Развитие уголовного законодательства об ответственности за преступные посягательства на лесные насаждения в российском законодательстве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Развитие уголовного законодательства об ответственности за преступные посягательства на лесные насаждения в российском законодательстве

Виталий Каплунов

прокурор Хабаровского края

государственный советник юстиции 2 класса

Развитие уголовной ответственности за преступные посягательства на лес и другие лесные насаждения является одним из этапов развития законодательства, которое в настоящее время принято анализировать применительно к трём периодам: дореволюционному, советскому и постсоветскому (современному российскому) праву [1].

Как самостоятельный объект уголовно-правовой охраны окружающая среда выступает с XIX в. [2]. Отдельные виды преступлений, посягающих на объекты природной среды, встречались в российском законодательстве и раньше. Так, в ст. 223 Соборного Уложения 1649 г. была предусмотрена ответственность для тех, «кто по не дружбе учнёт в чьём лесу … огонь класти», либо «от пастухов небрежением» возникнет пожар, «и таким «пожаром учинят поруху бортному деревью и пчёлам, и зверь и птицы с того лесу пожаром отгонят». С тех лиц «за такое пожарное разорение» должны быть взысканы убытки в размере, «что государь укажет», а также убытки «по розыску виновных» [3]. Рассматриваемая норма, равно как и другие подобные нормы того времени, была направлены на защиту частной собственности. Большое внимание сохранению природных ресурсов уделялось во время царствования Петра I. В 1701 г. Пётр I издал Указ об охране лесов по берегам рек. Расчищать лес под пашни или покосы разрешалось только в 30 верстах от берегов рек, удобных для сплава. Указом Петра I от 23 ноября 1703 г. леса, где произрастали ценные породы деревьев (дуб, клён, вяз, карагаг, лиственница), независимо от нахождения их в чьей-либо собственности (казённые, помещичьи, монастырские), объявлялись заповедными [4]. Только для нужд государства могли использоваться упомянутые породы деревьев. Пётр I ввёл ограничения прав собственников таких лесов. Для государственных нужд в этих лесах можно было заготавливать лес, не платя ничего его владельцу. За незаконно срубленное дерево налагался штраф в размере 10 руб., а за дуб и за «многую заповедных лесов посечку» могла быть назначена смертная казнь [5]. Эти строгие меры по охране леса преследовали экономические цели. В то время в России строился военно-морской флот, и лес высокого качества был необходимым строительным материалом. Ограничения собственников леса на владение и пользование принадлежащими им лесами, объявленными заповедными, было отменено Указом Екатерины II от 22 сентября 1782 г. [4].

В Уложении о наказаниях уголовных исполнительных 1845 г. содержалось значительное количество норм, относящихся к посягающим на объекты окружающей среды и относящимся к проступкам или преступлениям небольшой тяжести, называемым «маловажными преступлениями». К ним, в частности, относились главы «О нарушении уставов о казённых лесах» и «О нарушении правил осторожности от пожаров». Большинство из этих норм в последующем было перенесено в «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» 1864 года. Среди них были ст. 154, предусматривающая ответственность за самовольную порубку леса [6], ст. 822 - за укрывательство или порубку лесопромышленниками заведомо похищенного или самовольно срубленного леса [7]. В Уголовном уложении 1903 г. (так до конца и не вступившим в действие) аналогичные нормы содержались в гл. 9 - 11. Характеризуя законодательство дореволюционного периода об охране природы, в частности леса, следует отметить, что оно было направлено на защиту окружающей среды как объектов собственности. В тех случаях, когда эта охрана направлялась на защиту государственных интересов (например, в период царствования Петра I) она преследовала также целью обеспечение экономических интересов. Особенностью уголовного законодательства начала XIX в. было наличие в нём норм, которые можно назвать первыми ростками уголовно-правовой охраны экологических интересов. В качестве примера следует назвать ст. 255 Уголовного уложения 1903 г. в которой была предусмотрена ответственность лесовладельца или лица, которому было предоставлено право распоряжаться лесом, растущим лесом или корчёвать пни или корни с нарушением предписанных правил, а также в случаях, когда такая рубка или корчёвка запрещены законом или обязательным постановлением [8].

