Законодательное закрепление института преддоговорных отношений и ответственности в России: анализ и сравнение с немецкой моделью

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тюменский Государственный Университет (Россия), Университет Бремена (Германия)

ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ПРЕДДОГОВОРНЫХ ОТНОШЕНИЙ И ОТВЕТСТВЕННОСТИ В РОССИИ: АНАЛИЗ И СРАВНЕНИЕ С НЕМЕЦКОЙ МОДЕЛЬЮ

Сенькина Р.А. Аспирант

Аннотация

законодательство преддоговорной отношение ответственность

В статье анализируется новелла российского законодательства в сфере преддоговорных отношений и преддоговорной ответственности: перечень недобросовестных действий при ведении переговоров, ответственность за недобросовестные действия, понятие убытков. На основании сравнительно-правового анализа с немецкой моделью регулирования преддоговорных отношений и преддоговорной ответственности, указывается на недостатки законодательного закрепления данных правоотношений в российском праве. Излагаются замечания относительно редакций пунктов 2 и 3 статьи 434.1 ГК РФ.

Ключевые слова: преддоговорные отношения, переговоры, добросовестность, ответственность.

Abstract

LEGISLATIVE RECOGNITION OF INSTITUTE OF PRECONTRACTUAL RELATIONS AND LIABILITY IN RUSSIA: ANALYSIS AND COMPARISON WITH THE GERMAN MODEL

The paper presents the result of analysis of the Russian legislation in the field of pre-contractual relationships and pre-contractual liability: the list of fraud during negotiations, the responsibility for unscrupulous actions and the concept of damages. Based on comparative legal analysis of the German model of regulation of pre-contractual relationships and pre-contractual liability, the shortcomings of legislative consolidation of legal relations in the Russian law are defined. Authors present remarks on the revisions of paragraphs 2 and 3 of Article 434.1 of the Civil Code.

Keywords: pre-contractual relations, negotiations, integrity, responsibility.

Основная часть

Обязательственные отношения являются важной частью гражданско-правового оборота любого правопорядка. Как в Российской Федерации, так и в Федеративной Республике Германии имеет место специальное регулирование, которое благодаря общественно-экономической динамике, в последнее время в обеих странах подлежало реформированию (2002 год - Германия; 2013, 2015 - Россия). Статья 343.1 «Переговоры о заключении договора» является одной из новелл Гражданского Кодекса Российской Федерации [1] (далее - ГК РФ, кодекс). В Германии же рассматриваемый институт имеет законодательное закрепление и практику реализации уже продолжительное время. Вследствие этого осуществление исследования указанного института в российском и немецком праве с учетом применения компаративного подхода представляется актуальным и значимым.

§ 311 Германского Гражданского Уложения (далее - ГГУ) имеет название «Rechtsgeschдftliche und rechtsgeschдftsдhnliche Schuldverhдltnisse» -«Обязательственные правоотношения, вытекающие из сделок и сделкоподобных действий» [2]. Абзац 2 данного параграфа гласит, что обязательственное правоотношение с обязанностями согласно абзацу 2 §241 (речь идет о действиях согласно принципу добросовестности) возникают также через 1) начало/ведение договорных переговоров (die Aufnahme von Vertragsverhandlungen); 2) приготовления к договору (die Anbahnung eines Vertrags), при которой одна сторона, учитывая возможные договорные отношения, предоставляет другой возможность воздействовать на свои права, правовые блага или интересы или доверяет это в отношении себя этой второй стороне (классическим примером в немецком праве выступает следующий случай: при вхождении в торговый центр с целью совершения покупок, субъект еще не существующего в реалии договора, получает травму вследствие имеющего повреждения напольного покрытия); 3) схожие сделкоподобные контакты (дhnliche geschдftliche Kontakte). В большинстве своем речь идет о так называемом Gefдlligkeitsverhдitnis (любезном услужливом взаимоотношении), примером может служить предоставление банком информации о выгодных условиях кредитования/вложений. В случае, если данная информация была фиктивной, нарушенные права будут защищаться на основании § 311 ГГУ [2]. Таким образом, немецкий законодатель относит широкий спектр преддоговорных отношений к обязательственным правоотношениям.

