Историческая ретроспектива и социально-правовые предпосылки становления и развития института правовых преимуществ, закрепленного в гл. 52 УПК РФ

Размещено на http://www.allbest.ru/

ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА И СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ПРАВОВЫХ ПРЕИМУЩЕСТВ, ЗАКРЕПЛЕННОГО В ГЛ. 52 УПК РФ

Бугримова А.А.

магистрант Центрального филиала,

Российский государственный университет

правосудия, Россия, г. Воронеж

Аннотация: В статье рассматриваются проблемы детерминации сущности института правовых преимуществ в контексте его исторического развития. Общие закономерности экономического, политического и социального характера, обусловливающие предоставление льгот и иммунитетов отдельным категориям лиц, анализируются применительно к усложненной форме уголовного судопроизводства, предусмотренной гл. 52 УПК РФ.

Ключевые слова: иммунитет, преимущество, особый порядок производства по уголовному делу, уголовно-процессуальный закон, прокурор, следователь, судья.

Abstract: This article discusses the problem of determination of the Institute of legal entity advantages in the context of its historical development. General regularities of economic, political and social changes contributing to the provision of privileges and immunities of certain categories of persons, are analysed in relation to the complicated form of criminal proceedings under ch. 52 of the UPK RF.

Keywords: immunity, advantage, a special procedure for criminal proceedings, the law on criminal procedure, the procurator, the investigator, judge.

институт правовой преимущество

В основе особого процессуального порядка производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, лежит известный теории права институт правовых преимуществ, т.е. предоставление определенных привилегий ограниченному кругу субъектов. Социальная природа названного института имеет определенные исторические корни и взаимосвязана с экономическим, политическим, общественным развитием государства. Термин «привилегия» как правовая категория стал использоваться еще в римском праве. Современная этимология данного слова имеет в своей основе латинские термины: privius (особый, отдельный, единичный) и lex (закон), отсюда - privilegium, то есть «специальный закон для особого лица» [1, с. 38]. Данным термином обозначалось отступление от общих нормативных установлений, предназначенных для всех субъектов права, в случае их применения для отдельных категорий римских граждан, обладающих иммунитетом [2, с. 47].

Развитие института правовых привилегий именно с позиций предоставления иммунитетов отдельным социальным группам наиболее очевидно проявлялось в период средневековья, когда широкое распространение получили сеньоральные иммунитеты, содержание которых составляли права-привилегии на осуществление правосудия на определенной феодальной территории. Как отмечается в специальных исследованиях в период раздробленности исключение из уголовной, налоговой, административной юрисдикции центральной власти отдельных территорий было залогом сохранения внутреннего и внешнего суверенитета многих государств Западной Европы [3, с. 25-26]. Не являлось исключением и российское государство. Так, еще в период правления Рюрика, т.е. начиная с 864 года, по замечанию Н.М. Карамзина, наравне с централизованной княжеской властью утвердилась «система феодальная, поместная, или удельная… Монархи обыкновенно целыми областями награждали вельмож и любимцев, которые оставались их подданными, но властвовали как государи в своих уделах: система, сообразная с обстоятельствами и духом времени, когда еще не было ни удобного сношения между владениями одной державы, ни уставов общих и твердых, ни порядка в гражданских степенях, и люди, упорные в своей независимости, слушались единственно того, кто держал меч над их головою» [4, с. 73-74].

Таким образом, можно утверждать, что в период феодализма правовые привилегии в своей основе имели сословный признак, характерный для административно-территориального устройства средневековых государств. Иммунитеты и правовые льготы оформлялись как делегирование полномочий центральной властью, отдельным представителям правящего сословия и закреплялись в нормативных актах. Например, в Судебнике 1550 года есть определенные правовые преимущества для «служилого дворянства» [5, с. 511-512], перечень которых расширен в Соборном Уложении 1649 года. В частности дворянское сословие освобождалось от части сборов и пошлин, к ним не применялись телесные наказания, на них не распространялась обязательная воинская повинность [6, с. 93]. Характерной особенностью российского института правовых привилегий является его политическая, а не экономическая либо территориальная обусловленность. Система правовых льгот и иммунитетов сложилась как средство манипулирования интересами различных групп, приближенных к верховной власти, которая таким образом выражала свое особое расположение к тому или иному привилегированному субъекту. По мнению определенной части специалистов, именно названная особенность обусловила общее негативное отношение общества к системе правовых льгот и иммунитетов как средству регулирования социальных отношений [7, с. 34-35].

