Понятие "доказательство" в науке уголовного процесса: философский и информационный подходы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Центральный филиал Российского государственного университета правосудия, Россия, г. Воронеж

Понятие «доказательство» в науке уголовного процесса: философский и информационный подходы

Маслов А.В.

доцент кафедры уголовно-процессуального права, канд. юрид. наук,

Тонких Д.А..

магистрант

Аннотация

доказательство законодатель уголовный достоверность

В статье рассматривается доктринальное толкование понятия «доказательство», анализируются свойства относимости и допустимости в контексте тенденции законодателя к нивелированию требований уголовно-процессуальной формы. Обосновывается отсутствие в содержании понятия «доказательство» свойства достоверности.

Ключевые слова: доказательство, предмет доказывания, относимость, допустимость, информация, источники доказательств, факты, субъекты доказывания.

Abstract

The article deals with doctrinal interpretation of the concept of "evidence", examines the properties of relevance or admissibility in the context of trends of the legislator to mitigate criminal procedure requirements form. Justified the lack in the content of the concept of "evidence" of the property.

Keywords: proof, subject, relevance, admissibility of evidence, information, sources of evidence, facts, evidence.

В доктрине уголовного процесса на протяжении всей истории становления и развития уголовно-процессуального права вопрос о содержании понятия «доказательство» являлся наиболее дискуссионным и востребованным с точки зрения научного интереса, что обусловлено сложностью и многогранностью доказывания, а также его ведущей ролью в уголовно-процессуальной деятельности.

Еще в период всплеска научной мысли, связанного с принятием Устава уголовного судопроизводства 1864 года, ученые-процессуалисты признавали наличие философской основы понятия «доказательство», содержание которого основывалось на учении об отражении как общем свойстве материи, способности любого предмета изменяться при внешнем воздействии. По замечанию М.В. Духовского, способность вещей и людей к отражению делает их носителями информации о фактах, которые интересуют следователя и суд. При этом «познание достигается разными путями и, прежде всего, по личному наблюдению, личному изучению фактов, значимых для уголовного дела» [1]. Задача органов уголовной юстиции заключается в том, чтобы обнаружить носитель информации, получить ее процессуальными средствами и на этой основе сформировать доказательство. В данном контексте понятие «доказательство» рассматривалось в двух значениях: 1) как средство, используемые для формулирования суждений о неизвестном, т.е. factumprobans; 2) как умственный процесс, путем которого искомое обстоятельство «ставится в связь с обстоятельством известным, данным, и показывается им», т.е. demonstratioprobation [2, с. 318]. Уже в приведенном определении И.Я. Фойницкого прослеживается дуалистический подход к понятию «доказательство», ставший впоследствии доминирующим в науке советского уголовного процесса.

Так, в известной работе Г.Ф. Горского, Л.Д. Кокорева и П.С. Элькинд по проблемам доказательств в советском уголовном процессе понятие доказательств толковалось как неразрывное единство содержания (фактических данных) и процессуальной формы (источников, в которых эти данные содержатся)[3, с. 15]. Нельзя не акцентировать внимание на том факте, что суждение о двойственной природе доказательства считалось верным при условии, что полноценный и доброкачественный источник доказательств появляется только при соблюдении требований закона о способах получения, закрепления и процессуального оформления информации.

Анализируя структуру приведенной выше дефиниции, выделим в ней такой элемент как «фактические данные», под которыми традиционно понимается информация, сведения о фактах и обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, т.е. входящих в предмет доказывания. Рассматривая доктринальный постулат через призму действующего законодательства, отметим, что фактические данные служат для установления обстоятельств, перечень которых содержится в ст. 73 УПК РФ и формирует понятие «предмет доказывания».

В специальной литературе существует мнение о том, что доказательства - это только фактические данные, при помощи которых устанавливаются перечисленные в ст. 73 УПК РФ обстоятельства, а источники таких данных доказательствами не являются. Этот дифференцированный подход был предложен М.С. Строговичем, который трактовал доказательства как факты, на основе которых устанавливаются обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, отделяя их от источников этих данных, служащих, по его мнению, только средством их установления [4, с. 288-289]. Развивая эту концепцию многие ученые-процессуалисты, сосредоточивали внимание на понятии «факт» и присущем ему свойстве достоверности. Например, Ф.Н. Фаткуллин, А.А. Хмыров, М.А. Чельцов с разной степенью аргументированности утверждали, что факт следует трактовать как результат познавательной деятельности, часть объективной действительности, установленной человеком, знание, достоверность которого доказана [5, с. 132]. Однако отрицание в понятии «доказательство» такого элемента как источники фактических данных оставляло открытым вопрос о том, откуда берутся фактические данные? Ответ на него был дан в ст. 69 УПК РСФСР, которая признавала доказательствами любые фактические данные об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, устанавливаемые при помощи показаний подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего и т.д.

