Мировая юстиция Бессарабии: о соотношении российского законодательства, местных законов и обычного (к. 60-х - 70-е гг. XIX в.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мировая юстиция Бессарабии: о соотношении российского законодательства, местных законов и обычного (к. 60-х - 70-е гг. XIX в.)

судебный юстиция закон право

В 1869 году Бессарабии, на основе Судебных уставов 1864 года, была проведена Судебная реформа, в апреле 1869 г. Государственный Совет Российской империи принял решение о введении в Бессарабии Судебных уставов 1864 г., которые начали действовать с 20 декабря 1869 г. В области вводится новое судебно-процессуальное законодательство, основанное на передовых принципах: гласность, независимость суда, несменяемость судей, отмена теории формальных доказательств, создание нотариата и др. Создаются новые учреждения - суд присяжных и мировой суд .

Смысл понятия «мировой суд» до сих пор остается не вполне ясным для большинства граждан. Более того, некоторые из них, не имеющие отношения к юриспруденции, воспринимают термин «мировой» как синоним слову «всемирный», полагая, что речь идет о каком-то международном органе. В то же время любой обыватель при словосочетании, например «суд присяжных», сразу представит себе и формы, и содержание этого учреждения.

Выяснить причину неведения несложно. Суд присяжных пропагандируется, имеет обширную литературу - и специально-научную, и популярную. Кроме того, давно выработан целый ряд теоретических положений: о структуре суда присяжных, которая противопоставляется шеффенской модели; о типологии.

Мировой суд обделен по всем вышеперечисленным моментам. Трудности начинаются с самого термина. Так, в английском и русском языках, например, их используется несколько: justice, magistrate (мировой судья); Justice of the Peace, Lay justice (мировая юстиция); magistrates' court (мировой суд). Как правило, они употребляются как синонимы, хотя и имеют свои смысловые оттенки. Так, например, в Англии термин «magistrate» противопоставляется термину «justice» как, соответственно, платный мировой судья - мировому судье, выполняющему свои обязанности без вознаграждения.

Термин же «мировой» следует считать производным от понятия «мир» в значении «порядок, спокойствие» (англ. peace, франц. paix). Именно для целей охраны государственного и общественного порядка возникают в истории европейских государств мировые суды и их аналоги (мировые учреждения).

Мировые суды, учрежденные в Бессарабии в 1869 году на основе Судебных уставов 1864 года учреждались для рассмотрения мелких уголовных и гражданских дел.

Мировые суды рассматривали мелкие гражданские и уголовные дела. Мировые судьи состояли по уездам и по городам. Уезд с находящимися в нем городами составлял мировой округ. Мировой округ разделялся на мировые участки. В каждом мировом участке находился участковый мировой судья. Участковые мировые судьи за исполнение должности судьи другого участка получали жалованье, так как они при выполнении данной работы «несли издержки».

Участковый мировой судья избирал, с согласия съезда мировых судей, постоянное место пребывания в своем участке для разбирательства подсудных ему дел; но прошения жителей он должен был принимать везде и во всякое время, а в необходимых случаях и разбирать дела на местах, где они возникли. Правительствующий сенат отмечал, что мировой съезд имеет право указывать мировому судье на необходимость выезда, для разбирательства дел, в отдаленные от его камеры местности.

В мировом округе кроме участковых состояли также почетные мировые судьи. Отличались почетные мировые судьи от участковых тем, что никаких сумм денег на содержание и расходы по своей должности не получали и могли занимать должности в государственных и общественных учреждениях (за исключением должностей прокуроров, их товарищей и местных чиновников казенных управлений и полиции), не обязывались законом жить в том округе, где были избраны. Сенат отмечал, что почетные мировые судьи не получают жалование даже в случаи исполнения ими обязанностей участкового мирового судьи. В тоже время Сенат указал, что «нельзя на них возлагать обязанности содержания канцелярии мирового судьи, для чего из сумм, причитающихся на долю отсутствующего мирового судьи, часть денег, потраченных на содержание канцелярии, должна выдаваться исполняющему его обязанности, безразлично, будет ли он из участковых или почетных мировых судей».

