Институт гражданской правоспособности в гражданском праве

В то же время формы заявлений о государственной регистрации, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 19.06.2002 № 439 «Об утверждении форм и требований к оформлению документов, используемых при государственной регистрации юридических лиц, а также физических лиц в качестве индивидуальных предпринимателей», о которых говорилось выше, требуют указания в таких заявлениях видов деятельности, осуществляемых предпринимателем, и соответствующих им кодов по Общероссийскому классификатору видов экономической деятельности (ОКВЭД). После внесения соответствующей регистрационной записи в Единый государственный реестр индивидуальных предпринимателей предпринимателю выдается выписка из указанного Реестра, содержащая, в частности, сведения о видах его деятельности и кодах по ОКВЭД.

Однако это обстоятельство, с нашей точки зрения, не следует рассматривать как ограничение предпринимательской правоспособности гражданина. Дело в том, что если индивидуальный предприниматель сочтет целесообразным осуществлять любые иные виды деятельности, не указанные в Реестре, то он может обратиться в регистрирующий орган с заявлением о внесении изменений в сведения об индивидуальном предпринимателе, содержащиеся в Едином государственном реестре индивидуальных предпринимателей, и указать в этом заявлении дополнительные виды деятельности. Соответствующая запись будет внесена в указанный Реестр в формальном порядке, без каких бы то ни было разрешительных процедур. При этом выбор предпринимателем видов деятельности ничем не ограничен (кроме исключительных случаев, о которых будет сказано ниже). После этого индивидуальный предприниматель свободен в осуществлении избранных им новых видов деятельности. Это отличает индивидуального предпринимателя от юридического лица, обладающего специальной правоспособностью: последнее, после внесения необходимых изменений в учредительные документы, может дополнить перечень осуществляемых им видов деятельности не любыми, а лишь теми, которые соответствуют предмету и целям деятельности такого юридического лица, которые указаны в его учредительных документах.

Между тем общая предпринимательская правоспособность, как и общая правоспособность любого гражданина, не абсолютна. Напомним, что п. 1 ст. 22 ГК РФ в порядке исключения из общего правила допускает ограничение правоспособности гражданина в случаях и порядке, которые установлены законом. Общими для всех граждан примерами таких ограничений могут служить некоторые виды наказаний, предусмотренных УК РФ и КоАП РФ, возможность лишения и ограничения родительских прав в соответствии с СК РФ, ограничения прав граждан в условиях военного или чрезвычайного положения в соответствии с федеральными законами и др. Кстати, в указанных условиях ограничивается и общая правоспособность юридических лиц.

В качестве примеров специальных ограничений для индивидуальных предпринимателей можно назвать императивные нормы федеральных законов, допускающих ведение определенных видов коммерческой деятельности только юридическими лицами. Расширительное толкование подобных норм недопустимо, поэтому указанные в них виды деятельности не могут осуществляться индивидуальными предпринимателями.

Так, в соответствии с Таможенным кодексом РФ от 28.05.2003 только юридическое лицо может осуществлять деятельность таможенного перевозчика (ст. 93), быть владельцем склада временного хранения (ст. 108), таможенного склада (ст. 226), выступать в качестве таможенного брокера (представителя) (ст. 139).

Совершение банковских операций возможно только кредитными организациями, действующими в форме хозяйственных обществ.

Выступать в качестве эмитентов ценных бумаг вправе только юридические лица, или органы исполнительной власти, либо органы местного самоуправления, несущие от своего имени обязательства перед владельцами ценных бумаг по осуществлению прав, закрепленных ими.

Производство оружия и патронов к нему осуществляется юридическими лицами, имеющими лицензию на производство, в порядке, устанавливаемом Правительством РФ.

Деятельность по негосударственному пенсионному обеспечению населения (аккумулирование пенсионных взносов, размещение пенсионных резервов, учет пенсионных обязательств и выплата негосударственных пенсий) может осуществляться только негосударственными пенсионными фондами.

Существуют и другие случаи, когда федеральные законы не допускают осуществления определенных видов коммерческой деятельности индивидуальными предпринимателями.

Таким образом, предпринимательская правоспособность физического лица, зарегистрированного в качестве индивидуального предпринимателя, предполагает его возможность иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых не запрещенных законом видов коммерческой деятельности, кроме тех из них, которые в силу императивных норм федеральных законов допускаются только для юридических лиц.

Особым случаем своеобразного ограничения предпринимательства как граждан, так и юридических лиц является предусмотренное федеральным законом лицензирование отдельных видов деятельности, которое, согласно позиции Верховного Суда РФ, «относится к характеристике правоспособности». В то же время при лицензировании ограничивается не правоспособность субъекта предпринимательского права в зависимости от организационно-правовой формы или других обстоятельств, а его возможность осуществлять определенные виды деятельности без специального разрешения в случаях, когда такое разрешение необходимо в силу требования закона. После получения необходимой лицензии предприниматель в полном объеме реализует свои гражданские права и несет обязанности при осуществлении лицензируемого вида деятельности.

3.2 Правоспособность иностранного гражданина в сфере предпринимательской деятельности

В последнее время на территории России неуклонно увеличивается присутствие иностранных физических лиц, являющихся субъектами предпринимательской деятельности. Это объясняется открытостью российской экономики для зарубежных инвесторов, отменой многих административных ограничений и запретов для въезда и передвижения иностранцев, изменением порядка внешнеторговой деятельности и т.д. В данных обстоятельствах вопрос о предпринимательской правосубъектности иностранца на территории нашей страны приобретает особое значение.

