Применение канонического законодательства в практике бракосочетаний и бракоразводных процессов на территории западных земель, присоединенных к Российской империи в конце XVIII века

44 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru/

ISSN 1997-292X № 7 (13) 2011, часть 3 43

ПРИМЕНЕНИЕ КАНОНИЧЕСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В ПРАКТИКЕ БРАКОСОЧЕТАНИЙ И БРАКОРАЗВОДНЫХ ПРОЦЕССОВ НА ТЕРРИТОРИИ ЗАПАДНЫХ ЗЕМЕЛЬ, ПРИСОЕДИНЕННЫХ К РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ XVIII ВЕКА Галанов М. М., 2011

Михаил Маркович Галанов, к.и.н.,

доцент Кафедра истории и политологии

Санкт-Петербургский государственный

инженерно-экономический университет galanovmm@rambler.ru

Статья посвящена исследованию практики бракосочетаний и бракоразводных процессов на территории западных земель, присоединенных к России в конце XVIII века. Автор приходит к выводу о слабости как государственного законодательства, так и церковного канонического права в этой сфере, а также о многочисленных его нарушениях.

Ключевые слова и фразы: Римско-католический департамент; бракоразводные процессы; каноническое право; Полвский трактат; «неважность брака»; дефенсор; суд; консистория.

бракосочетание россия право церковный

CANONICAL LEGISLATION APPLICATION IN MARRIAGE AND DIVORCE PRACTICE WITHIN WESTERN LANDS ANNEXED TO THE RUSSIAN EMPIRE AT THE END OF THE XVIII^TH CENTURY

Mikhail Markovich Galanov, Ph. D. in History, Associate Professor

Department of History and Political Science

St. Petersburg State University of Engineering and Economics galanovmm@rambler.ru

The author studies marriage and divorce practice within the western lands annexed to Russia at the end of the XVIII^th century and concludes the weakness of both state legislation and church canonical legislation in this sphere as well as its numerous violations.

Key words and phrases: Roman Catholic department; divorce proceedings; canonical legislation; Polvsk treatise; “unimportance of marriage”; defensor; court; consistory.

Одной из сфер жизнедеятельности Римско-католического департамента на территории Российской империи, которая приобрела актуальность в конце XVIII века в связи с присоединением к России большого массива земель бывшей Речи Посполитой, была практика бракосочетаний и бракоразводных процессов между католиками, православными, лютеранами и униатами и применение канонического законодательства в этой сфере. Эта проблема волновала «митрополита всех римско-католических церквей в России», архиепископа Могилевского С. Сестренцевича, регулярно была в повестке дня заседаний департамента. На примере нескольких случаев из практики попробуем выявить определенные тенденции в реализации этих проблем.

26 марта 1797 г. указом Его Императорского Величества «прилагаемое при оном прошение Графа Сераковского, Епископа Летичевского, о разсмотрении представляемого им объяснения распоряжений, по мнению его необходимых для благоденствия вверенной ему паствы, высочайше указать соизволил: препроводить на рассмотрение Правительствующего Сената» [9, д. 26, л. 1].

20 мая Сенат рассмотрел это прошение. Одной из тем, в нем поднятых, было нарушение, по мнению Сераковского, «греко-восточными» церковниками Полвского трактата 1768 г. между Россией и Речью Посполитой, согласно которому вступающих в брак представителей разных христианских конфессий венчает священник невестиной веры, а при рождении детей сын принимает веру отца, а дочь - матери. Решили передать вопрос в Римско-католический департамент [Там же, л. 1 об. - 2 об.].

23 мая департамент констатировал, что в трактате 1768 г. разрешается в исключительных случаях ксендзам венчать браки православных невест. Проблему департамент увидел в том, что не только православные священники не выполняют своих обязанностей, но и ксендзы должны забыть свои «суровость, вымогательство чрезмерной платы, а также наваждение невестам зазрения совести и упрекание, что они соединяются с неверными» [Там же, л. 8 об. - 9 об.].

12 июля 1797 г., находясь в Виннице, М. Сераковский снова жалуется на православных священников, нарушающих трактат 1768 г. (артикул 2, § 10) о том, что дети, родившиеся от межконфессиональных браков, крестятся: мальчики - в веру отца, а девочки - в веру матери. Они же крестят всех в православие, и при межконфессиональных венчаниях берут с молодых расписки, что те будут крестить своих детей в православие [6, д. 63, л. 1-2].