Заседания мирового суда обычно было открыто. Как отмечалось в прессе Бессарабии того периода, камеры мирового судьи были постоянно полны любопытными, аналогичная ситуация наблюдалась в мировых съездах, что подтверждает открытость мировой юстиции.

Открытой являлась информация о рассматриваемых мировыми съездами делах. В Бессарабии список гражданских и уголовных дел, подлежащих рассмотрению в сессиях мирового съезда предварительно печатался в губернских ведомостях.

Мировые судьи в продолжение установленного для них выборного срока не могли быть ни увольняемы без прошения (кроме случаев, когда судьи не явились на службу в установленные сроки без уважительных причин, в течении года по болезни не являлись на службу, когда судья был удален от должности решением Общего собрания Кассационных департаментов Сената по причине уголовного взыскания, наказания или объявления судьи несостоятельным), ни переводимы из одной местности в другую без их согласия. Временное устранение от должности допускалось только в случае предания их суду, а совершенному удалению или отрешению от должности они подвергались не иначе как по приговорам уголовного суда. Независимость суда от администрации, подчинение их только закону делали данное учреждение «государством в государстве», вследствие чего «власть монарха лишалась части своих верховных прав».

Собрание как почетных, так и участковых мировых судей каждого округа составляло высшую мировую инстанцию, именуемую съездом мировых судей. Он действовал периодически, выполняя две функции: судебное разбирательство второй степени и судебное управление мировым округом. Состоял мировой съезд из председателя, непременного члена и мировых судей округа. При съезде учреждались секретарь и канцелярия. В качестве суда второй степени съезд являлся апелляционной⁸, а по делам меньшей важности - кассационной инстанцией мирового суда. Особенностью в данном случае было то, что в состав суда второй степени входили те же лица, которые отправляли правосудие в суде первой степени, а единоличное разбирательство у участкового судьи в мировом съезде сменялось коллегиальным рассмотрением дела.

Разбирательство дел на съезде производилось тем же порядком, как у мировых судей, в том числе с заслушиванием сторон, свидетелей и сведущих лиц.

Мировые судьи и их съезды на основании Учреждения Судебных установлений и циркулярного предложения Бессарабского губернатора составляли ежегодные отчеты о движении у них дел для представления министру юстиции и статистическому комитету.

Сущность мировой юстиции заключалась в том, что он рассматривались быстро, без излишних формальностей в доступной населению судебной инстанции малозначительные дела. Мировой суд был призван воплощать в жизнь жившую в народе мечту о суде «скором, правом и милостивом»; освобождал вышестоящие инстанции от разрешения мелких дел; решал отчасти проблему юридических кадров, так как рассмотрение такого рода дел вполне можно было вверить непрофессионалам, если они отвечали определенному уровню требований, были избраны представительным органом, пользовались уважением и доверием среди местного населения.

При постановлении решения мировые судьи Бессарабии руководствовались как общеимперскими, так и местными законами (за исключением Аккерманского и Измаильского уездов). Отметим, что сохранение местного права, как справедливо было замечено другими исследователями, - самая большая неудача царизма в деле русификации местного права и самый большой успех населения области, который свел на нет стремление правительства империи к «из - глаживанию местных особенностей» Бессарабии. Сохранение же местных законов, как отмечал управляющий II отделением Собственной его Императорского Величества Канцелярии князь П.П. Гагарин в своем отношении в Государственный совет, может отдалить окончательное уничтожение этих особенностей и вообще остановить полное слияние Бессарабии с Россией, тогда как правительство должно стремится к этому слиянию всеми зависящими от него способами. Сохранение местных законов препятствовало целям имперского правительства - ликвидации «национальных отличий Бессарабии и слияние ее в единое целое с Россией путем насильственной русификации и национального угнетения населения края». Недаром представители местной знати активно возражали против замены местных гражданских законов общероссийскими, настаивая на сохранении первых в Бессарабии.

