Размещено на http: //www. allbest. ru/

Волгоградский государственный университет

Монархическое право в конституционном законодательстве и политической истории Австрии (1860-1918 гг.)

Олег Евгеньевич Прудников

Кафедра теории государства и права

o.prudnikow@mail.ru

Аннотация

Прудников Олег Евгеньевич

МОНАРХИЧЕСКОЕ ПРАВО В КОНСТИТУЦИОННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ АВСТРИИ (1860-1918 ГГ.)

Статья посвящена решению вопросов о месте и роли монархического права в конституционном законодательстве Австрии шестидесятых годов XIX века. В работе определяется форма проявления нового политического режима императорской монархии Габсбургов на стадии перехода от авторитаризма к демократии в течение 1860-1918 гг. Изучение исторического своеобразия данной формы режима позволяет рассматривать возможность дальнейшего развития теории вопроса о типологии конституционных монархий. монархия габсбург право конституционный

Ключевые слова и фразы: австрийское монархическое право; стадия первоначального ограничения монархии; суверенитет монархии в условиях конституционного государства; постабсолютистская автократия; постабсолютистский тип конституционной монархии.

Annotation

MONARCHIC RIGHT IN CONSTITUTIONAL LEGISLATION AND POLITICAL HISTORY OF AUSTRIA (1860-1918)

Oleg Evgen'evich Prudnikov

Department of State and Law Theory

Volgograd State University

o.prudnikow@mail.ru

The article is devoted to the solution of the questions about the place and role of monarchic right in the constitutional legislation of Austria of the 60s of the XIXth century. The author determines the form of the manifestation of the new political regime of the House of Habsburg's imperial monarchy at the stage of the transition from authoritarianism to democracy during 1860-1918. Studying the historical originality of this regime form allows considering the possibility of the further development of the theory of the question about the typology of constitutional monarchies.

Key words and phrases: Austrian monarchic right; stage of initial restriction of monarchy; sovereignty of monarchy under the conditions of constitutional state; post-absolutist autocracy; post-absolutist type of constitutional monarchy.

«Омоложение» и преображение Австрийского государства Габсбургов в виде конституционной монархии потребовали от правящей элиты активного, позитивного в целом участия и многолетних усилий. Меткое выражение правоведа, вошедшее в придворное издание 1909 г., характеризовало империю как творение «династии и государевой власти» [11, S. 357]. Действительно, по окончании конституционных реформ 1860-1867 гг. политическое устройство «представленных в рейхсрате королевств и земель» по-прежнему обеспечивало широчайший простор для самодержавных решений. По замечанию современного немецкого историка права Х. Х. Брандта, даже австро-венгерский компромисс 1867 г. «сохранил за императором существенные прерогативы абсолютного монарха» [1, c. 460]. Суть данного положения (при несомненном признании фактов эволюции формы правления и краха абсолютизма) раскрывается в полной мере лишь тогда, когда мы начинаем оценивать значение монархического права Австрии в эпоху последних кайзеров.

Определение места и роли этого права в конституционном законодательстве, а также дальнейшее изучение стадии перехода Австрийской императорской монархии к новому, демократическому, типу режима остаются актуальными задачами для современных исследователей истории конституционных монархий.

Исходным нормативным документом австрийского монархического права можно считать источник, составленный Рудольфом-Основателем в пользу своих сыновей, Альбрехта и Рудольфа, как наследных князей недавно приобретённой германской королевской короны. Так, 27 декабря 1282 г. в Аугсбурге была провозглашена грамота, которая в течение шести столетий оставалась правовой базой самодержавия династии Габсбургов и Лотарингов. В Аугсбургской грамоте говорилось, что княжеские герцогства Австрию, Штирию и Крайну со статусом имперской марки, «со всем почётом, правами, свободами и принадлежностью, как ею владели из славных воспоминаний герцоги Леопольд и Фридрих Австрийские (Бабенберги - О. П.) и как со всем, что в упомянутых странах король Оттокар Чешский приобрёл», «передал я нашим августейшим сыновьям… в ленное владение, и сами они приняты в ряды имперских князей, им присвоены княжеские права, и от них мы приняли в упомянутых княжествах клятву преданности и присяги на верность» [11, S. 18]. Регулирование порядка наследования по принципу примогенитуры и неделимость наследственных земель были утверждены в завещании кайзера Фердинанда II от 10 мая 1621 г., что получило последующее оформление в Прагматической Санкции Карла VI, последнего Габсбурга по прямой родовой линии. Принятие наследственного императорского сана посредством свидетельства от 11 августа 1804 г. распространилось на всю неделимую недвижимость владетельного дома Австрии. Декретом от 21 августа 1806 г. кайзер объявлялся главным сувереном, высшим феодалом и обладателем высочайшей власти в государстве, которая не могла зависеть от какой-либо другой. Поэтапное введение имперской конституции с октября 1860 г. помогло монархии найти выход из политического лабиринта, вмещавшего угрожающие ей варианты разделения суверенитета с представителями народов или же положения, когда становится неизбежным pura donatio - совершенное отчуждение законодательных прав в пользу гражданского общества. Весь последующий период габсбургского императорства примечателен тем, что сущность австрийской конституционности «ни в одном пункте не затрагивает реального содержания монархического права» [Ibidem, S. 357].

