[1] Вряд ли можно поспорить с тем, что не прекращающаяся дискуссия о возможности или невозможности квалификации тех или иных требований в качестве негаторных - важная составляющая отечественной науки гражданского права* (239). Не спорим с этим и мы, признавая с почтением ее животворное, не дающее никому покоя, начало. Но настолько ли она важна для современного практикующего юриста, для которого стало уже правилом погружаться во время подготовки искового заявления не в теоретические изыски, и даже не в научно-практическую литературу, а в поиск судебной практики, скажем, в СПС? Хорошая мотивировка судебного решения, которую можно позаимствовать целиком или в части, «ввернув» ее в текст искового заявления или в возражения, зачастую представляет для юриста-практика намного большую ценность, чем глубокие рассуждения мэтров гражданского права. Наши суды (что районные, что областные, если говорить о федеральных судах) также, не особо приветствуя теоретические рассуждения представителей сторон, предпочитают смотреть на то, как в аналогичных ситуациях поступают другие суды. Исключения разве что могут быть представлены теми случаями, когда положение статьи закона или ведомственного акта специально уполномоченных органов исполнительной власти чуть ли не один в один совпадает с ситуацией, которая вызвала спор. Тут уж действительно никуда не денешься.

Вместе с этим от практикующих юристов (в том числе и от автора этих строк) нередко слышатся нарекания на судебную практику, которую в чем только не обвиняют - в отсутствии основательности и системы, неправильном толковании законов, неприменении норм закона, подлежащих по этому же закону применению, а причину такого явления обыкновенно усматривают в отчуждении практики от науки.

Наш личный опыт подсказывает, что даже в тех случаях, когда юристу кажется, что он успешно практикует без всякой науки и теории, это - заблуждение. Он все равно, сам того не ведая, находится на нижнем уровне теории, которая смыкается с самым верхним уровнем судебной практики. С другой стороны, судьи, которые «живут» в обзорах судебной практики и в СПС, «заимствуя» позиции вышестоящих судов и как бы не имея отношения к науке, тем не менее, благодаря этому же каналу, получают (от ВАС РФ, чьи позиции сохраняют руководящее значение; ВС РФ или ФАС какого-либо округа) ту или иную теоретическую «дозу», скажем, по условиям применения негаторного иска.

[2] В науке гражданского права негаторный иск рассматривается как внедоговорное материально-правовое требование владеющего вещью собственника к другому лицу об устранении препятствий в осуществлении правомочий владения, пользования и распоряжения вещью* (240).

Е.А. Суханов, придерживающийся «классического» подхода в определении юридической природы негаторного иска, полагает возможным для собственника задействовать этот способ защиты при наличии различного рода препятствий со стороны третьих лиц в пользовании недвижимым имуществом - зданиями, строениями, сооружениями, земельными участками* (241). В этом же ключе рассуждает и К.И. Скловский: «Для негаторного иска характерна физическая связь сторон, соседство, владение смежной вещью. Помехи, от которых защищает негаторный иск, имеют все же физическую природу. Даже если они имеют некоторые юридические основания, речь идет все же о действиях (бездействии) соседей и иных прикосновенных к пользованию недвижимостью лиц* (242). Судебная практика в подавляющем большинстве случаев, если речь идет о земельном участке, свидетельствует в пользу указанной «физической» связи, когда истец буквально выдавливает нарушителя за границы собственного земельного участка.

Рассматривая практическую сторону использования негаторных исков, также следует обратить внимание и на мысли Т.П. Подшивалова по поводу их предмета. Таковым, по мнению исследователя, является требование истца об устранении длящихся нарушений (противоправного состояния), не связанных с лишением владения. Однако предмет данного иска зависит от характера противоправных действий и конкретизируется в возможности предъявления трех основных требований: 1) требование об устранении последствий, вызванных нарушением, т.е. о восстановлении положения, существующего до нарушения прав (требование в связи с прошлым); 2) требование об устранении создаваемых ответчиком помех (требование в связи с настоящим); 3) требование о запрещении неправомерных действий со стороны нарушителя на будущее время (требование в связи с будущим)* (243).

