Концептосфера права как фактор гуманизации культуры

Параграф 2.2. «Аксиологические доминанты в концептах правовой культуры советского периода» посвящен анализу противоположного типа западноевропейского правосознания - советскому легизму. Игнорирование принципа параллельного рассмотрения российского и западноевропейского правопонимания, сконцентрированного в одних и тех же временных рамках, объясняется тем, что философско-правовые и юридические воззрения России начала XVIII - конца XIX века были зависимы от зарубежных инновационных тенденций в области права, и только в начале ХХ века у отечественных правоведов появилась потребность конструирования нового типа правопонимания, резко отличного от буржуазного юридического мировоззрения. Если аксиологические установки дореволюционной России были нацелены на то, чтобы «догнать Запад», то после Октябрьской революции правосознание впервые перенеслось из рецептивной в креативную плоскость.

Суть легистского мышления советского периода состоит в отождествлении права с законом, оно лишено альтернативной методики понимания права, характерной для юридического правопонимания, где право, как независимое онтологическое образование не совпадает с понятием закона. Право здесь не коррелирует с тремя основополагающими принципами: свободой, равенством, справедливостью, поэтому эта концепция была лишена правосознания в принципе (В.С.Нерсесянц). В то же время в правовой концептосфере того периода прослеживаются некоторые черты классического правосознания - в основном, в форме дискурса, осознающего противоречия между советским легизмом и буржуазным правом. Этот оппозиционный образ права содержал элементы правосознания как у советских теоретиков права, так и в сфере правоприменительной деятельности. Несмотря на свою мировоззренческую устойчивость, советский легизм двигался в сторону юридического правопонимания, воплощая и фиксируя эти сдвиги в юридических теориях, в законодательстве, в законопроектах. право культура нормативный

Развитию данной тенденции препятствовала антропологическая концепция советской культуры, лишающая человека права на самореализацию, рассматривающая его как средство для достижения целей целого, редуцирующая аксиологическую значимость личности к экономической детерминированности ее бытия. Соответственно складывался образ правовой культуры, которая по сути своей была антигуманной - право не обеспечивало реализацию личности в системе коммуникаций, не выполняло функции охраны культуры от произвола неконтролируемой агрессии и «воли к власти». В итоге сложилась двойственность правосознания советского легизма: он признавал классово-относительный характер права, однако в целях обеспечения его общепризнанности абсолютизировал право, как результат формально-властных установлений и отождествлял его с понятием закона. Это вело к деформации образа права как активного культурообразующего феномена, утверждению его модели как пассивного института, суть которого определяется другими сферами культурогенеза - политикой, экономикой, идеологией. Для советского правосознания характерно возведение классовых интересов и классовой борьбы в качестве общеобязательной нормы общественной жизни, включая и реализуемое в ней насилие. Таким образом, возникает деформация подлинной природы права как формы самосохранения человека перед лицом своей собственной агрессии и утверждается концепция, понимающая право в качестве механизма оправдания классовой (а это значит - межличностной) агрессии как узаконенной нормы человеческого бытия.

