Теоретические проблемы в сфере осуществления субъективных гражданских прав

Глава вторая «Теоретические проблемы определения пределов осуществления гражданских прав» состоит из шести параграфов.

В первом параграфе «Понятие пределов осуществления субъективных гражданских прав» анализируются основные концепции пределов осуществления права, выявляется их значение для механизма осуществления права.

Анализируя научную дискуссию по проблеме понятия пределов осуществления гражданских прав, автор выявляет узкий и широкий подход. Сторонники узкого подхода отождествляют понятие пределов осуществления и злоупотреблений гражданскими правами. Представители широкого подхода считают, что эти явления не совпадают. Исследование различных точек зрений авторов, норм права, актов толкования права позволило автору сделать вывод о нетождественности понятий «пределы осуществления права» и «недопустимость злоупотребления правом». Эти явления соотносятся как общее и частное.

В работе критикуется подход, согласно которому ученые предлагают не разделять понятия пределов права и пределов осуществления права. Анализ норм права позволил автору выделить нормы, в которых устанавливаются пределы права, и нормы, где указывается на пределы осуществления права. При этом констатируются различия в способах правового регулировании данных отношений и субъекте правового воздействия (пределы осуществления права установлены только для управомоченного субъекта. Именно осуществление «своего» права очерчено определенными пределами).

Доказывается необходимость формулирования в одной норме системы пределов осуществления гражданских прав. При этом, понимая невозможность перечисления всех существующих пределов, в силу их многообразия, предлагается оценивать выход за пределы осуществления права посредством указания на возможные последствия деяния.

Обосновывается, что пределы осуществления гражданских прав не только устанавливают границы осуществления права, но и выполняют другие функции: определяют содержание субъективного гражданского права; указывают на способы осуществления гражданских прав, использование которых недопустимо; стимулируют правомерное поведение управомоченного лица и предотвращают совершение правонарушений.

Доказывается, что юридическая техника, использованная законодателем при регулировании осуществления права, требует совершенствования. Автором предлагается использовать два способа правового регулирования. Дозволения необходимо употреблять при описании осуществления права, а запреты - в случае установления пределов осуществления. При этом нормы должны быть сформулированы императивно.

Во втором параграфе «Пределы осуществления, ограничения и обременения как факторы, влияющие на формирование правомерного осуществления права» решаются проблемы влияния установленных пределов осуществления, ограничений и обременений на осуществление права.

Автором рассматривается продолжающаяся в научной литературе дискуссия о тождественности понятий «предел осуществления права» и «ограничение права». Ограничения выполняют ту же основную функцию, что и пределы - охраняют право от нарушения путем установления запретов. Нормы, содержащие ограничения, так же как и нормы, содержащие пределы, имеют превентивную направленность. Из чего можно сделать вывод, что это идентичные понятия. Однако в процессе исследования эта позиция отвергается.

Дифференциация понятий «пределы осуществления» и «ограничения» проводится по целям: ограничения устанавливаются для предупреждения нарушения жизненно важных прав и законных интересов человека, общества, государства. Пределы осуществления в большинстве своем имеют целью сбалансировать частные интересы конкретных обладателей субъективных прав. По влиянию на содержание (ни ограничения ни пределы осуществления не направлены на изменение содержания права, но сужают объем предоставленных возможностей). По способу правового регулирование (оба явления - запреты). В научной литературе отражена точка зрения о разделении понятий запрета и ограничения. Диссертантом доказывается, что запреты являются формой выражения ограничений. Ограничение устанавливает невозможность определенного поведения субъектов права, оно изначально не несет в себе ни права, ни активной обязанности, лишь сдерживает обладателя права от определенных действий. Все выделенные признаки характерны для запретов. Таким образом, отвергается позиция законодателя, также нашедшая сторонников среди ученых, о возможности формулирования ограничений в форме обязываний. По основаниям возникновения ограничения, в отличие от пределов осуществления права, должны быть строго предусмотрены федеральным законом. В свою очередь, пределы осуществления в силу диспозитивности метода правового регулирования и дозволительного характера большинства норм могут устанавливаться не только на основании федерального закона, но и иными нормативно-правовыми актами, соглашениями сторон, даже когда основания установления таких пределов не предусмотрены законом. По наличию волевого фактора (пределы осуществления могут устанавливаться по воле субъекта, а ограничения всегда независимы от воли). По степени конкретизации субъектного состава (запрет, касающийся пределов осуществления права, направлен конкретному обладателю субъективного права. Ограничения же адресованы неопределенно широкому кругу лиц). По специфике охраняемых прав. Поскольку ограничения изначально заложены только в федеральном законе, они объективны, так как сужают границы права на стадии включения нормы права в законодательный акт и адресованы неопределенному кругу лиц. Пределы же осуществления всегда субъективны, так как устанавливают пределы осуществления конкретного субъективного права конкретного субъекта права. Анализ законодательства также показывает, что ограничения воздействуют и на процесс возникновения права, и на процесс реализации права, и на процесс его прекращения. Тогда как пределы осуществления имеют более узкую сферу воздействия, они влияют только на один элемент правореализации - на его осуществление.