25 августа Римско-католический департамент отложил рассмотрение этого вопроса, а 1 сентября вспомнил, что эта проблема была решена указом Сената от 13.11.1780, данным на имя Белорусского генералгубернатора, генерал-фельдмаршала, графа З. Г. Чернышева. Постановили запросить у Сераковского: кто, где и когда конкретно допустил нарушения. 4 сентября запрос был отправлен [Там же, л. 4-5]. 25 сентября, находясь в Умани, Сераковский ответил департаменту, что уже дал указание консистории подготовить все запрашиваемые материалы [Там же, л. 7].

27 июля 1797 г. Сераковский из Винницы шлет рапорт в Римско-католический департамент о том, что к нему обратилась помещица Мария Потоцкая с тем, что её дочь Юзефа ночью тайно сбежала с поручиком Краузе в село Потоки, где их обвенчал православный священник Василий Страцинский «в противность… согласного им исповедания веры». Летичевская консистория постановила в связи с допущенными каноническими нарушениями считать брак «неважным» и просила православного Подольского и Брацлавского архиепископа Иоанникия наказать Страцинского, но он этого не сделал [2, д. 62, л. 4-5].

28 июля М. Сераковский направил в Римско-католический департамент разводные дела: 1) шляхтинки Анны де Мирис со шляхтичем Яном Берже, оконченное 11 мая;

2) графини Борковской с Коропатским старостой Йозефом Яблоновским, оконченное 11 мая;

3) Теофилии Хреченовской с полковником Глазенаппом, оконченное 13 мая;

4) шляхтинки Анны Дурской со шляхтичем Василием Кропельницким, оконченное 13 мая;

5) Екатерины Рудницкой со шляхтичем Станиславом Малишевским, оконченное 24 июня;

6) Агнешки Орховской с майором Франчишком Ставским, оконченное 24 июня;

7) графини Саломеи Потоцкой с камергером Людовиком Старжинским. Так как последний подал апелляцию, то дело высылается со всеми бумагами. Причинами данных разводов были: неканоничность браков, боязнь насилия, неподходящий возраст, принуждение к любви [3, д. 64, л. 1 - 1 об.].

5 августа Сераковский отправил в департамент ещё шесть разводных дел:

1) Марианны Полембовской с полковником Клеменсом Лещинским, оконченное 8 июля;

2) шляхтинки Магдалены Белуцкой со шляхтичем Криштофом Бдетецким, оконченное 10 июля;

3) шляхтинки Анны Маковской с Юзефом Мазаракским, оконченное 13 июля;

4) Комплоновского старосты Михаила Миончинского с Еленой Павшовой, оконченное 17 июля;

5) Марианны Радзиевской с майором Августином Пржебендовским, оконченное 20 июля; 6) шляхтинки Петронелии Малусовой со шляхтичем Даниилом Семецким [Там же, л. 2].

25 августа 1797 г. департамент слушал рапорты Сераковского, но разбор их по существу перенесли на следующее заседание. 1 сентября члены департамента пришли к выводу, что дело Старжинского, подавшего апелляцию, нужно изучить внимательно, составить экстракт и рассмотреть следующий раз. А Сераковскому напомнить, чтобы прислал в департамент все разводные дела из своей консистории согласно Указу Его Императорского Величества от 26 февраля 1797 г., в котором сказано, «чтобы дела сии, по окончании в частных духовных Правительствах входили на вершение в сей департамент, а из оного по Апелляции в Сенат… И впредь чтоб присылали все консистории, дать знать указами…» [Там же, л. 3-5].

4 сентября Римско-католический департамент разослал указы епископам: Летичевскому Сераковскому, Полоцкому Лисовскому, Виленскому Коссаковскому, Могилевскому Сестренцевичу, Жмудскому Гедройцу и Пинскому Цецишевскому [Там же, л. 8-11]. 7 сентября Сестренцевич, сообщив о получении указа, написал: «Впрочем, от многих лет не помню решенных в консистории Могилевской разводов» [Там же, л. 12].