Проблемами правового статуса иностранца в России занимались многие специалисты в области международного частного права, например, Л.В. Лазарев, Л.Н. Галенская, А.Л.Маковский, М.И. Брагинский. Работы в данной области, как правило, отличаются тем, что все элементы, составляющие структуру правового статуса иностранного гражданина, рассматриваются в комплексе.

Статья 34 Конституции РФ гласит, что «право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности» предоставляется «каждому», т.е. не только гражданам Российской Федерации.

В Гражданском кодексе РФ говорится о «гражданах, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица», однако название главы 3 ГК РФ («Граждане (физические лица)») дает основание предположить, что понятия «граждане» и «физические лица» используются в данном акте как синонимичные.

Несомненно, что понятия «гражданин» и «физическое лицо» не равнозначны, причем первое является более узким, но - поскольку их значения пересекаются - в случаях, когда принадлежность к государству не подчеркивается, эти слова употребляются законодателем как синонимы.

Гражданское законодательство устанавливает для иностранцев национальный режим. Это значит, что физические лица - неграждане России обладают правоспособностью наравне с российскими гражданами. В пункте 1 ст.2 ГК РФ говорится, что правила, установленные гражданским законодательством, применяются в том числе к отношениям с участием иностранных граждан и лиц без гражданства, если иное не предусмотрено федеральным законом. Вместе с тем следует отметить, что в гражданском и ином законодательстве имеют место случаи ограничения правоспособности иностранных граждан в сфере предпринимательской деятельности. В совокупности они образуют особенности гражданско-правового статуса индивидуального предпринимателя-иностранца.

Иностранцы имеют в России такие же имущественные и личные неимущественные права, как и российские граждане. Эти права должны осуществляться ими таким же образом, как и российскими гражданами.

Согласно Конституции РФ, право частной собственности охраняется законом. Каждый вправе иметь в собственности имущество, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами.

Общий принцип признания прав частной собственности иностранцев конкретизирован, например, в ст.4 Федерального закона «О товариществах собственников жилья»: «Положения настоящего Федерального закона применяются при регулировании соответствующих отношений, возникающих на территории Российской Федерации, с участием российских и иностранных физических и юридических лиц, лиц без гражданства, если иное не установлено международными договорами».

Рассмотрим один из наиболее интересных примеров. В статье 5 Закона РСФСР от 22 ноября 1990 г. № 348-1 «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» сказано, что право на создание крестьянского хозяйства и получение земельного участка для этих целей имеет каждый дееспособный гражданин РСФСР (Российской Федерации), достигший 18-летнего возраста. Если буквально понимать данную норму, то получится, что лица, не обладающие гражданством России, не могут получить землю для ведения крестьянского хозяйства.

Иностранцы принимают участие в происходящей в стране приватизации. Конкретные условия и пределы такого участия определены в ранее принятых государственных программах. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 123- ФЗ «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации» требует особо указывать в программе приватизации виды имущества, которое не может быть приватизировано иностранными физическими и юридическими лицами. Участие иностранных инвесторов в приватизации предприятий и объектов торговли, общественного питания, автотранспорта, а также мелких предприятий промышленности и строительства допускается только на условиях инвестиционных коммерческих конкурсов.

Иностранцам предоставлено немало возможностей участвовать в хозяйственной деятельности на территории нашей страны. Причем, как отмечает М.И. Брагинский, в ряде правовых актов России особо оговорено, что их нормы распространяются как на российские юридические или физические лица, так и на иностранцев.

Однако наше законодательство содержит и существенные ограничения. Так, зарубежные предприниматели вправе принимать участие в архитектурной деятельности на территории России только совместно с архитектором - гражданином России. Работать в области племенного животноводства иностранные граждане могут только в той мере, в какой указанный режим предоставляется соответствующим иностранным государством гражданам Российской Федерации. Пункт 5 ст.63 Воздушного кодекса РФ содержит перечень действий, которые не могут осуществлять на территории России иностранные предприниматели без специальных разрешений, выдаваемых в установленном порядке. Особыми правилами регулируется допуск к медицинской и фармацевтической деятельности лиц, получивших соответствующую подготовку в иностранных государствах.

Иностранцы не могут заниматься частной детективной или охранной деятельностью, быть патентными поверенными и т.д.

Таким образом, в России отдельные виды деятельности для иностранцев либо полностью «закрыты», либо доступны только после выполнения условий, распространяющихся лишь на зарубежных предпринимателей. Однако «к сожалению, нельзя сказать, что все те правила нынешнего российского законодательства, которые устанавливают для иностранцев запреты или ограничения в отношении возможности заниматься в России той или иной деятельностью, иметь те или иные имущества и т.п., безукоризненно ясны и оправданы.

Трудно, например, объяснить, почему заниматься в России племенным животноводством иностранцы могут лишь на началах взаимности или почему иностранный архитектор может заниматься в России своей профессиональной деятельностью не иначе, как под присмотром нашего отечественного зодчего. Ведь если бы последнего правила придерживались наши предки, Россия не имела бы многих из тех архитектурных шедевров, которыми она сегодня обладает». С приведенной точкой зрения А.Л. Маковского нельзя не согласиться.