Необходимо добавить, что эта норма носила публичный характер, и ответственность наступала за сам факт допущенного нарушения. Лесонарушения, которыми причинялся ущерб собственнику, наказывались только по жалобе лица, права которого были ущемлены.

История советского уголовного законодательства об охране лесов начинается с принятия 26 октября 1917 г. на II Всероссийском съезде Декрета о земле, объявившего, что все земли, недра, нефть и другое, а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение, переходят в исключительное пользование государством [9]. Молодое советское государство решило отказаться от многих институтов и норм права бывшего царского правительства. Для ликвидации образовавшегося законодательного дефицита право издавать законы было представлено не только органам общего управления (например, СНК, ВЦИК), но и министерствам и ведомствам, однако выполнить в столь короткий срок представленную задачу они не могли. Декретом о суде № 1 от 27 ноября 1917 г. [10], а затем Декретом о суде № 2 от 7 марта 1918 г. [10] судам было предоставлено право пользоваться гражданским и уголовным законодательством, «действующими доныне», при условии, что они не отменены декретами Центрального исполнительного комитета и Совета Народных Комиссаров и не противоречат социалистическому сознанию. Местные народные судьи это разъяснение в своей судебной практике не использовали. Подавляющее большинство из них необходимой квалификации не имело. Опасение возможности допустить ошибку в оценке соблюдения условий, названных в упомянутых декретах, обусловливало их решение о воздержании от применения этих разъяснений в своей судебной практике.

Этот период рассматривается как время «свободного правотворчества» и не менее «свободного правоприменения».

Объективная оценка процесса правоприменения в это время дана в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР» от 12 декабря 1919 года. В них сказано: «Без особых правил, без кодексов, вооружённый народ справлялся и справляется со своими угнетателями. В процессе борьбы со своими классовыми врагами пролетариат применяет те или другие меры насилия, но применяет их на первых порах без особой системы, от случая к случаю, неорганизованно»[11].

Несмотря на трудности того времени, меры по охране лесов принимались. 6 декабря 1917 г. Народный комиссариат земледелия принял постановление «О сохранении советов лесничества» в котором указывал, что всякая рубка казённого леса или вывоз материала из него без разрешения лесничества являются преступными и будут «влечь для виновных немедленное предание суду»[13]. 27 мая 1918 г. был принят Декрет «О лесах» [11]. В нём назывался порядок пользования лесом, а также права граждан и государства в области лесопользования.

В Декрете ставилась задача об определении нормы лесистости для каждой отдельной части страны, и местным органам предлагалось принимать необходимые меры по увеличению нормы лесистости до установленной.

В 1920 г. Советом труда и обороны было принято постановление «О борьбе с лесными пожарами». В постановлении отмечалось, что в результате неосторожного разведения огня в лесу, вблизи леса, на пашнях, выгоне, покосе возникают лесные пожары, и виновные в этом «подлежат ответственности перед судом революционного трибунала как за умысленный поджог» [13]. Охране леса способствовало и постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 21 марта 1929 г. «О мерах борьбы со злоупотреблениями и хищениями при заготовке, вывозке, сплаве и транспорте дров и лесоматериалов» [14].

Анализируя законодательство об охране леса в рассматриваемый период, следует заметить, что конструкция некоторых нормативных актов и законодательная техника их формулировки вызывают существенные замечания. Например, отождествление неосторожного обращения с огнём, вызывающего лесной пожар, с умышленным поджогом. Некоторые нормы санкций не имели, и при назначении наказания суд руководствовался не законом, а своим «революционным правосознанием».

Охрана природы (в частности, охрана леса в результате беспорядочной и незаконной его рубки), находилась в критическом состоянии [15]. Такое состояние было следствием дезорганизации всей системы хозяйствования в результате двух войн (мировой и гражданской) и обнищания населения. Характеризуя уголовно-правовую политику в сфере охраны леса в послереволюционный период, профессор Э.П. Жевлаков пришёл к выводу о том, что политика Советского государства была слабее дореволюционной. Своё мнение он обосновывал тем, что у лиц, занимавшихся законотворчеством «отсутствовали общие теоретические представления о путях развития уголовного и природоохранного права, отсутствовал опыт законодательной деятельности. Право издавать законы, в том числе и уголовно-правового характера, принадлежало как органам общей компетенции, так и отдельным наркоматам и ведомствам. Общественная опасность деяний определялась значимостью для государства отношений правомочия на использование природными ресурсами.