21 сентября Я. Коссаковский по получении указа отвечал, что разводных дел в консистории много, но решенных нет, т.к. законы на этот счет у нас отсутствуют, нужно обращаться к папе Римскому, переписка с которым запрещена, а канонической власти для разводов папа ему, Коссаковскому, не дал [Там же, л. 14 - 14 об.]. 2 декабря 1797 г., пребывая в Виннице, М. Сераковский рапортует в департамент о том, что посылает разводные дела для рассмотрения и утверждения по таким фамилиям, как Яблоновские, Кропельницкие, Лещинские, Малишевские, Ставские, Миончинские, Пржебендовские, Бдетецкие и Семецкие. В заключение письма архиепископ констатировал: «…наивернейшее доношу Государственному Департаменту, что непременно нужно духовных содержать в строгой власти по-прежнему распоряжению для политического вида» [1, д. 115, л. 1-2].

Изучив присланные дела, 12 апреля 1798 г. Римско-католический департамент постановил прислать в департамент отсутствующие подлинные документы (прошения, клятвы, доверенности) в делах следующих господ:

1) Франчишка Ставского с женой Агнией Орховской;

2) Христофора Бдетецкого с женой Магдаленой Белуцкой;

3) Иосифа Мазарака с женой Анной Маковской;

4) Михаила Миончинского с Еленой Павшовой;

5) графа Пржебендовского с Марией Радзиевской;

6) Даниила Семецкого с Петронелию Малусовой;

7) Северина Вислоцкого с Терезой Собищанской [Там же, л. 6].

16 сентября 1798 г. Римско-католический департамент опять заявил, что в ненадлежащем порядке находятся дела Яблоновских, Ставских, Бдетецких, Мазараков, Миончинских, Пржебендовских, Семецких и Рудницких [Там же]. Кроме этого, постановили в связи с образованием новых епархий по указу Его Императорского Величества от 28.04.1798 повторно напомнить Сераковскому о необходимости передачи всех разводных дел новому архиепископу Я. Дембовскому с тем, чтобы всё ещё раз внимательно изучить [Там же, л. 6 об. - 7].

5 ноября из Каменец-Подольска Дембовский отрапортовал в департамент, что 28 октября все вышепоименованные дела получил. Дела Рудницких, Яблоновских и Миончинских по проживанию их в Волынской губернии отослал Луцкому епископу Цецишевскому. Остальные были приняты к производству [Там же, л. 8 - 8 об.].

7 декабря Луцкая консистория рапортовала, что собрала дополнительные документы на Рудницких, Яблоновских и Миончинских, но принять окончательное решение на их основании всё равно невозможно. 27 января 1799 г. Римско-католический департамент слушал этот рапорт и постановил, что нужно собирать недостающие бумаги [Там же, л. 10-13]. Наконец, 4 марта 1801 г. Луцкая консистория направила в департамент рапорт с приложением 42-х документов, собранных в разводном деле Миончинского [Там же, л. 15].

Посмотрим далее более подробно дело Миончинского, являющееся своеобразным образцом, по которому представляется возможным отследить механизмы и процедуры разводного процесса. 28 января 1797 г. Ян-Хрисостом Качковский, епископ-суффраган Луцкий, архидиакон Брестский, пробощ Дубенский и ордена Св. Станислава кавалер, опубликовал «Объявление всем пробощам, приходским ксендзам, викарным и иным священникам, клирикам и служителям костелов».

Качковский сообщил, что Летичевский архиепископ граф Сераковский назначил его главным судьей по разводному процессу Дубенского поветового судьи и ордена Св. Станислава кавалера Михаила Миончинского со своей женой Еленой, дочерью подкормия Овруцкого Павшова. Он повелел, чтобы 11 февраля в господском доме села Добратин оба предстали перед судом. До суда необходимо установить, истинно ли заявление Миончинского о «неважности и скрытности супружества» [Там же, л. 18 - 19 об.].