Предоставление национального режима иностранцам означает не только уравнение их с нашими гражданами в области гражданских прав, но и возложение на иностранцев как участников гражданских правоотношений обязанностей, вытекающих из правил нашего законодательства. Например, согласно ст.1065 ГК РФ, из факта причинения вреда личности или имуществу гражданина возникает обязательство по возмещению вреда. Моральный вред возмещается согласно ст.1099-1101 ГК РФ. Такие обязательства возникают и в случае причинения вреда иностранцами.

Иностранцы в России при возникновении деликтных обязательств приобретают права и несут обязанности, вытекающие из нашего закона, даже если такие права и обязанности не предусмотрены личным законом иностранцев. Вместе с тем иностранцам не предоставляются права и на них не возлагаются обязанности, которые хотя и предусмотрены их личным законом, но неизвестны нашему праву.

При учреждении предприятия с иностранными инвестициями учредителями с иностранной стороны могут выступать иностранные граждане при условии, что они зарегистрированы для ведения хозяйственной деятельности в стране их гражданства или постоянного местонахождения. Надлежащим доказательством правомочия иностранного физического лица, занимающегося коммерческой (предпринимательской) деятельностью в стране своего постоянного местожительства, учреждать предприятия за границей является выписка из торгового реестра или предоставление эквивалентного свидетельства о регистрации.

Действующее в России законодательство не устанавливает для отечественных и иностранных участников предприятий с иностранными инвестициями какого-либо обязательного соотношения долей. Этот вопрос решается соглашением сторон (учредительным договором).

Но в отдельных сферах деятельности все же предусмотрены особые правила, в частности, это касается совместных страховых организаций. В отношении последних Закон РФ от 27 ноября 1992 г. № 4015-I «Об организации страхового дела в Российской Федерации» предписывает, что доля участия иностранных инвесторов в уставном капитале страховой организации в совокупности не должна превышать 49%. Федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» указывает, что иностранные инвестиции на территории России разрешено осуществлять для соответствующих организационно-правовых форм. В соответствии с п.3 ст.11 Федерального закона «Об акционерных обществах» в некоторых АО принимаются решения, имеющие цель ограничить право иностранных инвесторов владеть акциями общества.

3.3 Особенности правоспособности несовершеннолетних

Правоспособность - первый элемент правосубъектности и неотделим от самого существования человека и не зависит от состояния его здоровья, возраста, иных свойств, от того, может или нет человек самостоятельно собственными действиями осуществлять принадлежащие ему права. Данный тезис вытекает из норм о правоспособности, определяющих возникновение правоспособности в момент рождения человека (п. 2 ст. 17 ГК РФ).

Тем не менее в отношении определения момента возникновения правоспособности существует несколько направлений взглядов. Одни ученые считают, что правоспособность в некоторых случаях может возникать еще до рождения человека. Существует достаточно обоснованная позиция, согласно которой отдельные элементы правоспособности возникают не в момент рождения человека, а позже, по достижении им определенного возраста и приобретении дееспособности. И наконец, третье направление основано на легальном определении момента возникновения правоспособности. Каждое направление будет рассмотрено с позиции научной обоснованности и значимости в механизме защиты прав и интересов несовершеннолетних. Гражданское законодательство закрепляет институт охраны прав и интересов еще не родившегося ребенка. Этот институт был известен еще римскому праву, нашел отражение в кодексах зарубежных государств, знаком и русскому дореволюционному гражданскому законодательству. Как отмечает Я.Р. Веберс, появление человека как субъекта гражданского права и, соответственно, его правоспособности в принципе с момента рождения не делает юридически иррелевантным факт его эмбрионального развития с момента зачатия до рождения. Г.Ф. Шершеневич, определяя возникновение правоспособности человека с момента его существования, задавался вопросом «Следует ли отнести этот момент к зарождению или к рождению человека?» и, отвечая на поставленный вопрос, писал: «Некоторые постановления нашего законодательства дают возможность предположить, что оно связывает правоспособность с моментом зарождения. Жизнь зародыша охраняется уголовным законом (Улож. о нак., ст. 1451, 1452), при открытии наследства зародыш влияет на переход его прав (т. X, ч. 1, ст. 1106), лишение всех прав состояния не распространяется на детей, рожденных после осуждения отца, если только они были зачаты до этого момента (Улож. о нак., ст. 24, т. IX, ст. 10). Тем не менее следует признать, что правоспособность возникает не ранее, как с момента появления на свет живого существа... Не зародыш, а родившийся ребенок оказывает влияние на юридические отношения, причем это влияние относится к тому моменту, когда он был еще зародышем. Рождение составляет настолько необходимое условие правоспособности, что появление мертвого ребенка лишено юридического значения и зародыш рассматривается как бы никогда не существовавшим. Если ребенок родился живым, то он тем самым приобрел правоспособность, хотя бы после того вскоре умер. Это обстоятельство имеет большое значение в наследственном праве. Наше законодательство не требует, подобно французскому, чтобы ребенок родился не только живым, но и способным к жизни». Под влиянием школы естественного права в буржуазной юриспруденции получила развитие концепция правоспособности зачатого ребенка. Сторонники этой концепции полагали, что жизнь человека начинается с момента его зачатия. Следовательно, с этого момента возникает и правоспособность, которая существует независимо от того, родится ребенок потом живым или нет. Как отмечается Я.Р. Веберсом, в современной цивилистической науке поддерживает указанную концепцию Э. Вольф, рассматривающий эмбрион в качестве человеческого существа, которое имеет самостоятельную жизнь, и считающий, что нет существенной разницы между зачатым ребенком и новорожденным. Права зачатого ребенка в литературе характеризуют как предварительные, или условные, соответственно, его правоспособность является предварительной, или условной, при этом такая правоспособность является ограниченной, частичной, поскольку зачатый ребенок способен обладать не всеми правами и вообще не способен обладать обязанностями.

