Судебный контроль и право делового суждения при оспаривании решений органов управления корпораций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Судебный контроль и право делового суждения при оспаривании решений органов управления корпораций

В статье рассматривается вопрос пределов экономической свободы, делового суждения участников коммерческого оборота. В продолжении заявленной темы, автор поднимает проблему границ судебного контроля при оспаривании решений органов управления корпорации.

Свобода экономической деятельности в целом, как и свобода предпринимательства в частности, является ключевым триггером развития экономической системы государства с рыночной экономикой. Экономическая свобода провозглашена как на национальном, так и на международных уровнях. Но, что законодатель вкладывает в это понятие? И где могут заканчиваться пределы экономической свободы?

Конституция Российской Федерации провозглашая в ст.ст. 8 и 34 свободу экономической деятельности и свободу использования своих способностей и имущества для ее обеспечения ограничивается лаконичными формулировками. Возможно, причины этого лежат в исторических особенностях развития нашего государства. Тем не менее, в настоящее время нельзя сказать, что в РФ коммерческое и корпоративное право находятся в зачаточном состоянии. Законодательная база, регулирующая отношения в хозяйственных обществах довольно обширна, в связи с чем решения субъектов предпринимательской деятельности сталкиваются с судебной оценкой. При этом, нельзя забывать о рисковом характере предпринимательской деятельности, который предопределяет отсутствие гарантий получения прибыли от того или иного проекта в будущем. Каждый участник экономической деятельности лишен абсолютного знания условий рынка, что обусловлено непостоянством экономической конъюнктуры.

Ситуация еще более усложняется, когда оспариванию подвергается не просто решение субъекта предпринимательской деятельности, но, органа управления корпорацией, являющимся одним из источников формирования воли юридического лица. Поскольку существует возможность оспаривания принятых органом управления решений, необходимо определить какова свобода усмотрения при принятии решений органами управления, а также на сколько судебный контроль может вторгаться в деятельность общества и оценивать деловое суждение органов управления.

Свобода делового суждения. Управленческие отношения в хозяйственном обществе отличаются большой неопределенностью как в части установления их рамок в принципе, так и в необходимости обеспечения множества разнонаправленных интересов индивидуумов - участников общества. Довольно проблематично оформить должным образом управленческие обязанности (поскольку не существует четких критериев «идеального» управления), а также выбрать должную форму закрепления этих обязанностей - устав общества, коллективный договор, трудовой договор. С.Л. Будылин указывает, что доктрина англосаксонской правовой семьи идентифицирует должность директора компании с позицией фидуциария - лица, которому вверяется управление имуществом в интересах другого лица [1]. Г.В. Цепов придерживается аналогичной точки зрения, отмечая, что управленческие отношения представляют собой открытые контракты и относятся к разряду фидуциарных отношений, поскольку обязывают назначенного управленца соблюдать должную степень осмотрительности и лояльности [3].

В США действия руководителей обществ защищены принципом делового суждения (business judgment rule), который сводится к тому, что если руководители действуют в рамках обычного коммерческого риска, они не могут быть привлечены к ответственности, даже если это привело к невыгодным для общества последствиям. Данный принцип является презумпцией того, что руководитель действовал на основе всей необходимой информации; добросовестно; в интересах корпорации. Соответственно, уже заявитель, оспаривающий данное решение будет доказывать недобросовестность руководителя, что сделать довольно сложно. Большую часть подобных дел, составляют случаи прямой заинтересованности руководителя корпорации в совершении сделки, при отсутствии должного одобрения. При таком нарушении суды могут или взыскать причиненные корпорации убытки и (или) полученный руководителем доход от сделки, или аннулировать саму сделку [1]. Кроме того, необходимо отметить, что корпоративное законодательство отдельных штатов США допускает освобождение руководителя от ответственности за нарушение обязанности проявления заботливости, но не добросовестности или лояльности (при включении данного условия в учредительные документы). Таким образом, мы видим довольно большой спектр инструментов защиты руководителей обществ при оспаривании их решений в законодательстве США и отдельных штатов.