Правительствующий сенат отмечал, что общие законы империи принимаются в основание лишь в тех случаях, когда местные законы окажутся недостаточными, то есть при полном отсутствии норм местного права при разрешении спорных правоотношений, вытекающего из неизвестного местному праву института, применению подлежали общие законы империи. В случае неясности, противоречий, недостатка и неполноты местных законов суды, за введением в Бессарабской губернии Судебных уставов… должны были поступать, согласно 9 ст. Устава гражданского судопроизводства, то есть основывать решения на общем смысле законов местных, действующих в этой губернии Арменопула, Донича и Соборной Грамоты Маврокордато 1785 года. Как отмечал управляющий делами Бессарабского статистического комитета Егунова А.Н., попытки некоторых новых судебных учреждений обходить местные законы были пресечены Кассационным департаментом Правительствующего сената.

Местными законами Бессарабии признавались: Шестикнижие Арменопула, Собрание законов, извлеченных из царских книг А. Донича, Соборная грамота Господаря Маврокордато (отметим, что в статье используется термин «местные законы», так как данный термин указан в российском законодательстве и судебной практике, однако отметим условность этого названия, так как большинство норм, которое российское законодательство относило к местному праву, были рецепцией византийского права).

Шестикнижие Арменопула относилось к XIV в. и состояло из 6 книг, которые делились на титулы (главы), а титулы - на параграфы. После шестой книги в издании были помещены законы земледельческие, выбранные из книги Юстиниана (состояли из 10 титулов и определяли главным образом правила о поземельной собственности), разные законы (3 титула), Ручная книга Алексея Спана о браках (8 титулов). В Шес - тикнижии содержались не только положения гражданского права, но и права уголовного, государственного, финансового и др., равно как и процесса. В Бессарабии применялись только те статьи Шестикнижия, в которых были изложены положения материального гражданского права, на сколько они не были отменены специальными узаконениями. Шестикнижие Арменопула в русском переводе было напечатано в Сенатской типографии в 1831 году.

«Собрание законов, извлеченных из царских книг Андронакия Донича» в русском переводе было напечатано в Сенатской типографии в 1831 году. Книга состояла из 42 титулов и 115 параграфов и трактовала вопросы гражданского и уголовного права и процесса. Книга имела силу закона лишь в тех частях, которые относились к области материального гражданского права. Книга Донича, которая, согласно своему учебному назначению, должна была представить все действующее право, может служить лучшим доказательством того положения, что у нас было реципировано византийское право. Из ссылок, которыми были снабжены статьи в книге Донича, видно, что он использовал в качестве источников Базилики, Прохи - рона, новеллы византийских императоров, сочинения Арменопула и Михаила Аттали - ата (юрист XI в.). Также Донич ссылался на местные обычаи и судебную практику.

«Соборная грамота Господаря Мавро - кордато» состояла из двух частей. Первая относилась к гражданскому праву, вторая - была посвящена цыганам и быстро утратила практическую силу.

Особое внимание законодательство уделило вопросу о применении норм права мировыми судами в «части Бессарабии, присоединенной к России на основании Берлинского трактата» в отношении гражданских дел, возникших при румынском правительстве. Законодательство предусматривало, что аналогичные гражданские дела по договорам, обязательствам и другим имущественным отношениям подлежат разрешению на основании законов, при соблюдении которых они возникли. При ссылке на статьи румынских законов тяжущиеся обязывались предоставить их перевод на русский язык. Таким образом на данной территории румынские гражданские законы остались в силе.

При постановлении решения мировой судья мог, по ссылке одной или обеих сторон, руководствоваться общеизвестными местными обычаями, но лишь в том случае, когда применение местных обычаев дозволялось законом или в случаях, не предусмотренных законами. Данное положение основывалось на том, что значение и сила обычая в жизни общества требовали, чтобы он был допущен при разборе дела у мирового судьи, так как в противном случае стеснялась бы, без всякой надобности, сама жизнь, и решение судьи было бы явно несправедливым. Под обычаем подразумевалось постоянное, в течение более или менее продолжительного времени однообразного соблюдения… какого либо правила, выработанного и усвоенного народом.

