Гражданство как объект современной политики-правовой теории

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГРАЖДАНСТВО КАК ОБЪЕКТ СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ ТEОРИИ

Душина Татьяна Викторовна

доктор философских наук,

профессор, заведующая кафедрой теории

и истории права и государства

Аннотация

В статье рассматриваются теоретические подходы к становлению гражданского общества и связанного с ними понимания гражданства как особого состояния сознания, свидетельствующее о принадлежности к данному обществу и ответственности за его состояние. Гражданство также рассматривается как область взаимодействия государства и индивида.

Ключевые слова: гражданство, гражданское общество, глобализация, политический институт, политическое право, политический процесс

Annotation

The paper considers theoretical approaches to the development of civil society and the associated understanding of citizenship as a special state of consciousness, which indicates membership in a given society and its responsibility for state. Citizenship also is considered as area of interaction of the state and the individual.

Keywords: citizenship, civil society, globalization, political institutions, political law, political process

Основная часть

Вопрос о том, как сложится политическая судьба России в глобализационных процессах по-новому актуализирует проблему формирования российского гражданского общества, поскольку именно глобализация выступает в качестве своеобразного медиатора тех изменений, которые происходят в традиционных социальных институтах [4, с.152-154].

Связь между укреплением гражданских связей в российской институциональной системе и глобальными вызовами, с которыми сталкивается российское государство, очевидна ? в современном обществе именно гражданские организации обладают достаточным потенциалом, чтобы участвовать в трудноразрешимых проблемах, выходящих за рамки национальных территориальных юрисдикций [1, с.26-32].

В социально-философском преломлении эта проблема начинается с философского понимания гражданства как особого состояния, характеристики общественного и индивидуального сознания, а также специфически российской интерпретации гражданства как интегрирующего начала самых разных общественных интересов, легитимационного, ретенциального и стабилизирующего механизма социальной системы, проводника и катализатора действий властных элит [3, с.13-17.]. Именно гражданство имплицитно присутствует во всех конструктивных диалогах власти и общества, а поэтому от понимания данного феномена общественным и индивидуальным сознанием во многом зависит, будет ли он этим интегрирующим началом в обществе.

Экспликация гражданства как «обладание правами» активно разрабатывается с середины XX века. В концепциях, посвященных сущности гражданства, данное понятие чаще всего понимается как гарантия того, что ко всем относятся как к полноценным и равным членам общества (например, в концепции Т. Х. Маршалла) [6, с.124]. Однако логическое продолжение такого, довольно узкого, понимания гражданства приводит к тому, что государство обязано обеспечивать каждого своего члена возможностями участвовать в общественной жизни и пользоваться ее благами (безопасностью, благосостоянием, свободой). Там, где какие-либо из этих прав не обеспечиваются или нарушаются, люди становятся маргинализированы и не способны к полноценному участию в политической жизни общества [2, с.7480]. Это понимание гражданства - пассивное или «частное» ? не предполагающее какого-либо проявления активности или ответственности со стороны индивида, отсутствие обязанности участвовать в общественной жизни очень точно описывает традиционно сложившееся российское состояние гражданства.

Хотя это не исключительно русское явление, такое отношение к гражданству имеет широкую поддержку не только в России [9, с.184-187]. Даже в наиболее развитых странах Запада на вопрос о том, что для них означает гражданство, многие склонны говорить о правах, чем об ответственности или политическом участии. Тем не менее, эта ортодоксальная послевоенная концепция в последние десятилетия стала все чаще подвергаться критике со стороны тех, кто предлагает дополнить (или заменить) пассивное принятие гражданских прав активным проявлением гражданской ответственности, включая опору на собственные силы в экономической сфере, политическое участие и «взаимное уважение» [7, с.182-187].

С такой позицией описания гражданства можно согласиться, поскольку она охватывает обе стороны взаимодействия - государства и индивида. Однако она раскрывает новые аспекты проблемы, связанные с активностью индивидов как граждан и характеристикой этой активности. Вопрос в данной связи можно поставить так: какие именно качества индивидов как граждан востребует демократическое государство, а какие стремится элиминировать. У. Гэлстон в данной связи говорит о четырех видах гражданских добродетелей: общих - мужества, законопослушности, лояльности; социальных добродетелях - независимости, открытости, ума; об экономических добродетелях - трудовой этике, способности откладывать удовольствия на будущее, адаптируемости к экономическим и технологическим изменениям; политических добродетелях - способности распознавать и уважать права других, готовности требовать только того, что может быть оплачено, способности оценивать качество работы властей, готовности участвовать в публичном дискурсе [10, с.173-191].