Ближайший аналог принципа делового суждения в законодательстве России мы можем обнаружить только в нормах о презумпции добросовестности. П. 5 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) устанавливает общую презумпцию добросовестности участников гражданских правоотношений и разумность их действий. Ст. 53 ГК РФ отдельно указывает на обязанности единоличных и коллегиальных органов юридических лиц, действовать добросовестно и разумно. Ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах», ст. 44 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» так же устанавливает обязанность руководителей действовать в интересах представляемого общества. Добросовестность и разумность довольно размытые категории, как и интересы представляемого лица - под этим можно понимать и интересы юридического лица, и интересы отдельных участников общества. Кроме того, в парадигме рискового характера предпринимательской деятельности разумные управленческие решения зачастую могут предполагать наличие прибыли только в будущих периодах. Эффективный менеджер в принципе не должен полностью избегать рисковых решений, которые как раз и приводят к росту прибыли, иначе, общество в стагнационном состоянии может вообще начать ее терять.

В п. 25 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 №25 разъяснено, что негативные последствия, наступившие для юридического лица, сами по себе не могут свидетельствовать о недобросовестности или неразумности действий (бездействий) руководителя, так как возможность таких последствий связана с риском предпринимательской и иной экономической деятельности. Однако, это не гарантирует защиту решений руководителя от оспаривания на том основании, что понятия «действия в интересах юридического лица» будут различаться для руководителя или отдельного участника общества. Например, прогрессивный менеджер решает вложить деньги в создание диджитал-площадки компании для привлечения новых клиентов, однако, ряд участников общества не понимает сути использования технологий и считает это простой тратой ресурсов компании. При этом, выявление негативного воздействия конкретного управленческого решения трудоемкая задача даже для небольшого общества. Говоря о крупных холдингах, с подконтрольными организациями, большими оборотами денежных средств и массой иных косвенных факторов воздействия, определение негативного воздействия на компанию одного решения руководителя становится практически невозможным. Наконец, при оценке принятого решения может выяснится, что любое иное привело бы к аналогичному результату, или принятое решение было лучшим из худших.

Таким образом, создание абстрактных правовых категорий, отсутствие конкретных указаний законодателя на случаи ответственности руководителей обществ за принятые решения приводит к состоянию правовой неопределенности и возможности оспаривания практически любого решения, что, в свою очередь будет существенно затруднять деятельность любой компании. С другой стороны, полная детализация деятельности управленцев приведет к утрате рискового и самостоятельного характера предпринимательской деятельности, а сами руководители будут излишне скованны в своих действиях, что также может привести к снижению экономической эффективности общества. В Определение Конституционного суда РФ от 16.12.2010 №1580-О-О, применительно к широким категориям разумности и добросовестности разъяснено, что их оценочный характер напротив, позволяет правоприменителю более эффективно обеспечивать баланс интересов.

Границы судебного контроля делового суждения. Итак, в ст. 51.3 ГК РФ установлена ответственность руководителя общества, в случае если он действовал недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействия) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску. При попытке установить недобросовестное или неразумное поведение руководителя суд может столкнуться с рядом проблем (субъективная оценка, рисковый характер и прочее), потому, необходимо установить те ориентиры, на которые может опираться судебное усмотрение при проведении оценки действий руководителя.