По мнению Я.Р. Веберса, несмотря на то, что зачатый ребенок является возможным будущим субъектом права, в связи с чем и возникает необходимость сохранить ему отдельные права на случай его рождения, все же было бы нереальным рассматривать его в качестве обладающего правоспособностью и субъективными правами еще до рождения. Правоспособность и конкретные субъективные права могут возникнуть лишь у реально самостоятельно существующего субъекта. Как отмечает С.Н. Братусь, зародыш не является субъектом права. Закон охраняет права лишь будущего возможного субъекта.

Я.Р. Веберс также рассматривает подобное обеспечение прав будущего субъекта в качестве особого института охраны, не признавая возникновение правоспособности у зачатого, но еще не родившегося ребенка. По мнению ученого, охраняемые для будущего субъекта права до его рождения еще не возникли как субъективные права. «Законодательством лишь гарантируются права будущему субъекту в случае его рождения живым, в связи с имевшим место до его рождения юридическим фактом (открытие наследства, причинение вреда и др.)... Предусмотренная законом охрана прав и интересов будущего субъекта права... фактически является особым юридико-техническим методом фиксации или сохранения возможных субъективных прав на случай, если зачатый ребенок родится живым».

В ГК РФ охрана прав и интересов неродившегося ребенка, т.е. будущего субъекта права, обеспечивается в нормах наследственного права.

Так, ст. 1116 ГК РФ, предусматривая охрану интересов возможного наследника, устанавливает, что к наследованию могут призываться граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. В данном случае для осуществления прав наследника необходимо два условия: во-первых, наследник должен быть зачат при жизни наследодателя и, во-вторых, он должен быть рожден живым после открытия наследства. При этом никаких прав на имущество либо наследование еще не родившийся ребенок иметь не может. Защита его интересов сводится к охране его прав при условии рождения ребенка живым. Если же ребенок родится мертвым, то он не будет призван к наследованию.

Иначе говоря, правоспособность гражданина, являющегося наследником, в рассматриваемой ситуации возникает с момента рождения. Кроме того, нормы о защите интересов зачатых, но еще не родившихся детей не исчерпываются положениями наследственного права. ГК РФ, в частности, содержит положения (ст. 1088, 1089) о праве ребенка потерпевшего, родившегося после его смерти, на возмещение вреда, понесенного в результате смерти кормильца (т.е. нормы деликтного права).

Как отмечают С.А. Зинченко и В.В. Галов, такая позиция соответствует буквальному смыслу закона. Однако ученые считают, что «нельзя не учитывать практику ряда стран, где субъектом права признается не уже родившийся человек, а человеческий эмбрион (плод) с момента зачатия и, соответственно, лицо признается правоспособным с момента оплодотворения (когда в силу законов генетики и формируется субстрат уникального и более неповторимого человеческого существа)».

Безусловно, право на жизнь обеспечивается человеку уже с момента образования его зародыша посредством надлежащего и своевременного оказания медицинской помощи (услуг), охраны беременной женщины от уголовно наказуемых деяний (нормами уголовного права), предоставления дополнительных гарантий нормами социального, трудового права.

Поэтому, несмотря на достаточно определенное законодательное закрепление категории правоспособности, института охраны интересов будущих субъектов права, концепция правоспособности зачатого (еще не родившегося) ребенка поддерживается некоторыми правоведами и даже представителями законодательной власти РФ.

Так, 6 февраля 2003 года депутатом Государственной Думы А.В. Чуевым был внесен проект ФЗ «О внесении дополнения в статью 17 Гражданского кодекса Российской Федерации» по вопросу определения момента возникновения правоспособности гражданина. В проекте предлагалось дополнить ст. 17 ГК РФ пунктом 3 следующего содержания: «В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов, регулирующих отношения, указанные в пунктах 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса, правоспособность гражданина наступает в момент его зачатия и прекращается исполнением его завещания, в том числе завещательного отказа или завещательного возложения».

В пояснительной записке к проекту указывалось, что предлагаемое дополнение более полно отражает содержание правоспособности граждан, а также устраняет внутреннее противоречие с разделом пятым Кодекса «Наследственное право». По мнению инициатора Закона, правоспособность призываемых к наследству граждан в соответствии со ст. 1116 ГК РФ наступает с момента зачатия, что не согласуется с нынешними положениями ст. 17 ГК РФ, по которой правоспособность граждан наступает в момент рождения. И, с другой стороны, как отмечает депутат А.В. Чуев, исполнение завещания умершего гражданина есть не что иное, как реализация его права на свободу завещания, что подразумевает наличие правоспособности умершего. Это же относится к завещательному отказу и завещательному возложению.

В официальном отзыве Правительства РФ на указанный проект отмечено противоречие предлагаемого дополнения ст. 17 ГК РФ. Правительство РФ не поддержало представленный проект, указав следующее: «В гражданском законодательстве понятие «гражданин» используется для обозначения субъекта гражданских правоотношений. Основаниями для возникновения, изменения, прекращения правоотношений являются юридические факты, в том числе факты рождения и смерти гражданина, удостоверяемые в порядке, определяемом законодательством РФ. Вместе с тем установление момента зачатия не предусмотрено законодательством РФ». Предложенный проект был отклонен Государственной Думой. Отрицательная позиция выражена в заключении Правового управления Государственной Думы и экспертном заключении на проект.