Доказано влияние на осуществление субъективного гражданского права установленных в силу закона или по воле субъектов обременений права. Так же как и пределы осуществления, обременения влияют на содержание осуществления права. Но в отличие от пределов осуществления обременения создают дополнительные правомочия для третьего лица на объект правоотношения, что лишает обладателя субъективного права возможности осуществлять определенные правомочия либо сужает возможность их осуществления конкретными способами. Помимо этого дифференциация правовой природы пределов осуществления и обременений права проводится: по целям (цель пределов осуществления - баланс интересов, а цель обременений - удовлетворение интересов); по основаниям возникновения (обременения возникают по соглашению либо на основании судебного решения. Основаниями установления пределов осуществления являются: закон, иные нормативно-правовые акты, соглашение сторон); по наличию дополнительного права (пределы осуществления не устанавливают права на чужое действие. Обременение - это всегда дополнительное (помимо основного) право на объект); по влиянию на объем права (при обременении часть правомочий правообладателя может переходить другим лицам, тогда как пределы никаких правомочий не передают, а сужают объем имеющихся возможностей правообладателя); по использованию права (наложение обременения есть акт осуществления права. В пределах осуществления, наоборот, лицо не может в какой-то части или в целом осуществить право); по возмездности (обременения могут быть возмездными, пределы осуществления - безвозмездны).

Проведенный сравнительный анализ позволяет автору сделать вывод, что пределы права делятся на пределы содержания права, пределы осуществления права и ограничения. Пределы содержания права определяются на стадии правотворчества исходя из социально-экономического развития общества, его религиозных, культурных и иных особенностей и устанавливают границы объективного права. Ограничения также устанавливают границы права, но касаются не его содержания, а возникновения, реализации и прекращения (они определяются на стадии правотворчества, имеют своим основанием только федеральный закон, распространяются на неопределенно широкий круг лиц и не могут быть учреждены или изменены по воле сторон). Пределы осуществления возникают как на стадии правотворчества, так и на стадии правоприменения, влияют на механизм использования субъективного права, так как определяют пределы осуществления конкретного субъективного права конкретного субъекта права. Они устанавливаются нормативно-правовыми актами и сделками; зависят, как правило, от воли сторон; воздействуют только на один элемент реализации права - его осуществление.

В третьем параграфе «Система пределов осуществления гражданских прав» выделяются и систематизируются виды пределов осуществления гражданских прав.

Анализируя различные виды пределов осуществления гражданских прав, выделяемых в научной литературе, нормах права, судебных актах, автор обосновывает вывод о том, что не все они являются пределами осуществления. Многие относятся к ограничениям права, либо к пределам содержания права.

Диссертантом предлагается проводить классификацию пределов осуществления гражданских прав. В зависимости от источника возникновения выделены: 1) пределы, закрепленные непосредственно в нормативно-правовом акте, включая локальные нормативные акты; 2) пределы, закрепленные в договорах и сделках.

Автор акцентирует внимание на том, что в классификацию в зависимости от источника возникновения не включено судебное решение. Аргументируя данный вывод, диссертант ссылается на различие понятий «источник» и «основание» возникновения права. Судебное решение основывается строго на букве закона с учетом исследования договоров, иных актов, направленных на возникновение прав и обязанностей, следовательно, оно не может служить источником установления пределов, в отличие от договора, где стороны могут внести любые условия, даже не предусмотренные законом, но не противоречащие ему.

В зависимости от последствий, которых следует избегать при осуществлении субъективных прав, выделены: 1) пределы, направленные на предотвращение причинения вреда; 2) пределы, направленные на предотвращение ограничения конкуренции; 3) пределы, направленные на предотвращение создания препятствий в осуществлении гражданских прав.

Все пределы делятся на: 1) правовые и 2) внеправовые. В качестве правовых (в зависимости от волевого признака) выделяются правовые внешние (объективные) пределы, которые закрепляются непосредственно в нормах права и не зависят от субъекта осуществляющего право (например, недопустимость злоупотребления правом, недопустимость ограничения конкуренции и т.д.); внутренние (субъективные), которые зависят от воли и правосознания правоприменителя, это отношение субъекта к своему поведению и поведению третьих лиц, пропускаемое через призму его представлений о нравственности, но которые, тем не менее, получили внешнее выражение в нормах права, и, следовательно, не только обусловливают определенное поведение, но и предусматривают определенные неблагоприятные последствия за отклонение от такого поведения. Внеправовые пределы представляют собой социальные регуляторы, подобные правовым нормам, но не содержат признак общеобязательности и не обеспечиваются принудительной силой государства. Основным источником внеправовых пределов являются нормы морали.

В четвертом параграфе «Правовая сущность злоупотребления субъективным гражданским правом» рассматривается проблема соотношения понятия злоупотребления правом с гражданским правонарушением, неправомерным и правомерным поведением.

Обращается внимание не только на наличие длительной дискуссии в научной литературе по вопросу места злоупотребления правом в системе правовых явлений, где злоупотребление относится либо к правонарушениям, либо к правомерным деяниям, либо в зависимости от ситуации и к тем, и другим, но и наличие противоречивой судебной практики, когда тождественные деяния в одних случаях признаются злоупотреблениями, а в других - нет.

Автором доказано, что существующие формы злоупотреблений (исключение шикана) и правонарушения - разные правовые институты. Различия проводятся: 1) по наличию или отсутствию правового основания. Злоупотребление никогда не является действием без права. Если у лица нет субъективного права, злоупотребить им оно не может. Совершить же правонарушение лицо может и при отсутствии субъективного права. Таким образом, лицо, действующее, не имея на то права, совершает правонарушение; 2) по признакам объективной стороны. В результате правонарушения нарушается конкретный запрет. При злоупотреблении правом конкретного запрета нет, так как лицо совершенно законно реализует собственное субъективное право. Различия проведены и по форме деяний (действие и (или) бездействие). В данном случае поддерживается легальная позиция, утверждающая возможность совершения злоупотребления только путем совершения активных действий; 3) по субъектам. Субъектом злоупотребления может быть только лицо, обладающее субъективным правом, а субъектом правонарушения, наоборот, - не обладающее таковым. При правонарушении причинитель либо выступает субъектом активной обязанности, либо нарушает запрет; 4) по субъективной стороне. По субъективному фактору злоупотребление будет иметь место тогда, когда обладатель права либо предвидит наступление неблагоприятных последствий, не желает, но сознательно допускает их наступление; либо предвидит возможность наступления вредных последствий, но не проявляет требуемую при данных обстоятельствах внимательность, предусмотрительность, заботливость, чтобы предотвратить их; либо не предвидит возможности наступления таких последствий, хотя должен был и мог их предвидеть. В правонарушениях ответственность наступает как за виновное, так и безвиновное поведение; 5) по неблагоприятным последствиям. В результате совершения правонарушения на правонарушителя накладывается обязательство в силу той или иной санкции что-то сделать или чего-то не делать в отношении другого лица. В последствиях злоупотребления нет никакого обязательства. Злоупотребляющему лицу отказывают в защите его субъективного права.