В абз. 2 п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 №62 Высший арбитражный суд РФ указал, что судебный контроль не призван проверять экономическую целесообразность решений, а следовательно, руководитель не может быть привлечен к ответственности за убытки, причиненные действиями в рамках обычного делового риска. Однако, возникает противоречие - как суд сможет установить недобросовестность, неразумность решения руководителя, к тому же причинившее убытки обществу, без оценки экономической целесообразности? Г.В. Цепов предлагает подход, согласно которому следует рассматривать проверку действий руководителя в интересах общества не через экономическую целесообразность, а через наличие противоправности [3]. Экономическая целесообразность в данном случае будет определяться выбранной стратегией развития юридического лица - возможно, она будет предусматривать не получение прибыли, а наоборот значительные вложения, с целью извлечения большей прибыли в последующих периодах. Потому, суд может определить действия руководителя как противоречащие интересам юридического лица, только тогда, когда будет очевидно его усмотрение и желание причинить убыток обществу, при чем без долгосрочной стратегии получения какого-либо профита от этого. В случае, если вероятность получения прибыли на момент принятия решения существовала, то суд не может опровергнуть презумпцию добросовестности руководителя, даже если впоследствии экономическая эффективность решения снижалась. Аналогичная позиция изложена в абз. 3 п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ №62.

Суд не может дать полноценную оценку субъективной стороны принятия решений руководителем общества, а также как либо ограничить возможность свободного делового суждения профессиональных субъектов, тем не менее, нельзя ожидать полного устранения государственного контроля в этой сфере, поскольку, в первую очередь, это обеспечивает защиту интересов участников общества. В то же время, как указывает А.А. Кузнецов, следует признать невозможность однозначного решения многих вопросов на уровне закона, а также невозможность вследствие бессрочности корпоративных отношений полагаться на рациональность участников при регулировании своих отношений, что обуславливает приоритетную роль суда, который призван устранять пробелы и возможные упущения участников на основании стандартов доброй совести, а также используя иные оценочные понятия в первую очередь обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно [2]. Говоря о пределах свободы судебного контроля по решениям, принятыми органами управления корпорации необходимо упомянуть несколько крупных дел из судебной практики.

Во - первых, стоит осветить «Дело Кировского завода» (№А56-1486/2010), решение по которому было вынесено еще до введения ст. 53.1 в ГК РФ, но аргументация и выводы по которому не менее интересны. Кратко о фабуле дела: миноритарный акционер оспаривал сделку по отчуждению акций завода в виду наличия заинтересованности директора, поскольку единоличный исполнительный орган организовал их отчуждение по заниженной цене аффилированной с ним компании (получив фактический корпоративный контроль над заводом), а затем произвел обратный выкуп части акций уже по существенно завышенной цене. Кроме того, было предъявлено требование о взыскании убытков с директора на основании его недобросовестных и неразумных действий. Первый иск был отклонен по причине того, что право оспаривания сделок не распространяется на сделки, совершенные дочерней организацией. Второй иск был также отклонен на основании недоказанности совокупности обстоятельств, свидетельствующих о противоправности действий директора. ВАС при рассмотрении данного дела отменил последнее решение и направил дело на новое рассмотрение, указав на следующее:

- Суды не верно распределили бремя доказывания, переложив его в полном объеме на истца и отказав ему на основании недоказанности совокупности обстоятельств, свидетельствующих о совершении аффилированных сделок. Истец представил достаточные доказательства в пользу того, что сделки обладали признаками взаимосвязанных, преследующих единую цель, связь руководителя и общества, приобретшего акции, как подконтрольного ему. Ответчик, имев возможность раскрыть информацию по сделке не сделал это, а, напротив, отказался исполнять требование акционеров и суда по предоставлению документов, что должно расцениваться как «отказ от опровержения».

- Судам следует разграничивать понятия разумности и добросовестности поведения руководителя. Разумность обозначается через действия, ожидаемые в аналогичной ситуации при аналогичных обстоятельствах от хорошего руководителя. В данной ситуации, хороший руководитель должен был проявить поведение разумного лица и обеспечить соответствующий контроль по всем условиям договора, по которому имущество приобреталось дочерним обществом. Соответственно, непринятие таких мер, можно расценивать как «намеренное неисполнение обязанностей», то есть виновное бездействие. Добросовестность раскрывается через действие руководителей в интересах общества и его акционеров. Опять же, данная сделка совершалась в условиях потенциального конфликта интересов, абстрактный хороший директор в понимании Кодекса корпоративного поведения должен был предоставить информацию по такой сделке. Ответчик же не выполнил эту обязанность, чем нарушил добросовестное поведение руководителя.