[3] Иск об устранении нарушений, не связанных с лишением владения (негаторный иск) - один из самых мощных инструментов воздействия на лиц, которые нарушают права собственника земельного участка.

Согласно разъяснениям Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22, изложенным в абз. 3 п. 2, к искам о правах на недвижимое имущество относятся, в частности, иски об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения.

Статья 304 ГК РФ довольно лаконично формулирует положение о негаторном иске: собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения. По этой причине в п. 45 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 понадобилось специально подчеркнуть особенности этого способа защиты прав. Негаторный иск - согласно п. 45 - удовлетворяется при наличии следующих условий:

истец должен (1) фактически владеть тем имуществом, препятствие в пользовании которым стало основанием к иску (абз. 2), и при том (2) быть его собственником или лицом, владеющим по иному законному либо договорному основанию (абз. 2); (3) «...действиями ответчика, не связанными с лишением владения, нарушается его право собственности или законное владение» (абз. 2), либо (4) «...имеется реальная угроза нарушения его права собственности или законного владения со стороны ответчика» (абз. 3).

При определении условий (3) и (4) Пленумы, по мнению В.А. Белова, попутно внесли существенное уточнение в само понятие о негаторном иске - с их точки зрения он предназначен для того, чтобы устранять препятствия не в одном только пользовании (как многие продолжают считать до настоящего времени), но и во владении. Чтобы воспрепятствовать владению, его не обязательно лишать - можно просто мешать собственнику в его осуществлении. Повода к виндикационному иску в такой ситуации нет; особого иска, устраняющего препятствия к осуществлению фактически сохранившегося владения, не существует; оставить ситуацию вовсе без судебной помощи нельзя - стало быть, она должна разрешаться при помощи негаторного иска.

Практика применения п. 45 показывает, что суды самым тщательным образом «обкатали» в нем каждый абзац, акцентируя внимание на необходимости всякий раз исследовать, имеется ли налицо каждое из названных в нем условий удовлетворения негаторного иска. В то же время совершенно основательно подчеркивается недопустимость замены этих условий какими бы то ни было иными критериями. Так, например, имеют место многочисленные попытки добиться удовлетворения негаторного иска со ссылкой на допущенные ответчиком нарушения градостроительных и строительных норм и правил. Суды единодушно отмечают, что хотя такое нарушение и может стать поводом к иску о признании строения самовольным и о его сносе, но к вопросу об удовлетворении иска негаторного оно не имеет никакого отношения.

Верно и обратное: незначительность нарушения градостроительных и строительных норм и правил (как и отсутствие таких нарушений) сами по себе не могут служить отказом в удовлетворении негаторного иска, если возведение строения ответчиком приводит к нарушению возможностей истца по пользованию или владению своим имуществом. Таково, например, строительство в непосредственной близости от соседского дома или межи - оно может не нарушать ни норм, ни правил* (244), но в то же время стать препятствием для нормального пользования имуществом соседа (для подхода или подъезда к его дому, его технического обслуживания или ремонта)* (245).

К.И. Скловский отмечает, что предметом негаторного иска не может быть спор о праве на имущество истца и тем более - спор о праве на имущество ответчика. В противоположность негаторному цель виндикационного иска - возврат владения* (246). В санкционированном судом в результате рассмотрения виндикационного иска насилии в отношении незаконного владельца для лишения его владения, в этой главной черте виндикации, коренится и ее отличие от негаторного иска* (247). Поэтому виндикационный иск еще называют иском невладеющего собственника к владеющему несобственнику.