Обосновывается вывод, что в случае злоупотребления правом нельзя, очевидно, говорить и о правомерности поведения, так как правомерным в точном значении этого термина является лишь такое поведение, которое полностью соответствует любым требованиям норм права, а осуществление действий по злоупотреблению правом причинит вред третьим лицам (в будущем, если не прекратить данные действия), соответственно, нарушает требование о непричинении вреда (либо приведет к другим неблагоприятным последствиям). В работе доказано, что неправомерное поведение не сводится и не должно сводиться только к правонарушению. Правонарушение выступает разновидностью неправомерного поведения. Следовательно, неправомерное поведение включает в себя не только правонарушения, но и злоупотребления, в свою очередь, злоупотребления и правонарушения - разные правовые категории.

Доказывается, что основными квалифицирующими признаками злоупотребления правом должны считаться: наличие правового основания осуществления права (субъективного права); отсутствие запрещающей или обязывающей нормы, предписывающей действовать определенным образом; наличие вероятности и неотвратимости причинения вреда в будущем в результате такого действия.

Диссертантом выражается отрицательное отношение к предложению ряда авторов относить к злоупотреблениям не только злоупотребления правами, но и злоупотребления обязанностями. Во-первых, бездействие может порождать отрицательные правовые последствия только в том случае, если на лице лежит обязанность активно действовать. При злоупотреблении речь идет о праве лица совершать действия, но не об обязанности. Лицо может как осуществить права, так и не осуществить. Принудить к осуществлению права нельзя. Во-вторых, по способу правового регулирования в данном случае использован запрет. Запрет, заложенный в норме права, имеет в основе пассивную обязанность не совершить каких-либо действий (в отличие от обязывающих и управомочивающих норм). Другими словами необходимо воздерживаться от действий, которые могут причинить «зло» другому лицу. Рассматривая злоупотребление как запрет, следует сделать вывод о том, что любые обязанности, имеющие в основе активные действия, не могут подпадать под понятие злоупотребления. В-третьих, злоупотребить обязанностями нельзя и по тем соображения, что обязанности либо исполняются надлежащим образом, либо не исполняются, либо исполняются ненадлежащим образом. В первом случае речь идет о правомерном поведении, в последних двух случаях речь идет о совершении правонарушения, а не о злоупотреблении правом.

В пятом параграфе «Формы злоупотреблений правом. Дифференциация злоупотреблений правом и смежных правовых институтов» анализируется многообразие форм злоупотреблений правом, проводится разграничение со смежными институтами.

Исследование классификаций и отдельных форм злоупотреблений показало, что злоупотребить возможно любым субъективным правом. Следовательно, перечислить все существующие формы злоупотребления правом не представляется возможным. Необходимо выделить признак и, руководствуясь им в дальнейшем, относить те или иные виды деяний к злоупотреблению правом. Обосновывается, что таким общим признаком являются последствия, которых следует избегать при осуществлении гражданских прав.

Используя данный признак, а также признаки, выделенные ранее для злоупотреблений правом, проводится исследование различных форм злоупотреблений правом. Делается вывод, что действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана) и злоупотребления правом - разные правовые категории. Во-первых, цель шиканы - причинение вреда - носит исключительно противоправный характер, так как право не может предоставляться с целью причинения вреда другим лицам. Если же цель заключается в исключительном намерении причинения вреда, то речь идет о правонарушении, имеющем большую общественную опасность, что требует специальной регламентации. Во-вторых, в основе шиканы не лежит субъективное право. Как и при правонарушении, лицо действует при отсутствии на то права. Нет такого права, которое направлено исключительно на причинение вреда другим субъектам правоотношений. Имеющееся у лица субъективное право, в результате осуществления которого причинен вред, необходимо рассматривать как средство совершения правонарушения. В-третьих, шикана всегда характеризуется наличием прямого умысла на причинение вреда. Таким образом, по правовой природе шикана есть правонарушение. Исходя из того, что правонарушение шиканы имеет особую общественную опасность, предлагается усилить санкцию и применять не только меры компенсаторно-восстановительного характера, но и карательные меры.

Автором поддерживается мнение большинства исследователей, что по своей правовой природе злоупотребление доминирующим положением и злоупотребление правом в смысле ст. 10 ГК РФ - разные правовые явления. Вывод обосновывается местом нахождения института злоупотребления гражданским правом в структуре ГК РФ; методом правового регулирования; содержанием исследуемых понятий; правовыми последствиями.

Иная ситуация складывается в отношении ограничения конкуренции.

Конкуренция - это право на соперничество хозяйствующих субъектов, при котором для каждого из них исключается или ограничивается возможность воздействовать на общие условия оборота товаров. Использование недобросовестных способов ведения конкуренции, нарушение конкретных запретов, установленных в законе, приводит к ограничению конкуренции. Таким образом, ограничение конкуренции - это результат, последствие определенной деятельности. Злоупотребление правом может иметь одним из последствий ограничение конкуренции. Именно таким образом следует определять взаимосвязь данных юридических категорий.