Несколько иную правовую природу имеет иммунитет «народных представителей», основным назначением которого являлось обеспечение эффективного функционирования органов законодательной власти. Его появление в правовой системе России связано с изменением государственного устройства, сопряженного с централизацией государственной власти и дальнейшим переходом от абсолютизма к ограниченной монархии. В частности, в соответствии со ст. 4 Учреждения Государственной Думы и ст. 30 Учреждения Государственного Совета, депутаты Государственной Думы и члены Государственного Совета обладали неприкосновенностью исключительно в период сессии соответствующей палаты парламента. В остальное время никаких исключений в их правовом статусе, в том числе и в рамках производства по уголовному делу, не предусматривалось. Кроме того, даже во время парламентской сессии для задержания его членов не требовалось согласия соответствующей палаты: «1) в случае учинения ими преступных деяний по должности народных представителей» (ст. 22 Учреждения Государственной Думы; ст. 86-95 Учреждения Государственного Совета); 2) в случае, если задержание произведено при «самом учинении общего преступления народным представителем или не позже чем на другой день» (ст. 16 Учреждения Государственной Думы) [5, с. 811].

Применительно к уголовному судопроизводству категория «иммунитет», отождествляемая с особым порядком привлечения к уголовной ответственности отдельных категорий лиц, появляется в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года. В соответствии со ст. 1080 названного нормативного акта производство по уголовному делу в отношении прокуроров и их товарищей возбуждалось лишь при наличии постановления кассационного департамента Сената, принимаемому по представлению министра юстиции. Кроме того, правовые привилегии вводились в отношении должностных лиц судебного ведомства, которые приравнивались к государственным служащим (ст. 235) и пользовались всеми правами и преимуществами указанной категории лиц.

Именно в период реформирования всей системы права появляются научные исследования, посвященные институту правовых преимуществ. Например, В.В. Ефимов, впервые вводит в доктринальный оборот термин «юридическая льгота», обозначая им «полномочие, предоставленное особенным правом..., изъятие из общего правового режима» [8]. Адаптируя общетеоретический подход к уголовно-процессуальным реалиям, И.Я. Фойницкий указывал, что особый процессуальный режим, предусмотренный для прокуроров и служащих судебного ведомства, имеет своей целью «ограждение от нарушения достоинства должности», которое имеет место при совершении указанными лицами преступлений [9, с. 251]. 

Изменение подхода к социальной сущности института правовых преимуществ прослеживается после событий 1917 года, которые повлекли за собой коренное изменение всей системы права, равно как и системы органов уголовной юстиции. Равенство граждан, независимо от их должностного положения и сословной принадлежности было закреплено в Конституции РСФСР 1918 года, в соответствии с п. 22 которой установление или допущение каких-либо привилегий или преимуществ категорически запрещалось. Несмотря на указанный императивный запрет, отраслевое законодательство сохранило преемственность с Уставом уголовного судопроизводства 1864 года в части особого порядка привлечения к уголовной ответственности прокуроров и судей. Так, УПК РСФСР 1922 года, а также Декрет «О порядке ареста прокуроров и их помощников, председателей и членов революционных трибуналов и советов народных судей, народных судей и следователей», устанавливал специальную подсудность уголовных дел о преступлениях, совершенных названными лицами, а также изъятия из общего порядка их ареста.

Несмотря на отсутствие в тексте нормативно-правовых актов прямого указания на особый статус какой-либо категории лиц, таковой фактически закреплялся и в отношении депутатов Верховного Совета СССР, не привлекавшихся к уголовной ответственности на основании ст. 52 Конституции СССР 1936 года, и в отношении судей, прокуроров и следователей, уголовное преследование которых осуществлялось на основании распоряжения Прокурора СССР.

