Институциональные особенности формирования российского гражданского общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институциональные особенности формирования российского гражданского общества

Institutional features of the formation of Russian civil society

Кононенко Олеся Ивановна

аспирант кафедры истории и философии права филиала Северо-Кавказского федерального университета в г. Пятигорске lesya.cononencko@yandex.ru

Olesya I. Kononenko

Postgraduate of the Department the history and philosophy of law The branch NCFU in Pyatigorsk lesya.cononencko@yandex.ru

Аннотация. В статье показаны отличия российского гражданского общество от западного, как по типу возникновения, так и по генезису, подчеркивается слабое функциональное назначения российского гражданского общества. Функции урегулирования прав в России вместо гражданского общества выполняют государство и бизнес, органического разделения труда между этими сферами не существует.

Ключевые слова: гражданство, гражданское общество, социальный институт, социально-политическая система, государство.

общество гражданский российский

Annotation. The article describes differences between the Russian civil society on the west side, as the type of occurrence and genesis, highlights poor functional purpose of Russian civil society. Functions settlement rights in Russia instead of civil society and business operate state, the organic division of labor between these spheres do not exist.

Keywords: citizenship, civil society, social institutions, social and political system of the state.

Сегодняшнее российское понимание гражданского общества выстраивается на нескольких ключевых вопросах: во-первых, речь идет о том, как функционально понимается гражданское общество в российском общественном сознании, какую смысловую нагрузку оно несет. Во-вторых, какое место оно занимает в социально-политической системе России. Третий вопрос, который имеет значение для понимания специфики российских представлений о гражданском обществе - это критерии «слабости» и «силы» гражданского общества, в соответствии с которыми в России соизмеряются гражданские институциональные структуры. Ответы на эти вопросы лежат в междисциплинарной области и тесно сопряжены с необходимостью демифологизации проблемы гражданского общества, поскольку самые распространенные в России представления о гражданском обществе далеки от западноевропейских и американских, и чаще всего являются смесью мифологических представлений и неких архетипических образов государственного и общественного устройства [4, с.16-27].

Ответ на первый вопрос (о функциональном значении гражданского общества) связан с устойчивым представлением россиян о том, что гражданское общество - это своего рода «роскошь», украшение социальнополитической системы, которое не является ее необходимой составляющей и, в крайнем случае, может быть представлено как своеобразный «входной билет», без которого «неприлично» входить в круг развитых демократических стран. Такое же представление часто можно встретить у части исследователейполитологов, которые чаще говорят о гражданском обществе в контексте долженствования, но не очерчивают его функциональных границ.

На самом деле, отвечая на этот вопрос, необходимо разграничить, какую нагрузку в развитии социально-политической системы несет государство, какую - бизнес структуры и рынок. С какими задачами в состоянии справиться государство, закрывая «провалы» рынка, а с какими справиться не в состоянии. Мы считаем, ссылаясь на мнение нобелевского лауреата Дж. Стиглера, полагающего, что в обществе накапливаются такие нерешенные задачи («провалы») рынка, которые государство, бюрократия, решить также не в состоянии, и при необходимости решает очень плохо. Вот эти задачи призвано решить гражданское общество, поскольку чаще всего в этом случае речь идет о регулировании взаимных прав, которые имеют значение для всех сфер общественной жизни [9].

Р. Коуз называет деятельность гражданского общества ключом к решению проблемы «внешних эффектов», то есть, тех явлений (провалов), которые ни политическая, ни рыночная система в себя не вмещают [8]. Это как позитивные, так и негативные «внешние эффекты» ? загрязнение экологии, вопросы использования или неиспользования энергии и пр. Отыскание и согласование этих взаимно пересекающихся прав и интересов, выработка взаимных компромиссов и паллиативных позиций, координирование мнения различных групп общества по данному вопросу для устранения внешних эффектов и есть главная функция гражданского общества. В России же множество вопросов, которые оказались за пределами государственного регулирования или экономических интересов бизнеса, остаются хронически нерешенными или решаются неправовым/неэффективным образом, поскольку структуры гражданского общества не функциональны, декоративны, то есть, не способны интернализировать «внешние эффекты», втягивать их в активный деловой оборот для поиска многостороннего консенсуса [7, с.116-118].

