Проблемные вопросы квалификации должностных преступлений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблемные вопросы квалификации должностных преступлений

Кашкаров Алексей Александрович

кандидат юридических наук, старший научный сотрудник, начальник кафедры уголовного права и криминологии Крымского филиала Краснодарского университета МВД России

Аннотация

На основании анализа следственной практики рассмотрены вопросы, связанные с квалификаций преступлений, предусмотренных Главой 30 УК РФ. должностной взятка посредник пособник

Проанализировано содержание понятия «специальные полномочия на выполнение функций должностного лица», на основании анализа указанного понятия делается вывод, что должностных лиц юридических лиц частного права, выполняющие делегированные властнопубличные государственные функции можно признавать субъектами преступлений предусмотренных Главой 30 УК РФ.

Рассмотрено соотношение понятий «посредник» и «пособник» во взяточничестве. Приведены аргументы относительно обязательной дополнительной квалификации подстрекательства к даче взятки при мнимом посредничестве (мошенничестве) к даче взятки.

Ключевые слова: должностное преступление, взятка, дача взятки, получение взятки, пособник, посредник, подстрекатель, должностное лицо, субъект публичного права, субъект частного права, специальные полномочия.

Summary: based on the analysis of investigative practice the questions connected from qualifications of the crimes provided by Chapter 30 of the criminal code of Russian Federation are considered. Content of the concept "special powers on accomplishment of functions of the official" is analysed, based on the analysis of the specified concept the conclusion is drawn that officials of legal entities of private law, the carrying-out delegated imperious and public state functions it is possible to recognize as subjects of crimes of the criminal codes of Russian Federation provided by Chapter 30.

The ratio of the concepts "intermediary" and "helper" of bribery is considered. Arguments of rather obligatory additional qualification of instigation to bribery with imaginary mediation (fraud) to bribery are adduced.

Keywords: crime of official, bribe, bribery, taking of a bribe, helper, intermediary, instigator, official, subject of the public law, subject of private law, special powers.

При всей кажущейся простоте положений, закреплённых в примечании к ст. 285 УК РФ, относительно определения должностного лица, в теории уголовного права и практике применения закона об уголовной ответственности одним из краеугольных вопросов является - кого относить к должностным лицам органов публичной власти. Данный вопрос обусловлен тем, что нет полного и чёткого определения содержания понятия «специальные полномочия на выполнение функций должностного лица».

Так, постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от октября 2 года « судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» определяет, что исполнение функций должностного лица по специальному полномочию означает, что лицо осуществляет функции представителя власти, исполняет организационнораспорядительные или административно-хозяйственные функции, возложенные на него законом, иным нормативным правовым актом, приказом или распоряжением вышестоящего должностного лица либо правомочным на то органом или должностным лицом (например, функции присяжного заседателя). Функции должностного лица по специальному полномочию могут осуществляться в течение определённого времени или однократно, а также могут совмещаться с основной работой [1]. Аналогичное определение содержится и в комментарии к УК РФ под редакцией профессора А.В. Брильянтова, авторы которого в качестве примера указывают, что временно функции должностного лица по специальному полномочию могут выполнять и стажёры органов полиции и прокуратуры; в части исполнения отдельных функций органа дознания в соответствии с ч. 3 ст. 4 УПК РФ - капитаны морских и речных судов, находящихся в длительном плавании, глав дипломатических и консульских учреждений РФ [2, с. 387]. Анализ положений, закреплённых в указанной норме УПК, также даёт нам основание указать, что к такой категории лиц также относятся руководители геолого-разведочных партий и зимовок, начальники российских антарктических станций и сезонных полевых баз, удалённых от мест расположения органов дознания - по уголовным делам о преступлениях, совершенных по месту нахождения этих партий, зимовок, станций, сезонных полевых баз.

Таким образом, мы видим, что государство может делегировать часть государственно-властных полномочий иным лицам, которые не относятся к представителям публичной власти. Теоретические основы, закреплённые в положениях ч. 3 ст. 4 УПК РФ были сформулированы в 4 -60-е года ХХ столетия, в условиях существования другой социально-политической и идеологической системы, когда капитаны морских и речных судов и руководители и начальники геолого-разведочных станций были должностными лицами и являлись представителями государственной власти СССР. В современных условиях морские и речные суда могут принадлежать хозяйствующим субъектам и даже физическим лицам, проведение геологоразведочных работ осуществляет частная корпорация без участия государства. Указанное свидетельствует, что государство передаёт государственно-властные полномочия не просто иным лицам, а субъектам частного права.