По своему классическому назначению, нисколько не утраченному за прошедшие века, негаторный иск направлен на запрет ответчику совершать определенные действия: например, проходить (проезжать) по земле истца, отводить на его участок стоки или сбросы и т.п. Естественно, что устранение помех может означать и разрушение каких-то сооружений, возведенных ответчиком (забора, труб, даже построек). В классическом праве истец мог получить доступ на участок ответчика, если тот не прекращал нарушение права, чтобы своими силами прекратить угрозу своему праву. Но по негаторному иску ответчик не может быть обязан к выдаче собственного имущества истца. Передача какой-либо вещи истцу в рамках негаторного иска не осуществляется. Присуждение по негаторному иску, состоящее в запрещении ответчику что-либо делать, прекращении помех в осуществлении истцом права собственности (владения), не затрагивает владения ответчика и не может вернуть владение истцу.

Ответчик остается в пределах своих владений и именно там и должен оставаться. Негаторный иск никогда не может состоять в насилии, направленном на выселение ответчика, лишение его вещей, находящихся в его владении, хотя бы они ему и не принадлежали. По негаторному иску истец доказывает отсутствие права ответчика вторгаться в собственное владение истца и постольку должен доказать свое право на то имущество, которое затронуто действиями ответчика, но право ответчика на то, что находится у него, истец обсуждать не в праве. Даже в случае сноса постройки строительные материалы принадлежат ответчику* (248).

Принципиально от виндикационного иска негаторный отличает и неприменение положений об исковой давности. Это подчеркнул и п. 49 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22: в силу ст. 208 ГК РФ исковая давность не распространяется на требование собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения. К.И. Скловский объясняет нераспространение исковой давности следующим образом. Толкование ст. 208 ГК РФ, которое дается в указанном Постановлении, основано именно на природе нарушения, а не на том, имеет ли фактическое владение истец. Как известно, в рамках негаторного иска, который традиционно связывается с действием нормы ст. 208 ГК РФ, истец вовсе и не доказывает фактического владения, а доказывает два других обстоятельства: наличие у него вещного права (или права, дающего законное владение) и нарушение этого права действиями ответчика* (249).

Споры об устранении нарушений прав собственника, не связанных с лишением владения, подлежат рассмотрению по месту нахождения спорного имущества по правилам ст. 30 ГПК РФ и ст. 38 АПК РФ.

Добавим еще к сказанному то, что согласно ст. 60 ЗК РФ (раскрывающей содержание способов защиты гражданских прав, закрепленных в ст. 12 ГК РФ, применительно к земельным правоотношениям) нарушенное право на земельный участок подлежит восстановлению, в частности, в случае самовольного занятия земельного участка. Действия, нарушающие права на землю граждан или создающие угрозу их нарушения, могут быть пресечены, в частности, путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.

Земельный кодекс РФ говорит практически о том же самом, что и ст. 304 ГК РФ, но со своей, узкоотраслевой точки зрения. Действительно, путем предъявления негаторного иска (при условии удовлетворения требований) пресекаются те или иные действия лица, нарушающего право собственника земельного участка.

[4] Укажем еще на одну особенность негаторного иска применительно к защите прав на земельные участки. С технической точки зрения выдворение ответчика за пределы земельного участка, местоположение границ которого установлено, а тем более закреплено на местности межевыми знаками, особой сложности не вызывает. Как мы увидим ниже, для этого кадастровому инженеру достаточно в своем заключении подготовить схему со значением координат характерных точек, указать занимаемую ответчиком часть земельного участка (забором, строением, дровами и т.д.), а истцу объяснить судье, основываясь на схеме, где именно и в чем заключается нарушение его права. В решении суда ответчик присуждается вернуться на исходные позиции, на ту часть границы, которая обозначена, к примеру, точками н2-н3, н3-н3. Все геометрически и математически выверено, благодаря чеканной формулировке ч. 7 ст. 38 Закона N 221-ФЗ о государственном кадастре: местоположение границ земельного участка устанавливается посредством определения координат характерных точек таких границ, т.е. точек изменения описания границ земельного участка и деления их на части. Одним словом, существуют характерные точки, определены их координаты - можно говорить о границах в строгом смысле слова; нет сведений о точках, сведения в ГКН о значении координат отсутствуют - юридически граница не существует.