Таким образом, нарушение правомочий государства выступило критерием криминализации деяния» [16].

Представляется, что с мнением Э.Н. Жевлакова и аргументами, которые он приводит в его обоснование, следует согласится. В 1922 г. был принят [17] Уголовный кодекс РСФСР, вступивший в действие с 1 июня 1922 года. В Особенной части УК (в гл. «О преступлениях против порядка управления») содержалась только одна статья (ст. 99 УК), предусматривающая ответственность за преступные посягательства на лесные насаждения. Следует заметить, что названная норма, наряду с охраной леса, предусматривала уголовную ответственность также за посягательства на другие объекты окружающей среды. Согласно ст. 99 УК РСФСР, уголовная ответственность наступала за нарушение законов и обязательных постановлений, установленных в интересах охраны лесов от хищнической эксплуатации и истребления, а равно ведение лесного хозяйства с нарушением установленного плана.

В той же статье предусматривалась ответственность за охоту и рыбную ловлю в недозволенных местах и недозволенными способами и приёмами, разработку недр земли с нарушением установленных правил и др.

Санкция рассматриваемой статьи предусматривала наказание в виде лишения свободы или принудительных работ на срок до одного года с конфискацией незаконно добытого, а равно орудий охоты или лова либо штраф до 500 руб. золотом.

За нарушение законов и обязательных постановлений, установленных в интересах охраны лесов, наряду с уголовной ответственностью, была предусмотрена и административная ответственность, однако граница (в виде размера материального ущерба) между проступком и преступлением не была установлена, и поэтому уголовно-правовая норма в судебной практике применения не имела. Этот недостаток был устранён постановлением ВЦИК РСФСР от 16 ноября 1924 г. [18] за нарушение в сфере охраны лесов. В случае, если стоимость незаконно добытого не превышала 15 руб., ответственность наступала в административном порядке. Если же эта стоимость превышала 15 руб. или хищение лесных насаждений совершалось в виде промысла, содеянное рассматривалось как преступление.

Декретом ВЦИК и СНК от 9 августа 1926 г. [19] граница между проступком и преступлением в области охраны леса была изменена путём повышения размера ущерба, рассматриваемого как административный проступок, вдвое (до 30 руб.). Если стоимость незаконно добытого превышала 30 руб. либо эта добыча (хотя и наказуемая только в административном порядке) была совершена повторно, наступала уголовная ответственность.

Постановлением СНК СССР от 23 апреля 1943 г. леса государственного фонда, в зависимости от своей народнохозяйственной ценности, были разделены на три группы. К первой группе относились леса, представляющие научно-культурное значение, а также некоторые леса: орехоплодные, шелковичные, самшитовые и др. Рубка леса здесь была запрещена, кроме рубок ухода.

Вторую группу представляли эксплуатационные леса малолесных районов. Эти леса служат источником заготовки леса и местом побочных лесных пользований (сенокошение, пастьба скота и т.д.). Рубка в них должна соответствовать ежегодному приросту древесины.

Третьей группой были лесоизбыточные массивы. За незаконную порубку леса во всех группах наступала уголовная ответственность, однако дифференция ответственности, в зависимости от группы леса, в уголовном законе предусмотрена не была. На второй сессии ВЦИК XI созывала 16 октября 1924 г. было принято постановление «О дополнениях и изменениях Уголовного кодекса РСФСР» [20], согласно которому из диспозиции ст. 99 были исключены все посягательства на другие объекты природной среды, кроме лесонарушений. Уголовный кодекс не содержал специальной нормы, предусматривающей ответственность за уничтожение или повреждение лесных массивов путём поджога или неосторожного обращения с огнём. Если было установлено, что лесной пожар возник в результате поджога, уголовная ответственность могла наступать по ст. 197 УК, предусматривающей ответственность за умышленное истребление или уничтожение имущества, наказуемое лишение свободы на срок до пяти лет со строгой изоляцией. Если же лесной пожар повлекший те же последствия, возник в результате неосторожного обращения с огнём, содеянное преступлением не являлось.

Причинённый лесному хозяйству ущерб мог быть взыскан в порядке гражданского судопроизводства.

