Соотношение международно-правового понимания преступления геноцида и некоторых норм Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года

Размещено на http://www.allbest.ru/

Соотношение международно-правового понимания преступления геноцида и некоторых норм Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года

Сауриди Владимир Евгеньевич

Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации

В статье дается уголовно-правовая характеристика понятия «геноцид». Показано влияние международно-правовых норм на российское уголовное законодательство, обозначена проблема практической невозможности применения данного состава из-за трудности установления умысла на истребление определенной группы лиц. Даны конкретные формулировки предлагаемых к криминализации деяний, обосновано исключение ст. 357 из УК РФ, предложено денонсировать Конвенцию от 9 декабря 1948 года «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него».

Ключевые слова и фразы: геноцид; намерение истребить; гонимая общность; неприятие; уголовно-правовой критерий; квалифицирующий признак.

Correlation of genocide crime international-legal understanding and some norms of the Russian Federation Criminal Code of 1996. Sauridi Vladimir

The criminal-legal characteristic of the notion Їgenocide? is given in the article. International-legal norms influence on the Russian criminal legislation is shown; the problem of the practical impossibility of this component application due to the hardship of the intent ascertainment aimed at some persons group depopulation is emphasized. The concrete wordings of the deeds suggested for criminalization are given, Article 357 exclusion from the Criminal Code of the Russian Federation is substantiated, and it is suggested to terminate The Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide of 9 December 1948.

Key words and phrases: genocide; intention to depopulate; turned out community; unacceptance; criminal-legal criterion; qualificatory sign.

Термин «геноцид» возник в 30-40-е годы XX века и быстро получил широкое распространение не только в юридической и исторической сферах, но и общественно-политической области. Его использование в средствах массовой информации и публицистике привело к искажению уголовно-правового смысла этого термина, впервые официально употребленного в международных соглашениях, а именно в Конвенции от 9 декабря 1948 года «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» и предшествовавших ее принятию резолюциях Генеральной Ассамблеи Организации Объедин?нных Наций. В свою очередь, подобное некорректное использование привело к возникновению в общественном сознании устойчивой связи между понятием «геноцид» и убийствами групп людей, отличающихся по расовым, национальным, религиозным или каким-либо другим признакам от преследующих данную общность преступников.

Обращение к Толковому словарю русского языка под редакцией С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведова, где геноцидом названо «истребление отдельных групп населения, целых народов в мирное и военное время по расовым, национальным или религиозным мотивам» [1], позволяет заключить, что часто при употреблении обсуждаемого термина допускается формально логическая ошибка в виде подмены понятий и любые насильственные действия против социальной группы, объедин?нной по тому или иному признаку, именуются геноцидом. Однако уже определение из Толкового словаря обозначает главную специфику геноцида - это истребление, иными словами, умышленное действие (или комплекс умышленных действий), направленное на уничтожение некой гонимой общности, а не отдельных е? представителей или их групп. В отсутствие данного признака геноцид с позиции элементарной логики неотличим от массовых убийств людей, объедин?нных по вс? той же принадлежности к определ?нным национальностям, расам или религиозным группам, что становится ясно даже при самом поверхностном рассмотрении.

Юридическое определение геноцида содержится в статье II Конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него»: «…под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

а) убийство членов такой группы;

b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;

с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;

d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;

e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую» [2]. геноцид уголовный российский

Наиболее важным аспектом рассматриваемого деяния является намерение осуществить обозначенные в определении действия, то есть лицо осозна?т их характер и желает их совершения, а следовательно, субъективная сторона преступления геноцида отмечена прямым умыслом. В свою очередь, употребл?нное в понятии слово «намерение» применено к целой категории - уничтожению гонимой группы как таковой, включающей перечисленные попунктно действия. То есть формулировки из определения позволяют юридически разграничить геноцид и другие действия против неугодных общностей. Иначе говоря, разовое убийство нескольких тысяч человек, принадлежащих, к примеру, к некой религиозной группе (но не всех), при отсутствии у преступников умысла на истребление этой общности, должно считаться не актом геноцида, а убийством двух и более лиц на почве религиозной неприязни.