В экспертном заключении отмечалось, что институт правовой охраны интересов зачатых, но еще не родившихся детей (так называемых насцитурусов) известен с древнейших времен. Еще в римском праве существовал постулат, что «зачатый ребенок считается уже родившимся, если этого требуют его интересы». При этом в правовой доктрине в течение всего времени существования данного института продолжается дискуссия по вопросу о гражданской правоспособности насцитурусов, которая по сей день не увенчалась выработкой единого и однозначного подхода.

В заключении обращено внимание на отсутствие в отечественной правовой науке работ, посвященных проблемам правового положения насцитурусов, и упоминается лишь статья Я.Р. Веберса. Однако, по мнению экспертов, отсутствие в законодательстве положений, прямо закрепляющих статус насцитуруса как субъекта гражданского права, никогда не создавало препятствий для защиты интересов зачатого, но еще не родившегося ребенка посредством норм наследственного и деликтного права, если таковые имелись в соответствующем правопорядке. Именно так обстояло дело и в дореволюционной России, и в советский период, такое же положение наблюдается и в настоящее время. Поэтому внесение в ст. 17 ГК РФ положения по вопросу о гражданской правоспособности насцитурусов не вызвано практической необходимостью и не подкреплено должной доктринальной проработкой этой довольно непростой проблемы. Кроме того, предлагаемое дополнение, по мнению экспертов, вступает в явное противоречие с буквой ч. 2 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

Таким образом, законодатели отвергли концепцию правоспособности еще не родившегося ребенка в российской правовой системе по принципу «от обратного» - ввиду отсутствия достаточной доктринальной проработки предложения, представленного депутатом. Аргументация экспертов основана на том, что, во-первых, достаточно института охраны интересов будущих субъектов гражданского права, во-вторых, законом (Конституцией РФ) определен момент возникновения неотчуждаемых прав при рождении человека. Таким образом, законодатели на сегодняшний момент подтвердили положения действующего законодательства о моменте возникновения правоспособности, не пожелав углубляться в очень сложную проблему, имеющую не только правовую, но и моральную сторону. Отклонение предложения депутата на настоящем этапе развития законодательства формально поставило точку в дискуссии о начале правоспособности человека. Однако в масштабе цивилизационных проблем современности, с позиции других отраслей права (уголовного, медицинского), моральной стороны проблемы это всего лишь запятая.

Существует иной подход к определению момента возникновения правоспособности, который отражает специфику правоспособности родившихся, но еще не достигших достаточного уровня психофизической зрелости людей.

Как отмечал С.Н. Братусь, в некоторых случаях способность иметь определенные права и обязанности в силу самой их природы возникает не с момента рождения, а по достижении определенного возраста. В связи с этим в литературе делались попытки различать общую правоспособность (возникающую с рождения) и специальную (возникающую одновременно с дееспособностью).

По мнению С.С. Кравчука, правоспособность граждан возникает с момента рождения и ее содержание изменяется в зависимости от возраста, дополняясь новыми элементами. Я.Р. Веберс считает, что для правильного понимания правоспособности и ее значения необходимо различать возникновение правоспособности в двух аспектах - вообще и в отношении каждого элемента ее содержания. Как утверждает ученый, «именно с момента рождения гражданин в принципе обладает юридической способностью выступать субъектом подавляющего большинства гражданских имущественных прав и обязанностей: права собственности, наследственного права и многих договорных правоотношений, которые не требуют обязательного личного совершения юридических действий. С этого момента гражданин может стать субъектом обязательств, возникающих вследствие причинения вреда, за исключением субъекта ответственности. Он может быть и субъектом личных неимущественных гражданских прав».

Как правильно отмечал Я.Р. Веберс, признание человека способным самостоятельно иметь права и обязанности с момента рождения не является юридической фикцией. Это признание реальных общественных отношений, в которых человек может участвовать как самостоятельный субъект с момента своего рождения. По мнению Я.Р. Веберса, признание человека с момента рождения способным обладать правами и обязанностями, являться самостоятельной личностью в области правовых отношений имеет огромное практическое значение в деле защиты прав и охраняемых законом интересов. Ученый считает, что отсутствие отдельных элементов в содержании правоспособности несовершеннолетних граждан, зависимость объема правоспособности от возраста нельзя расценивать как нарушение принципа равноправия и равной правоспособности граждан или ущемление их прав и интересов. Речь лишь идет о возникновении правоспособности вообще, что, разумеется, не исключает возможности возникновения отдельных ее элементов не с момента рождения. Подобный вывод является не случайным и актуален в настоящее время.

Из содержания правоспособности, сформулированного в ст. 18 ГК РФ, усматривается, что не все перечисленные в ней правовые возможности несовершеннолетнего могут быть реализованы посредством механизма продееспособности (содееспособности). Например, возможности завещать имущество, заниматься индивидуальной предпринимательской деятельностью могут быть осуществлены только при наличии у лица дееспособности (полной либо некоторой). Согласно п. 2, 3 ст. 1118 ГК РФ завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме. Совершение завещания не лично, через представителя или с его помощью не допускается. Невозможно совершение через представителя (с его помощью) и индивидуальной предпринимательской деятельности, поскольку такая деятельность должна быть самостоятельной и осуществляемой на свой риск (п. 1 ст. 2 ГК РФ). Безусловно, заключение и исполнение отдельных предпринимательских сделок через представителя не противоречит смыслу норм ГК РФ. Однако перенести риск предпринимательской деятельности в целом с недееспособного лица на его родителей, усыновителей (опекуна) посредством института продееспособности (содееспособности) невозможно. Возраст, с которого ГК РФ разрешает заниматься индивидуальной предпринимательской деятельностью, определен в 14 лет, поскольку именно с этого возраста несовершеннолетний способен самостоятельно совершать определенные сделки.