Теоретико-доктринальное обоснование публичных прав венского кайзера резко отличало пореформенное правление Франца Иосифа I от общего конституционного строя европейских стран, опиравшегося на понятие народного суверенитета или парламентского дуализма. Государственное право Императорской Австрии (Kaisertum Цsterreich), в отличие от конституционного права парламентарной Королевской Венгрии, вплоть до революции 1918 г. трактовало прерогативы главы государства со строгим соблюдением монархического принципа. Официальное мнение гласило: «Нельзя ни в политическое, ни в правовое понятие конституционной монархии вводить более старую, но юридически несостоятельную точку зрения, что гарантией конституции стало разделение правительственной власти между государем и народом. <…>. Законодательная, судебная и исполнительная власть есть различные способы выражения одной и той же единой, неделимой и исключительной государственной власти», - утверждалось в «Австрийском гражданском вестнике», - «…поэтому конституционная власть не основывается только на парламентской системе» [Ibidem, S. 358-359]. Достижением модернизации 1860-х годов в данном вопросе являлась лишь формула, по которой император «властвует как регент Австрии, но не над государством, а в государстве… Это монархическое право при современном юридическо-правовом рассмотрении есть право профессиональное. Согласно ему кайзеру Австрии вменяется в обязанность его руководящая профессия не по его воле, а ради государства» [Ibidem, S. 356]. Подобным образом укреплялся «общественный» и уже не частноправовой характер государственной власти. В течение 1860-1918 гг. австрийское монархическое право выражалось в применении высочайших прерогатив, разделявшихся в своей основе на: 1) права главы государства (Regentenrechte), которые касались верховного командования, производства в чины и служебных назначений, полного объёма прав исполнительной власти, реализации монетного права, высшего контроля за исполнением правосудия с общими правами аболиции, амнистии и помилования, права объявления войны и заключения мира; 2) права почести (Ehrenrechte), которые относились к личности кайзера и его придворным чинам, высшему военному достоинству монарха, специальному церковному почитанию императора (die Furbitte im Kirchen), праву владения и распоряжения орденами, титулами, прочими достоинствами и наградами; 3) высочайшие права в узком смысле

(Hoheistrechte im engeren Sinne), которые объявлялись оставленными за монархом по отношению к подданным и палатам народного представительства и охранялись Государственными Основными законами от 21 декабря 1867 г. [Ibidem, S. 74].

Проявление монархического права в конституционном законодательстве базировалось на положениях

«Октябрьского диплома». Этот октроированный акт от 20 октября 1860 г., обнародованный 25 октября 1860 г., имел форму Диплома № 226 «Об упорядочении внутренних государственно-правовых отношений монархии» и состоял из четырёх пунктов. Их содержание сводилось к правовому обязательству верховной власти издавать распоряжения, имеющие формальное определение закона (Gesetz), только при участии соответствующего ландтага (в земельном законодательстве) и законно собранного рейхсрата (в имперском законодательстве), а также к праву монархии определять количество членов каждого ландтага (п. I); к определению компетенции рейхсрата (п. II); к полномочиям ландтагов (п. III); к обязанности будущих обладателей австрийского императорского трона обеспечивать действие диплома (п. IV). Краткая преамбула документа о правах нового гражданского состояния завершалась формулировкой двух главных принципов

