Искусственное прерывание беременности и конституционные права человека в праве России и зарубежных стран (на примере США, Великобритании, ФРГ, Франции)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Искусственное прерывание беременности и конституционные права человека в праве России и зарубежных стран (на примере США, Великобритании, ФРГ, Франции)

Казимирская Юлия Викторовна Академия Генеральной прокуратуры РФ

Аннотация

Статья посвящена рассмотрению правового регулирования искусственного прерывания беременности в зарубежных странах в сравнении с аналогичными положениями российского законодательства. Сложность правового регулирования в данной области заключается в том, что оно не только затрагивает нравственные и религиозные ценности, но и ограничивает значимые конституционные права человека. Рассмотрены критерии, на основании которых в праве зарубежных стран и России определяется правомерность ограничений в данной области.

Ключевые слова и фразы: ограничение конституционных прав человека; право на жизнь; право на аборт; право на неприкосновенность частной жизни; законодательство зарубежных стран.

Правовая регламентация в исследуемой области прошла путь от рецепции религиозных и моральных убеждений о безусловной ценности жизни к отступлению от них и предоставлению большей свободы женщине в принятии решения о прерывании беременности. В современном праве постановка вопроса о необходимости охраны жизни человеческого эмбриона детерминирована научными данными об эмбриогенезе и биоэтическими проблемами в сфере репродуктивных технологий и других областях медицины и науки в целом.

Суть дилеммы в правовом регулировании искусственного прерывания беременности состоит в балансировании между тесно связанными правами двух субъектов: правами на жизнь и здоровье и правом на неприкосновенность частной жизни, включая репродуктивные права, беременной женщины, с одной стороны, и правом на жизнь человеческого эмбриона, с другой. И если беременная женщина - полноправный субъект права, то правосубъектность человеческого эмбриона ставится под сомнение.

Следует отметить, что спорной является проблема сопоставления права на жизнь человеческого эмбриона и права на неприкосновенность частной жизни, тогда как в ситуации выбора между правами на жизнь и здоровье женщины и правом на жизнь эмбриона приоритет однозначно отдается правам женщины.

Камнем преткновения в исследуемой проблеме остается вопрос о том, с какого момента и целесообразно ли вообще наделять эмбрион правом на жизнь, равным по значимости с правом на жизнь появившегося на свет человека.

Правовое регулирование в области искусственного прерывания беременности в США, Великобритании, Франции, ФРГ, России характеризуется схожими чертами либерального отношения к праву женщины на решение вопроса о материнстве по своему усмотрению, одновременно ограничивающему право на жизнь нерожденного человека.

Так, в США законодательный запрет на искусственное прерывание беременности существовал с 1820-х годов. Поворотным в легализации права женщин на аборт стало до сих пор вызывающее бурную общественную дискуссию решение Верховного Суда США по делу Roe v. Wade [10], в котором Дж. Роу, желавшая прервать беременность, оспаривала конституционность закона о запрете абортов штата Техас. Суд признал, что женщина имеет конституционно-охраняемое право на неприкосновенность частной жизни, включающее в себя право прервать беременность. Однако, по мнению суда, данное право женщины не безгранично, ему противостоят интересы государства по охране здоровья женщины и защите потенциальной жизни человека. При этом, исходя из анализа Конституции США, суд пришел к выводу, что конституционный термин «лицо» («person») [Ibidem] применим только к родившемуся человеку, но не к плоду, находящемуся в утробе матери, право на жизнь которого, следовательно, не охраняется Конституцией США.

Вместе с тем, в целях достижения компромисса между правом женщины и интересами государства по защите потенциальной жизни человека был выдвинут критерий «жизнеспособности» плода, которой он обладает на 28-й и, в некоторых случаях, на 24-й неделе беременности. Исходя из этого, суд ограничил право женщины на аборт в зависимости от срока беременности: 1) в первом триместре беременности женщина имеет право на прерывание беременности без каких-либо правовых ограничений; 2) во втором триместре право на аборт может ограничиваться законом штата в интересах защиты здоровья женщины; 3) в третьем триместре, когда плод жизнеспособен, искусственное прерывание беременности может быть запрещено законом штата в целях защиты жизни плода за исключением случаев, когда возникает необходимость защиты жизни и здоровья женщины.