Ответ на второй вопрос тесно взаимосвязан с первым, поскольку, если гражданское общество несет функциональную нагрузку, то оно должно иметь свое место в социальной системе. Однако в российской социальной системе разграничить сферы гражданского общества и государства очень непросто: государство в том или ином виде представлено практически везде, включая приватную сферу индивида. Кроме того, представление о том, что у государства, бизнеса и гражданского общества есть собственные, независимые друг от друга функции - это слишком грубая редукция. Идеальная модель не подходит для анализа российской системы, где не так давно государство монополизировало функции и бизнеса, и урегулирования взаимных гражданских прав. Органического разделения труда между этими сферами не существует, оно спонтанно, далеко не всегда эффективно и создает многочисленные трудности, как в формулировании концепции гражданского общества, так и в практическом реализации его функций. Именно поэтому российское представление о «слабости» гражданского общества имеет под собой реальные основания, поскольку государство взяло на себя его основные функции (этот процесс может быть понят по-разному: либо государство «берет», принимает на себя функции слабого неработающего гражданского общества, либо узурпирует эти функции, несмотря на гражданское сопротивление ? и оттого гражданское общество слабое. Однако, так или иначе, это две стороны одного и того же процесса. В российском варианте можно сказать о том, что как такового «места» в социально-политической системе гражданское общество не имеет. Оно подвижно, ситуативно, почти не институцинализировано [3, с.13]. О его местонахождении можно судить по результатам его деятельности (или бездействии). Вообще, любая важная социальная проблема, так или иначе, находит свое решение в обществе, и вот по тому, каким способом она решена, можно сделать вывод о том, какие структуры имеют приоритет в ее решении. Бизнес чаще всего решает проблему экономическими способами (сделкой купли-продажи), государственное решение почти всегда строится на принуждении. А когда имеет место деятельность гражданского общества, то чаще всего эффективное решение лежит в плоскости достижения многосторонней договоренности между субъектами проблемы, поэтому отпадает потребность в первых двух способах. В России проблемы в большинстве случаев решаются или с помощью государственно принуждения, или (реже) с привлечением экономических методов, но менее всего в данной пропорции на сегодняшний день тонкого правового саморегулирования с помощью согласования интересов. Хотя пропорция меняется каждый день и, возможно, в будущем таких решений станет больше [1, с.136-137]. Поэтому в ответе на третий вопрос нужно оговориться, что «сила» и «слабость» гражданского общества будут выступать в этом треугольнике как относительные понятия, характеризующие то, насколько эффективно или неэффективно решается та или иная проблема общества.

В целом мы полагаем, что вопрос о создании гражданского общества в России не стоял бы столь остро, если бы государство в целом эффективно справлялось с его функциями. Однако социально-политическая практика наглядно демонстрирует, что многие общественные проблемы государство просто не в состоянии захватить или тонко отрегулировать. Требуется иной подход, а значит, требуется передача функций саморегулирующимся организациям. Эта передача ни в коей мере не гарантирует, что гражданские структуры мгновенно начнут решать все переданные им проблемы, напротив, их ожидает череда сложностей, ошибок, лишних издержек. Поэтому, даже если то решение вопроса, которое станет итогом их работы, окажется чуть-чуть эффективнее государственного, это уже означает правильность избранного пути и «силу» структур гражданского общества.

Вопрос о слабости российского гражданского общества имеет еще одну важную составляющую, которую У. Кимлика называет «проблемой безбилетника» [6], и которая в разной степени присутствует во всех странах. Именно ее в качестве причины (в различных формулировках) часто упоминают российские исследователи, когда говорят о причинах слабости или фактического отсутствия действующего гражданского общества в России [5, с.178]. Проблема эта состоит в том, что люди чаще всего не желают объединяться для совместного создания общественных благ, поскольку, во-первых, не хотят нести издержки в виде потраченного времени и сил (которые не окупаются), а во-вторых, рассчитывают, что вместо них проблему решат другие люди, а они лишь воспользуются результатами этого труда. В демократических западных странах эту проблему постепенно научились решать несколькими разными способами. Один из способов - передать решение проблемы малой однородной группе граждан, поскольку именно малые группы, если они однородны, способны искать эффективные способы решения проблем. Другой способ таков ? «безбилетников» эффективно втягивают в производство общественных благ с помощью дополнительных отрицательных или положительных селективных стимулов. Отрицательные стимулы всегда лежат на поверхности - человека, не желающего участвовать в общественной жизни, можно запугать, пристыдить, подвергнуть коллективному порицанию и пр. Однако гораздо прочнее эффект участия закрепляется тогда, когда найден положительный стимул. На западе эти положительные стимулы разрабатываются десятилетиями, поэтому там гражданское общество имеет мощное подкрепление в виде позитивного стимулирования гражданского участия. Эти положительные стимулы могут иметь любую природу - от совместной организации досуга и бонусов (только для членов организации) до помощи и премирования активных участников. Каждая конкретная задача требует своего подхода и может решаться множеством способов. Сила гражданского общества, как нам кажется, состоит не столько в активности гражданских ассоциаций, сколько в том, какой продукт они производят, какие общественные блага имеются на выходе [2, с.35]. Может получиться так, что общество самоорганизованно и довольно активно, но эта активность направлена не на создание общественных благ, а на их переопределение (например, в обществе активны мафиозные или полукриминальные структуры).