На современном этапе развития доказательственного права позиция трактовки доказательств только как фактов реальной действительности в отрыве от их источников была подвергнута критике уже не только с позиции теории отражения, но и с использованием нового информационного подхода. Суть этой теории достаточно подробно изложена в трудах В.Я. Дорохова и заключается в том, что событие преступления, отражаясь в окружающей обстановке, оставляет на ней следы разного уровня информативности, что определяется как «первичное отражение». Информация о событии становится доказательством в процессуальном смысле только после ее выявления и преобразования субъектом доказывания в требуемую уголовно-процессуальным законом форму, что определяется как «вторичное отражение» [6, с. 54-55]. Таким образом, информативный подход вновь возвращает теорию доказывания к двойственному пониманию доказательства, предложенному еще в конце XIX века. Она актуализируется и применительно к легитимному толкованию рассматриваемой дефиниции, содержащемуся в ст. 74 УПК РФ. Так, часть 1 названной статьи, отказываясь от использования термина «фактические данные», вызывавшего длящиеся дискуссии в научной среде, использует понятие «сведения», что подчеркивает информативную составляющую доказательств. В тоже время в части 2 данной статьи источники этих сведений включены в общую дефиницию, что прямо следует из формулировки «в качестве доказательств допускаются …». Таким образом, на наш взгляд, можно констатировать, что легальное определение понятия «доказательство» представляет собой единство содержания (любые сведения, при помощи которых устанавливаются обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела) и формы (показания, заключения, вещественные доказательства, протоколы и т.д.).

Единство содержания и формы доказательства обусловливает наличие двух его обязательных свойств - относимости и допустимости. С учетом обширной библиографии вопроса позволим себе констатировать, что общепринято определять относимость как пригодность доказательства по содержанию устанавливать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела [7, с. 113]. К относимым доказательствам принадлежат сведения: 1) о любых обстоятельствах, входящих в предмет доказывания; 2) об иных обстоятельствах, имеющих значение доказательственных фактов, т.к. используемых в качестве аргументов, логических посылок при установлении главного факта доказывания; 3) о других доказательствах - их наличии или отсутствии, достоверности или недостоверности, допустимости или недопустимости. Таким образом, доказательства являются относимыми независимо от того, свидетельствуют они о наличии либо отсутствии искомого обстоятельства.

Допустимость в настоящее время установлена законодательно в ст. 75 УПК РФ и толкуется как законность способа, субъекта, порядка получения и фиксации доказательства. Необходимо отметить, что наличие состязательной модели судопроизводства стало причиной появления в научной среде взглядов, нивелирующих значение допустимости. Наиболее ярко данная теория изложена в трудах В.А. Лазаревой, которая поступательно проводит мысль о том, что любая информация является доказательством как объективно существующая, независимая от познающего субъекта и удостоверяемая в качестве таковой исключительно в судебном порядке [8, с. 49]. Таким образом, обосновывается мысль о том, что в досудебном производстве формирование доказательств осуществляется любым субъектом, включая адвоката-защитника, что соответствует состязательной природе уголовного процесса [9, с.34].

Не разделяя приведенной научной позиции, нельзя не отметить наличия в действующем законодательстве очевидной тенденции к нивелированию значения допустимости, которая проявляется в легализации результатов оперативно-розыскной деятельности, достаточно часто используемых в качестве доказательств факта совершения преступления, в допущении в качестве доказательств при отсутствии оговорок о необходимости их процессуального оформления всех материалов, собранных защитником, и, наконец, в возможности принятия без дополнительной удостоверительной и процессуальной деятельности результатов доследственной проверки сообщения о преступлении при производстве сокращенного дознания (ч. 3 ст. 80, ч. 3 ст. 86, ст. 89, ч. 3 ст. 226.5 УПК РФ). Подобный подход законодателя, постепенно ослабляющего требования формы в качестве критерия допустимости доказательств, заставил даже таких непримиримых научных оппонентов как В.А. Лазарева и С.А. Шейфер выступить с единой позицией относительно недопустимости отказа от постулатов теории доказывания в угоду ускорения и упрощения процесса [10, с.16-21].

Допустимость может определяться как законодательная модель, содержащая критерии, которым, как уже было отмечено, должны соответствовать сведения, имеющие значение для уголовного дела, а именно: законность источника; законность способа получения; законность формы закрепления. Судебная практика признает недопустимыми доказательства, полученные c нарушением прав человека и гражданина, ненадлежащим субъектом доказывания, в ходе действия, не предусмотренного уголовно-процессуальным законом (например, Определение Конституционного Суда РФ от 15.11.2007 № 924-О-О «По жалобе гражданина Козлова Дмитрия Борисовича на нарушение его конституционных прав пунктом 13 части четвертой статьи 47, пунктом 1 части второй статьи 75, частью первой статьи 285 Уголовно-процессуального кодекса РоссийскойФедерации и пунктом 1 части первой статьи 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»; Определение Конституционного Суда РФ от 16.12.2010№ 1681- О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Абубакарова Исхаджи Хасмагомедовича на нарушение его конституционных прав статьями 76 и 77 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»).