законодательного порядка. Первым определялись незыблемость оснований Прагматической Санкции Карла VI и сила монархического суверенитета (Kraft Unserer Machtvollkommenheit); вторым - законодательные права подданных на основе «целесообразного участия». Кроме того, важнейшее положение п. III сохранило применение права общей трактовки всех дел законодательства за монархом, включая и те, что решались с привлечением народных представителей: «…мы оставляем за собой право трактовать также и вопросы законодательства с конституционным участием рейхсрата… Общая трактовка имеет место и тогда, когда эти не оставленные в компетенции рейхсрата дела законодательства желательны и предлагаются соответствующим ландтагом» [8, S. 337]. «Февральский патент», а точнее Диплом № 20 от 26 февраля 1861 г., в рамках которого 28 февраля 1861 г. была опубликована Февральская конституция как дополнение к Диплому № 226 от 20 октября 1860 г., соответствовал государственно-правовым принципам последнего. Посредством его законов об имперском и земельном представительстве регулировалось право предварительной санкции кайзера, исходившее из права общей трактовки всех законодательных дел. Оно позволяло монархии определять не только тематику депутатских обсуждений, но и сам текст любого законопроекта в государстве. На общеимперском уровне действие этого права обеспечивал § 12 из Приложения I к Диплому № 20 (Основной закон об имперском представительстве): «Законопроекты поступают в рейхсрат как правительственные предложения» [9, S. 74]. На уровне коронных земель - параграфы, соответствующие § 17 из Земельного устава для эрцгерцогства Нижняя Австрия в Приложении II к Диплому № 20 (конституционные законы о земельном представительстве): «Законопроекты по земельным делам поступают в ландтаг как правительственные предложения» [10, S. 77]. Палаты не были лишены возможности заявлять о необходимости разработки желательного для них закона, что подтверждали те же параграфы конституции, однако путём приведённых редакций данное право законодательной инициативы депутатов резко ограничивалось. Особенно сильно власть государя проявлялась в ландтагах, где председатели никогда не избирались. Будучи назначаемы высочайшими повелениями, они «замещали» кайзера в своём законодательном собрании (§ 4), определяли от его имени порядок заседаний (§ 36) и налагали запрет на возбуждение несанкционированных вопросов (§ 35); протоколы всех слушаний и законодательных решений подавались через представителей высшей исполнительной власти - штатгальтера или ландеспрезидента - непосредственно императору (§ 40), а сама работа сессий земельных собраний зависела от самодержавных указов (§ 10) [Ibidem, S. 75-80]. Конституционная формула и после введения Декабрьской конституции не отрицала, что «законодательной властью распоряжается император», хотя и с согласия представительных органов [4, c. 29]. Говоря о значении «согласия», знаток вопроса английский исследователь А. Л. Лоуэлль подчёркивал, как кайзер, даже при постоянной борьбе многих партий в Имперском Совете, «благодаря принадлежащему ему праву распускать различные законодательные учреждения, его влиянию на крупных землевладельцев и громадной силе бюрократии… может составить рейхсрат с большинством, благоприятным почти всякому кабинету, какой ему вздумалось бы назначить (выделено мной - О. П.)» [5, c. 316]. Политическую возможность, связанную с автократическим правом распоряжения составом правительства, окончательно обеспечила к применению редакция ст. 3 Государственного Основного закона № 145 от 21 декабря 1867 г. «Об исполнении правительственной и административной власти»: «Кайзер назначает и увольняет министров и может предлагать соответствующему министру любых служащих во всех ветвях государственной службы» [13, S. 400]. Здесь нужно отметить, что закон чётко определял, с одной стороны, понятие высшей правительственной власти (прерогативы) императора (Regierungsgewalt), в рамки каковой и входило показанное право (статьи 1-10), а с другой - выделял понятие административной (представительной, исполнительной) власти (Vollzugsgewalt), к границам которой относилось содержание других статей (статьи 11-13) [Ibidem, S. 401]. Последний из декабрьских конституционных законов (№ 146) касался общих дел всех земель Австрийской монархии с землями Венгерской короны. Не считая известного § 5 этого закона, дававшего неограниченные возможности проявления верховной самодержавной власти в военной сфере двуединой империи, следует перечислить § 3, 11, 14, 15, 27 и 36. Их содержание позволяло гарантировать применение таких автократических прав императора в ведении общих и принципиальных союзных дел с Венгерской королевской монархией, как автоматическая пролонгация межпарламентского соглашения на срок до одного года вместе с установлением пропорции расходов по решению общих вопросов (§ 3), созыв и роспуск парламентских делегаций Монархии (§ 11, 27), право предварительной санкции на обсуждение дел в делегациях (§ 14, 36) и санкция на принятие австро-венгерских параллельных законов (§ 15) [7, S. 402-406]. Издание законов, необходимых для исполнения конституции в делах о земельном, имперском представительстве, а также об изменении государственного устройства и по управлению общими территориями, согласно § 11, п. «m» Закона № 141 от 21 декабря 1867 г. «Об изменении Основного закона об имперском представительстве», находилось в исключительной компетенции кайзера [6, S. 391-392]. Все не относившиеся к полномочиям рейхсрата веления государственной власти не имели формального определения закона и публиковались в форме патентов, дипломов, распоряжений, указов, предписаний (Patent, Diplom, Verfьgung, Erlass, Verordnung), оставаясь октроированными правовыми актами в пределах конституционных норм Императорской Австрии. Наконец, кайзеровский институт чрезвычайного законодательства имел свои особенности: определённо прописанных условий, ограничивавших применение чрезвычайно-указного права, никогда не существовало. Если, например, в начале XX в. Черногорскую монархию конституция (§ 75) обязывала принимать чрезвычайные меры исключительно «в промежутке» сессий парламента, Турецкую (§ 36) - когда «обстоятельства не позволяют собрать парламента», а Болгарскую (§ 47) - «при невозможности созыва Народного собрания» [3, c. 282], то австрийское правило, ставшее знаменитым § 14 конституционного Закона № 141 от 21 декабря 1867 г., не знало никакого ясного понятия об условиях прекращения занятий рейхсрата, кроме исполнения самодержавного повеления об открытии или закрытии его сессий.