22 ноября 1926 г. был принят второй Уголовный кодекс РСФСР вступивший в действие с 1 января 1927 г. [21]. Статья 85 УК РСФСР 1926 г. в своей первоначальной редакции воспроизводила ст. 99 УК РСФСР 1922 г. и находилась в гл. «Иные преступления против порядка управления». В последующем диспозиция ст. 85 УК неоднократно изменялась и дополнялась. В основном эти изменения сводились к усилению наказания, в зависимости от размера ущерба, причинённого лесному хозяйству. Следует заметить, что сложившаяся в середине 20-х гг. прошлого столетия практика назначения наказания за совершённые преступления с учётом их характера и степени общественной опасности была достаточно умеренной. Начиная с 30-х гг. наблюдается тенденция расширения понятия преступного деяния и усиления наказания за его совершение, объясняемого ошибочным утверждением об обострении классовой борьбы по мере развития социализма и необходимостью усиления репрессий.

7 августа 1932 г. был принят Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и коопераций и укреплении общественной (социалистической) собственности» [22]. Согласно этому Закону, хищения государственного, колхозного и кооперативного имущества наказывались высшей мерой социальной защиты - расстрелом с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества. Лес был признан государственной собственностью, и поэтому незаконные порубки леса рассматривались как посягательство на государственное имущество. По точному смыслу закона, незаконная рубка леса, а затем вывоз срубленных деревьев не могут рассматриваться как хищение. Отнесение таких деяний к хищениям и применение к ним в отдельных случаях Закона от 7 августа 1932 г. объясняется тем, что в тот период времени постановлениями ЦИК СССР этот Закон толковался чрезвычайно широко, и его применяли к деяниям, которые никогда хищениями не назывались. Например, «саботаж сельскохозяйственных работ, вредительское преуменьшение норм высева» [23], «незаконное (безнарядное) расходование молочных продуктов, поступивших по обязательным поставкам» [24], и т.д. Последнее изменение в ст. 85 УК РСФСР было внесено 20 октября 1936 г. [25], и статья в этой редакции просуществовала до принятия Уголовного кодекса РСФСР 1960 года.

Рассматриваемая норма отличалась от норм об ответственности за посягательство на интересы лесного хозяйства в прежних уголовных кодексах тем, что ответственность дифференцировалась, в зависимости от размера ущерба и влияния леса на другие объекты окружающей среды.

Согласно ч. 1 ст. 85 УК, нарушение постановлений, изданных в интересах охраны лесов от хищения и истребления, если стоимость незаконно добытого превышает 50 руб. (по таксовым ценам), наказывается исправительно-трудовыми работами на срок до шести месяцев или штрафом в размере не выше тройной стоимости незаконно добытого, повреждённого или истреблённого леса.

Если же названное нарушение совершается в городских, пригородных, парковых, курортных, водоохранных, берегозащитных и почвозащитных лесах, а также лесах, находящихся в 50-километровой зоне вокруг города Москвы (ч. 2 ст. 85 УК) и размер ущерба превышает 100 руб. (по таксовым ценам), назначается более строгое наказание: исправительно-трудовые работы на срок до одного года или штраф не свыше десятикратной стоимости причинённого ущерба.

Те же действия, совершённые в виде промысла, независимо от размера ущерба, наказываются ещё строже: исправительно-трудовыми работами на срок до одного года или лишением свободы на срок до двух лет. Рубка леса в пределах запретных полос, установленных в составе водоохраной зоны (ч. 3 ст. 85 УК), наказывается лишением свободы на срок до двух лет. Основное наказание (по всем трём частям) влечёт обязательное дополнительное наказание в виде «отобрания» (конфискации) незаконно добытого.

Третий Уголовный кодекс РСФСР был принят 27 октября 1960 г. и вступил в действие с 1 января 1961 г. [26].

Уголовный кодекс содержал три статьи, предусматривающие ответственности за посягательства на общественные отношения по охране леса.

1) ст. 169 УК «Незаконная рубка леса», которая находилась в гл. 6 «Хозяйственные преступления»;

2) ч. 2 ст. 98 УК «Умышленное уничтожение или существенное повреждение лесных массивов путём поджога» находилась в гл. 5 «Преступления против социалистической собственности»;

3) ст. 99 «Уничтожение или существенное повреждение лесных массивов в результате небрежного обращения с огнём или источниками повышенной опасности» также находилась в гл. 5 «Преступления против социалистической собственности». В ст. 169 УК РСФСР ответственность за незаконную порубку леса дифференцировалась так же, как и в предыдущем Кодексе, в зависимости от размера ущерба и влияния леса на другие объекты окружающей среды.