В современных условиях, с целью реализации принципов партнёрского государства, укрепления институтов гражданского общества демократическое государство делегирует часть своих полномочий субъектам частного права в различных сферах общественных отношений (здравоохранении, образовании). Такой процесс имеет название децентрализация или деконцентрация публичной власти государства.

В условиях проведения административной реформы органов публичной власти государство заинтересовано в децентрализации и деконцентрации, повышении эффективности и доверия к власти, внедрения некоторых рыночных механизмов в процесс оказания государственных услуг [3, с. 5 ]. «Раздача государственных полномочий, - пишет Э.В. Талапина, - один из лозунгов мировых административных реформ. Вместе с полномочиями государство распределяет и ответственность за выполнение регулирующих функций, которую несут новые субъекты регулирования [4, с. 3 ]».

Делегирование государственно-властных полномочий субъектам частного права осуществляется посредством лицензирования определённого вида деятельности, государство оставляет за собой функцию контроля и надзора за деятельностью. Субъектам частного права, которые прошли государственное лицензирование, предоставляется возможность, наряду с органами, учреждениями публичной власти, засвидетельствовать различного рода юридически значимые факты, посредством составления официальных документов утверждённого органом исполнительной власти образца. Например, автономная некоммерческая организация «образовательная организация высшего образования» под названием «Университет», обладающая соответствующей лицензией на осуществление образовательной деятельности, выдаёт установленного Минобрнауки РФ образца диплом о высшем образовании, от имени государства подтверждает юридически значимый факт и порождает юридические последствия, предоставляя профессиональные и академические права, также от имени государства и признаваемые государством, юридическими и физическими лицами, то есть реализует функцию государства в сфере образования.

Следует также отметить, что в России существует судебная практика (Постановление Конституционного Суда РФ от декабря 2 5 года 2-П

«По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта статьи 2 Федерального закона « несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева»), согласно указанному Постановлению Конституционного Суда РФ субъекты частного права - арбитражный управляющий и саморегулируемые организации арбитражных управляющих признаются лицами, обладающими государственными публично-правовыми функциями [5].

Таким образом, субъект частного права принимает участие в реализации государственной политики в определённой сфере общественных отношений посредством исполнения делегированных государственновластных полномочий. Субъект частного права выступает от имени и по поручению государства в публично-правовых отношениях.

С учётом вышеизложенного можно сделать вывод, что должностные лица субъекта частного права при осуществлении делегированных государственно-властных полномочий должны признаваться субъектами преступлений предусмотренных Главой 3 УК РФ, так как органы публичной власти наделяют должностных лиц субъектов частного права организационно-распорядительными, а в некоторых случаях и административно-хозяйственными функциями по реализации государственной политики в определённой сфере. Выполнение должностными лицами субъектов частного права делегированных государственно-властных полномочий следует относить к специальным полномочиям на выполнение функций представителя власти либо выполнения организационно-распорядительных, административнохозяйственных функций в государственных органах, исключение составляют частные нотариусы и аудиторы.

Вышеизложенное предложение носит дискуссионный характер. Мы указываем на имеющуюся проблему в правоприменительной практике и предлагаем один из способов её разрешения.

Изучение следственно-судебной практики по уголовным делам, возбуждённым в Крымском федеральном округе по признакам преступлений, предусмотренных статьями 2 , 2 и 291¹ УК РФ, даёт нам основание утверждать, что следственные подразделения не учитывают при квалификации взяточничества ряд положений, которые соотносятся с институтом соучастия.

После введения в 2 году в УК РФ ст. 2 ¹ УК РФ вопрос посредничества при даче либо получении взятки законодательным путём был разрешён однозначно, законодатель установил специальный вид уголовной ответственности за пособничество в совершении преступления, а именно,

ч. ст. 291¹ УК РФ определяет, что посредничество во взяточничестве, то есть непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя либо иное способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере. Таким образом, посредничество во взяточничестве признаётся физическим и интеллектуальным пособничеством в совершении преступлений, предусмотренных ст. 2 УК РФ или ст. 2 УК РФ, контекстный анализ ниже приведённого Постановления Пленума Верховного Суда Российской

Федерации свидетельствует, что судебные органы ставят знак «равенства» между пособничеством и посредничеством. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от июля 2 3 года 24 « судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» [ ] в пп. 2 , 27, 28 и ряде других детально описаны признаки посредничества во взяточничестве, отграничения непосредственной передачи взятки от взяткодателя взяткополучателю от посредничества, следует также указать, что вопросы о посредничестве во взяточничестве давно находились в сфере научных интересов. Так, например, профессор Б.В. Волженкин ещё в 7 году опубликовал статью «Квалификация посредничества во взяточничестве» [7, с. 5 -60].