По мнению Т.Ю. Удовиченко, отличающегося от мнения Я.Р. Веберса, недееспособные имеют правоспособность в неполном объеме. Они не обладают той способностью (возможностью) иметь всеобщие и равные для всех права и обязанности, которые могут быть осуществлены только лично и исполнение которых не может возлагаться на других лиц. Данный вывод сделан в диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук «Правоспособность физических лиц по российскому гражданскому праву». Автор указанной диссертации отмечает противоречие норм ГК РФ, с одной стороны, предусматривающих общее положение о возникновении правоспособности с момента рождения, с другой стороны, для некоторых правовых возможностей (элементов содержания правоспособности), устанавливающих иной момент возникновения (завещательная правоспособность). Для устранения отмеченного противоречия Т.Ю. Удовиченко предлагает дополнить ст. 17 ГК РФ пунктом 3 следующего содержания: «В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, принятых в соответствии с ним иных федеральных законов, регулирующих отношения, указанные в п. 1, 2 ст. 2 настоящего Кодекса, возникновение отдельных элементов содержания гражданской правоспособности зависит от достижения лицом установленного законом возраста и наличия соответствующего объема дееспособности».

Внесение в ст. 17 ГК РФ подобного дополнения представляется излишним, поскольку оно стирает границы (разницу) между правоспособностью и дееспособностью. Получается, в одном случае мы имеем правоспособность и дееспособность как самостоятельно значимые категории, в другом случае - необходимость в правоспособности отсутствует, поскольку мы сталкиваемся с единством праводееспособности. Кроме того, привязывая правоспособность к каждому элементу ее содержания, мы расщепляем понятие «правоспособность» на конкретные ее разновидности, именуя их «наследственная», «завещательная», «предпринимательская», «авторская» и т.п. правоспособность. В итоге состояние правоспособности как таковое утрачивает значение всеобщей возможности правообладания. А правоспособность, возникающая одновременно с дееспособностью, теряет всякий практический смысл как правовое явление. Действующее гражданское законодательство исходит именно из принципа единой правоспособности граждан. Закрепление в ст. 17 ГК РФ единого момента возникновения правоспособности граждан, относящегося в целом к указанной категории, является вполне логичным и обоснованным.

Во-первых, в законодательстве соблюден единый подход, выработанный теорией. Правоспособность понимается не как конкретные правовые возможности, а как состояние лица, характеризующееся наличием у него возможности к правообладанию, при этом такая возможность является общей, а ее существо уже выражается через правовые возможности, перечень которых не исчерпывающим образом дан в ст. 18 ГК РФ. При этом данные возможности условно называют элементами правоспособности. Правоспособность - цельная, единая и достаточно стабильная категория. Реальность правоспособности ребенка обеспечивается нормативно установленным механизмом осуществления этой правоспособности.

Во-вторых, изъятия, которые допущены законодателем в отношении некоторых конкретных правовых возможностей, объясняются следующим. Природа некоторых элементов правоспособности является двойственной. Эти элементы одновременно можно включить в содержание правоспособности и дееспособности, поскольку они сформулированы как деятельность, например предпринимательская деятельность (ст. 2 ГК РФ) или составление завещания (ст. 1118 ГК РФ). Кроме того, если рассматривать возможность заниматься предпринимательской деятельностью, то следует различать индивидуальную и иные формы предпринимательства. Несовершеннолетний может оказаться наследником бизнеса, акций акционерного общества, иного имущества, определяющего его участие в «косвенном предпринимательстве», независимо от возраста. В этом случае осуществление прав и интересов ребенка будет подчиняться общим положениям о его дееспособности.

Кроме того, вопрос о моменте возникновения возможностей завещать и заниматься предпринимательской деятельностью является, на мой взгляд, спорным и неоднозначным. Представляется, что указанные правовые возможности всегда охватываются правоспособностью гражданина с момента его рождения, пусть даже их реализация отсрочена каким-либо периодом времени. Возникновение данных возможностей именно в момент рождения создает основу для их будущей практической реализации.

Таким образом, момент возникновения правоспособности граждан не требует его корректировки в законодательстве.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного дипломного исследования представляется необходимым подвести итоги и сформулировать следующие выводы:

С начала реформирования гражданского законодательства в соответствии с коренными преобразованиями общественного и экономического устройства России, т.е. с того момента, который ознаменовал качественный скачок как в научном цивилистическом мышлении, так и в практике гражданско-правового регулирования, прошло уже свыше 20 лет.

На наш взгляд, в дальнейшем совершенствовании прежде всего нуждаются те положения ГК РФ, которые регулируют отношения с участием российских граждан. Несмотря на качественно новый, соответствующий мировым стандартам уровень регламентации гражданской правосубъектности личности, отдельные законодательные положения не свободны от неудачных формулировок, неточностей и пробелов. Такого рода недостатки особенно нетерпимы в разделе I «Общие положения», определяющем наиболее важные, фундаментальные правила регулирования гражданско-правовых отношений с участием граждан, поэтому каждый из них нуждается в выявлении, анализе и обсуждении с последующим внесением в ГК РФ соответствующих изменений или дополнений.