Практическая реализация принципов неотменяемого Октябрьского диплома отразилась на всём периоде австрийской истории 1860-1918 гг. За эти годы императорская монархия не допустила проявления либерально-демократической формы режима и, как следствие, преодоления рубежей стадии первоначального ограничения своих полномочий. Сохранение полноты суверенитета монархии в условиях конституционного государства дало возможность ближайшему окружению Франца Иосифа I лавировать «над парламентом», решая проблему ответственности министерских кабинетов далеко не в пользу прав народных представителей. Произвольно определялась судьба и национальных ассамблей в политических автономиях, учреждённых на основании п. II февральского Диплома № 20 для Венгрии, Хорвато-Славонии и Трансильвании. Если, например, хорватский собор законно отработал до самого момента заключения австро-венгерского Соглашения (1861-67 гг.), то непокорный мадьярский рейхстаг действовал менее полугода (февраль-август 1861 г.), затем был созван в качестве «согласительного» ландтага (1865-67 гг.), а трансильванский сейм реально собирался лишь в 1863-65 гг.

К концу XIX в. методы внутреннего управления и законодательства ярко подтвердили логику политического устройства Австрийской императорской монархии. Начиная с 1897-98 гг. продление союзных соглашений с Венгрией, как и законодательное нормотворчество в целом, на протяжении ряда лет осуществлялось без участия рейхсрата, посредством высочайших предписаний, чрезвычайных указов, патентов, распоряжений. За период с января 1899 по июнь 1901 г. при министерствах М. Клари, Г. Виттека и после назначения президент-министром Э. Кёрбера появилось всего десять законов при «согласии» Имперского совета: от 4 января 1899 г. - о речных работах на Дунае в Нижней Австрии; от 17 ноября 1899 г. - о предоставлении государственных кредитов для немецких областей, пострадавших при разливе Дуная в сентябре того же года в коронных землях Верхней и Нижней Австрии, Зальцбурге, Штирии, Тироле и Богемии; от 26 декабря 1899 г. - о категориях государственной службы; от 27 декабря 1899 г. - о запрете на печатные издания, не подтверждённые ценовым штемпелем, оплаченным до конца сентября 1900 г.; от 27 декабря 1899 г. - о продлении срока действия Закона от 26 декабря 1893 г. - об облегчении конвертации денежных долгов до 1 января 1900 г.; от 1 марта 1900 г. - о книгопечатной программе в Форарльберге; от 28 марта 1900 г. - по ценовой политике и налогам в области г. Триест; от 9 апреля 1900 г. - по финансовым задолженностям г. Кракау; от 14 марта 1901 г. - о наборе призывного военного контингента в австрийских землях [12]. На этом «die parlamentarische Gesammtakte» как совместная работа монарха и депутатов в указанное время была исчерпана. Далее, в 1903-04 гг., при работе того же министерства Кёрбера законодательный процесс обеспечивался правительством без привлечения рейхсрата. Только в январе 1905 г., с началом деятельности кабинета П. Гауча, парламент возобновил нормальные заседания, сессии которых длились до марта 1914 г. Потом, вследствие роспуска рейхсрата, более трёх лет западная часть двуединой Монархии вновь испытывала на общегосударственном уровне силу применения § 11 и 14 конституционного Закона № 141 от 21 декабря 1867 г. Так, на грани веков и на протяжении многих лет в Цислейтании применялись нормы права, которые выражали проявление не административной, но высшей правительственной власти кайзера. Их постоянное, методичное применение и издание имперских законодательных актов вне рамок формального определения закона вместе со всеми событиями политической истории Австрии 1860-1918 гг. стали результатом проявления формы нового режима - постабсолютистской автократии. Полностью разделяя мнение А. Лоуэлля о том, что развитие страны зависело от решений императора и новой коронации [5, с. 324], австрийское монархическое право следует назвать главной основой конституционного законодательства. Применение данного права на исторической стадии первоначального ограничения монархии подтверждает факт успешной временной реакции руководящих сил на «слишком быстрый, радикальный (революционный) переход от авторитарного режима к демократии», попытки «выхода из порождённого модернизацией социально-политического кризиса в интересах традиционного правящего класса», как точно отметил А. Н. Медушевский [Цит. по: 2, с. 8].