В данном деле, вопрос о недобросовестности руководителя находится на поверхности, интереснее вопрос судебного контроля тех решений, где из ситуации не явствует прямой умысел для причинения ущерба компании.

В «Деле о золотом парашюте» (№А56-31942/2013) решение совета директоров о выплате достаточно крупной компенсации бывшему руководителю общества на первый взгляд не демонстрирует прямое нарушение интересов общества, поскольку как минимум решение принималось открыто и коллективно. Тем не менее, ВС РФ указал на следующее:

- Несмотря на то, что определение порядка исчисления и размера компенсации руководителю относится к компетенции совета директоров, исчисление не может происходить произвольно. В процессе установления компенсации неизменно сталкиваются интересы менеджмента и акционеров, поэтому, в соответствии с конституционным принципом не допустимо нарушение прав и свобод одного лица, при осуществлении прав и свобод другого лица. В связи с этим, суд признал, что на совете директоров лежала обязанность по соблюдению баланса интересов и руководителя, при расторжении трудового договора, и акционеров, чьи инвестиционные интересы нарушаются завышенной выплатой и необоснованной компенсацией.

Соответственно, в данном деле, суд не оценивал деловое суждение совета директоров с точки зрения экономической обоснованности, ВС РФ лишь указал, что решение не может быть принято без основательно, поскольку в данном случае затрагиваются интересы акционеров.

Заключение. Делая общий вывод о свободе делового суждения и возможностях его последующего судебного контроля, следует обозначить следующее:

1. Общие категории должной добросовестности и разумности руководителей ставят оборот в нестабильное положение: существует слишком много косвенных аспектов, влияющих на трактовку данных понятий (личное отношение истца по делу о привлечении руководителя к ответственности; судейское усмотрение; разнообразие методик оценивания и прочее) при которых нельзя со стопроцентной уверенностью утверждать в том или ином случае о нарушении руководителем интересов общества [4];

2. Размытость формулировок влечет и другую проблему - сложность доказывания при оспаривании решений органов управления (что было продемонстрировано в «Деле Кировского завода»), и отсутствие возможности в итоге привлечения к ответственности недобросовестного руководителя;

3. При этом нельзя забывать, что излишняя детализация должной деятельности общества может привести к утрате таких важнейших характеристик предпринимательской деятельности, как: рисковость и самостоятельность.

Таким образом, законодательство нуждается как минимум в корректировке понятий или в толковании существующих норм об оспаривании решений руководителей для создания общих векторов, которыми могли бы руководствоваться правоприменители, а также субъекты обжалования. Отвечая на вопросы поставленные в начале данной работы, следует отметить, что сама по себе возможность оспаривания решений руководителей общества не будет ограничивать свободу экономической деятельности и свободу в принятии бизнес решений, если такой внешний контроль будет основываться на четко сформулированных положениях закона и не вторгаться в операционную деятельность общества, а лишь разрешать спор при противопоставлении интересов участников общества / акционеров и непосредственных руководителей.

Список литературы

экономический правовой рыночный

1. Будылин С.Л. Разум и добрая совесть: обязанности директора в США, Великобритании, России. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, №2, 2013 г.

2. Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк. - М.: Статут, 2017. - С. 160.

3. Цепов Г.В. Можно ли судить за глупость? Деловое суждение и его объективная оценка // Журнал «Закон», № 12, 2015.

4. Rosenberg D. Galactic Stupidity and the Business Judgment Rule // 32 J. Corp. Law. P. 301 (2007).

Размещено на Allbest.ru