Рассматривая отношения, связанные с предупреждением причинения вреда, автор доказывает, что состав, предусмотренный в п. 1 ст. 1065 ГК РФ, устанавливает предел осуществления права тождественный запрету, предусмотренному п. 1 ст. 10 ГК РФ, и, соответственно, является мерой правовой охраны прав и законных интересов физических и юридических лиц от злоупотреблений правом. По отношению к норме, заложенной в ст. 10 ГК РФ, норма, содержащаяся в п. 1 ст. 1065 ГК РФ, носит специальный характер и направлена на предотвращение только одного из последствий, предусмотренных в ст. 10 ГК РФ. Учитывая единую правовую природу данных явлений, предлагается унифицировать санкцию.

В работе обосновывается отрицательный подход к предложению по введению в законодательство новой категории - действия в обход закона, которые предлагается относить к формам злоупотребления правом. Вывод аргументирован проведенным сравнительным анализом действий в обход закона и злоупотреблений правом.

В шестом параграфе «Последствия ненадлежащего осуществления субъективных гражданских прав» анализируется проблема соотношения понятия «отказ в защите права» с понятиями гражданско-правовой ответственности, гражданско-правовой санкции, мерами правовой охраны, способами защиты права.

Защита гражданских прав означает применение предусмотренных законом юридических средств, которые используются субъектами в случае нарушения или оспаривания гражданских прав. При этом защита является одной из мер охраны гражданских прав, поскольку последняя охватывает собой совокупность всех мер, обеспечивающих процесс реализации права. Объектом защиты гражданских прав выступает субъективное право. Пока право не нарушено, закон охраняет его от посягательства. Как только право нарушено, запускается процедура защиты права. По смыслу, вытекающему из п. 1 ст. 10 ГК РФ, она имеет цель предотвратить использование права с целью причинения вреда. Она призвана охранять еще не нарушенное право. Таким образом, речь не идет о мерах защиты права.

В свою очередь, применение ответственности является одним из способов защиты нарушенных прав и интересов. Гражданско-правовая ответственность направлена на эквивалентное возмещение причиненного вреда или убытков, а одной из целей ее применения является восстановление имущественной сферы потерпевшего. Перед санкцией в виде отказа в защите права такие цели не стоят. Эта санкция не направлена на восстановление и компенсацию, она создана для предотвращения таких последствий. Меры ответственности отличаются от других мер защиты тем, что они связаны с дополнительными обременениями для правонарушителя. Предусмотренная законодателем санкция в виде отказа в защите права не содержит каких-либо дополнительных обременений для лица.

Понятия охрана, защита и ответственность соотносятся как целое и части. При этом правовая охрана как наиболее полное по содержанию включает в качестве элементов: меры, направленные на предупреждение правонарушений; меры, направленные на устранение причин нарушений права; меры защиты права, включающие наряду с другими мерами и меры ответственности. В свою очередь, отказ в защите права - это мера охраны права, направленная на предупреждение нарушения права. Таким образом, доказывается, что отказ в защите права не может относиться ни к мерам ответственности в частности, ни к мерам защиты в целом.

В работе доказано, что отказ в защите субъективного права в конечном итоге граничит с лишением права, так как защита права есть элемент субъективного права. Такая мера не оправдана с точки зрения соразмерности последствий деяниям. Применение санкции в виде лишения субъективного права в целом лишит возможности осуществлять его способами, которые не причинят вреда другим субъектам правоотношений и не вызовут иных отрицательных последствий. Таким образом, лишение всего права нарушает принцип справедливости. Исходя из того, что осуществление права возможно различными способами, одни из которых могут причинить вред, другие - нет, обоснована необходимость изменения санкции за ненадлежащее осуществление гражданских прав с отказа в защите права на отказ в возможности осуществления права конкретным способом.

Доказано, что отказ в возможности осуществления права конкретным способом - это единственная гражданско-правовая мера, которая может быть применена к обладателю субъективного права вследствие ненадлежащего осуществления прав. Возмещение убытков, взыскание неустойки и другие меры ответственности не могут быть использованы в данных правоотношениях. В данных случаях идет речь, во-первых, о применении юридической ответственности; во-вторых, нарушается превентивный характер нормы.

Глава третья «Принципы осуществления гражданских прав как основые элементы формирования модели правомерного поведения» состоит из пяти параграфов.

В первом параграфе «Понятие, виды и функциональное назначение принципов гражданского права» решается проблема влияния принципов на осуществление субъективного права.

Решение проблемы роли принципов при осуществлении гражданских прав имеет существенное значение для всего процесса осуществления права. Они не только определяют содержание и направления правового регулирования, отражают специфические черты права как социального регулятора отношений, но и являются основой для реализации права. Принципы универсальны и фундаментальны. Никакие иные правовые явления не обладают такими свойствами. Однако в последнее время в научной литературе сложилась точка зрения, что понятия «принцип осуществления права» и «предел осуществления права» тождественны. При этом представители широкого направления считают, что пределы осуществления и принципы осуществления - совпадающие по своему правовому смыслу категории. Сторонники узкого подхода относят к принципам осуществления только запрет на злоупотребление правом.

Анализ правовых норм, содержащих принципы и пределы осуществления права, позволяет сделать вывод, что первые представляют собой декларативные нормы, не создающие непосредственно прав и обязанностей, а указывающие принципиальное направление правового регулирования, в чем и заключается их функциональное предназначение. Норма, заключающая в себе принцип права, не содержит ни права, ни обязанности, ни запрета. В свою очередь, пределы осуществления гражданских прав сформулированы в форме запрета. Доказывается нецелесообразность существования в гражданском праве принципов в форме запрета. Дозволительный характер гражданско-правового регулирования, рассчитанный на инициативу участников, не предполагает возможности построения системы принципов, содержащих запреты. В противном случае гражданское право будет ориентировано не на предоставление наибольшей свободы действий, а на установление максимальных преград и запретов таких действий.

