась там отчуждённая публичная власть, т.е. появление личной стражи уцмия, нукеров и т.п., которым отныне можно поручить эту акцию.

Другая новация этого адатного «Кодекса» - постепенное складывание правопривилегий, что характерно для феодального права и связано, вероятно, с годами правления Рустем-хана. Более чем в остальных горских адатных сборниках, в «Кодексе Рустем-хана» подчёркнута принадлежность субъекта к тому или иному общественному слою (талкан, чанка, уздень, чагар, раб) - этим часто определяются различия в наказаниях и компенсациях за одно и то же преступление. Это убедительно свидетельствует о сословиях, расслоении в Кайтаге XVI-XVII вв. и отражении сословного подхода в правовых нормах.

Адаты Кайтага, как и другие памятники обычного права Дагестана, не содержат формулировок самого понятия преступления. Но судя по приводимым в «Кодексе» нормам, нетрудно понять, что именно понималось там под преступлением: это - всякое нарушение общественного порядка, отражённого в нормах адата, в соответствии с которыми предусмотрены и наказания. Они часто различаются в соответствии с сословной принадлежностью субъектов, отсюда и номинация их в Кодексе: талканы (беки), чанки, уздени, чагары. Субъективная сторона охватывала умысел и неосторожность, хотя особого чёткого различения форм вины не отмечено. Объектами преступления названы: община, семья, личность, имущество разных видов, мечеть. Объективная сторона включала как покушение на преступление, так и оконченное преступление.

Основные виды преступлений:

Преступления против личности: убийство, увечья, подстрекательство, ранение, побои.

Преступления против религии: нарушение поста и пропускание молитвы.

Имущественные преступления: различные виды воровства (покушение на воровство, простое и квалифицированное воровство), ишкиль.

Должностные преступления и преступления против порядка управления и суда: самоотделение села от Кайтагского общества, непослушание обществу, непослушание адатам, неявка в суд, злоупотребление властью.

Преступления против семьи и нравственности: умыкание, прелюбодеяние.

Основные виды наказаний:

Смертная казнь: за прикосновение раба к узденке.

Разрушение домов: за неучастие против произвола талкана.

Изгнание из общества: за убийство законного преследователя.

Конфискация дома: за кражу из мечети.

Штрафы: за различные правонарушения (платёжные эквиваленты - букь, хабцалдик, куруш, танга, обувь, серебро, туман, мякина).

Таковы основные виды преступления и наказания в Кайтаге XVI-XVII вв.

В заключении подводятся основные итоги исследо-вания, формулируются теоретические выводы и даются практические рекоменда-ции по совершенствованию законодательства, а также перспективы изучения памятников права Дагестана

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

1. Исаев Ш.М. Податные списки аварских ханов как историко-правовой источник // Вестник Дагестанского научного центра РАН. - Махачкала, 2005. - № 21 (перечень ВАК), автора - 0,25 п.л.

2. Исаев Ш.М. Адаты Андалала: списки, состав, датировка // Вестник Дагестанского научного центра РАН. - Махачкала, 2005. - № 23 (перечень ВАК), автора - 0,25 п.л.

3. Исаев Ш.М. «Завещание Андуника б. Ибрагима» как историко-правовой документ XV в. // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростов-на-Дону, 2007. - № 6 (перечень ВАК), автора - 0,25 п.л.

4. Исаев Ш.М. Общее понятие и виды источников обычного права //Северокавказский юридический вестник. - 2011. - № 3 (перечень ВАК), автора - 0,6 п.л.

5. Исаев Ш. М. Предпосылки формирования биюридической правовой системы в Дагестане в XV-XVIII вв. // Юридический вестник ДГУ. - Махачкала, 2009. - № 1, автора - 0,37 п.л.

6. Исаев Ш.М. Архаическое ядро Кайтагского адатного свода норм // Перспективы взаимодействия национальных правовых систем в условиях глобализации и регионализации: сборник научных статей по материалам V международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию Ростовского государственного университета (РИНХ) и 15-летию юридического факультета Ростовского государственного экономического университета (РИНХ) 16-17 октября 2010. - Ростов-на-Дону, 2010, автора - 0,25 п.л.

7. Памятники права народов Дагестана / Сост. Исмаилов М.А., Айтберов Т.М., Акбиев А.С., Магомедсултанов И.И., Исаев Ш.М. - Ростов-на-Дону., 2010. - 63 п.л. (авторство не разделено).

Размещено на Allbest.ru