11 февраля 1797 г. судебное присутствие заседало в г. Дубне. Елена Павшова не приехала, а прислала вместо себя поверенного шляхтича Антония Гавронского, которому выдала доверенность ещё 25 октября 1796 г. Он представил её настоятельную просьбу о том, чтобы суд заседал в с. Добратин и о том, чтобы Гавронский был судьей по её делу. Качковский на основании буллы папы Бенедикта XIV назначил Елене дефенсором (защитником интересов женщины в разводном процессе - М. Г.) клирика Олыцкой академической школы, профессора морального богословия и математики Иоанна Бартницкого, секретарем суда провозгласил Луцкого пиара Михаила Августиновича и согласился на перенос места заседания [Там же, л. 20-23].

29 февраля суд заседал в с. Добратине. Елену представлял Гавронский. Бартницкий потребовал изучить «пункты», доказывающие «неважность» супружества, и перенести суд в г. Дубну. Качковский согласился с этими предложениями [Там же, л. 23 об. - 25].

На третьем заседании, опять же в отсутствие Е. Павшовой, Бартницкий заявил, что брак был заключен во Львове, а имения жены находятся в Могилевской и Пинской епархиях, поэтому разбором дела должны заниматься последние. Также, по его мнению, является неканоничной ссылка Миончинского на сокрытие женой своего нездоровья, исходя из чего его иск незаконен [Там же, л. 25 об. - 32].

На четвертом заседании суда, состоявшемся 6 марта в г. Дубне, Миончинский заявил, что произошла ошибка «не только относительно сущности особы, но ещё и относительно качества особы, когда оное относится к особе и ограничивает соизволение вступающего в супружество с тою же особой как таковым качеством не одаренною… из нынешнего случая… открывается препятствие, супружество уничтожающее…» [Там же, л. 34]. Качковский назначил следующее заседание на 20 марта и повелел призвать свидетелей [Там же, л. 35 об.].

Однако пятое заседание состоялось только 13 апреля. На нем Миончинский представил свидетелей: ксендза Матвеевского костела Ануфрия Рихтера, шляхтичей Иосифа и Франчишка Зелинских, Петра Островского, Матвея Витковского и Казимира Гилевича. Они поклялись, что Елена Павшова страдает падучей болезнью. Качковский их допросил по отдельности и повелел подготовить копии протоколов допросов для следующего заседания [Там же, л. 36 - 38 об.].

29 апреля на шестом заседании в Дубне Бартницкий допытывался у Миончинского: как же он не разглядел, что невеста страдает падучей болезнью, и неужели не было об этом информации из независимых источников? Бартницкий предположил, что болезнь можно вылечить, и предложил затребовать экспертные заключения лекарей [Там же, л. 42-45].

1 мая, выслушав ещё раз Миончинского и Бартницкого на седьмом заседании, судья заявил, что дело окончено и приговор будет объявлен 18 мая в с. Добратине [Там же, л. 57 - 57 об.].

18 мая в с. Добратине открылось восьмое и последнее заседание судебного присутствия. В речиприговоре Качковского представляется возможным выделить следующие основные тезисы:

1) истец, находясь «в возрасте цветущей молодости, довольно снабженный остротой разума… обманулся… которую ошибку потом уже по вступлении в брак заметил»;

2) «…о прельщении и обмане просителя к тому путеводствующих посредников никакого нет сомнения»;

3) «…существенная ошибка относительно особы либо и качества особы, с которою кто вступает в союз супружеский, уничтожает супружество по натуральному праву…»;

4) «…ибо каждый союз, под истинным условием учиненный, буди условие не выполняется, почитается за неважный» [Там же, л. 76 - 78 об.].

В заключение прозвучал вывод: «И таковым способом супружеству между Михайлою Миончинским и…

Еленою с фамилией Павшова по зашедшим вышереченным препятствиям, нетвердым, неважным и никаким быть и оставаться признали… от часто поминаемого мнимого супружеского Союза уволили и навсегда развели…». Елену суд обязал уплатить дефенсору 24 золотых червонца [Там же, л. 81 об. - 82].

Однако на этом дело не закончилось. 9 июня 1797 г. Е. Павшова подала апелляцию. 24 июня состоялось первое судебное заседание в Виннице в епископском доме под председательством Сераковского. Ей назначили в качестве дефенсора Летичевского каноника Антония Каминского [Там же, л. 116].