Отметим, что статья 130 Устава гражданского судопроизводства, как указывал Сенат, давала права, но не обязывала мирового судью руководствоваться общеизвестными местными обычаями, да и то лишь в определенных законом случаях - по ссылке одной или обеих сторон и когда применение местных обычаев дозволялось законом или в случаях, не предусмотренных законами, а также если местный обычай являлся общеизвестным.

Рассмотрим следующий пример. Ясский мировой съезд, рассмотрев в апелляционном порядке дело о взыскании мещанином Берманом с колониста Судварга 176 рублей за забранные из его лавки товары, и принимая во внимание, что доказательством долга за взятые товары, на основании 2017 и 2045 ст. 1 ч. Х т. принимаются только установленные этими статьями письменные акты, свидетельские же показания, на основании 409 статьи Устава гражданского судопроизводства не могут быть допускаемы в подтверждение долга, определил: взыскать с Судварга в пользу Бермана только 34 рубля, признанные ответчиком на суде. В кассационной жалобе Берман просил об отмене решения съезда на том основании, что съезд, не допустив показаний свидетелей в подтверждение заявленных им требований, заключающихся в заборе товара из лавки во время ярмарки, когда при стечении покупателей невозможно требовать расписок, нарушил статью 409 Устава гражданского судопроизводства, ст. 2017 и 2045 части 1 тома Х и решение Правительствующего сената от 1869 года №30, а также 130 статью Устава гражданского судопроизводства, не обратив внимания на местный обычай, указанный в объяснении просителя на апелляционную жалобу Судварга и заключающийся в том, что портным всегда отпускался красный товар из лавок без особого письменного документа.

По выслушивании заключения Товарища Обер-Прокурора Правительствующий сенат нашел, что по закону и согласно тем разъяснениям Правительствующего сената, на которые указывает проситель в своей жалобе, само событие купли-продажи движимого имущества не требует письменного удостоверения; но из того, что движимые имущества могут быть продаваемы и покупаемы по устному уговору, еще не следует, что и все без исключения споры из договора купли-продажи возникающие, могут быть доказываемы посредством свидетельских показаний. По более ранним делам Правительствующий сенат признавал, что если продажа совершается не за наличные деньги, а в кредит, то возникающее из этого новое обязательство должно быть обличено в форму акта, и свидетельские показания для удостоверения долга, возникающего из продажи, не признаются законным доказательством. В данном деле как из имеющего решения съезда и искового прошения Бермана видно, что иск последнего заключался именно в требовании с Судварга долга за забранный из лавки товар, то съезд, не допустив в подтверждение этого обстоятельства показаний свидетелей, не только не нарушил указываемой просителем 409 статьи Устава гражданского судопроизводства, но напротив, поступил в соответствии со ст. 2017 и 2045 части 1 тома Х, согласно которым, к заемным обязательствам относятся и счеты за забранные изделия и товары. Равным образом неосновательна жалоба на непринятие съездом во внимание местного обычая, на который он ссылался. По точному смыслу 130 статьи Устава гражданского судопроизводства мировой суд не обязан, а только может руководствоваться общеизвестными местными обычаями, и при том в двух, положительно определенных в той же статье случаях, которых в данном деле в виду съезда не было. По этим основаниям Правительствующий сенат определил: кассационную жалобу Бермана, на основании 186 статьи Устава гражданского судопроизводства, оставить без последствий.

Таким образом, анализ законодательства и судебной практики показывает, что мировые суды Бессарабии, в отличии от российских, не только имели право, но и обязаны были руководствоваться местными законами, отдавая им приоритет перед имперским законодательством. Последнее же использовалось в тех случаях, когда местные законы отсутствовали при разрешении спорных правоотношений. Также мировой юстиции Бессарабии в гражданском процессе дозволялось использовать местные обычаи. В тоже время в уголовном процессе подлежали применению исключительно нормы российского уголовного законодательства.

Размещено на Allbest.ru