Согласно ч. 1 ст. 169, незаконная рубка леса в полезащитных, почвозащитных, берегозащитных лесах, в государственных заповедниках, курортных лесах, лесопарках, лесах зелёной зоны вокруг городов и промышленных предприятиях влечёт уголовную ответственности если ущерб превышает сто рублей, а в остальных лесах первой группы - двести рублей. Незаконная порубка в других лесах уголовно наказуема, если ущерб превышает триста рублей, либо хотя и в меньшем размере, но совершённая повторно. Наказание - лишение свободы на срок до одного года или исправительные работы на тот же срок либо штраф до трёхсот рублей с конфискацией незаконно добытого. Незаконная порубка в любых лесах, совершённая в виде промысла или хотя бы впервые, но причинившая крупный ущерб, наказывалась строже: лишение свободы на срок до трёх лет или штраф до пятисот рублей с конфискацией незаконно добытого. Размер ущерба определялся также по таксовым ценам.

Заметным событием того времени стало принятие в 1960 г. Закона «Об охране природы в РСФСР», определявшее основы государственной политики в области природопользования. В этом Законе природе и её ресурсам отводилась роль естественной основы развития народного хозяйства, источника непрерывного роста материальных ценностей, обеспечивающих наилучшие условия труда и отдыха населения [27]. Природа, в частности лес, рассматривалась как сырьевая база, и основная задача закона заключалась в предупреждении потерь от неконтролируемого или нерационального природоиспользования как необходимого условия экономического развития государства.

Поэтому общественная опасность нарушения порядка природоиспользования рассматривалась прежде всего с позиции поддержания экономических, а не экологических отношений. Существенным дополнением ст. 169 УК (Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г.) стало внесение в диспозицию этой нормы наряду с незаконной порубкой леса и такого признака объективной стороны преступления, как «незаконная порубка кустарников» [28].

Ранее незаконная порубка кустарников уголовной ответственности не влекла. Это было пробелом в действующем законодательстве, поскольку незаконная порубка кустарников как в экономическом, так и в экологическом отношениях могла причинить не меньший вред, чем незаконная порубка деревьев.

В шестидесятые годы прошлого столетия широкое распространение получила практика применения мер общественного воздействия вместо назначения наказания за преступления небольшой и средней тяжести. К этой категории относилась и незаконная порубка леса. По существу, безнаказанность за совершённое преступление привела к тому, что лесонарушения стали массовым явлением. В юридической литературе того времени отмечалось, что в некоторых регионах дела о лесонарушениях составляли до 25 % от всех дел [29]. Наблюдалось и законодательное смягчение условий привлечения к ответственности за незаконную порубку леса. Как уже отмечалось, незаконная порубка леса, повлекшая меньший вред, чем названный в уголовно-правовой норме, но совершённая повторно, влекла уголовную ответственность. В этой статье повторность была исключена и вместо неё введена систематичность [30].

В особом порядке осуществлялась правовая охрана деревьев и кустарников в городах и других населённых пунктах.

3 июня 1977 г. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении «О практике применения законодательства об охране природы» разъяснил, что действия лиц, виновных в незаконной порубке, уничтожении и порче деревьев в городах, населённых пунктах, придорожных полосах и т.д., надлежит квалифицировать, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, мотивов совершения преступления, направленности умысла, как умышленное повреждение государственного или общественного имущества, а в случаях порубки в целях завладения выращенными деревьями - за хищение государственного или общественного имущества. В этих случаях размер ущерба определялся на основе балансовой стоимости или стоимости восстановления зелёных насаждений. В таком же порядке исчислялся ущерб при порубке или порче деревьев защитных насаждений, на полосах отвода каналов, автомобильных и железных дорог, а также в сельскохозяйственных угодьях, не относящихся к государственному лесному фонду [31].

