Развитие правовых воззрений XVII века в отношении понятия форм хищения

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК343.341.1

РАЗВИТИЕ ПРАВОВЫХ ВОЗЗРЕНИЙ XVII ВЕКА В ОТНОШЕНИИ ПОНЯТИЯ ФОРМ ХИЩЕНИЯ

DEVELOPMENT OF LEGAL VIEWS OF THE XVII CENTURY IN RELATION TO THE CONCEPT OF FORMS OF THEFT

Кагерманов Абу-Салих Сайдалиевич кандидат исторически наук, доцент, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Чеченского государственного университета.

Аннотация

Автором проведен анализ концептуальных основ развития форм хищения, закономерностей и тенденций этого процесса именно в XVII веке. На основе изучения развития форм хищения в уголовном законодательстве XVII века выработана концепция исторической обусловленности современного состояния системы уголовно-правовых норм об ответственности за эти деяния. Систематизированы формы хищения, известные уголовному законодательству России в XVII веке, выявлены основания их разделения, его условия и предпосылки. Определены позитивные и негативные факторы развития форм хищения в XVII веке. Выявлено значение обнаруженных факторов для изменения составов этих преступлений в уголовных законах.

Ключевые слова: собственность, хищение, посягательства, виды и формы хищения.

The author analyzes the conceptual foundations of development of forms of theft, patterns and trends of this process in the XVII century. Based on the study of the development of forms of theft in the penal laws of the seventeenth century the concept of the historical conditionality of the modern state system of criminal law norms on responsibility for these acts is developed. Forms of theft, known to criminal legislation of Russia in the XVII century are systemized; the grounds of their separation, its conditions and prerequisites are identified. Positive and negative factors of development of forms of theft in the seventeenth century are defined. The value of the detected factors for changes in the composition of these crimes in criminal laws is identified.

Keywords: property, theft, assault, types and forms of theft

форма хищение уголовный законодательство

Родовое, по отношению к целой группе посягательств на собственность, понятие хищения - продукт длительного исторического развития. Собирательное понятие хищения объективно не могло сформироваться ранее, чем приобрели значение самостоятельные уголовно-юридические понятия, отдельные способы и виды хищений и сложился более или менее развитый комплекс норм, требующих систематизации и вычленения неких характерных для всех их признаков.

Длительное время наказаниями облагались только отдельные формы хищения, затем к ним присоединялись другие формы, не входящие в прежние, а, наряду с ними, создававшие самостоятельные понятия, разрывающие единство общего понятия похищения. Закономерно, в связи с этим, что общее понятие хищения (похищения) в отечественном уголовном праве появляется довольно поздно.

В отечественном праве первый опыт обобщения группы однородных посягательств против чужой собственности, по мнению В. В. Хилюты, был предпринят в законодательстве Екатерины II, где для обозначения института хищения было использовано понятие «воровство» [1, с.5].

Соответственно, ранее, те посягательства, которые в последующем составили институт хищения, развивались в качестве группы деяний, разделенных различными способами в качестве самостоятельных взаимоисключающих форм хищения. Преследование преступных деяний XVII века было основано на смешении двух начал в судопроизводстве, которые накладывали свой отпечаток на все материальное право. Этими началами были суд и сыск. Первым объектом деятельности розыска, публичного преследования лихих людей, была открытая и дерзкая организованная преступность, которая на широких просторах Московского государства приобрела вид весьма многочисленных организаций разбойников. Именно лихие люди разбойники, совершающие воровство (преступление) посредством открытого противостояния разбоем, представляли первостепенную угрозу государственной безопасности. Время наибольшего развития в России разбойничества - XVI-XVIII века. Особый этап в регламентации форм хищения составляет Соборное уложение Царя Алексея Михайловича 1649 г. Предпосылками разделения форм хищения в этом памятнике становятся особенности заложенного в нем разделения преступных деяний. Разбойный приказ ведал делами татей и разбойников, соответственно, институт губных дел выделяли субъекты преследования - ведомые лихие люди тати и разбойники, статус которых выяснялся повальным обыском или пыткой. Разбойный приказ был создан для искоренения ведомых лихих людей, а не преследования собственно их дел. В этом состояла особенность субъективно-нравственной оценки преступности деяния. Объективная сторона играет в губных делах второстепенное значение, основой преследования служит наличие злой воли, злого (лихого) человека. До Соборного уложения 1649 года действие еще считалось преступным в силу заключающегося в нем действительного, непосредственного зла. Статус «лихого», подлежащего обязательной казни в ходе эволюции губных и иных карательных органов изменений не претерпел вплоть до Соборного уложения 1649 года. Более того, как правильно замечают В.А. Рогов и В.В. Рогов, «телесные наказания в средневековье нельзя рассматривать с позиций современности, как вещь недопустимую и страшную. Для жителей той поры они были не только допустимы, но и вполне желательны» [2, с.5].

