Нравственные основания в обычном праве кабардинцев в конце XVIII – первой половине XIX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

1

УДК 39:34

Кабардино- Балкарского государственного университета

Нравственные основания в обычном праве кабардинцев в конце XVIII - первой половине XIX в.

Кенетова Зарина Мухарбиевна соискатель кафедры теории и истории государства и права zakaaa@yandex.ru

Аннотация

нравственность российский законодательство кабардинец

В статье правовому анализу подвергаются нормы морали и нравственности в системе регулирования общественных отношений у кабардинцев в конце XVIII - первой половине XIX в. Их изменения рассматриваются под влиянием внешних политических факторов. Особое внимание общается на то, что интеграция Кабарды в состав России в конце XVIII - первой половине XIX в. привела к формированию смешанной правовой системы, в рамках которой функционировали обычное право, мусульманское право и российское законодательство. Делается вывод, что влияние российского законодательства на нравственные основания обычного права кабардинцев полностью меняло структуру их социальных отношений.

Ключевые слова: обычное право, кабардинцы, мораль, нравственность, преступление, система наказаний.

Abstract

In the article the norms of morals in the system of regulation of the public relations of the Kabardians at the end of XVIII - the first half of the XIX century are exposed to the legal analysis. Their changes are considered under the influence of the external political factors. The special attention communicates on that Kabarda's integration into structure of Russia at the end of XVIII - the first half of the XIX century led to formation of the mixed legal system within which a common law, the Muslim right and the Russian legislation functioned. The conclusion is drawn that influence of the Russian legislation on the moral bases of a common law of the Kabardians completely changed structure of their social relations.

Keywords: common law, kabardians, moral, crime, system of punishments.

В традиционном обществе нормы морали и нравственности регулировали поведение людей во всех сферах жизнедеятельности, поддерживая и санкционируя определенные его правовые и социальные институты и жизненный уклад. В этом плане эта группа норм выполняла одну из своих основных функций - содействие регуляции социального поведения людей на разных стадиях исторического процесса. С учетом этого в системе правосудия кабардинцев можно выделить совокупность морально-нравственных норм в качестве отдельного социального регулятора.

Интеграция Кабарды в состав России в конце XVIII - первой половине XIX в. привела к формированию смешанной правовой системы, в рамках которой функционировали обычное право, мусульманское право и российское законодательство. Санкционированные российским законодательством нормы обычного права кабардинцев стали существенно отличаться от тех норм, которые функционировали в кабардинском обществе в XVI-XVIII вв. [1]. Кроме того, в этих условиях была значительно ограничена сфера практического применения норм «адыгэ хабзэ» (традиционного комплекса правовых и моральноэтических правил и норм поведения у кабардинцев). Был взят курс на максимальное приспособление кабардинских адатов к русскому законодательству. В ходе судебных преобразований в конце XVIII - первой половине XIX в. многие институты обычного права (кровная месть, система композиций, барантование, изгнание из общества, перевод преступника в низшую категорию по сословной лестнице, продажа в рабство и т.п.) подверглись существенной трансформации и перестали существовать в традиционной форме [2].

В конце XVIII - первой половине XIX в. развитие нравственных оснований обычного права приобрело определенную специфику в кабардинском обществе. Нормы морали и нравственности кабардинцев институциализировались под влиянием внешних политических факторов. Одна из основных функций норм морали и нравственности в обычном праве кабардинцев в этот период заключалась в том, что они должны были сохранять стабильность их основных традиционных институтов общественной саморегуляции в условиях интеграции Кабарды в правовую систему Российской империи.

Система регулирования общественных отношений в традиционном кабардинском обществе, помимо сугубо юридических обычаев, характеризуется и наличием целого комплекса морально-нравственных норм. Их совокупность составляет часть адыгагъэ и адыгэнэмыс.

Адыгагъэ и адыгэ нэмыс являются частью единого свода правил и норм поведения у кабардинцев адыгэ хабзэ. В трудах современных исследователей нередко можно встретить различное отношение к пониманию соотношения нравственных и юридических оснований системы регулирования общественных отношений. Так например, в структуре соционормативной культуры адыгов (в том числе и кабардинцев) выделяются морально-правовой кодекс «адыгэ хабзэ» и адыгскую этику - «адыгагъэ». Адыгагъэ представляет собой систему нравственных норм, выработанных кабардинцами (адыгами) в течение длительного времени. Этими нормами регулировалось их поведение во всех областях общественной жизни. Иногда нормы адыгагъэ выступали в качестве социальных регуляторов одновременно с нормами обычного права в одних и тех же сферах общественных отношений. Например, у кабардинцев существовал моральный запрет на распространение кровной мести (лъыщIэж) в отношении женщин и детей - родственников кровника. В то время как сам акт кровной мести являлся правовым обычаем, сущность которого заключалась в восстановлении социального равновесия в результате совершенного убийства, ранения, оскорбления и т.п.