Так, например, необходима корректировка определения содержания гражданской правоспособности. Поскольку в ст. 18 ГК РФ, раскрывающей это важнейшее понятие, не названо ни одной субъективной обязанности, создается иллюзия, что это содержание исчерпывается закрепленными в данной норме субъективными правами, что, в свою очередь, противоречит легальному определению правоспособности как способности иметь гражданские права и нести гражданские обязанности (ст. 17 ГК РФ). Связь субъективных прав и обязанностей всех участников гражданского оборота неразрывна: как отмечал О.С. Иоффе, «соблюдение обязанными лицами предписанного для них поведения необходимо для совершения управомоченным дозволенных ему действий», поэтому ст. 18 ГК РФ «Содержание правоспособности граждан» необходимо дополнить частью второй следующего содержания: «Граждане обязаны воздержаться от действий, нарушающих права и интересы других лиц; надлежащим образом исполнять принятые на себя обязательства; возмещать убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств; в порядке, предусмотренным законом, возмещать вред, причиненный жизни или здоровью граждан или имуществу юридических лиц; исполнять другие обязанности, предусмотренные законом, иными правовыми актами или договором». Такое дополнение придало бы комментируемой норме законченный характер, в полной мере отражающий правовую сущность гражданской правоспособности.

Еще одно направление совершенствования ГК РФ связано с таким важным индивидуализирующим средством, как место жительства гражданина. В настоящее время в условиях экономического кризиса, возрастающей безработицы и необходимости перераспределения трудовых ресурсов особую актуальность и остроту приобретает вопрос о возможности гражданина иметь не одно, а два или даже более места жительства, который не нашел пока однозначного, унифицированного решения ни в российском, ни в зарубежном законодательстве. Такое решение, вероятно, является результатом дифференцированного подхода к вопросу о месте жительства гражданина, присущего романо-германской правовой системе, в которой домицилий может рассматриваться и как место, где лицо преимущественно проживает, и как место его пребывания, т.е. место фактического присутствия гражданина с целью осуществления предпринимательской или иной не запрещенной законом деятельности. Сложность решения данного вопроса усугубляется вероятностью злоупотребления отдельными субъектами правом на множественность домицилиев, когда должник может отсутствовать по любому из них. Если сопоставить рассмотренные законодательные подходы с соответствующими нормами ГК РФ, приходится признать, что данный вопрос не нашел в нем адекватного отражения и положение о том, что местом жительства гражданина признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает (п. 1 ст. 20 ГК), не соответствует ни современному состоянию российской экономики, ни уровню предпринимательской активности российских граждан, поэтому в ст. 20 ГК РФ «Место жительства гражданина» необходимо:

а) п. 1 изложить в следующей редакции:

«1. Местом жительства гражданина признается жилой дом, квартира, иное помещение, пригодное для проживания, в соответствующем населенном пункте, где лицо постоянно или преимущественно проживает»;

б) дополнить п. 3 следующего содержания:

«3. Местом осуществления деятельности гражданина признается местность, где осуществляется (постоянно или систематически) производственная, предпринимательская, научно-исследовательская, творческая и иная не запрещенная законом деятельность лица».

Такая корректировка юридически закрепит возможность граждан иметь по меньшей мере два места жительства, отразив на легальном уровне широкое распространение ситуаций, при которых граждане предпочитают или вынуждены «жить на два дома», иметь одновременно два домицилия. При этом предлагаемая дифференциация места жительства гражданина и места осуществления его основной деятельности потребует внесения соответствующих изменений и в правила, определяющие место исполнения гражданских обязательств, поэтому в ст. 316 ГК РФ «Место исполнения обязательств» предлагается:

а) ч. 5 изложить в следующей редакции:

«По денежному обязательству - в месте жительства или по месту осуществления основной деятельности кредитора в момент возникновения обязательства» и далее по тексту;

б) ч. 6 изложить в следующей редакции:

«По всем другим обязательствам - в месте жительства или по месту осуществления основной деятельности должника, а если должником является юридическое лицо - в месте его нахождения».

Большое значение по-прежнему сохраняют нормы, определяющие особенности гражданской правосубъектности лиц, не обладающих дееспособностью в полном объеме. Речь, в частности, идет о несовершеннолетних в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, большинство юридически значимых действий которых должно санкционироваться их законными представителями (п. 1 ст. 26 ГК РФ). Вопрос о правовой природе согласия родителей, усыновителей или попечителя несовершеннолетнего на совершение им сделок, имеющий важное научное и практическое значение, по-разному решается в современной литературе. Не вдаваясь в дискуссию, продолжающуюся на протяжении нескольких лет, отметим следующее. Действительно, согласие родителей на совершение несовершеннолетними рассматриваемой возрастной группы гражданско-правовых сделок можно трактовать по- разному, и сформулированные в современной науке различные теоретические подходы не исключают, а дополняют друг друга, поскольку позволяют более четко определить содержание правоотношений, возникающих из сделок несовершеннолетних лиц.

Из всех предлагаемых концепций наиболее логически обоснованной представляется конструкция так называемого юридического соучастия, в соответствии с которой родители, усыновители или попечитель, давшие согласие на совершение сделки несовершеннолетними детьми, рассматриваются в качестве его юридических соучастников, поскольку именно она предполагает юридическую связь контрагента по сделке и законного представителя несовершеннолетнего, выступающего в данном случае в качестве гаранта стабильности возникшего обязательства. На наш взгляд, эта связь носит неразрывный характер, поэтому нельзя согласиться с утверждением о том, что лица, давшие согласие на заключение договора несовершеннолетним лицом, не могут привлекаться к возмещению возникших в результате этого убытков.