В итоге исследования темы нам представляется возможным дальнейшее развитие теории вопроса о типологии конституционных монархий, которая не должна оставаться в рамках определения дуализма или парламентаризма. Главным критерием здесь остаётся обладание правом на государственный суверенитет, и, поскольку мы рассмотрели, каким образом Австрийская императорская монархия стала создателем редкого, однако имеющего собственное историческое место политико-правового прецедента, оставив это неделимое право за собой в результате введения реальной конституции, наиболее предпочтительной видится схема, способная служить началу полезной дискуссии. Согласно предлагаемой схеме типами конституционной монархии как разновидности формы правления можно считать следующие.

1. Постабсолютистский тип ограниченной (конституционной) монархии при отсутствии суверенных прав у подданных.

2. Дуалистический тип ограниченной (конституционной) монархии при наличии части (разделённых с главой государства) суверенных прав у подданных.

3. Парламентарный тип ограниченной (конституционной) монархии при наличии полноты суверенных прав у подданных.

Список литературы

1. Брандт Х. Х. Франц Иосиф I Австрийский // Шиндлинг А., Циглер В. Кайзеры / пер. с нем. Е. С. Самойловича. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. 640 с.

2. Виноградов В. В. Исследование понятия «конституционализм» и его типологии неюридическими науками // Вестник Волгоградского государственного университета. 2009. № 11. С. 4-10.

3. Захаров Н. А. Система русской государственной власти. М.: Изд-во журнала «Москва», 2002. 390 с.

4. Звездич П. Австрия // Государственный строй и политические партии в Западной Европе и Североамериканских Соединённых Штатах / под ред. Е. Смирнова. СПб.: Издание Н. Глаголева, 1904. 322 с.

5. Лоуэлль А. Л. Правительства и политические партии в государствах Западной Европы (Франция, Италия, Германия, Австро-Венгрия, Швейцария) / пер. с англ. О. Полторацкой; под ред. Ф. Смирнова. М.: Издание С. Скирмунта, 1905. 644 с.

6. Gesetz vom 21. December 1867 // Reichs-Gesetz-Blatt fьr das Kaiserthum Oesterreich. Wien: Aus der k.k. Hof- und Staatsdruckerei, Jahrgange 1860-1901 (R.G.B.). Jahrgang 1867. LXI Stьck. 141. S. 389-394.

7. Ibidem. 146. S. 401-406.

8. Kaiserliches Diplom vom 20. October 1860 // Ibidem. Jahrgang 1860. LIV Stьck. 226. S. 336-338.

9. Kaiserliches Diplom vom 26. Februar 1861 // Ibidem. Jahrgang 1861. IX Stьck. 20. S. 69-71.

10. Landes-Ordnung und Landtags-Wahlordnung fьr das Erzherzogtum Oesterreich unter der Enns // Ibidem. Beilage II zu Nr. 20 a. S. 75-90.

11. Oesterreichische Bьrgerkunde. Wien, 1909.

12. R.G.B. Jahrgange 1899-1901. Inhalte.

13. Staatsgrundgesetz ьber die Ausьbung der Regierungs- und der Vollzugsgewalt vom 21. December 1867 // R.G.B. Jahrgang 1867. LXI Stьck. 145. S. 400-401.

Размещено на Allbest.ru