Анализируя уголовное законодательство об охране леса в советский период, следует отметить, что уголовно-правовые нормы с точки зрения законодательной техники их конструкции имели замечания: не всегда ясные смысловые выражения, пробелы, отсутствие границы между преступлением и проступком. Постепенно эти недостатки устранялись. Представляется, что самым существенным недостатком этих норм был приоритет экономических интересов, который учитывался при составлении государственных планов экономического и социального развития. Экологические интересы, по существу, не учитывались, а если и учитывались (влияние окружающей среды на жизнь и здоровье людей), то это было редким явлением. В тот период (особенно в 60 - 80 гг. прошлого века) большой вред лесному хозяйству наносился в результате загрязнения промышленными и сельскохозяйственными отходами, сточными водами, химически и биологически опасными веществами. Несмотря на большой вред, наносимый окружающей среде (в том числе и лесу), содеянное рассматривалось как административный проступок.

С 1991 г. в России начался процесс обновления социально-экономических условий жизни общества. Россия перешла на рыночный путь развития экономики. Стало меняться действующее законодательство, и процесс его обновления наиболее активно стал осуществляться после принятия Конституции Российской Федерации 1993 г., законодательно закрепившей демократические основы Российской Федерации как социального государства и провозгласившей свободу экономической деятельности. 24 мая 1996 г. Государственная Дума Российской Федерации приняла новый Уголовный кодекс, вступивший в действие с 1 января 1997 года. В Уголовном кодексе появилась новая глава «Экологические преступления», которой в прежних кодексах не было. Появление этой главы является свидетельством совершенствования законодательства об охране природной среды. Законодатель подчеркнул, что содержащиеся в названной главе нормы в первую очередь направлены на охрану экологических, а не экономических интересов. В ней содержались два состава преступления направленных на охрану леса:

1) ст. 260 УК «Незаконная порубка деревьев и кустарников»;

2) ст. 261 УК «Уничтожение или повреждение лесов».

Диспозиция и санкция ст. 260 УК РФ неоднократно менялись. Первоначально незаконная порубка, а равно повреждение до степени прекращения роста деревьев, кустарников и лиан в лесах первой группы либо на особо защищённых участках лесов всех групп, а также деревьев, кустарников и лиан, не входящих в лесной фонд или запрещённых к порубке, влекли уголовную ответственность, если эти деяния были совершены в значительном размере (ущерб более 20 МРОТ), и наказывались штрафом от 50 до 100 МРОТ, или в размере заработной платы либо иного заработка осужденного за период до одного месяца, или запрещением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет, либо исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года, или арестом на срок до трёх месяцев. Те же деяния, совершённые в лесах всех групп, а также насаждений, не входящих в лесной фонд, если эти деяния совершены или неоднократно, или лицом с использованием своего служебного положения, или в крупном размере (ущерб более 200 МРОТ), наказывались хотя и несколько строже, однако самое строгое наказание не превышало двух лет исправительных работ или ареста на срок до шести месяцев с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет или без такового. Федеральным законом от 29 декабря 2001 г. № 192-ФЗ ст. 260 УК была дополнена частью третьей, предусматривающей ответственность за те же деяния, совершённые в особо крупном размере (ущерб более 500 МРОТ), группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Самое строгое наказание предусматривало до трёх лет лишения свободы [32]. В связи с отменённой Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. ст. 16 УК РФ («Неоднократность преступлений»), этот признак из ч. 2 ст. 260 УК был исключён. Этим же законом ущерб, равно как и штрафные санкции, стал исчисляться не в МРОТ, а в определённом денежном размере, и поэтому изменено примечание к ст. 260 УК. Значительным является ущерб, превышающий 10 тыс. руб., крупным - 100 тыс. руб. и особо крупным - 250 тыс. рублей [33].

Анализируя изменения и дополнения ст. 260 УК РФ, необходимо заметить, что в них не всегда учитывался способ совершения преступления и причинённый ущерб. В настоящее время незаконные рубки леса организованными группами осуществляются с использованием новейших лесозаготовительных механизмов. Их производительность очень высока, и причинённый ими ущерб не идёт ни в какое сравнение с тем ущербом, который считали крупным 30 - 40 лет тому назад. Как показывает судебная практика, этот ущерб они не возмещают и по обстоятельства дела, вероятно, никогда на возместят. Федеральным законом от 22 июля 2008 г. № 145-ФЗ упомянутый недостаток устранён. Часть 3 ст. 260 УК РФ, предусматривающая ответственность за незаконную порубку леса в особо крупном размере группой лиц, по предварительному сговору или организованной группой, переведена в категорию тяжких преступлений, за совершение которых может быть назначено наказание от трёх до шести лет лишения свободы с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет без таковой. Изменены и размеры ущерба, учитываемые при квалификации преступления. Значительным признаётся ущерб, превышающий пять тысяч рублей, крупным - пятьдесят тысяч рублей, особо крупным - сто пятьдесят тысяч рублей [34].