Однако в профессиональном сообществе и в общественном мнении существовали иные точки зрения, заложившие гуманистический вектор правовой концептосферы: мораль, право и государство не просто формы отдельно взятого буржуазного общества, но и великое достояние всемирной культуры, обеспечивающие саму природу подлинного человеческого бытия - кардинальный отказ от них означает последующий переход к правовому нигилизму и представляет из себя действие исключительно антикультурной направленности. Подлинная природа права ценна тем, что она работает не только на процесс сохранения человека в человеке (культурообразующая, гуманистическая функция права), но и на сохранение человека вообще (гуманность права оказывается шире общепринятого представления о гуманизме: гуманизм защищает человечность человека, право же охраняет даже тех граждан, которые не могут претендовать на особую духовность). Интересы права полностью совпадают с высшими целями общечеловеческой, мировой культуры: улучшению и совершенству позитивных ценностей человеческого бытия; истинное право культуросообразно и конструктивно, оно не может легитимировать деструктивные процессы как в социальной среде, так и в сфере межличностных отношений. Если законотворчество («правотворчество») имеет исключительно классовый характер, то оно не может быть правовым, так как подвергает дискриминации интересы негосподствующего класса, отрицая тем самым принципы справедливости и равных возможностей. Собственно, культурообразующей является исключительно правоохранительная функция права, ограничивающая насилие как механизм уничтожения культуры. Динамика правовой концептосферы советского периода показывает, как в советском правосознании к 1980-м годам периода перестройки и гласности постепенно обозначается отход от советского легизма и происходит реформация действующего законодательства в соответствии с гуманистическими принципами права. Преодолевая идеологический диктат (и даже неправовой легизм), концептосфера права эволюционировала в сторону антропоцентрической парадигмы в культуре.

В параграфе 2.3. Социокультурные тенденции изменения правовой концептосферы в структуре постсоветского правосознания» осуществляется анализ факторов и динамики трансформации правового самосознания 1990-х годов и характера влияния института российского права на социокультурные ценности того периода. С одной стороны, постсоветский период нельзя охарактеризовать как вершинный пункт эволюции отечественного правосознания, ибо именно в нем достаточно четко обозначился конфликт между философией права и юриспруденцией, усилилось противоречие между аксиологическими установками и реальной практикой права, реализующей в повседневной действительности и по сути утверждающей антигуманистический набор ценностей человеческого бытия. С другой стороны, «воля к праву» в 1990-е годы определяла текущий культурогенез: в российском обществе возник серьезный и неподдельный интерес к праву как форме реализации человеческой свободы - главной ценности постсоветского культурогенеза. Было заявлено, что право всегда нуждается в защите, особенно тогда, когда против него действует антиправовое законодательство и государственная политика. Своеобразный характер нового российского правосознания определили несколько концептуальных направлений профессионального и массового дискурса, которые отделили его по своим социокультурным основаниям от советского легизма: дискуссия об отмене либо восстановлении смертной казни; проблема разделения трех ветвей государственной власти (законодательной, судебной и исполнительной); введение в семейный кодекс процедуры брачного договора.

Однако если Советский Союз в организации своего правосознания оперировал неправовым легизмом, то постсоветская Россия 1990-х годов - неправовым либерализмом. Право стало предметом властно-экономических спекуляций: чиновничий аппарат в отстаивании своей власти реализовал несколько обновленную правовую ментальность советского легизма, а борющиеся за власть оппозиционеры-правозащитники используют социокультурную ментальность юридического правопонимания как предмет политических спекуляций. Государственная структура выстраивала систему правопорядка исключительно под себя (приоритет полномочий президента, ослабления роли парламента и органов местного самоуправления), а правозащитники, не обладающие властью, пытались перестроить законодательство в соответствии со своими частногрупповыми интересами. Закон стал рассматриваться как средство формализации текущей дегуманизации культуры, а избирательность его применения со стороны коррумпированных госструктур привела к тому, что правовые принципы Российской Конституции начали расходиться с реальной практикой социальной жизни. Для понимания специфики и противоречивого характера концептосферы того периода (включая аксиологические изменения в структуре российского менталитета) симптоматична динамика значимости социальных ролей и статусов - в массовом сознании постсоветской культуры 1990-х годов ключевыми символическими характерами стали образы бандита и бизнесмена. Это нашло отражение в тематике СМИ и киноискусстве, где подчеркивалось бессилие правоохранительных органов, а воровская мораль начала конкурировать с официальным правом, объявляя себя подлинным воплощением свободы и справедливости (утверждение ценности жизни «по воровским законам» характерно для таких фильмов как «Бригада», «Бумер», «Барон», «Ледниковый период» и др.).