Помимо указанных выше, различия между нормами, содержащими принципы и пределы осуществления права, проводятся: по содержанию (принципы - исходные нормы, пределы - общие (иногда специальные)); по структуре правовой нормы (в нормах принципах всегда отсутствует санкция; нормы, содержащие пределы, состоят, как правило, из диспозиции и санкции). Нормы, содержащие принципы права, обладают большей устойчивостью по сравнению с другими нормами права, что характеризует их фундаментальность. Прослеживаются отличия по функциям, выполняемым данными правовыми категориями.

Основываясь на данных заключениях, диссертант проводит анализ принципов гражданского права, в результате которого делается вывод, что некоторые из них имеют природу пределов осуществления права.

Каждый субъект имеет право беспрепятственно осуществлять свои права. При этом не только само предоставленное право должно основываться на законе, но и осуществление права должно быть законным. Средства и способы осуществления не только не должны причинять вред, но и не должны создавать препятствий для гражданского оборота. Соответственно, создание препятствий в осуществлении права третьими лицами не может быть правом какого-либо субъекта. Из чего следует недопустимость для участников правоотношений устанавливать препятствия к осуществлению прав. Таким образом, принцип «необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав» подразумевает устранение разного рода препятствий, возникающих в процессе осуществления прав, в том числе создание условий для свободного осуществления прав. Однако словосочетание «необходимость осуществления» может использоваться только по отношению к управомоченному субъекту. Но при таком толковании нарушается другой принцип гражданского права: никто не может быть принужден к осуществлению своего права. Поэтому данный принцип и с точки зрения русского языка, и с точки зрения права необходимо изменить. Если переформулировать данное положение, то оно должно звучать так: «Не допускается создание препятствий в осуществлении гражданских прав». В этом случае недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела будет являться частным случаем беспрепятственного осуществления прав (хотя, и при существующей формулировке этот вывод верен). При этом под недопустимостью произвольного вмешательства в частные дела следует понимать, что любое ограничение свободы усмотрения субъектов гражданских правоотношений помимо их воли допустимо лишь на основании и в порядке, установленном законом.

Исследование принципа свободы договора позволяет сделать вывод, что он также является частным случаем принципа беспрепятственного осуществления гражданских прав. Предлагается сформулировать отраслевой принцип свободного и беспрепятственного приобретения и осуществления гражданских прав, который подразумевает создание условий для свободного приобретения и осуществления прав, в том числе устранение разного рода препятствий, возникающих в процессе осуществления прав.

Аргументирован вывод, что понятие свободного усмотрения шире понятия осуществления права своей волей и в своем интересе. Свободное усмотрение включает осуществление прав своей волей и в своем интересе; указывает на невозможность понуждать к осуществлению своих прав; свидетельствует о юридической самостоятельности субъектов. Доказывается, что принцип свободного усмотрения должен быть сформулирован как отраслевой, а принцип осуществления права своей волей и в своем интересе - как принцип осуществления права. Позиционно они должны разместиться соответственно в ст. 1 и ст. 9 ГК РФ.

Во втором параграфе «Выражение принципа справедливости в принципах осуществления права» рассматриваются принципы осуществления права в контексте действия принципа справедливости.

Справедливость - это одно из обязательных внутренних свойств и качеств права. «Справедливость» в праве обретает фиксированный нормативный характер. Кроме того, как и любая нравственная категория «справедливость» выходит за рамки права. Как социальные регуляторы право и мораль всегда обращены к человеку и его ответственности за свои действия, вследствие этого обязательным требованием к осуществлению норм права является требование справедливости.

Установление принципов права, в том числе и принципов осуществления права, в конечном итоге имеет цель - достижение справедливости. Являясь основной нравственной категорией, «справедливость» позволяет сконструировать такие принципы, которые, во-первых, способствуют установлению конкретной модели правомерного поведения, во-вторых, дают возможность скорректировать применяемую правовую норму (в случае, если она носит диспозитивный характер), исходя из интересов сторон и удовлетворения их потребностей, не нарушая их права. Таким образом, «справедливость» устанавливает баланс между различными интересами субъектов права, тем самым выступая регулятором общественных отношений.

Принцип справедливости пронизывает всю систему права, является его целью и конечным результатом. Справедливость влияет на объективное право (сочетание индивидуальных интересов личности и интересов других лиц, общества и государства; закрепление законом ограничений гражданских прав; не допущение возможности за одно правонарушение дважды привлекать к ответственности и т.д.) уже на стадии его формирования и на субъективное право, возникающее в процессе осуществления прав. Причем и объективные, и субъективные факторы справедливости находятся в постоянном взаимодействии. Для достижения справедливости устанавливаются принципы, уравновешивающие публичные и частные интересы, частные и частные интересы. Таким образом, одной из основных форм выражения справедливости являются принципы гражданского права, включая принципы осуществления права.

Обосновывается, что в содержание принципа справедливости должно включаться: равенство возможностей и обязанностей субъектов права; неприкосновенность имущественных и личных неимущественных прав; свободное и беспрепятственное приобретение и осуществление прав по своему усмотрению; добросовестность осуществления субъективных прав; восстановление нарушенных прав; единые основания привлечения и освобождения от ответственности; сочетание индивидуальных интересов личности и интересов других лиц, общества и государства.

Доказывается, что формами выражения принципа справедливости являются не только принципы права, но и установленные пределы осуществления права и его ограничения.