В понятии преступления стояла на первом плане субъективная сторона, которая в самом юридическом составе уголовно-правовой нормы отражения не находила и не могла находить, в силу ограниченности возможностей языка и видимостью только внешних, осязаемых проявлений воли. Внешняя сторона (преступное действие), закрепляемая в норме, имела значение только в качестве указателя на свойство внутренней стороны и сама по себе не имела, так сказать, самостоятельного значения. В XVII веке на смену субъективно-нравственному взгляду на преступное действие, когда «с понятием преступности неразрывно было связано мнение общества, народная молва, признание за известным лицом репутации "ведомаго лихаго человека"» приходит религиозно-государственный, согласно которому воровство (преступление) - есть «грех, ослушание Божиих велений, а, следовательно, и неповиновение положительному закону, как одному из выражений Божественной воли». Следствием смешения описанных двух подходов в гл. 21 Соборного уложения 1649 г. сохраняется в своем естественном виде, без прямого влияния зарубежного права, институт губных дел, рожденный субъективно-нравственным подходом к преступлению.

На наш взгляд, все известные деяния вообще, которые объективно могли сопровождать губные дела татей или разбойников, как «взятие животов» в разбойном деле или преступления против личности в татебном деле, поглощались этими делами по признаку субъекта. При этом, лишь некоторые деяния, обозначенные особо в этих нормах, изменяли их тяжесть, влияли на ответственность и наказание, вплоть до смертной казни. В уголовном праве XVII века произошло смешение древнего субъективно-нравственного взгляда законодателя на преступление, и нового - объективно-юридического. В каждом из этих подходов развивались свои представления о формах хищения.

Субъективно-нравственный взгляд на преступление был основан на общественных представлениях о злом (лихом) человеке, когда отношение к преступному деянию зависело от свойств преступника, определяемых общественным мнением, собственным признанием и субъективным способом действия. Этим взглядом на преступное деяние был сформирован Губной институт и его составы преступлений. Татебные и разбойные дела в этом представлении не делились по объекту посягательства. В основу разделения этих дел легли субъективные свойства личности, злостность, выраженная в способе действия, которые формировали объективную сторону составов.

Объективно-юридический взгляд на преступное деяние основывался на объективной стороне преступного действия, почему преступления получили новое деление по объекту посягательства. Этот подход формировал различные судные (негубные) составы преступлений, разделяемые ценностью объекта посягательства. В рамках субъективно-нравственного взгляда законодателя на преступление основой оценки преступных деяний была субъективная сторона, субъект преступления и его качества; а в рамках объективно-юридического - объект посягательства и объективная сторона. Облихованные обществом тать и разбойник преследовались особо от иных лиц, за объективно равнозначные деяния. Татебные и разбойные дела, а также некоторые дела других субъектов, еще несущие следы субъективно-нравственного подхода, предполагали возможность механического объединения самых различных преступных деяний в отношении разных объектов, в том числе, собственности и личности, в одной статье.

Литература

1. Хилюта В. В. Хищение: понятие, признаки, проблемы квалификации: Монография. Гродно: ГрГУ, 2011. 525с.

2. Рогов В.А., Рогов В.В. Древнерусская правовая терминология в отношении к теории права. (Очерки IX - середины XVII вв.). М. МГИУ, 2006. 605с.

1. Khilyuta V. V. Theft: definition, signs, problems of qualification : monograph. Grodno: Grodno State University Press, 2011. 525 p.

2. Rogov V. A., Rogov V. V. Ancient legal terminology in relation to theory of law. (Essays of the IX - the middle of XVII centuries). M.: MSIM Press, 2006. 605 р.

Размещено на Allbest.ru