Иначе обстоит дело с ранее учтенными не межеванными земельными участками, местоположение границ которых на местности ранее не определялось. Можно захватить часть такого земельного участка или даже целиком. Собственнику, скорее всего, известно его ориентировочное местоположение относительно жилых и нежилых строений, дорог общего пользования, искусственных и природных ориентиров. Возможно даже, предъявив негаторный иск, выйти на фактически существующие на местности границы (вернее, ту ее часть, которую истец считает своей), но закрепиться юридически на ней, связать ее с составом нарушенных прав своего земельного участка, со строго правовой точки зрения, невозможно до момента установления самих этих границ. Причем в данном случае совершенно неважно, что ответчик ранее уточнил местоположение границ принадлежащего ему земельного участка и поставил его на кадастровый учет; что в ГКН внесены сведения о местоположении координат его характерных точек; что межевые знаки закрепляют местоположение этих характерных точек и, с бытовой точки зрения, показывают, где проходит граница между двумя земельными участками. Вся «хитрость» заключается в том, что эти земельные участки не являются смежными* (250); они не размежеваны, а участок истца не обмежеван (если говорить языком дореволюционных межевых инженеров* (251)), местоположение его границ не уточнено.

[5] В конце 2015 г. внимание юристов, которые занимаются земельными отношениями, привлекло определение ВС РФ от 20.10.2015 N 14-КГ15-7* (252), в котором была изложена позиция по условиям применения негаторного иска, вызвавшая скорее недоумение, чем понимание:

(а) земельные участки, кадастровый учет которых был проведен до вступления в силу указанного Федерального закона, и земельные участки, кадастровый учет которых не проводился, но на которые право собственности зарегистрировано, считаются учтенными, а их границы считаются определенными в соответствии с требованиями действовавшего на момент их образования законодательства (абз. 3 стр. 5);

(б) вместе с тем неустановление границ земельных участков в соответствии с действующим законодательством не является препятствием для защиты их собственниками своих прав посредством предъявления иска об устранении препятствий в пользовании земельными участками (абз. 4 стр. 5).

Кратко обрисуем обстоятельства, при которых возник спор между собственниками смежных земельных участков, а затем уже выскажем свое мнение по поводу позиции ВС РФ.

Истцу (Н.А. Валуйскому) и ответчику (В.Д. Воробьеву) принадлежат на праве собственности в границах населенного пункта земельные участки с разрешенным использованием «для ведения ЛПХ». Оба участка - ранее учтенные; сведения о границах отсутствуют. Истец, собственник земельного участка 36:31:1100013:11, обратился в суд с иском к ответчику (собственнику земельного участка 36:31:1100013:10) об устранении препятствий в пользовании земельным участком и возложении обязанности перенести «заборное ограждение». Решением Хохольского районного суда Воронежской области от 23.10.2014 по делу N 2-740/2015 исковые требования Н.А. Валуйского удовлетворены. Апелляционным определением Воронежского облсуда от 12.02.2015 решение суда первой инстанции отменено, по делу постановлено новое решение, которым в удовлетворении иска Н.А. Валуйскому отказано. Апелляционная инстанция в своем определении указала на неустановленность границ земельного участка 36:31:1100013:11 и, следовательно, отсутствие условий для применения ст. 304 ГК РФ. На позицию суда никак не повлияли (да и не могли повлиять) сведения из плана принадлежащего истцу земельного участка, составленного по заказу истца кадастровым инженером, которым «подтверждается, что первоначальная граница земельного участка истца (точки HI-H7) отличается от границы, вновь возведенной ответчиком (точки Н13-Н7)», а площадь земельного участка истца уменьшилась вследствие установления ответчиком забора.