Одним из наглядных примеров может служить следующий случай: Господин А желает изучать иностранный язык у конкретного репетитора, который проживает в другом городе. Между А и репетитором состоялся телефонный разговор, в результате которого репетитор заверил, что готов оказать свои услуги. А с полной уверенностью начинает подготовительные действия: берет на работе неоплачиваемый отпуск, покупает билеты на поезд, заключает и оплачивает договор аренды жилого помещения в другом городе. Однако после всех совершенных действий узнает от репетитора, тот не может оказать ему услуги, договор между ними еще не заключен и потому никаких обязательств репетитор (по его мнению) на себя не принимал. В данном случае мы имеем Vertragsverhandlungen и Vertragsanbahnung - абзац 2 § 311 ГГУ, руководствуясь которым А может потребовать возмещения понесенных убытков. Таким образом, применяется правовое регулирование, как и в случае заключения сделки - виновное лицо несет ответственность согласно § 280 ГГУ «Возмещение убытков вследствие нарушения обязанностей», § 249 ГГУ «Вид и объем возмещения убытков» [2].

Показательны примеры из немецкой практики, где находит применение абзац 2 § 311 ГГУ. Часто возникают ситуации приготовления к договору (Vertragsаnbahnung) с нарушением обязанностей по предоставлению информации и её разъяснению (Aufklдrungspflicht). Так Федеральный Верховный Суд Германии вынес решение, в соответствии с которым ювелиром, получившим ювелирные изделия для предварительной оценки с дальнейшей целью заключить договор об оказании услуг (реставрации) и купли-продажи, была нарушена обязанность по предоставлению информации (а именно: ювелир не сообщил, что ювелирная мастерская не застрахована, несмотря на то, что страхование имущества и ответственности является обычным для данного вида деятельности). Мастерская была ограблена, ювелирные изделия похищены. Потенциальные клиенты понесли убытки. Абзац 2 § 311, § 280, § 289 ГГУ выступают основанием для их возмещения [3]. Обоснование ответственности на абзаце 2 § 311 ГГУ в случае нарушения Aufklдrungspflicht на стадии преддоговорных отношений часто встречается в немецкой судебной практике. Примером тому могут служить Решение Федерального Верховного Суда Германии от 5 июля 2016 года [4], Решение Высшего земельного суда Дрездена от 18 июня 2016 года [5]. Полагаем, как немецкое законодательство, так и практику его применения в области преддоговорных отношений и преддоговорной ответственности следует определить как устоявшиеся.

Обратимся к анализу российской новеллы в области преддоговорных отношений. Пункт 2 статьи 434.1 «Переговоры о заключении договора» гласит, что при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, в частности не допускать вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной. Недобросовестными действиями при проведении переговоров предполагаются: 1) предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны (прослеживается параллель с Aufklдrungspflicht); 2) внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать. Согласно пункту 3 данной статьи, сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки. Убытками, подлежащими возмещению недобросовестной стороной, признаются расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом [1]. Анализ норм показывает, что, во-первых, речь идет только о стадии переговоров. Иные взаимоотношения, возникающие между сторонами, свидетельствующие о желании и намерении заключить договор, и уже позволяющие сторонам оказывать воздействие на права и интересы друг друга (например, по аналогии с немецким правом, такие как приготовления к договору, схожие сделкоподобные контакты) под регулирование ст. 434.1 ГК РФ (следует уже из названия) не попадают. Российская научная литература концентрирует свое внимание также в основном только на таких преддоговорных отношениях, как ведение переговоров [6], [7]. Во-вторых, закреплены только два случая недобросовестного поведения. В остальных случаях действует презумпция добросовестности, что подтверждается позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» (далее - Постановление Пленума ВС РФ №7) [8]. Необходимость доказывания остального множества вариантов недобросовестного поведения ложится на «пострадавшую» сторону. «На истце лежит бремя доказывания того, что, вступая в переговоры, ответчик действовал недобросовестно с целью причинения вреда истцу» - гласит Постановление Пленума ВС РФ №7. Представляется, что наличие еще одного (третьего) подпункта в пункте 2 ст. 434.1 ГК РФ, определяющего недобросовестное поведение, в том числе как иные действия, причиняющие вред другой стороне и явно свидетельствующие о недобросовестности, например, попытка получения коммерческой информации, воспрепятствие заключению договора с третьим лицом, нанесение имущественного вреда и/или вреда деловой репутации, стало бы важным основанием для более эффективной защиты прав и интересов сторон на стадии преддоговорных отношений. Стороны могли бы ссылаться на этот пункт как законодательно установленный вид недобросовестного поведения. Рассматриваемая проблема отмечалась и М.А. Егоровой. Она вносит предложение о дополнении содержания п. 2 ст. 434.1 ГК РФ отсылочной нормой к п. 4 ст. 10 ГК РФ, как к «истинному основанию применения преддоговорной ответственности при недобросовестном поведении одной из сторон переговоров» [9, С. 118]. Указанное предложение представляется удачным, ибо позволяет сторонам реализовать право на возмещение и по иным основаниям, а не только по тем, которые содержит на настоящий момент п. 2 ст. 434.1 ГК РФ.