В третьем параграфе «Нравственность как принцип и внутренний фактор осуществления субъективных гражданских прав» исследуется проблема нравственности и ее влияния на осуществление субъективного гражданского права.

Анализируя дискуссию, сложившуюся в научной литературе по проблеме необходимости существования нравственных категорий в праве, автор поддерживает тех ученых, которые полагают, что их присутствие в праве необходимо. Однако их использование должно быть ограничено. В определенных случаях нравственные категории могут быть заменены конкретными юридическими понятиями.

Нравственность рассматриваться в двух аспектах: как внутреннее отношение субъекта к своему поведению и поведению третьих лиц, пропускаемое через призму его представлений о моральности, и как категория, получившая внешнее выражение в нормах права, и, следовательно, не только обусловливающая поведение, но и предусматривающая определенные последствия за отклонение от такого поведения. На этом этапе происходит трансформация внутренних представлений во внешние, так как возведенные в закон нравственные принципы уже не могут являться только внутренними границами поведения субъекта, а становятся волей государства. Нравственность не является конкретным мотивом поведения, а представляет собой контрольную инстанцию, рассматривающую мотивы, когда те готовы оформиться в окончательные решения и перейти в поступок. И на этом этапе она может запретить совершение того или иного поступка. Таким образом, закрепляя нравственные категории в нормах права, законодатель стремится установить определенные принципы и пределы поведения.

Право и нравственность образуют единую систему социальных норм, регулирующих поведение людей в обществе. Они имеют единые цели - достижение справедливости, единый объект воздействия - общественные отношения, и единую функцию - регулирование общественных отношений. И право, и нравственность устанавливают правила поведения в форме принципов и запреты в форме пределов.

Познавая норму права, субъект анализирует ее с точки зрения представлений о нравственности, а лишь затем осуществляет волевой акт, который приводит к поступку. Следовательно, нравственность осуществляет последний, итоговый контроль с точки зрения того могут ли определенные деяния считаться морально достойными (добрыми, справедливыми, разумными и т.д.), выступая тем самым регулятором деятельности того или иного индивида и общества в целом. Таким образом, нравственность, с одной стороны, приобретает практическую действенность через запреты, которые возникают не в силу закрепления их в праве, а в силу воспитания, культуры, религии, национальной принадлежности и т.д. данного индивида, а с другой стороны, путем закрепления этих же ценностей в праве регулирует общественные отношения, создавая правила поведения и пределы деятельности индивида.

Проводится систематизация норм, содержащих нравственные правила и формирующих границы поведения субъекта: в зависимости от содержания; по функциям в механизме правового регулирования; по юридическому значению; в зависимости от санкции; по методу правового регулирования.

В четвертом параграфе «Теоретические проблемы существования категории “разумность” в гражданском праве» в результате исследования норм права, научной литературы, судебных актов делается вывод о неоднозначности толкования термина разумность. Как правило, его отождествляют с виновностью или невиновностью лица, с осуществлением правомерных или неправомерных действий, наличием или отсутствием вредоносности. Таким образом, «разумность» как самостоятельная категория, имеющая собственное содержание, в большинстве случаев не используется.

Автором доказывается несостоятельность теории «среднего человека» при определении разумного поведения. Во-первых, существует несколько типов личности, которые формируют поведение субъектов. Лица, принадлежащие к различным типам, ведут себя в сходных ситуациях по-разному. Таким образом, можно говорить не об одном среднестатистическом поведении, а о нескольких типах поведения, что касательно юриспруденции сильно усложняет задачу правоприменения. Во-вторых, развитие представлений о «разумности» связано с развитием личности и влиянием на ее формирование различных факторов: внутренних и внешних. В-третьих, в ряде случаев категория «средний человек» не применима в силу возможности выбора нескольких вариантов разумного правомерного поведения.

Разумность характеризует интеллектуальную составляющую поведения субъекта. Осуществлять права возможно только тогда, когда субъект осознает свою деятельность. Следовательно, осуществлять правовые действия может только разумный человек. Таким образом, разумность как осознание своего поведения является основой правоосуществления. Любые действия по осуществлению права могут быть только разумными, поэтому ссылка на разумность в конкретной ситуации приводит к тавтологии: разумное осуществление прав должно быть разумным. Таким образом, требование разумности не может выступать пределом осуществления гражданских прав. В большинстве случаев разумность может быть описана посредствам использования двух критериев: необходимость и доступность. При этом под необходимостью следует понимать совокупность мер, которые нужно предпринять в данной ситуации и без осуществления которых не может быть достигнут требуемый результат. А под доступностью - совокупность мер, принятие которых возможно при данном стечении обстоятельств.

В российском законодательстве существуют устойчивые понятия, такие как «разумный срок», «разумная цена», «разумные расходы». Эти категории хорошо разработаны, имеют стабильную практику применения. Именно в этих случаях использование категории разумности обосновано. И здесь разумность следует рассматривать как правовую презумпцию. Таким образом, в приведенных примерах всегда предполагается, что, например, цена разумна, пока не доказано иное. В силу этого понимание разумности как правовой презумпции гармонично вписывается в существующую правовую действительность.

В пятом параграфе «Добросовестность как принцип осуществления субъективных гражданских прав» исследуется правовая природа добросовестности.

Добросовестность - есть способность человека осуществлять нравственный самоконтроль с позиции соответствия своего поведения требованиям нравственности и права. Для добросовестного субъекта не требуется, чтобы он осознавал и предвидел любые неблагоприятные для других лиц последствия, принцип добросовестности, в первую очередь, должен быть направлен на осознание собственного положительного поведения. И в этом проявляется субъективная составляющая данного принципа как элемента нравственности в целом. Объективная составляющая, безусловно, должна быть выражена в необходимости действовать добросовестно при осуществлении любых прав.