Нормы ГК РФ действительно устанавливают самостоятельную имущественную ответственность несовершеннолетних лиц по совершаемым ими сделкам (п. 3 ст. 26 ГК РФ), но при таком подходе, во-первых, теряется смысл дифференциации сделок, совершаемых несовершеннолетним самостоятельно, и сделок, совершаемых им с согласия законных представителей, и во-вторых, игнорируются законные интересы контрагентов по сделке, которые оказываются юридически незащищенными в случае отсутствия у несовершеннолетних лиц имущества, достаточного для возмещения причиненных ими убытков.

Обсуждаемую проблему можно решить путем установления в ГК РФ субсидиарной ответственности родителей, усыновителей или попечителя, санкционировавших сделку несовершеннолетних лиц. Такое решение вполне соответствует Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г., в котором закреплено: «Наличие письменного согласия родителя, усыновителя или попечителя на заключение несовершеннолетним договора возмездного оказания услуг не является основанием для возложения на этих лиц имущественной ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора несовершеннолетним, за исключением случаев, когда в соответствии со ст. 361 ГК РФ был заключен договор поручительства. Вместе с тем родители, усыновители или попечитель могут нести ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда».

Определенной корректировке должны быть подвергнуты и правила об ограничении права несовершеннолетнего самостоятельно распоряжаться своими доходами. В соответствии с п. 4 ст. 26 ГК РФ при наличии достаточных оснований суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя или органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами. Однако добиваться в судебном порядке ограничения или лишения детей права распоряжаться получаемыми денежными средствами очень сложно с морально-этической точки зрения, вероятно, именно поэтому дела по соответствующим заявлениям почти не встречаются в судебной практике, поэтому споры о том, какой смысл законодатель вложил в словосочетание «наличие достаточных оснований», имеют не столько практическое, сколько теоретическое значение. Но в любом случае такие основания должны быть конкретизированы, поэтому п. 4 ст. 26 ГК РФ целесообразно изложить в следующей редакции:

«4. Если несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет расходует свой заработок, стипендию или иные доходы на приобретение спиртных напитков, наркотических средств или азартные игры, суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя или органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться этими доходами».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные акты

1. Всеобщая декларация прав человека, принята и провозглашена Резолюцией 216 A (III) Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г. // Российская газета. 1998. 10 дек.

2. Декларация прав ребенка, провозглашена Резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН 20 ноября 1959 г. // Права и свободы личности. Библиотечка «Российской газеты» совместно с библиотечкой журнала «Социальная защита». Вып. 11. М., 1995 // <http://www.u№.org/russia№/docume№/declarat/childdec.htm> (дата обращения 15.04.2016 г.).

3. Международный пакт о гражданский и политических правах, принят Резолюцией 2200 A (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 г., вступил в силу 23 марта 1976 г. Пакт ратифицирован Указом Президиума ВС СССР от 18 сентября 1973 г. № 4812-VIII. Пакт вступил в силу для СССР с 23 марта 1976 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12.

4. Конвенция о правах ребенка, принята Резолюцией 44/25 Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 г. Подписана от имени СССР 26 января 1990 г., ратифицирована Верховным Советом СССР 13 июня 1990 г. Конвенция вступила в силу для СССР 15 сентября 1990 г. // Сборник международных договоров СССР. 1993. Вып. XLVI.

5. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 1: ФЗ от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (с изм и доп. на 01.04.2016 г.) // СЗ РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

6. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 2: ФЗ от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ (с изм и доп. на 01.04.2016 г.) // СЗ РФ. 1996. № 5. Ст. 410.

7. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 3: ФЗ от 26 ноября 2001 г. № 146-ФЗ (с изм и доп. на 01.04.2016 г.) // СЗ РФ. 2001. № 49.

Ст. 4552.

8. Закон РФ от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 32. Ст. 1227.

9. Федеральный закон от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» (с изм и доп. на 01.04.2016 г.) // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3802.

10. Федеральный закон от 8 августа 2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» (с изм и доп. на 01.04.2016 г.) // СЗ РФ. 2001. № 33 (ч. I). Ст. 3431.

11. Федеральный закон от 23 июня 2003 г. № 76-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон (с изм и доп. на 01.04.2016 г.)

«О государственной регистрации юридических лиц» // СЗ РФ. 2003. № 26. Ст. 2565.

12. Федеральный закон от 29 декабря 2004 г. № 196-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (с изм и доп. на 01.04.2016 г.) // СЗ РФ. 2005. № 1 (ч. I). Ст. 22.

Комментарии к нормативным актам

13. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой / Под ред. Т.Е. Абовой и А.Ю. Кабалкина. М., 2014.

14. Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. В.Д. Карпович. М., 1995.

15. Залесский В.В. Комментарий к ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». М., 2009.

Учебная и научная литература

16. Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. М., 1982.

17. Бакирова Е.Ю. Юридические факты в жилищных отношениях: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2007.

18. Белякова А.М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. М., 1986.

19. Бизнес в России: универсальный юридический справочник предпринимателя / Отв. ред. М.Ю. Тихомиров. М.: Изд. Тихомирова М.Ю., 1996.