Посредники во взяточничестве могут быть реальными и мнимыми.

К реальным следует относить физических лиц, которые выступают в интересах либо взяткодателя либо взяткополучателя и получают ценности от взяткодателя с целью передачи их или передают их взяткополучателю. Реальный посредник во взяточничестве может иметь

Под мнимым посредником следует понимать лицо, которое получает от взяткодателя (потенциального потерпевшего по ст. 5 УК РФ) денежные средства и ценности и имеет умысел присвоить их себе в полном объёме, не имея намерения разрешить необходимый для взяткодателя вопрос с конкретным должностным лицом, при наличии заявления от несостоявшегося взяткодателя, действия мнимого посредника следует квалифицировать по соответствующей части ст. 5 УК РФ, а также по ч. 4 ст. 33 и соответствующей части ст. 2 УК РФ, то есть как подстрекательство к даче взятки должностному лицу. Хотя профессор Б.В. Здравомыслов предлагал квалифицировать действия мнимого посредника как подстрекательство к покушению на дачу взятки, так как мнимый посредник фактически склоняет взяткодателя совершить именно покушение, зная, что оконченной дачи взятки не будет [8, с. 55]. Мы полагаем, что покушения на подстрекательство к даче взятки не будет, так как с момента передачи денежных средств или иных ценностей взяткодателем мнимому посреднику, в действиях взяткодателя (потенциального потерпевшего) образуется оконченный состав преступления, предусмотренный ст. 2 УК РФ.

Квалификация по ст. 2 ¹ УК РФ исключается, так как умысел мнимого посредника направлен на завладение ценностями взяткодателя. Мнимый посредник заведомо осознает, что передача ценностей по поручению взяткодателя осуществляться не будет и желает присвоить путём обмана или злоупотребления доверием имущество, принадлежащее взяткодателю. Формирование желания выступить в качестве взяткодателя и передать денежные средства иные ценности за разрешение определённого вопроса, который входит в компетенцию должностного лица, через мнимого посредника и есть самоцель деятельности мнимого посредника, она направлена на склонение потенциального потерпевшего совершить преступление, предусмотренное ст. 2 УК РФ. Роль посредника во взяточничестве выступает средством, которое обеспечивает вхождение в доверие к потерпевшему с последующей целью его обмана и завладения его имуществом в виде денежных средств или иных ценностей.

Пункт 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации 24 от июля 2 3 года определяет, что «как мошенничество следует квалифицировать действия лица, получившего ценности якобы для передачи должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, в качестве взятки либо предмета коммерческого подкупа, однако заведомо не намеревавшегося исполнять своё обещание и обратившего эти ценности в свою пользу», далее указывается «владелец переданных ему ценностей в указанных случаях несёт ответственность за покушение на дачу взятки или коммерческий подкуп». определяя ключевые признаки квалификации мнимого посредничества в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации, к сожалению, не указывается о необходимости квалификации действий мнимого посредника как подстрекателя.

Склонение к даче взятки может осуществляться разным способами, ниже некоторые из них будут указаны.

В большей степени для посредника характерно оказание помощи другим участникам преступления. н содействует достижению соглашения, осуществлению криминальной сделки. Если в «компетенции» организатора преступления находятся все вопросы, связанные с организацией совершения преступления, то посредник ограничивается организационными вопросами непосредственно по криминальной сделке. При этом юридическая сущность посредника не совпадает и с подстрекателем ввиду того, что для наличия посредничества совершенно не требуется склонять кого-либо к преступлению [ , с. 319].

Изучение следственной практики в Крымском федеральном округе свидетельствует, что именно вопросы, связанные с квалификацией действий подстрекателя, остаются без должного внимания в процессе квалификации взяточничества в последнее время на территории Крымского федерального округа.