Что касается Великобритании, то здесь действует специальный Закон «Об абортах» 1967 года (Abortion Act of 1967) [8], который выдвигает самые строгие требования для правомерного производства аборта по сравнению с остальными странами: во-первых, срок беременности не должен превышать 24 недели, вовторых, аборт может быть совершен только по подтвержденным в заключении двух врачей медицинским показаниям, касающимся жизни, психического и физического здоровья беременной женщины и ее рожденных детей, а также здоровья нерожденного ребенка, если имеется существенный риск физических и умственных отклонений, которые станут причиной его инвалидности при рождении.

В иных случаях в отношении беременной женщины и лица, производившего аборт, предусмотрена уголовная ответственность.

Законодательство Германии, в свою очередь, подробно регламентирует вопросы искусственного прерывания беременности. Руководящие принципы, оказавшие влияние на законодательство об аборте, были выработаны Федеральным Конституционным Судом ФРГ, который, в отличие от Верховного Суда США, в одном из своих решений постановил, что жизнь в утробе матери является самостоятельной правовой ценностью, защищаемой Основным Законом ФРГ, указав при этом на обязанность государства защищать неродившуюся жизнь [11, p. 605].

Ключевые нормы относительно аборта содержатся в Уголовном кодексе ФРГ [7, с. 127-131], в котором насчитывается 7 статей, посвященных различным аспектам искусственного прерывания беременности. Такой подход говорит о негативном отношении законодателя к искусственному прерыванию беременности.

Положения § 218а УК ФРГ выделяют следующие критерии правомерности (ненаказуемости) аборта:

1) наличие требования женщины прервать беременность при условии, что срок беременности не превышает 12 недель, и женщина прошла специальное консультирование не менее чем за три дня до проведения аборта;

2) медицинские показания, если беременность представляет опасность жизни и физическому и душевному здоровью женщины при сроке беременности не более 12 недель;

3) социальные показания в случае, если в отношении женщины совершено преступление сексуального характера, в результате которого наступила беременность, при сроке беременности не более 12 недель; либо если женщина находится в особо бедственном положении при сроке беременности не более 22 недель.

Особое внимание законодательством уделяется консультированию беременных женщин, решившихся на аборт. Консультация проводится в соответствии с Законом «О конфликтной ситуации, связанной с беременностью» специальным уполномоченным органом с целью защиты неродившейся жизни. Согласно § 219 Уголовного кодекса ФРГ консультирование должно придать женщине мужества в сохранении беременности, раскрыть ей перспективы жизни с ребенком, помочь женщине в осознании того, что неродившийся человек имеет собственное право на жизнь, и оказать содействие в разрешении конфликтной ситуации, связанной с беременностью.

Во Франции, в соответствии со ст. L2212-1 Кодекса законов о здравоохранении (Code de la santй publique) [9], беременная женщина, состояние которой ставит ее в тяжелое положение, вправе обратиться с запросом к врачу о прерывании беременности до окончания 12-й недели беременности.

Прерывание беременности на любом сроке возможно по медицинским показаниям двух врачей, если продолжение беременности подвергает опасности здоровье женщины и здоровье будущего ребенка, если существует большая вероятность, что ребенок будет страдать от тяжелого заболевания, которое оценивается как неизлечимое во время постановки диагноза (ст. L2213-1).

Законодательством предусмотрена возможность консультирования перед окончательным решением матери о прерывании беременности и после проведения аборта (ст. L2212-4).

Если мы обратимся к законодательству России в данной области, то увидим, что оно относится к числу либеральных. Статья 56 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [4] устанавливает ряд критериев правомерности прерывания беременности: желание беременной женщины при условии информированного согласия и сроке беременности до 12 недель; социальное показание в виде совершенного в отношении беременной женщины преступления, предусмотренного ст. 131 УК РФ, в результате которого наступила беременность, при сроке беременности до 22 недель; медицинские показания на любом сроке беременности.

В качестве положительного изменения законодательного регулирования отметим закрепление в законе периода ожидания с момента обращения женщины в медицинскую организацию до проведения аборта (ст. 56), а также постепенный отказ от включения в ряд социальных показаний [3; 5] тех обстоятельств, которые коррелируются с социальной ролью государства.

Вместе с тем, вышеназванное социальное показание, на наш взгляд, следует закрепить на уровне закона, а не в подзаконном акте. Кроме того, было бы целесообразным закрепление в законе проведения обязательной консультации беременной женщины, которое позволило бы ей сделать сознательный и ответственный выбор перед дачей согласия на прерывание беременности. При этом консультация не должна проводиться врачом, который будет проводить аборт, и в той медицинской организации, в которой будет производиться аборт.