Проведенный анализ показал, что при общем положительном отношении к существованию категории добросовестности в гражданском праве в ряде случаев обращение к данному явлению необоснованно. Существование категории «добросовестность» необходимо в тех случаях, когда право не содержит конкретных норм, регулирующих правоотношения; между сторонами нет договора; нет обычая делового оборота. Именно тогда следует обращаться к принципу добросовестности.

Рассматривая недобросовестность в качестве антагонизма добросовестности, в работе обосновано отрицательное отношение к возможности отнесения данной категории к злоупотреблениям правом. Вывод обоснован проведенным анализом нормативных актов, судебной практики, научных источников, где недобросовестность, как правило, отождествляется либо с правонарушением, либо с виновностью. В тех случаях, когда недобросовестность нельзя отнести к указанным категориям, необходимо оценивать действия в зависимости от наступивших последствий (наличие вреда, ограничение конкуренции и т.п.). Следовательно, само по себе недобросовестное поведение для применения мер государственного принуждения не имеет значения. Боле того, введение еще одной оценочной категории, не имеющей четкого содержания, либо включающейся в содержание других правовых категорий, приведет к усложнению правоприменительной деятельности. Суды, не определившиеся с проблемой определения злоупотребления, будут вынужденные кроме всего прочего толковать неопределенный термин «недобросовестность».

Анализируя научную дискуссию по проблеме понимания добросовестности как принципа права, предела осуществления права и правовой презумпции, автор делает следующие выводы. Правовая презумпция есть утверждение, которое признается достоверным, пока не будет доказано обратное. Презумпция априори опровержима, т. е. любая возможность при определенных условиях может превратиться в действительность. Принцип не может опровергаться ни в суде, ни где-либо еще! Это основное, руководящее положение, действующее в отношении любого правоотношения и любого субъекта права. Таким образом, с научной точки зрения мы можем рассматривать добросовестность либо как принцип, либо как презумпцию. Предел осуществления права - это запрет определенного поведения. В свою очередь добросовестность - это требование определенного поведения. Пределы показывают, как нельзя осуществлять права, а добросовестность - как надо. Таким образом, добросовестность и предел осуществления права - разные правовые явления.

Учитывая ранее выделенные признаки принципов права, обосновывается, что добросовестность есть принцип права. Однако в отличие от авторов Концепции развития гражданского законодательства РФ и ряда других цивилистов, диссертантом доказывается, что принцип добросовестности относится сугубо к осуществлению прав.

В результате исследования предлагается система отраслевых принципов осуществления права, включающая: принцип свободного и беспрепятственного осуществления гражданских прав; принцип осуществления прав по своему усмотрению; принцип добросовестности.

Основные работы автора

1. Дерюгина, Т.В. Пределы осуществления гражданских прав: Монография / Т.В. Дерюгина. - М.: Зерцало-М, 2010. - 246 с. (14,24 п. л.).

2. Дерюгина, Т.В. Принципы осуществления гражданских прав: Монография / Т.В. Дерюгина. - М.: Книгодел, 2010. - 188 с. (10,9 п. л.).

3. Дерюгина, Т.В. Внешние и внутренние пределы осуществления гражданских прав: Монография / Т.В. Дерюгина. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2010. - 316 с. (18,37 п. л.).

4. Дерюгина, Т.В. Принцип «незлоупотребление правом» как предел осуществления гражданских прав: Монография / Т.В. Дерюгина, Е.Ю. Маликов. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2008. - 160 с. (10 п.л./5 п. л.).

5. Дерюгина, Т.В. Сервитуты как границы осуществления права собственности: Монография / Т.В. Дерюгина. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2005. - 176 с. (11 п. л.).

6. Дерюгина, Т.В. Право собственности в Российской Федерации: Учебное пособие / Т.В. Дерюгина. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2004. - 168 с. (10,5 п. л.).

7. Дерюгина, Т.В. Защита прав потребителей по договору розничной купли-продажи: Курс лекций / Т.В. Дерюгина, Н.В. Зайцева. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2008. - 168 с. (10,5 п.л./8 п. л.).

8. Дерюгина, Т.В. Право собственности: Учебная программа / Т.В. Дерюгина [и др.]. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2005. - 184 с. (11,5 п. л. /1 п. л.).

9. Дерюгина, Т.В. Пособие по обществознанию для учащихся гуманитарных классов и абитуриентов / Т.В. Дерюгина [и др.]; отв. ред. А.А. Бессолицын. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2004. - 340 с. (19,7 п. л./1 п. л.).

10. Дерюгина, Т.В. Гражданское право. Общая часть: Учебные программы ВИЭСП. 2-й курс / Т.В. Дерюгина [и др.]. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2002. - 312 с. (19,5 п. л. /2,5 п. л.).

11. Дерюгина, Т.В. Гражданское право: Пособие по обществознанию для учащихся гуманитарных классов и абитуриентов / Т.В. Дерюгина [и др.]; под ред. А.А. Бессолицына. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2002. - 330 с. (20,7 п. л./1 п. л.).

12. Дерюгина, Т.В. Недобросовестность и противоправность поведения участников гражданских правоотношений: сходства и различия / Т.В. Дерюгина // Философия социальных коммуникаций. - 2010. - № 1 (10). - С. 20-28 (1 п. л.).

13. Дерюгина, Т.В. Шикана: проблемы правовой природы / Т.В. Дерюгина // Право и государство: теория и практика. - 2010. - № 12. - С. 39-43 (0,5 п.л.).

14. Дерюгина, Т.В. Сущность понятия добросовестности в гражданском праве России / Т. В. Дерюгина // Юристъ-Правоведъ. - 2010. - № 3. - С. 46-49 (0,4 п. л.).