Анализ имеющихся материалов указывает, что лица, выступающие посредниками во взяточничестве, как реальные, так и мнимые, чаще всего склоняют взяткодателя (потенциального потерпевшего) к даче взятки, указывая, что другим путём (законным) разрешить вопрос не представится возможным, афиширует свои связи с конкретным должностным лицом и решённые с его участием вопросы. В этом случае наряду с посредничеством (= пособничеством) это лицо выполняет роль подстрекателя и способствует выработке в сознании у взяткодателя убеждения о необходимости дать взятку, формирует умысел и желание на совершение преступления. Реальное посредничество во взяточничестве, которое предусмотрено ст. 2 ¹ УК РФ охватывает подстрекательство к даче взятки, а вот мнимое подстрекательство нет. С учётом выше изложенного следует указать, что действия лица (мнимого посредника) склонившее взяткодателя к даче взятке следует дополнительно квалифицировать как подстрекательство к даче взятки.

С учётом вышеизложенного, считаем целесообразным внести дополнения в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от июля 2 3 года 24 « судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» относительно уяснения признаков квалификации подстрекательства к даче/получению взятки.

Литература

судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий Электронный ресурс]: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации

№ 9 от 6 октября 2009 года. - URL: http://ппвс.рф/2009/postanovlenieplenuma-vs-rf/PPVS-2009.PDF/N19-ot-16.10.2009.pdf.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) в 2 т. / А.В. Брилиантов, Г.Д. Доленкова, Э.Н. Жевлаков и др.]; под ред. А.В. Брилиантова. - М., Проспект, 20 5. - Т. 2 - 704 с.

Романовская .В. Проблемы делегирования государственновластных полномочий субъектам частного права: современная практика и доктрина / Российский журнал правовых исследований. - 2015. - № (2). - С. 148-154.

Талапина Э.В. Государственная корпорация как новый субъект права. / Законы России: опыт, анализ, практика. - 2009. - № 2. - С. 36-50.

По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта статьи 20 Федерального закона « несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева [Электронный ресурс]: Постановление Конституционного Суда РФ от 9. 2.2005 № 2-П. - URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_57463/92d969e26a4326c5d02 fa79b8f9cf4994ee5633b/.

судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях Электронный ресурс]: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 20 3 года № 24. - URL: http://ппвс.рф/20 3/postanovlenie-plenuma-vs-rf/PPVS2013.PDF/N24-ot-09.07.2013.pdf.

Волженкин Б.В. Квалификация посредничества во взяточничестве // Правоведение. - 1979. - № 4. - С. 56-60.

Здравомыслов Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация. - М. «Юридическая литература», 975. - 68 с.

Сунгатуллин А.Ю. Понятие посредничества в уголовном праве //

Общество и право, 2013. - № 3 (45). - С. 317-322.

The comment to the Criminal code of the Russian Federation (itemized) in 2 t. / A.V. Briliantov, G. D. Dolenkova, E.N. Zewlakow [etc.]; under the editorship of A.V. Briliantov. - M, Prospectus, 2015. - T. 2 - 704 pages.

Romanovskaiy O. V. Problems of delegation of state powers of authorit to s e ts o p ivate la : o e n p a ti e an o t ine / ssian a a ine le al esea h . - 2015. - No. 1 (2). - Page 148-154.

Talapina E.V. State corporation as new person of law. / Laws of Russia: experience, analysis, practice. - 2009. - No. 2. - Page 36-50.

On the case of check of constitutionality of the paragraph of the eighth point 1 of article 20 of the Federal law "About Insolvency (Bankruptcy)" in connection with the claim of the citizen A.G. Mezhentsev [An electronic resource]: The resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation from

12/19/2005 No. 12-P. URL:

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_57463/92d969e26a4326c5d02 fa79b8f9cf4994ee5633b/.

About court practice on cases of bribery and of other corruption crimes

[An electronic resource]: The resolution of Plenum of the Supreme Court of the

Russian Federation of July 9, 2013 No. 24. - URL:

http://ппвс.рф/2013/postanovlenie-plenuma-vs-rf/PPVS-2013.PDF/N24-ot09.07.2013.pdf.

Volzhenkin B. V. Qualification of mediation in bribery//Jurisprudence. - 1979. - No. 4. - Page 56-60.

Zdravomyslov B. V. Crimes of official. Concept and qualification. - M. "Legal literature", 1975. - 168 pages.

Sungatullin A.Yu. Concept of mediation of the criminal law//Society and right, 2013. - No. 3 (45). - Page 317-322.

Размещено на Allbest.ru