Последовательное закрепление принципа равенства граждан перед законом и судом в Основах уголовного судопроизводства 1958 года, а затем в УПК РСФСР 1960 года не исключало наличия и детализации института правовых преимуществ. Обращает на себя внимание тот факт, что основанием их предоставления на протяжении нескольких десятилетий функционирования советской системы права было выполнение лицом общественно-значимых функций либо занимаемое им должностное положение. При этом особый порядок привлечения к уголовной ответственности отельных категорий лиц, т.е. собственно процедура реализации предоставленного преимущества, предусматривалась не уголовно-процессуальным законодательством, а отраслевыми нормативными актами. По мнению большинства ученых-процессуалистов, к началу 90-х годов XX века количество иммунитетов возросло настолько, что отсутствие единого процессуального порядка их реализации, сделало практически невозможным привлечение к уголовной ответственности значительного количества лиц, относящихся к той или иной социальной (должностной) группе [10, с. 113]. В частности, при отсутствии специальной главы, посвященной уголовному преследованию отдельных категорий лиц в УПК РСФСР 1960 года, таковой предусматривался в отношении:

- членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы (ст.ст. 19, 20 ФЗ от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Федерального Собрания Российской Федерации»);

- судей, а также присяжных и арбитражных заседателей в период осуществления ими правосудия (ст. 16 ФКЗ от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», ст. 16 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 1132-1 «О статусе судей в Российской Федерации»);

- Председателя Счётной палаты Российской Федерации, его заместителя и аудиторов (ст. 29 ФЗ от 11 января 1995 г. № 4-ФЗ «О Счётной палате Российской Федерации»);

- Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации (ст. 12 ФКЗ от 26 февраля 1997 г. № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации»);

- прокурора, следователя (ст. 42 ФЗ от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации»);

- адвоката (ст. 18 ФЗ от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации») и т.д.

Нельзя не согласиться с точкой зрения О.В. Добровляниной о том, что в рассматриваемый период сложился практически параллельный уголовно-процессуальному законодательству блок нормативных актов, регламентирующих судопроизводство по должностной либо иной социальной принадлежности [11, с. 36].. Научная адаптация законодательных реалий в части предоставления правовых привилегий в рассматриваемый период заключалась в разработке теоретической модели комплекса специальных норм (jus singulare), которые предусматривают определенные законом исключения из общего правила для особых случаев [3, с. 118].Такие нормы детерминируются как «общеобязательные государственные предписания, являющиеся результатом правовой специализации, которые устанавливаются с целью конкретизации и детализации, учета своеобразия и особенностей какого-либо вида (подвида) общественных отношений, род которых регулируется общей правовой нормой» [12, с. 261].

 Применительно к уголовно-процессуальному праву подобный блок норм нашел отражение в гл. 52 УПК РФ 2001 года «Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц», что стало первой и единственной попыткой законодателя систематизировать процессуальные привилегии, предоставляемые в рамках производства по уголовному делу. В специальной литературе положения гл. 52 УПК РФ детерминируются как усложненная форма уголовного судопроизводства [13, с. 81], предусматривающая расширенные гарантии для лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, на этапе возбуждения уголовного дела, а также предварительного расследования. Отступление от унифицированной процедуры досудебного производства, а также наличие правил персональной подсудности обусловлено необходимостью создания правовых условий выполнения данными лицами общественно-значимых функций.

Список литературы

1. Красильников А.В. Уголовно-процессуальные привилегии отдельных категорий лиц: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. 242с.

2. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права / Под ред. З.М. Черниловского. М.: Гардарика, 1998. 413с.

3. Кибальник А.Г. Иммунитет в уголовном праве: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1999. 216с.

4. Карамзин Н.М. История государства Российского: XII томов в 3-х книгах. Книга 1. М., 2002. Т. I. / http: //rvb.ru/18vek/karamzin/ 4igr/ toc_igr_kn1.htm

5. Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. / под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М.: Юридическая литература, 1984. 432с.

6. Загорский Г.И., Зюбанов Ю.А. У истоков российского уголовного судопроизводства. М.: Проспект, 2016. 104с.

7. Насонова И.А. Равенство граждан перед законом и судом как условие реализации справедливости в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2013. № 5. С. 34-35.

8. Ефимов В.В. Догма римского права. СПб.: Кн. маг. А. Ф. Цинзерлинга, б. Мелье и Ко, 1901 // http://www.msn.com/ru-ru/?ocid=iehp (Дата обращения: 16.11.2016 г.).

9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.: Альфа, 1996. 552с.

10. Мизулина Е.Б. Уголовный процесс: концепция самоограничения Тарту, 1991. 269с.

11. Добровлянина О.В. Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2010. 270с.

12. Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов. Под общ. ред. проф. B.C. Нерсесянца. М.: «Норма», 2001. 813с.

13. Дудоров Т.Д. Теоретические и практические проблемы ускорения уголовного судопроизводства посредством применения особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Воронеж: ООО «Полиарт», 2009. 165с.

Размещено на Allbest.ru