15. Дерюгина, Т.В. Нравственность как внутренний предел осуществления субъективных прав / Т.В. Дерюгина // Философия социальных коммуникаций. - 2010. - № 2 (11). - С. 24-35 (1,4 п. л.).

16. Дерюгина, Т.В. Категория «усмотрение» собственника при осуществлении гражданских прав: понятие и пределы / Т.В. Дерюгина // Право и государство: теория и практика. - 2009. - № 1 (49). - С. 54-57 (0,5 п. л.).

17. Дерюгина, Т.В. Пределы усмотрения собственника при реализации жилищных прав / Т.В. Дерюгина // Юристъ-Правоведъ. - 2009. - № 3 (34). - С. 68-71 (0,5 п. л.).

18. Дерюгина, Т.В. Интерес как предпосылка и предел субъективного гражданского права / Т.В. Дерюгина // Право и политика. - 2009. - № 1 (109). - С. 157-165 (1,1 п. л.).

19. Дерюгина, Т.В. К вопросу о соотношении понятий «пределы содержания права» и «пределы осуществления права» / Т.В. Дерюгина // Философия права. - 2009. - № 3 (34). - С. 20-23 (0,4 п. л.).

20. Дерюгина, Т.В. Добросовестность участников гражданских правоотношений как предел и принцип права / Т.В. Дерюгина // Юристъ-Правоведъ. - 2009 - № 6 (37). - С. 60-63 (0,5 п. л.).

21. Дерюгина, Т.В. Муниципальная собственность в Российской Федерации: пределы осуществления и ограничения / Т.В. Дерюгина // Российская юстиция. - 2008. - № 6. - С. 57-59 (0,4 п. л.).

22. Дерюгина, Т.В. К вопросу о соотношении понятий «ограничение», «обременение» и «пределы» осуществления гражданских прав / Т.В. Дерюгина // Право и государство: теория и практика. - 2008. - № 8 (44) - С. 32-36 (0,6 п. л.).

23. Дерюгина, Т.В. Анализ теоретических концепций субъективного гражданского права / Т.В. Дерюгина // Современное право. - 2008. - № 10 (1). - С. 47-51 (0,6 п. л.).

24. Дерюгина, Т.В. Некоторые проблемы определения пределов осуществления гражданских прав / Т.В. Дерюгина // Российская юстиция. - 2008. - № 12. - С. 2-4 (0,4 п. л.).

25. Дерюгина, Т.В. Соотношение категорий пределов осуществления, ограничений и обременений права / Т.В. Дерюгина // Актуальные проблемы правоведения. - 2010. - № 3 (27). - С. 45-49 (0,6 п.л.).

26. Дерюгина, Т.В. Принципы осуществления гражданских прав: понятие и функциональное назначение / Т.В. Дерюгина // Мы и право: научно-практический журнал. - 2010. - № 4 (9). - С. 2-9 (1п.л.).

27. Дерюгина, Т.В. «Предупреждение причинения вреда» как мера охраны прав от злоупотребления / Т.В. Дерюгина // Очерки новейшей камералистики. - 2010. - № 3. - С. 11-15 (0,5 п.л.).

28. Дерюгина, Т.В. Понятие пределов осуществления субъективных гражданских прав / Т.В. Дерюгина // Мы и право: научно-практический журнал. - 2010. - № 3 (8). - С. 14-18 (0,6 п.л.).

29. Дерюгина, Т.В. Злоупотребление субъективным гражданским правом: правовая сущность / Т.В. Дерюгина // Актуальные проблемы правоведения. - 2010. - № 2 (26). - С. 38-45 (0,9 п. л.).

30. Дерюгина, Т.В. Справедливость как предел осуществления гражданских прав / Т.В. Дерюгина / Социально-экономическое развитие России в условиях финансового кризиса: материалы международной научной конференции // Ученые записки (выпуск десятый). - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2010. - С. 271-277 (0,9 п. л.).

31. Дерюгина, Т.В. Юридико-философские пределы свободы / Т.В. Дерюгина // Философия социальных коммуникаций. - 2009. - № 7. - С. 66-75 (1,3 п. л.).

32. Дерюгина, Т.В. Субъективное право как предел свободы человека / Т.В. Дерюгина / Актуальные проблемы права (Тула, 19-20 февраля 2009 г.): материалы ежегодной Международной научно-практической конференции. - Тула: Изд-во ТулГУ, 2009. - С. 20-25 (0,4 п. л.).

33. Дерюгина, Т.В. Основная функция нравственности как регулятора социального поведения / Т.В. Дерюгина // Ученые записки Академии экономики и права (Республика Казахстан). - 2009. - № 1 (16). - С. 17-26 (1,3 п. л.).

34. Дерюгина, Т.В. Добросовестность как предел и принцип права / Т.В. Дерюгина // Мы и право: научно-практический журнал. - 2009. - № 3 (4). - С. 19-22 (0,5 п. л.).

35. Дерюгина, Т.В. Справедливость как принцип права и конечный результат правового регулирования / Т.В. Дерюгина // Оралдын fылым жаршысы (Казахстан). Право, педагогика, история. - 2009. - № 4 (19). - С. 56-63 (0,5 п. л.).

36. Дерюгина, Т.В. Защита прав добросовестного приобретателя в свете Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации / Т.В. Дерюгина / Взаимодействие нотариусов с органами государственной регистрации при оформлении прав граждан на недвижимое имущество: практика, опыт, пути развития (Волгоград, 17 июня 2009 года): материалы научно-практической конференции. - Волгоград: Издательство Волгоградского института экономики, социологии и права, 2009. - С. 102-110 (0,5 п. л.).