В пространстве философско-политических и правовых дискуссий внутри самого юридического правосознания возник аксиологический конфликт, в котором в ортогональной плоскости оказались ценности свободы и равенства. Это противоречие хорошо иллюстрирует деятельность правозащитных организаций, которые проповедовали выборочный, конъюнктурный, несправедливый, псевдогуманизм, противоречащий правовому принципу равенства. Правозащитники выступали за толерантность, утверждая тем самым правовой релятивизм - выборочная толерантность (в частности, по отношению к чеченским боевикам и почти полное равнодушие к их жертвам) обернулась несправедливостью по отношению к большинству российских граждан. Правосознание правозащитников было антилегистским, но по сути своей неправовым - борьба за власть исключает борьбу за право. Правозащита не может быть политически ангажированным актом, поэтому если человек подчиняет себя абсолюту права, то он должен отказаться от борьбы за власть.

В параграфе 2.4. «Концептосфера современного российского права как критерий гуманизации культуры» показано, в каких формах в правовой концептосфере последнего десятилетия утверждается антропоцентричная линия, которая воплощается в приоритете нравственности перед лицом истины, совести как способности услышать «голос вести» другого, понимании оппозиционной сути института права, которое в защите ценности человеческой личности всегда вступает в противоречие с властью. Оформившись в новейший период истории России процесс образования концептосферы права расширяется и детализируется, что находит отражение в динамике смыслового содержания единиц языка и речи, вербализующих этот процесс, в характере законотворческих инициатив. Право, в том числе и в форме законодательных проектов, стремится осуществить свою природу в переходе к целям более высокого, морального порядка, обеспечивающих реализацию природы человека как существа социального. В этом качестве институт права становится средством гуманизации культуры, определяющим фактором культурогенеза в его антропоцентрической перспективе.

В Заключении подводятся основные итоги работы исследования, отмечается, что выдвинутая гипотеза нашла подтверждение: в информационном обществе правовая концептосфера становится важным фактором гуманизации культуры - в системе социально-культурных коммуникаций она получает статус онтологической картины, меняющей ценностно-нормативное пространство культуры путем актуализации личностного начала. Фиксируя сущностные изменения в правовой культуре общества, концептосфера права влияет на систему культурных ценностей, формируя в общественном сознании уважение к личности, утверждая свободу и справедливость как общеобязательные принципы социокультурного общежития.

Основные публикации автора по теме диссертационного исследования

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных ВАК Минобразования и науки РФ

1. Бакулина С.Ю. Предметно-методологическая сфера философии права // Вестник Самарского муниципального института управления №3(14), 2010. - С.153 - 158.

2. Бакулина С.Ю. Философские аспекты советской правовой культуры // Вектор науки Тольяттинского государственного университета - №2 (16), 2011. - С.267-269.

3. Бакулина С.Ю. Социально-коммуникативная природа права как ресурс гуманизации личности и общества // European Social Science Journal - № 9, 2012.

Научные статьи и другие материалы

4. Бакулина С.Ю. Постсоветское правосознание: нравственно-этические аспекты // Русский язык как духовный и культурный собиратель нации: Сборник трудов межрегиональной научно-практической конференции, посвящённой 200-летию со дня рождения Н.В.Гоголя - Самара: ООО «Книга», 2010. - С. 279 - 291.

5. Бакулина С.Ю. Правосознание в постсоветской культуре // Вестник Самарского юридического института №2 (4). 2010. - С. 7 - 12.

6. Бакулина С.Ю. Социокультурные тенденции постсоветского правосознания // Учебный, воспитательный и научный процессы вузе. Самара. 2010. - С. 218-229.

7. Бакулина С.Ю. Философско-культурные тенденции советского правосознания // Дефиниции культуры: сборник трудов участников всероссийского семинара молодых учёных. - Томск: изд-во Томского государственного университета. 201, выпуск 9. - С.3 - 13.

Размещено на Allbest.ru