Уголовный кодекс РФ предусматривает ответственность за причинение вреда лесному хозяйству в результате загрязнения вод (ст. 250 УК) или порчи земли (ст. 254 УК). Учтён и международный опыт охраны окружающей среды. В ст. 358 УК предусмотрена ответственность за экоцид. Рассматривая законодательство об охране окружающей среды в постсоветский период, в частности леса, можно сделать следующий вывод: выделение в Уголовном кодексе РФ 1996 г. специальной главы «Экологические преступления» явилось значительным достижением в развитии уголовно-правовой науки. Содержащиеся в этой главе нормы об охране природы перестали относиться к преступлениям против собственности или к другим хозяйственным преступлениям. Приоритет отдан экологическим интересам.

В то же время следует заметить, что при конструировании нормы об охране леса, внесении в неё изменений и дополнений не всегда учитывается судебная практика, а это влечёт недооценку общественной опасности преступления и снижает предупредительную роль уголовно-правовой нормы.

уголовный ответственность преступный лес

Литература

1. Дубовик О. Л. Экологическое право в вопросах и ответах. М., 2004. С. 28.

2. Уголовное право. Особенная часть. М., 1997. С. 487; Уголовное право. Особенная часть. М., 2001. С. 624.

3. Российское законодательство X - XX веков. М., 1985. Т. 3. С. 140.

4. Российское законодательство X - XX веков. М., 1987. Т. 5. С. 58.

5. Бринчук М. М. Экологическое право. М., 1999 С. 76.

6. Российское уголовное право : курс лекций. Владивосток : ДВГУ, 2001. Т. V. С. 307 - 308.

7. Российское уголовное право: курс лекций. Т. 2. Особенная часть. М., 2004. Т. 2. С. 479.

8. Уголовное уложение. СПб., 1903. С. 647.

9. Собрание узаконений РСФСР. 1917. № 1. Ст. 3.

10. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917 - 1952. М. 1953. С. 15 - 16.

11. Сборник документов партии и правительства. 1917 - 1985 гг. / под общ. ред. А. М. Галева. М., 1986. С. 22 - 29.

12. Собрание узаконений РСФСР. 1917. № 6. Ст. 93.

13. Собрание узаконений РСФСР. 1920. № 69. Ст. 320.

14. Собрание узаконений РСФСР. 1922. № 25. Ст. 290.

15. Природа. 1987. № 11. С 99 - 100.

16. Жевлаков Э. Н. Экологические преступления и экологическая преступность. М., 1996. С. 7.

17. Собрание узаконений РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.

18. Собрание узаконений HCACH/ 1924 № 79. Ст. 786.

19. Собрание узаконений РСФСР. 1926. № 51. Ст. 393.

20. Собрание узаконений РСФСР. 1924. № 79. Ст. 301.

21. Собрание узаконений РСФСР 1926. № 80. Ст. 600.

22. Собрание законодательства СССР. 1932. № 62. Ст. 360.

23. Собрание законодательства СССР. 1933. № 6. Ст. 41.

24. Собрание законодательства СССР. 1934 № 60. Ст. 439.

25. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1936. № 22. Ст. 142.

26. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.

27. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 856.

28. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1982. № 49. Ст. 1821.

29. Косарев А. Ответственность лесонарушителей // Советская юстиция. 1960. № 5. С. 45.

30. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1982. № 49. Ст. 1821.

31. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924 - 1977. Ч. 1. С. 75.

32. Собрание законодательства РФ. 2001. № 53. Ст. 5028.

33.Российская газета. 2003. 16 декабря.

34. Собрание законодательства РФ. 2008. № 30. Ст. 3601.

Размещено на Allbest.ur