Рассмотрев подходы к правовому регулированию искусственного прерывания беременности в зарубежных странах и России, можно сказать, что корнем проблемы является законодательная неопределенность в признании правосубъектности человеческого эмбриона.

С одной стороны, государство не торопится экстраполировать конституционные нормы о правах человека на человеческий эмбрион. В таком ключе, к примеру, высказался Верховный Суд США в рассмотренном выше деле Roe v. Wade, также в п. 2 ст. 17 Конституции РФ прямо сказано, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения», что лишает нерожденную жизнь самой важной в правовом смысле защиты.

В то же время отраслевое законодательство, быстрее реагирующее на общественные изменения, закрепляет некоторые права человеческого эмбриона (например, право наследования [1] и др.). Очевидно, что наделение иными правами нерожденного человека лишается смысла при отсутствии конституционной охраны и защиты его права на жизнь.

Согласимся с исследователями, полагающими, что изменения в данной области необходимы в акте самого высокого уровня [2, с. 23; 6, с. 14]. Так, например, Е.В. Перевозчикова предлагает дополнить ст. 20 Конституции РФ следующей формулировкой: «Государство гарантирует охрану человеческой жизни с момента зачатия» [6, с. 14].

Вместе с тем, такая формулировка лишает женщину права на неприкосновенность частной жизни, в частности репродуктивных прав, и требует абсолютной охраны права на жизнь человеческого эмбриона. Плачевные последствия полного запрета права на аборт из истории нашей и других стран известны. С другой стороны, если при предложенной формулировке законодательство в сфере искусственного прерывания беременности останется прежним, такое дополнение в ст. 20 Конституции РФ будет лишь благим пожеланием.

На наш взгляд, для того, чтобы учесть право женщины на решение вопроса о материнстве по своему усмотрению и все-таки придать приоритетное значение праву на жизнь нерожденному человеку, можно изложить п. 1 ст. 20 Конституции РФ в следующей редакции: «Каждый имеет право на жизнь. Государство обеспечивает охрану и защиту права на жизнь каждого до и после рождения».

Таким образом, в правовом регулировании в области искусственного прерывания беременности рассмотренные страны занимают промежуточную позицию, которая направлена на поиск компромисса в охране и защите права на жизнь нерожденного человека и права женщины на неприкосновенность частной жизни, включая репродуктивные права. Такой компромисс находит выражение в выработанных правом критериях правомерности прерывания беременности, устанавливая которые государство в той или иной мере ограничивает названные права. При этом в зарубежных странах законодатель уделяет внимание участию государства и социума в судьбе беременной женщины, предусматривая в частности консультирование, задачей которого является убеждение женщины сохранить беременность, а значит и нерожденную жизнь.

Представляется, что более гуманистический подход, признающий право на жизнь нерожденного человека на конституционном уровне, способствовал бы решению многих этико-правовых проблем, в том числе возникающих в области медицины и научно-исследовательской деятельности.

прерывание беременность правомерность

Список литературы

1. Гражданский кодекс РФ. Часть третья // Собрание законодательства Российской Федерации (СЗ РФ). 2001. № 49. Ст. 4552.

2. Зайцева А.М. Начало жизни человека как граница конституционной правоспособности // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 10. С. 17-24.

3. О перечне социальных показаний для искусственного прерывания беременности: Постановление Правительства Российской Федерации от 11.08.2003 г. № 485 // Российская газета. 2003. 15 августа.

4. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федеральный закон от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ // Российская газета. 23.11.2011

5. Об утверждении перечня социальных показаний для искусственного прерывания беременности: Постановление Правительства Российской Федерации от 08.05.1996 г. № 567 // СЗ РФ. 1996. № 20. Ст. 2355.

6. Перевозчикова Е. В. Конституционное право на жизнь и репродуктивные права человека: автореф. дисс. … к.ю.н. Казань, 2006.

7. Уголовный кодекс ФРГ / пер. с нем. М.: ИКД «Зерцало-М», 2001. 208 с.

8. Abortion Act of 1967

9. Code de la santй publique

10. Roe v. Wade 410 U.S. 113 (1973)

11. Translation of the German Federal Constitutional Court Decision // The John Marshall Journal of Practice and Procedure. 1976. Vol. 9. № 3.

Размещено на Allbest.ru