Многие из этих индивидуальных гражданских качеств востребованы любым политическим устройством, однако это утверждение не касается такого исключительно демократического качества, как готовность критично подходить к политической власти и участвовать в публичном дискурсе по проблемам государственной политики. Это наиболее яркие черты гражданства либеральной демократии, отличающие «граждан» демократии от «подданных» авторитарных режимов. Необходимость критичного отношения к политической власти и ее решениям возникает в демократическом государстве в силу того, что в нем реально работают механизмы делегирования власти от индивидов к их представителям в институтах власти. Поэтому граждане всегда могут (и должны) контролировать тех, кто управляет от их имени и судить об их поведении [5, с.94-96]. Граждане в этом случае получают не только возможность воздействовать на своих политических избранников, но и приобретают дополнительную обязанность участвовать в публичном дискурсе по поводу реализации этой делегированной власти, поскольку решения власти в демократическом обществе должны приниматься публично, посредством открытой и свободной дискуссии [8, с.110-115]. Сложность такого рода дискуссий состоит в том, что аргументация в них должна быть максимально рациональной и логичной - когда диалог ведется с представителем другой культуры или религии, апелляции к Священному Писанию или культурной традиции явно недостаточно. Кроме того, это умение требует значительных усилий, направленных на различение тех представлений, которые являются делом частной убежденности и могут быть публично обоснованы или опровергнуты, и тех представлений (веры), которые разделяет большое число людей (которые являются составной частью другой религии/культуры). Такое качество часто называют «публичной разумностью», но что именно является «публичным разумом», определить сложно - это предмет дискуссий. Однако большинство авторов, которые оперируют данным понятием, все же склоняются к тому, что оно не является достаточным для разрешения споров между представителями различных этнокультурных и конфессиональных сообществ. В какой-то момент публичные основания оказываются исчерпанными, и у конфликтующих сторон остаются только культурные представления, которые не могут разделяться всеми публично. Это обстоятельство актуализирует культивирование добродетели компромисса или адаптации (в качестве примера такой сложной ситуации можно привести публичные дискуссии об абортах, в которых единственно возможной паллиацией может оказаться рациональный компромисс).

От индивидов это требование «разумной публичности» запрашивает рефлексию того, какие из их конфессиональных или культурных традиций пригодны для публичного обоснования, а от выказывания каких убеждений следует воздержаться в открытом диалоге. Это очень важное современное условие, обеспечивающее полилог при этноконфессиональном многообразии, что отвечает требованиям гражданства в современной России. Современным сдвигом в теории гражданства является смещение от «голосоцентричных» к «диалогоцентричным» концепциям демократии [11, с.13-29]. В течение второй и большей части третьей четверти XX века демократия понималась исключительно как «голосование». Исходили из того, что граждане имеют набор предпочтений, фиксированных до политического процесса и независимо от него, и функцией голосования было достаточно несложно обеспечить честную открытую процедуру принятия решений или механизм суммирования для перевода этих ранее возникших предпочтений в публичные решения (о том, кого выбирать или какие принимать законы). Однако такая агрегирующая, «голосоцентричная» позиция не вполне соответствует требованию демократической легитимности, хотя бы потому, что она трактует политические предпочтения индивидов как сформированные вне политического процесса (а это сводит «на нет» эффект открытой дискуссии). Формирование предпочтений и индивидуальных установок вне политического измерения также фактически элиминирует главное требование демократии - достижение консенсуса как результата публичных дебатов. Отчасти такую форму агрегирующей демократии можно умозрительно себе представить как голосование по Интернету не выходящих из дома граждан, не вступающих между собой в политические дискуссии. Но именно «отчасти», поскольку Интернет-блоги в этом случае становятся полем политических дебатов, что меняет только форму политического процесса, но оставляет неизменной его суть. Преодоление этих недостатков агрегирующего подхода сводится к смещению главного внимания с процедуры голосования на предвыборные дебаты, которые призваны обсуждать существующие мнения и формировать консенсус. Именно этот поворот от автономного мнения к публичному обсуждению является точкой отсчета в современном понимании гражданства и современного гражданского общества, поскольку именно дискуссия и компромисс как ее результат (и, что самое ценное - совместный опыт обсуждения различных людей) создают ощутимую связь, объединяющую граждан, взаимопонимание и гражданскую идентичность. «Диалогоцентрична» форма построения гражданского общества, в отличие от агрегирующей, может быть, впервые за долгое историческое время позволяет обойти стороной такие методы уравновешивания противоборствующих сил в обществе, как манипуляцию, насильственное принуждение, индоктринацию, пропаганду, обман, запугивание. (Разумеется, это не значит, что из политического процесса будут исключены агрегирующие процедуры, однако их роль сведется к разрешению тех оставшихся разногласий, которые не удалось устранить в ходе дискуссии).