В-третьих, относительно п. 3 ст. 434.1 ГК РФ возникает вопрос о способе защиты прав и интересов сторон, а именно о понятии убытков в рамках данного пункта. Согласно буквальному толкованию речи об упущенной выгоде не идет. В научной литературе высказывались мнения, как соответствующие этой буквальной интерпретации [10], так и кардинально противоположные, содержащие критические замечания [9]. Вопрос оставался спорным до момента его официальной интерпретации Пленумом ВС РФ в Постановлении № 7. Пленум высказал иную точку зрения, «откорректировав» данную правовую норму. Пункт 20 Постановления гласит: «Сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки. В результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Например, ему могут быть возмещены расходы, понесенные в связи с ведением переговоров, расходы по приготовлению к заключению договора, а также убытки, понесенные в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом» [8]. Во-первых, использование вводного слова «например» и перечисление возможных вариантов демонстрирует, что перечень оснований убытков является открытым (в кодексе он закрыт). Во-вторых, в основу положено понятие «убытки», а не «расходы». Сложно представить, что подразумевал законодатель под понятием «расходы». Думается, данная формулировка звучит не совсем логично, вероятно, это и было исправлено. Кроме того делается указание на ст. 15 ГК РФ, дающую легальное определение убыткам. Стало быть, высшая судебная инстанция подчеркивает, что п. 3 ст. 434.1 ГК РФ включает в себя возмещение убытков в их классическом содержании, то есть возмещение и реального ущерба, и упущенной выгоды.

Резюмируя, повторим, что немецкий законодатель по сравнению с российским определяет сферу преддоговорных отношений намного шире, устанавливая в качестве юридических фактов, порождающих обязательственные отношения, не только лишь ведение переговоров, но и приготовление к договору и даже схожие сделкоподобные контакты. Конкретизацию должно внести уже правоприменение. Основной принцип заключается в том, что нормы закона не должны сужать правовые отношения, которые возможны и уже заранее очевидны для практики. Фактические отношения, предшествующие договору, слишком многогранны, чтобы “поместиться” в понятие “переговоры о заключении договора”. Иные действия, являющиеся по смыслу преддоговорными и при которых стороны уже обязаны действовать добросовестно, но не являющиеся переговорами, остаются за пределами правового регулирования в России. Модель регулирования данных отношений в немецком законодательстве представляется более удачной и способствующей добросовестности участников отношений уже на подготовительной стадии заключения договора (в широком смысле). Помимо прочего думается, что редакции пунктов 2 и 3 ст. 434.1 ГК РФ сложно охарактеризовать удачными, на что обращает внимание не только сразу появившаяся критика в научной литературе, но и содержание постановления высшей судебной инстанции. Вероятно, что именно судебная интерпретация и будет выступать «корректирующей силой» при правоприменении.

Список литературы

1. Российская Федерация. Законы. Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть вторая): федер. закон: [принят Гос. Думой 22 дек. 1995 г.: по состоянию на 23 мая 2016 г.]. СПС «КонсультантПлюс».

2. Bundesrepublik Deutschland. Bьrgerliches Gesetzbuch (Buch 2 - Recht der Schuldverhдltnisse) [Электронный ресурс]. URL: https://dejure.org/gesetze/BGB (дата обращения: 12.01.2017).

3. Bundesgerichtshof. Urteil vom 02.06.2016. VII ZR 107/15 BeckRS 2016, 11073.

4. Bundesgerichtshof. Urteil vom 05.07.2016. XI ZR 254/15, BeckRS 2016, 16341.

5. Oberlandesgericht Dresden. Urteil vom 10 U 1137/15 LSK 2016, 105518.

6. Гницевич К. В. Преддоговорная ответственность в гражданском праве: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03: защищена 25.02.10: утв. 18.06.10 / Гницевич Константин Викторович. Санкт-Петербург: СПбГУ, 2009. 209 с.

7. Богданов В. В. Преддоговорные отношения в российском гражданском праве: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03: защищена 26.12.11: утв. 27.04.12 / Богданов Владимир Владимирович. М.:МГЮА, 2011. 155 c.

8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств». Российская газета. № 70. 04.04.2016.

9. Егорова М. А. Переговоры о заключении договора (комментарий к ст. 434.1 ГК РФ) / М. А. Егорова // Право и экономика. 2015. № 12. С. 116 - 126.

10. Бевзенко Р. Принцип добросовестности в обязательственном праве. Новые инструменты защиты от хитрых уловок контрагентов [Электронный ресурс] / Р. Бевзенко // Юрист компании. 2015. № 6. URL: http://e.lawyercom.ru/article.aspx?aid=394285 (дата обращения: 15.12.2016).

Размещено на Allbest.ru