На второе заседание, состоявшееся 8 июля, Павшова и её дефенсор не явились. Вместо Миончинского был его адвокат - присяжный консистории Матвей Вишневский, который просил закончить дело в связи с неявкой противной стороны в пользу Миончинского. Суд по письменному заявлению Каминского выдал ему документы для ознакомления [Там же, л. 116 об. - 118].

На следующем судебном заседании, 13 июля, новый дефенсор шляхтич Антоний Жюнршецкий рассуждал о таинстве брака в том смысле, что в данном случае его отсутствие никто не доказал [Там же, л. 119 об. - 120 об.].

А Вишневский заявил, что «не есть то желанно, что не познано» [Там же, л. 122].

Наконец 17 июля 1797 г. судебное присутствие постановило: «Поелику оказуется, что помянутый первого суда… декрет… есть основан на сущей справедливости и самой правде… решительный первого суда декрет… утвердить, укрепить и за нерушимый объявить… супружеский союз… Михайлы Миончинского с дочерью подкормия овруцкого Еленою по фамилии Павшова был и есть заключен незаконно; судящиеся стороны к совершенному состоянию возвращаем…» [Там же, л. 127 об. - 128].

6 марта 1798 г. был обнародован указ Сената Римско-католическому департаменту. Суть его сводилась к следующему. На одном из своих заседаний Сенат слушал ведение Синода, в котором говорилось, что они получили рапорт от Минского архиепископа, сообщавшего о получении 28 февраля 1797 г. из Слуцкого духовного правления представления о том, что столоначальник тамошнего нижнего земского суда православный Сергей Бытчиков повенчан был 15.02.1797 с девицей Христиной (лютеранкой) в Слуцком Фарском костеле ксендзом-бернардином по римскому обряду [8, д. 149, л. 1].

На основании Полвского трактата между Россией и Речью Посполитой от 1768 г. (артикул 2, § 10) браки между мужчинами греко-российской веры и женщинами иной веры заключает священник женской веры, но с предоставлением уведомления от православного священника о «свободности» вступления в брак мужской половины. Сенат постановил не венчать браки без этих документов [Там же, л. 1 об. - 2 об.].

8 марта 1798 г. Римско-католический департамент постановил: указ Правительствующего Сената от 6 марта размножить и копии разослать по всем католическим и униатским диоцезиям. За подписью вицепрезидента И. Лобаржевского 11 марта указы были посланы епископам: Полоцкому Лисовскому, Пинскому Цецишевскому, Летичевскому Сераковскому, Виленскому Коссаковскому, Жмудскому Гедройцу, Туровскому Булгаку, Брестскому Гловневскому, а также Могилевской римско-католической консистории и Гродненской униатской консистории [Там же, л. 3 - 3 об.].

1 июня 1799 г. Виленская консистория направила в департамент рапорт с приложением разводного дела между Анжелой Павловской и её мужем Антонием Ашабергом. Суть дела сводилась к следующему.

5 декабря 1798 г. Анжела принесла в консисторию заявление о разводе по причине принуждения к браку.

8 января 1799 г. она попросила назначить ей дефенсора.

28 января Анжела попросила принудить ответчика явиться на суд. Консистория обратилась к городничему, и 22 февраля обе стороны предстали перед судом. В качестве дефенсора Анжеле был назначен Адам Гутовский. Она сообщила суду, что никогда не любила мужа и вышла за него по настоянию родителей. На этом же заседании поверенный жены Игнатий Будович попросил вызвать в суд её родителей [5, д. 300, л. 1 - 6 об.].

7 марта на следующем заседании суд допросил свидетелей: со стороны жены - священника Станислава Корженевского, а со стороны мужа - священника Антония Емеленовича. Под присягой Корженевский показал, что будущий муж подкупил родителей Анжелы («давал подарки») [Там же, л. 8 - 9 об.]. Однако муж считал причиной разлада в семье появление у них в доме 12.05.1796 в качестве гостя господина Шимбеленга-Гобена, в которого Анжела влюбилась [Там же, л. 17]. Еще один свидетель, Николай Котович, утверждал, что он бывал в доме Павловских и наблюдал, как родители заставляли дочь сойтись с Ашабергом, а «девица же… совсем былахолодного сердцак особе г-на Ашаберга…» [Там же, л. 24].