Ключевым вопросом в достижении такой формы гражданского общества становится вопрос о гражданской активности. Если в рамках агрегирующей модели гражданин основывается на частных интересах, то здесь к частному интересу подключается такой важный момент, как взаимопонимание, которое позволяет не догматически относиться к власти и ее решениям. Обещание справедливости, которое исходит от самой идеи гражданского общества, может быть обеспечено только при наличии граждан, демонстрирующих заинтересованность в ней, и чем больше этих граждан, тем сильнее гражданское общество. Конечно, необязательно (и невозможно), чтобы каждый гражданин демонстрировал эти качества в превосходной степени. Однако обеспечение демократической справедливости требует достижения некоего «критического порога», то есть определенного процента/числа граждан, заинтересованных в ней и готовых отстаивать ее в любой ситуации. Насколько высок этот порог - зависит от многих факторов: культурной среды, традиций, религиозных особенностей и пр. гражданский активность общество гражданство

Что касается сегодняшней России, то она постепенно изживает «синдром гражданской приватности», то есть неготовности граждан быть активными участниками политического процесса. Насколько ценным будет политическое участие граждан, зависит от многих факторов, прежде всего, от того, насколько удастся направить эту активность в позитивное русло.

Литература

1. Авдеев Е. А., Бакланов И. С. Социокультурная идентификация: формирование социокультурных ориентиров личности в условиях глобализации // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история. 2013. № 32. С. 26-32.

2. Бакланов И. С., Бичахчян М. К. Правосознание как базис развития демократического общества // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2013. № 5. С. 74-80.

3. Бакланов И. С., Хубиев А. О. Структуры гражданского общества в политическом процессе современности // Вестник Северо-Осетинского государственного университета имени Коста Левановича Хетагурова. 2012. № 1. С. 13-17.

4. Бакланова О. А., Душина Т. В. Методологические основания современных концепций общественного развития // Вестник СевероКавказского федерального университета.2011. № 2. С. 152-154.

5. Душина Т. В. Государство и общество: проблемы взаимоотношения // Вестник Северо-Кавказского федерального университета. 2005. № 1. С. 94-96.

6. Карнаухова О. С. Концепт гражданства в контексте современных культурологических исследований // Вестник Южно-Российского государственного технического университета (Новочеркасского политехнического института). Серия: Социально-экономические науки.2010. № 4. С. 121-126.

7. Микеева О. А. Современная диспозиция различных исторических типов социальных коммуникаций // Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2010. № 3. С. 182-187.

8. Мицкая Е. В. Обеспечение прав и свобод человека и гражданина в условиях интеграционных процессов // Евразийская интеграция: экономика, право, политика. 2010. № 7. С. 110-115.

9. Смирнов А. Ю., Лагунов А. А. Определение этноментальных характеристик российского правосознания как актуальная проблема социальной философии // Вестник Северо-Кавказского федерального университета. 2011. № 2. С. 184-187.

10. Фан И. Б. Модель гражданина Модерна: время дифференциации и транснационализации // Политическая наука. 2010. № 1. С. 173-191.

11. Шабаев Ю. П., Садохин А. П. Программа гражданской интеграции: формирование гражданского общества в полиэтнической России // Вестник Российской нации. 2011.Т. 17. № 3. С. 13-29.

Размещено на Allbest.ru