Однако рассматриваемое в качестве примера разовое убийство нескольких тысяч человек, объедин?нных по принадлежности к определ?нной религии, может являться геноцидом, если в указанную группу объединены для цели уничтожения все находившиеся на территории, подконтрольной инициаторам и организаторам планировавшегося истребления, подвластные им последователи гонимой религии. Сразу отметим, что под принадлежностью к религии стоит понимать и приверженность к локальным культам, насчитывающим всего несколько тысяч, а то и сотен последователей.

Привед?нная трактовка следует из толкования конвенциального определения, а попутно объясняет кажущуюся противоречивой формулировку о геноциде как действиях, совершаемых с намерением уничтожить определ?нную группу как таковую полностью или частично. Последнее, то есть частичное уничтожение определенной группы как таковой или же намерение предпринять подобное, - это истребление всех подконтрольных инициаторам геноцида членов гонимой общности, независимо от наличия или отсутствия у первых желания на уничтожение абсолютно всех, в том числе и неподвластных организаторам геноцида, представителей определ?нной группы.

Другим вариантом частичного уничтожения определ?нной группы как таковой, на наш взгляд, можно считать истребление всех взрослых е? членов, являющихся носителями культуры и менталитета этой общности, при сохранении жизни малолетним детям, которые обречены на существование в иной культурной среде, нежели та, к которой они принадлежали по рождению.

К частичному уничтожению определ?нной группы как таковой относится и истребление всех находящихся в репродуктивном возрасте представителей одного из полов гонимой общности, что исключает ее дальнейшее размножение в рамках самой себя, а следовательно, означает неизбежность серь?зной ассимиляции либо вымирание.

На практике действия из конвенциального определения геноцида с трудом отличимы от иных нарушений гуманитарного права. Наиболее отчетливо это становится видно при изучении событий в Руанде в 1994 году, названных в официальных международных документах геноцидом. Историческая вражда двух крупных этносов - хуту и тутси - вкупе с предоставлением в июле 1962 года независимости Руанде со стороны Бельгии привели к началу острой борьбы за власть, сопряженной с этническими чистками. По словам бывшего прокурора Международного трибунала по Руанде Карлы дель Понте, «в 1963 году армия повстанцев тутси вернулась в Руанду и попыталась свергнуть власть хуту. Те события можно считать предвестниками геноцида 1994 года. Тогда хуту убили более 10 тысяч тутси, а 300 тысяч были вынуждены бежать в Бурунди, Уганду и другие соседние страны» [3, с. 115]. Однако последующие 30 лет показали, что не только хуту выступали в роли преступников, а тутси их жертв: «В Руанду просачивались слухи о том, как тутси убивают хуту в соседней стране Бурунди» [Там же].

Принципиальное значение имеет факт, что события непосредственно относящиеся к периоду осуществления так называемого геноцида в Руанде, то есть к началу апреля - середине июля 1994 года, далеко не исчерпываются нормами Конвенции 1948 года. Нужно подчеркнуть, что подчинявшиеся правительству хуту «офицеры и руководители районов и городов вдали от Кигали стали отдавать солдатам и членам милиции приказы об убийстве местных тутси и умеренных лидеров хуту» [Там же, с. 119], то есть вывели проводившееся истребление за рамки принадлежности к определ?нному этносу. Сложно характеризовать это сугубо как эксцесс исполнителя, поскольку после падения обвиняемого в организации геноцида правительства хуту «из страны бежали тысячи хуту, в том числе и те, кто принимал участие в убийствах, по разным оценкам - от 500 до 800 тысяч тутси и умеренных хуту» [Там же, с. 120].