Еще одной проблемой, вызывающей полемику в среде ученых-процессуалистов, является вопрос о таком критерии доказательств как достоверность, а также необходимости его интеграции в понятие «доказательство». Полагаем, что не вызывает сомнений суть рассматриваемого свойства - верность, истинность сведений, составляющих содержание доказательства [11, с.348]. Выводы органов предварительного расследования и суда, отражаемые в промежуточных и итоговых решениях по уголовному делу, должны опираться только на достоверные доказательства. Но, если мы предположим, что свойство достоверности присуще доказательствам уже в момент их формирования, как утверждает, например, Р.В. Костенко [12, с.20], то это не только процессуально отдалит момент их появления в уголовном деле, но и исказит реальный процесс выявления и отображения информации, составляющий, как уже было, отмечено сущность доказательств как сведений, имеющих значение для уголовного дела. В этой связи, достаточно аргументированной и обоснованной, представляется позиция И.Б. Михайловской, которая, не отрицая достоверности как свойства доказательства, полагает, что оно проявляется уже в ходе его проверки и оценки [13, с.116]. Вероятностный характер информации, получаемой в процессе собирания доказательств, на наш взгляд, не ставит под сомнение ее доказательственное значение, что следует из предписаний ст. 87 УПК РФ, которая предусматривает проверку именно доказательств, а не сведений.

Подводя некоторые итоги рассмотрению доктринальных подходов к понятию «доказательство», представляется необходимым сделать следующие выводы.

1. Легитимное толкование понятия «доказательство» является отражением информационного подхода к его сущности и содержанию. Конструируя соответствующую дефиницию, законодатель выделяет две ее стороны: содержательную - сведения, имеющие значение для уголовного дела, и формальную - показания, заключения и т.д. Таким образом, доказательство можно определить, как сведения о фактах, полученные из перечисленных в УПК РФ источников определенными законом способами, на основании которых устанавливаются обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.

2. Сущность понятия «доказательство» раскрывается через процесс его формирования, который представляет собой познавательно-удостоверительную деятельность субъекта, заключающуюся в преобразовании информации о событии преступления, отраженной на материальных и иных носителях в надлежащую процессуальную форму. Это позволяет утверждать, что обязательными свойствами информации в процессе формирования доказательств являются относимость и допустимость.

3. Истинность доказательства является категорией вероятной вплоть до его проверки и оценки, что позволяет говорить об отсутствии на момент формирования доказательства свойства достоверности, которое, на наш взгляд, не подлежит интеграции в соответствующую дефиницию.

Список литературы

1. Духовской М.В. Русский уголовный процесс. М.: Тип. А. П. Поплавского, 1910 // http://elibrary.orenlib.ru/index.php?dn=down&catid=114&to (Дата обращения: 08.10.2017 г.).

2. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. Общ. ред., послесл., прим.: Смирнова А.В. С.-Пб.: Альфа, 1996. 606 с.

3. Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж: ВГУ, 1978. 303 с.

4. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М.: Наука, 1968. 470 с.

5. Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань: Изд-во Казан.ун-та, 1973. 176 с.

6. Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. Ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. 736 с.

7. Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж: ВГУ, 1995. 272 с.

8. Лазарева В.А. Проблемы доказывания в современном уголовном процессе России. Самара: Самарский университет, 2007. 303 с.

9. Макаркин А.И. Состязательность на предварительном следствии. С.-Пб.: Юрид. центр Пресс, 2004. 265 с.

10. Лазарева В.А., Шейфер С.А. О понятии доказательства в связи с особенностями дознания, проводимого в сокращенной форме // Законы России: опыт, анализ, практика. 2017. № 5. С. 16-21.

11. Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. М.: Статут, 2016. 1278 с.

12. Костенко Р.В. Доказательства в уголовном процессе: концептуальные подходы и перспективы правового регулирования: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук: 12.00.09. М., 2006. 42с.

13. Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. 192 с.

Сведения об авторах

Тонких Дмитрий Андреевич

Магистрант Центрального филиала, Российского государственного университета правосудия (ЦФ ФГБОУВО), dimasik.tonkih@mail.ru

Маслов Александр Вячеславович

канд.юрид.наук, доцент кафедры Уголовно-процессуального права,

Российского государственного университета правосудия (ЦФ ФГБОУВО), amaslov@rambler.ru

Размещено на Allbest.ru