Институциональные особенности формирования российского гражданского общества во многом зависят от формирования правового государства и становления демократического режима. Эти процессы находятся в прямой взаимосвязи с пересмотром российского социального контракта, постепенным переходом российского населения из подданства в гражданское состояние, формированием открытой публичной сферы.

С институциональной точки зрения, сегодняшнее российское общество атомизировано, в нем наблюдается выраженный дефицит социального капитала, который, в свою очередь, препятствует активному развитию и взаимодействию гражданских структур и институтов. Однако общее состояние слабой институционализации российского гражданского общества, по нашему мнению, не означает его полного отсутствия. Мы считаем, что в России есть гражданское общество, присутствует полный набор институтов и продуктов, которые оно продуцирует. Есть субъекты гражданского общества, которые готовы к активной гражданской деятельности. Однако при этом нет единой ценностной базы, которая позволила бы преодолеть давление вертикальной структуры политической власти, начать процесс переговоров внутри гражданского общества. Оно сегодня в России скорее элитарно, чем массово, тогда как основная часть населения относится к государству с позиции клиента, который получает услуги и которому их обязаны предоставить.

Литература

1. Аузан А. А. Модернизация как проблема: в поисках национальной формулы // Журнал новой экономической ассоциации. 2010. № 7. - С. 136-137.

2. Бакланов И. С., Бакланова О. А. Методологические особенности исследования социальности как социально-философской проблемы // European Social Science Journal. 2013. № 12-1 (39). - С. 31-36.

3. Бакланов И. С., Хубиев А. О. Структуры гражданского общества в политическом процессе современности // Вестник Северо-Осетинского государственного университета имени Коста Левановича Хетагурова. 2012. № 1. - С. 13-17.

4. Бакланова О. А. Проблема конституирования социокультурной идентичности в современном обществе // В сборнике: ВЫСШАЯ ШКОЛА - РЕГИОНУ Сборник научных статей. Пятигорск, 2013. - С. 16-27.

5. Бондаренко Н. Г. Коммуникативная теория общества как основа модернизации философского знания // Наука. Инновации. Технологии. 2009. № 5. - С. 178-173.

6. Кимлика У. Современная политическая философия. М.: Высшая школа экономики 2010. - 592 с.

7. Коломак А. И. Представления о свободе в российской социокультурной традиции // Вестник Северо-Кавказского федерального университета. 2012. № 4. - С. 116-118.

8. Коуз Р. Фирма, рынок и право: сб. статей / пер. с англ.

Б. Пинскера; науч. ред. Р. Капелюшников. М.: Новое издательство. 2007. - 224 с.

9. Стиглер Дж. Теория олигополии // Вехи экономической мысли. Т. 2. Теория фирмы. сост. В. М. Гальперин. СПб.: Экономическая школа. 1995. - 534 с.

Literature

1. Auzan A. A. Modernization as a problem in search of a national formula // Journal of the New Economic Association. 2010. № 7. - Р. 136-137.

2. Baklanov I. S., Baklanova O. A. Methodological features of studies of sociality as a socio-philosophical problems // European Social Science Journal. 2013. № 12-1 (39). - Р. 31-36.

3. Baklanov I. S., Khubiev A. O. Structures of civil society in the political process of modernity // Bulletin of the North Ossetian State University of Costa Levanovich Khetagurova. 2012. № 1. - Р. 13-17.

4. Baklanova O. A. Problem of constituting socio-cultural identity in contemporary society // In: GRADUATE SCHOOL ? Region Collected articles. Pyatigorsk, 2013. - Р. 16-27.

5. Bondarenko N. G. Communication theory of society as a basis for the modernization of philosophical knowledge // Science. Innovation. Technology. 2009. № 5. - Р. 178-173.

6. Kymlicka W. Contemporary Political Philosophy. M .: Higher School of Economics, 2010. - 592 p.

7. Kolomak A. I. Notions of freedom in the Russian socio-cultural traditions // Bulletin of the North Caucasus Federal University. 2012. № 4. - Р. 116-118.

8. Coase R. The firm, the market and the right: Sat. Articles / lane. from English. B. Pinsker; scientific. Ed. R. Kapelyushnikov. M .: The new publisher. 2007. - 224 p.

9. Stigler J. The theory of oligopoly // Milestones of economic thought. V. 2. The theory of the firm. Ed. V.M. Halperin. SPb.: The School of Economics. 1995. - 534 p.

Размещено на Allbest.ru