Квалифицировать массовые убийства людей той же национальности, что и организаторы геноцида (от лидеров «умеренных хуту» до тех, кто просто не желал участвовать в убийствах тутси), как геноцид не позволяет определение этого деяния из Конвенции, поскольку, несмотря на возможное существование умысла на уничтожение наряду с тутси и умеренных хуту, резонно предположить, что главной причиной их истребления было неугодное поведение, а не этническая составляющая. Однако данное возражение само по себе не исключает существования у членов правительства хуту умысла на уничтожение этноса тутси.

Примечательны и данные исследователей-африканистов, согласно утверждениям которых к 1994 году на территории Руанды проживала большая группа лиц смешанного происхождения, хотя документально их принадлежность к тутси или хуту определялась по национальности отца.

Подытоживая сказанное, следует заметить, что существование умысла на совершение в Руанде геноцида, то есть деяния, описанного в Конвенции 1948 года, находится под вопросом, и за провозглашенным для масс намерением уничтожить определ?нный этнос (тутси), вероятно, скрывался умысел на истребление неугодных вне зависимости от их национальности.

В целом сформулированное в Конвенции понятие геноцида, подразумевающее уничтожение определ?нной группы как таковой, делает этот состав преступления нежизнеспособным, поскольку выявить наличие прямого умысла на истребление гонимой общности и, таким образом, субъективной стороны как неотъемлемого элемента состава преступления в ходе этнических чисток и иных нарушений международного гуманитарного права крайне сложно.

Впрочем, и возможное исключение слов «как таковую» из понятия геноцида не делает рациональным определение уничтожения некой группы по специальному признаку (национальному, расовому, религиозному) как отдельного состава преступления. Действующей редакцией статьи 105 УК РФ в число квалифицирующих признаков преступления «Убийство» включено совершение данного действия в отношении «двух или более лиц» [4] (пункт «а» части 2) и «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» [Там же] (пункт «л» части 2).

В подобном случае, то есть при исключении формулировки «как таковую» из определения геноцида и проистекающего из этого изменения субъективной стороны преступления с прямого умысла на уничтожение и/или препятствование дальнейшему размножению всех либо же находящихся во власти организаторов геноцида представителей гонимой группы на убийство двух и более лиц по мотивам неприятия, перечисленным в пункте «л» части 2 статьи 105 УК РФ, единственным отличием деяния «геноцид» от квалифицированного состава «убийство» становится количество жертв, при первом достаточно многочисленное. Но данный критерий не может считаться уголовно-правовым с точки зрения существующего российского законодательства, где признаком, разделяющим обычное убийство и деяние из пункта «а» части 2 статьи 105 УК РФ, выступает наличие двух и более жертв.

Особой ремарки достойно предпочтительное употребление слова «неприятие», по мотивам которого может быть совершено убийство двух и более лиц, вместо выражений «ненависть» и «вражда» из действующих формулировок УК РФ. Последние представляются нам не вполне применимыми к массовым убийствам в случае, если они инициированы государственными деятелями. Прагматизм и расч?тливость, свойственные умным политикам, фактически исключают влияние столь сильных чувств, как ненависть и вражда, на принятие решения об уничтожении определ?нных групп. Однако прямой умысел на причинение смерти двум и более лицам, объедин?нным по национальному, расовому, религиозному либо иному подобному признаку (к примеру, знатности происхождения), явственно свидетельствует о неприятии этих лиц, по крайней мере из-за создаваемых самим фактом существования последних препятствий достижению целей, намеченных политиками-инициаторами массовых убийств.

Возвращаясь к исключению из определения геноцида формулировок, означающих, что умысел данного деяния означает намерение уничтожить определ?нную группу как таковую, и неизбежному последствию в виде юридического слияния этого деяния с квалифицированным составом «убийство», то есть умышленным причинением смерти двум и более лицам по причине национальной, расовой, религиозной или иной неприязни, необходимо пояснить, что возражения, аналогичные уже привед?нным против выделения массовых убийств лиц, объедин?нных по специальному признаку, в отдельный состав преступления, можно выдвинуть и в отношении действий, изложенных в пунктах Їb?, Їd? и Їe? статьи II Конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него».