В традиционном кабардинском обществе нормы адыгагъэ и адыгэ нэмыс функционировали в виде дозволений и запретов, конкретных предписаний и категоричных императивов и т.п. За нарушение некоторых из них предусматривались определенные санкции, которые устанавливались обществом, поддерживались силой общественного мнения и определенными формами принуждения.

В некоторых случаях нормы адыгагъэ и адыгэ нэмыс закреплялись в виде устоявшихся коротких изречений и передавались из поколение в поколение в устной форме. Исследуя различные типы моральных суждений у адыгов, Б.Х. Бгажноков дифференцировал их на нормативные, оценивающие, описывающие, побудительные [3]. Часть из них, по его мнению, закрепилась в языке в виде клише, афоризмов, пословиц. Например: «Псэр ети напэр къащтэ» - «Отдай жизнь и возьми честь»; «Нэмысыншэр насыпыншэщ» - «Лишенный почтительности лишен счастья»; «Адыгагъэр цIыхугъэщ» - «Адыгство суть человечность» [4]. Далее Б.Х. Бгажноков отмечает, что «большую и разнообразную этическую информацию несут устойчивые запреты и отрицания определенных действий, привычек, черт характера: …«ИбгъэкIыжа фыз умыуб» - «Жену, с которой развелся, не хули» [5]. Такие поговорки оказывали определенное воздействие на формирование образов поведения в различных сферах общественной жизни.

Несмотря на социально-политические и правовые трансформации в обычном праве кабардинцев сохранились и сферы, в которых при регулировании общественных отношений доминировал морально-этический компонент традиционной правовой культуры кабардинцев. Например, с установлением российской администрации в Кабарде и введением судебных органов по российскому образцу, в конце XVIII в. был утвержден новый порядок их комплектования. Теперь судей избирали на общественных сходах путем тайного или открытого голосования. Такой порядок накладывал определенный отпечаток на требования к кандидатам на должности судей и медиаторов (посредников). Как и в более ранние периоды истории кабардинцев, в конце XVIII - первой половине XIX в. эти люди должны были, помимо хорошего знания обычаев и традиций своего народа, отличаться высокими моральными качествами. У кабардинцев существовал запрет на участие в выборах в судьи людей с плохой репутацией. В этом плане, через предъявление особых требований к кандидатам на должность судей, нормы морали и нравственности оказывали косвенное воздействие на регулирование общественных отношений. У кабардинцев сохранился ряд терминов в этой области правосудия, которые несут определенный объем культурно-исторической и правовой информации. В частности, кабардинцы судей и кандидатов в судьи называли лIы губзыгъэ (букв. - умный мужчина) [6]. Это уважаемые, авторитетные жители того или иного аула, которые хорошо знали народные обычаи и традиции [7].

В обычном праве кабардинцев предусматривались определенные меры наказания за нарушение норм морали и нравственности. Причиной штрафа «могло стать любое проявление неуважения к черкесскому этикету, например, неприличное слово или выражение, особенно в обществе женщин» [8]. Некоторые нормы адыгагъэ нашли отражение в сборниках адатов кабардинцев, собранных в первой половине XIX в. Например, в ст. 16 «Полного собрания кабардинских древних обрядов» (1844) зафиксировано правило, согласно которому: «Если подерутся два человека, чьи бы они ни были, в лице князя на улице, во дворе, в доме, тогда зачинщик драки платит штраф князю одну холопку за несоблюдение благопристойности к князю, что смели при нем драться (курсив наш. - З.К.)» [9].

Одним из важных элементов в обычном праве кабардинцев, выполнявших функции морально-нравственного воздействия на личность преступника, является система позорящих наказаний. Следует отметить, что в истории государства и права народов Северного Кавказа данная проблема практически не исследовалась. Можно выделить несколько этнографических работ, в которых нашли отражение лишь некоторые аспекты изучаемой проблемы [10].

Наказания, позорящие личность преступника, следует рассматривать в двух аспектах: во-первых, как они закреплялись в сборниках кабардинских адатов; во-вторых, как они реально функционировали в правоприменительной практике. Наказания за преступления, позорящие личность преступника, в XIX в. занимали важное место в системе регулирования общественных отношений у кабардинцев. В системе норм обычного права их можно выделить в самостоятельную группу по морально-нравственному критерию условий и последствий их применения. В этот период в правоприменительной практике кабардинцев данная группа норм и институтов обычного права выполняла функции как регулятивного, так и превентивного характера. На основе анализа правоприменительной практики кабардинцев можно сделать вывод, что в этот период к позорящим наказаниям часто прибегали и во внесудебном порядке, по негласному приговору общества, и по решению сельского старшины и его помощников.

Некоторые наказания этого вида представляли собой самосуд.