Верховный Суд РФ, отменяя определение Апелляционной инстанции, по сути, упрекнул ее в том, что нижестоящий суд «в нарушение требований гражданского процессуального закона не указал, почему он отверг имеющиеся в материалах дела доказательства, представленные истцом, и не привел мотивов, по которым он признал неправильным вывод суда первой инстанции относительно незаконности действий ответчика В.Д. Воробьева по возведению забора на территории земельного участка, принадлежащего истцу» (абз. 1 снизу стр. 6 и абз. 1 сверху стр. 7).

Вот собственно и все обстоятельства дела, которые нам удалось выяснить на официальных страницах судов, а также из публичной кадастровой карты.

Неслучайно вначале мы сказали о недоумении по поводу определения ВС РФ от 20.10.2015 N 14-КГ15-7, так как внимательно изучили его мотивировочную часть. В ней ВС РФ сослался на положения двух статей:

- статью 45 Закона N 221-ФЗ о государственном кадастре (признание действительным государственного кадастрового учета или государственного учета объектов недвижимости; признание земельных участков, сведения о которых внесены в ГКН до 1 марта 2008 г., «ранее учтенными»);

- часть 9 ст. 38 Закона N 221-ФЗ о государственном кадастре, которая определяет исходные условия для уточнения границ: есть документ о праве на участок - местоположение определяется с учетом содержащейся в нем информации, нет - границами земельного участка являются границы, существующие на местности пятнадцать и более лет и закрепленные с использованием природных объектов или объектов искусственного происхождения, позволяющих определить местоположение границ земельного участка.

Сразу же вслед за отсылками к ст. 45 и ч. 9 ст. 38 в Определении ВС РФ приводится вызвавшая вопросы позиция. Разобьем ее на две отдельные части, чтобы легче было понять логику суда (или отсутствие таковой):

(а) земельные участки, кадастровый учет которых был проведен до вступления в силу указанного Федерального закона, и земельные участки, кадастровый учет которых не проводился, но на которые право собственности зарегистрировано, считаются учтенными,

(б) а их границы считаются определенными в соответствии с требованиями действовавшего на момент их образования законодательства (абз. 3 стр. 5).

По поводу пункта (а) какие-либо возражения отсутствуют: все земельные участки - поставленные до 1 марта 2008 г. на кадастровый учет с установлением границ или в отношении которых внесены в ГКН какие-либо сведения (за исключением описания местоположения границ) - являются «ранее учтенными». В рассматриваемом деле земельные участки с кадастровыми номерами 36:31:1100013:11 и 36:31:1100013:11 являются и по состоянию на начало 2016 г. ранее учтенными не межеванными* (253). Поэтому вторая часть тезиса ВС РФ в пункте (б) не имеет какой-либо причинно-следственной связи с пунктом (а). ВС РФ, как видим, приравнял земельные участки, местоположение границ которых определено в соответствии с действовавшим до 1 марта 2008 г. законодательством, и которые поставлены на кадастровый учет, к ранее учтенным не межеванным земельным участкам, которые на кадастровый учет не поставлены и описание местоположения границ которых в ГКН в качестве уникальной характеристики земельного участка не внесено, как того требует п. 3 ч. 1 ст. 7 Закона N 221-ФЗ о государственном кадастре.

Можно только гадать, кто именно подготовил проект определения ВС РФ от 20.10.2015 N 14-КГ15-7 - сам ли судья, или его помощник, который, находясь в центре Москвы, весьма далек от земельных споров, возникающих в далекой Воронежской провинции; понимает ли он, что такое постановка земельного участка на кадастровый учет* (254) и различие в технических характеристиках земельных участков; понимает ли относительную доказательную силу плана принадлежащего истцу земельного участка, составленного по его заказу кадастровым инженером в досудебном порядке, который, судя по скупым фрагментам определения ВС РФ, является схемой расположения земельного участка в составе межевого плана в связи с уточнением его границ (на это указывает обозначение точек - н1, н2 и т.д.; существующие точки обозначаются как 1, 2 и т.д.).