Действия, прописанные в пунктах Їb? - «причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы» [1] - и Їd? - «меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы» [Там же] - статьи II Конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него», вне умысла на истребление некой общности поглощаются квалифицированным составом преступления из статьи 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», где особо выделяется совершение данного деяния «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» [4] (пункт «е» части 2 статьи 111) и «в отношении двух или более лиц» [Там же] (пункт «б» части 3 статьи 111).

В меньшей степени схожи действие из пункта «е» - «насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую» [2] статьи II Международного соглашения 1948 года и преступление, предусмотренное статьей 154 УК РФ «Незаконное усыновление (удочерение)». Представляется рациональным изменить эту норму российского права, введя в не? отдельную часть с квалифицирующими признаками и, напротив, убрав странную формулировку «соверш?нные неоднократно», поскольку, на наш взгляд, незаконное усыновление (удочерение) должно считаться преступлением и при однократной передаче реб?нка под опеку или на воспитание в при?мную семью с нарушением установленного порядка. Иными словами, статью 154 УК РФ (за исключением части, посвященной санкциям, которую мы оставляем за рамками настоящего исследования) следует изложить в привед?нной ниже редакции:

«Незаконное усыновление (удочерение)

1. Незаконные действия по усыновлению (удочерению) несовершеннолетних, передаче их под опеку (попечительство), на воспитание в приемные семьи, совершенные из корыстных побуждений или без таковых, - наказываются [конкретная мера].

2. Те же действия, совершенные:

а) в отношении двух и более несовершеннолетних;

б) несовершеннолетних, объедин?нных происхождением из определ?нной национальной, расовой, религиозной или культурной общности, с целью их последующей ассимиляции, - наказываются [конкретная мера]».

Вместе с тем следует заметить, что российский УК не содержит состава преступления, аналогичного либо же имеющего серь?зное сходство с действиями, описанными в пункте Їс? - «предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее» [Там же] из статьи II Конвенции 1948 года. История знает примеры помещения многочисленных групп населения, объедин?нных по национальному, политическому или культурному признаку, в концентрационные лагеря, что приводило к высокой смертности среди членов этой общности вкупе со снижением рождаемости. Однако нельзя забывать, что, поскольку такие действия чаще всего имели место в ходе вооруженных конфликтов (в том числе гражданских войн), допустима их квалификация как военных преступлений, конкретно - использование запрещ?нных средств и методов ведения войны.

Произвед?нный выше подробный разбор деяния «геноцид» позволяет прийти к заключению, что совершение подобного преступления с уч?том конвенциального определения представляется невозможным в принципе и позволяет выдвинуть предложение об исключении из российского УК статьи 357 «Геноцид» при одновременной замене квалифицирующих признаков «ненависть и вражда» на категорию «неприязнь» и внесении описанных выше изменений в составы, предусмотренные статьями 105 «Убийство», 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», 154 «Незаконное усыновление (удочерение)» УК РФ, а также отдельной криминализации деяния «Создание для общности, объедин?нной по национальному, расовому, религиозному, политическому или культурному признаку, жизненных условий, направленных на повышение смертности и/или снижение рождаемости среди е? представителей». Также требуется денонсировать Конвенцию 1948 года, что допускается на основании статьи XIV данного соглашения, во избежание возникновения противоречий между положениями национального закона и международного акта.

Список литературы

1. Геноцид [Электронный ресурс] // Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. URL: http://www.ozhegov.org/ words/5522.shtml (дата обращения: 14.10.2013).

2. О предупреждении преступления геноцида и наказании за него [Электронный ресурс]: Конвенция от 9 декабря 1948 года. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/genocide.shtml (дата обращения: 14.10.2013).

3. Понте К. дель, Судетич Ч. Охота: я и военные преступники. М.: Эксмо, 2008.

4. Уголовный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ. URL: http://www.uk-rf.com/ (дата обращения: 14.10.2013).

Размещено на Allbest.ru