В первой половине XIX в. к числу наказаний, позорящих личность преступника, относились следующие обычаи: къуажэдэху [11] (букв. изгнание из населенного пункта человека, совершившего преступление [12]); къуажэкъехуэкI (специальная мера наказания в обычном праве кабардинцев, которая применялась за кражу чужого имущества и выражалась в том, что преступника водили по селу с украденным или имитирующем украденное имуществом); шыкIэкъешэкI (этот обычай находил выражение в том, что виновного сажали на лошадь или осла лицом к хвосту и водили по аулу, оно применялась к лжесвидетелям, лжеприсяжникам, клятвопреступникам [13]); унэимыхьэ-хьэдэимых (форма бойкота, объявляемого членам фамилии, отклонявшей предложения медиаторов о примирении с кровниками [14]). В первой половине XIX в. в общественном быту кабардинцев существовали и различные формы общественного порицания за нарушение различных социальных норм. Среди них можно назвать «нэлат ехын» - (букв. проклясть кого-либо). Эта форма общественного порицания нарушителей адатов у кабардинцев применялась за кражу имущества. Она не требовала специального санкционирования со стороны сельского старшины, судей или участников сельского схода [15]. Чаще всего являлась дополнительным и необязательным видом наказания при къуажэкъехуэкI (вождению вора по селу) [16]. Другая норма общественного порицания - пу нэлат ирахырт (букв. выражать возмущение, отвращение) применялась к женщинам, родившим ребенка вне брака. Существовали также яущий и хьэрэм ящIырт - нормы общественного порицания, применявшиеся в отношении женщин, обвиненных в незаконных половых связях. Как правило, они выражались в том, что почетные жители селения, собравшись у сельского правления или мечети, прилюдно «ругали» провинившуюся [17].

Таким образом, мероприятия, проводимые царизмом в Кабарде в конце XVIII - первой половине XIX в., заложили основной вектор развития правовой системы кабардинцев, нежели это было в традиционном обществе. Влияние российского законодательства на нравственные основания обычного права кабардинцев полностью меняло структуру их социальных отношений и форму традиционных институтов общественной саморегуляции. С одной стороны, по мере интеграции кабардинцев в юридическую систему Российской империи в конце XVIII - первой половине XIX в. происходило непрерывное изменение качества регулирования общественных отношений и совершенствование регулятивных средств и механизмов. С другой, сфера применения системы норм морали и нравственности в обычном праве кабардинцев постепенно сокращалась.

Литература

1. Абазов А.Х. Интеграция медиаторских судов кабардинцев в правовую систему Российской Империи в XIX в. // Вестник СПбГУ. Серия 2. Санкт-Петербург, 2012. Вып. 4. С. 185-188.

2. Думанов Х.М. Социальная структура кабардинцев в нормах

адата. Нальчик, 1990;

3. Кажаров В.Х. Традиционные общественные институты ка-

бардинцев и их кризис в конце XVIII - первой половине XIX в. Нальчик, 1994;

4. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 1999. С. 10.

5. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 1999. С. 10.

6. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 1999. С. 10.

7. Абазов А.Х. К вопросу о формировании понятийного аппарата юридической антропологии кабардинцев // Актуальные проблемы истории и этнографии народов Кавказа: Сборник статей к 60-летию В.Х. Кажарова.

Нальчик, 2009. С. 244-275.

8. Архив КБИГИ, ф. 10, оп. 1, ед. хр. 27, пасп. № 39.

9. Мирзоев А.С. Уэркъхабзэ - кодекс чести черкесского дворян-

ства // Электронный ресурс. Режим доступа: http://heku.ru/users.php?m=details&id=1. Дата обращения: 20.01.2009 г.

10. Правовые нормы адыгов и балкаро-карачаевцев. Майкоп, 1996. С.

96.

11. Думэн Хь.М. Адыгэхэм я дауэдапщэхэр этнографие терминхэм я псалъалъэ кIэщI. Налшык, 2006; Абазов А.Х. К вопросу о формировании понятийного аппарата юридической антропологии кабардинцев // Актуальные проблемы истории и этнографии народов Кавказа: Сборник статей к 60-летию В.Х. Кажарова. Нальчик, 2009. С. 244-275; Абазов А.Х. Институты обычного права в исторической памяти кабардинцев в XIX - начале ХХ в. // Вестник ЮНЦ РАН. Том. 9. № 1. 2013. С. 92; Бгажнокова В.Р. Позорящие наказания в традиционном быту и обычном праве кабардинцев // VII конференция молодых ученых (27-29 сентября 2006 г.): Материалы конференции. Нальчик, 2006. С. 115-118.

12. Думэн Хь.М. Адыгэхэм я дауэдапщэхэр... С. 77;

13. Апажев М.Л., Коков Дж.Н. Кабардино-черкесско-русский словарь. / Под. Ред. Б.Ч. Бижоева. Нальчик, 2008. С. 211.

14. Думэн Хь.М. Адыгэхэм я дауэдапщэхэр… С. 193.

15. Думэн Хь.М. Адыгэхэм я дауэдапщэхэр… С. 145.

16. Абазов А.Х. К вопросу о формировании… С. 262.

17. Архив КБИГИ, ф. 10, оп. 1, ед. хр. 12, пасп. № 27.

18. Там же, ед. хр. 4, пасп. № 24.

Размещено на Allbest.ru