Очевидно, на наш взгляд, одно - искусственная, притянутая «за уши» мотивировка в определении ВС РФ противоречит применительно к конкретным обстоятельствам дела действующему законодательству, а также прочно устоявшейся позиции федеральных и арбитражных судов, которые связывают установление факта нарушения прав и законных интересов истца исключительно с установленностью местоположения границ земельного участка (ч. 7 ст. 38 Закона N 221-ФЗ о государственном кадастре)* (255).

Нам почему-то кажется, что подавляющее большинство российских судов (арбитражных - точно!) сделают вид, что определения ВС РФ от 20.10.2015 N 14-КГ15-7 как будто в природе не существуют. И правильно сделают. Если уж что и «ломать через колено», так только порочную практику отдельных судов, которая действительно с законом ничего общего не имеет. Какое бы исключительное положение Верховный Суд РФ не занимал в нашей судебной системе, но и он не вправе, да и не может вообще, изменить своим актом ни законы догматики* (256), ни жесткую взаимосвязь между возможностями способа защиты и свойствами такого объекта защиты, как земельный участок. Стоит только «не заметить» один из его элементов (или, наоборот, признать несуществующее - существующим, например, установленными границы, хотя они и не устанавливались), и тогда избранный способ защиты по сути утрачивает свои «защитные» свойства, «рассыпается», не находя того самого произвольно изъятого у объекта защиты элемента, с которым он жестко связан.

Прискорбно то, что, «благодаря» Определению ВС РФ от 20.10.2015 N 14-КГ15-7, у многих адвокатов и юристов, которые не слышали или слышать не хотят о жесткой взаимосвязи способа защиты с характеристиками объекта защиты (и которые защищают права своих клиентов любой ценой), появилась возможность разнести по всей России глубоко порочную позицию ВС РФ. У всех ли судей в районных и городских судах достанет мужества и честности не принять ссылки юристов на созданный прецедент, если над каждым из них закреплен еще и «надсмотрщик» - судья из областного суда?

[6] Условием удовлетворения негаторного иска является совокупность доказанных юридических фактов, которые свидетельствуют о том, что собственник или иной титульный владелец претерпевает нарушения своего права. Причем чинимые ответчиком препятствия должны носить реальный, а не мнимый характер (постановление ФАС СКО от 30.09.2004 N Ф08-3831/04). Наиболее распространенной причиной, по которой суды отказывают в удовлетворении негаторных исков, является как раз то обстоятельство, что истцы не могут доказать, что ответчик своими действиями нарушает право собственности истца. При этом речь идет как о том, что истец вообще не может доказать сам факт совершения ответчиком каких-либо действий, так и о том, что истец не может обосновать неправомерный характер действий ответчика* (257).

Не признаются нарушениями права собственности действия ответчика, которые направлены на разграничение собственности либо на защиту своего имущества посредством устройства перегородок, заборов и т.п. (см.: постановление ФАС ЗСО от 28.06.2004 по делу N Ф04/3515-543/А70-2004)* (258).

[7] Для предъявления негаторного иска истец должен быть не только собственником вещи, но и являться ее владельцем. Невладеющий собственник не может предъявлять негаторный иск, так как в противном случае избранный способ защиты права не может восстановить нарушенное право (см. ФАС СЗО от 05.11.1996 N 1708/96, от 29.01.2002 N А56-12999/01, от 17.03.2004 N А13-4561/03-09; ФАС ВСО от 01.08.2005 N А19-22152/04-16-Ф02-3564/05-С2). Поэтому, кстати, невозможно одновременное предъявление виндикационного и негаторного иска в отношении одного и того же имущества. Так, по одному из дел окружной суд указал, что виндикационный и негаторный иски являются взаимоисключающими способами защиты нарушенного права, поскольку виндикация - это иск невладеющего собственника об истребовании имущества от владеющего несобственника, предметом же негаторного иска является устранение нарушений прав собственника, не связанных с лишением владения (ФАС ВСО от 19.06.2000 N АЗЗ-11665/99-С2-Ф02-1077/00-С2)* (259).

[8] Кратко поговорим о проблеме соотношения негаторного иска и установления сервитутного права. Данный вопрос возникает в случаях, когда истец предъявляет негаторное требование, результатом которого будет предоставление истцу права ограниченного пользования вещью, принадлежащей ответчику.

По одному делу суд указал, что материалами дела подтверждено, что истец не обращался к собственнику за установлением сервитута, поэтому в негаторном иске (о предоставлении права пользования дорогой, принадлежащей ответчику) отказано (см.: постановления ФАС ВСО от 01.10.2002 N А74-1066/02-К1-Ф02-2836/02-С2; ФАС МО от 19.09.2003 N КГ-А41/6755-03; ФАС УО от 05.05.2004 N Ф09-1200/04ГК; ФАС ЦО от 15.04.2005 N А36-108/8-03).

В другом деле окружной суд указал, что суд апелляционной инстанции, отменяя решение и отказывая в иске, правильно исходил из того, что фактически истец просит предоставить право прохода к своему помещению через коридор, принадлежащий третьему лицу, без согласования с собственником права ограниченного пользования коридором.

С другой стороны, существует довольно большой массив дел, в которых суды, рассматривая подобные дела и удовлетворяя негаторные иски, по сути, выносят решения об установлении сервитута. В частности, суды устанавливают сроки возможного пользования чужой вещью, размер платы, которую должен будет уплатить истец ответчику за пользование его (ответчика) имуществом (см.: постановления ВАС РФ от 07.08.2001 N 760/01; ФАС МО от 31.01.2001 N КГ-А40/50-01; ФАС ЦО от 05.06.2001 N 154/2-1-А68-89/7-00).

Очевидно, что, действуя таким образом, суды выходят за пределы исковых требований и фактически устанавливают в пользу истца сервитут, об установлении которого он не просил* (260).

Вместе с этим указанная выше практика судов возникла еще до постановления Президиума ВАС РФ от 28.02.2012 N 11248/11, которое является в настоящее время наиболее развернутым судебным толкованием содержания института «сервитут» и условий установления сервитута.

[9] Разновидностью негаторного иска судья Волгоградского областного суда А.В. Зарубин предлагает считать:

иск о возложении отрицательного сервитута,

иск об устранении препятствий в пользовании сервитутом,

и иск об освобождении имущества от сервитута.

Отрицательные сервитуты возлагают на собственника обязанность воздерживаться от действий, нарушающих правомочия соседа по пользованию и распоряжению своим имуществом. Так, собственник, в отношении имущества которого установлен отрицательный сервитут, может быть понужден воздерживаться от возведения настолько большого строения, что оно стало бы препятствовать проникновению света на соседний участок.

Суды при обращении собственника или иного законного владельца не с требованием устранить препятствия в пользовании своим имуществом, а с требованием об обязании правообладателя смежного земельного участка воздержаться от совершения действий, препятствующих реализации полномочий собственника либо законного владельца, должны принимать и рассматривать иски по существу по правилам абз. 3 ст. 12 и ст. 304 ГК РФ* (261).

Обратим внимание читателя на то, что данный вопрос ни в Постановлении Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22, ни в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28.02.2012* (262) N 11248/11 не разрешается. Однако приведенное выше мнение о классификации отрицательного сервитута и необходимости рассмотрения его по правилам, которые применяются к негаторным искам, это - позиция судьи, исполнявшего (по крайней мере, по 2014 г. включительно) должность в президиуме Волгоградского областного суда* (263).

негаторный иск сервитутный право

§ 2. Практическая сторона защиты при помощи негаторного иска