На заседании суда 26 апреля свидетельница со стороны истицы Екатерина Маевская показала, что причиной заключения брака могла быть стоимость имения Ашаберга - 40 000 злотых, которую ей назвал отец Анжелы [Там же, л. 30]. А свидетель со стороны мужа Самуил Кигит сообщил: «Ходя в дом родителей… с Ашабергом, видел, что были дружба между Ашабергом, Отцом и Матерью Просительницы, также и Ею самою» [Там же, л. 48].

На судебном заседании 10 мая 1799 г. выяснились новые подробности дела. Оказалось, что мать угрожала Анжеле лишить её наследства, а отец бил тростью за неповиновение. Она гуляла с другим, которого любила. Во время свадьбы Анжела плакала, а священник Олизарович не беседовал предварительно с молодыми, а взял «клятву благословения» на брак с её родителей. Исходя из всего вышесказанного, судебное присутствие приняло решение о разводе. Виленская консистория наложила пятидневную епитимию на Олизаровича и родителей Анжелы [Там же, л. 60 - 60 об.]. Римско-католический департамент утвердил решение Виленского консисторского суда [Там же, л. 61].

5 июня 1800 г. Юстиц-коллегия Лифляндских, Эстляндских и Финляндских Дел направила в Римскокатолический департамент сообщение, что лютеранский пастор Карл-Готлиб Венцель прислал им список незаконных браков, состоявшихся в Полоцкой (Белорусской) губернии в 1794-1800 гг. и заключенных католическим и униатским духовенством. Коллегия просила наказать виновных, оградить от повторения этого в будущем и сообщить о принятых мерах [7, д. 417, л. 1].

Итак, согласно ведомости Венцеля, незаконными были браки:

1) башмачника Дике и Елены Деринг в 1795 г. (оба лютеране);

2) секретаря Андрея Штейба и Агнессы фон Инглинг 3 февраля 1796 г. (оба лютеране);

3) Сущевского (католика) и Елены Соколовской (лютеранки) в 1796 г.;

4) портного Иосифа Дикте (католика) и Доротеи-Елизаветы Сель (лютеранки) в 1794 г.;

5) управителя Андрея Мардиновича и Екатерины Витт в 1796 г. (оба лютеране);

6) Иоакима Фолоцкого (католика) и Елизаветы Скин (лютеранки) в январе 1798 г.;

7) Степана Александровича (католика) и Рубовской (лютеранки) в августе 1798 г.;

8) шляпочного мастера Георга Бранса и вдовы Анны-Доротеи Мейер-Шиман в 1795 г. (оба лютеране);

9) сельского жителя Иоганна-Авраама Фишера и вдовы Доротеи-Агнессы Дебнер в мае 1796 г. (оба лютеране);

10) столяра Христиана Глиндемана с Лифляндской девицей (фамилия пропущена - М. Г.) зимой 1798 г.

(оба лютеране);

11) кожевника Иоганна-Генриха Мертенса и Розины Брехт в 1798 г. (оба лютеране) [Там же, л. 7 об. - 8].

В заключение своего доноса Венцель глубокомысленно замечает: «Сии вышеприведенные примеры противозаконно венчанных браков доказывают необыкновенную легкомысленность, с каковою римскокатолические и грекоунитские Священники в здешних Белорусских провинциях венчают браки, от чего неминуемо должны произойти многие и различные беспорядки» [Там же, л. 8 об.].

19 июля 1800 г. Римско-католический департамент постановил послать эти сведения в Полоцкую и Могилевскую консистории, чтобы они разобрались и доложили [8, д. 149, л. 11 - 11 об]. 23 августа Могилевская консистория рапортовала в департамент о получении бумаг, а 28 августа - Полоцкая [Там же, л. 14 - 15 об.]. 10 октября Полоцкая консистория за подписью оффициала Г. Кохановича сообщила в департамент, что ей не удается собрать в консистории для дознания всех поименованных в списке Венцеля [Там же, л. 18-19]. 11 октября Могилевская консистория за подписью епископа-суффрагана А. Берента доложила в департамент, что Венцель не прибыл на заседание следственной комиссии, созданной консисторией [Там же, л. 17].

18 октября Юстиц-коллегия информировала департамент, что она направила в Могилевскую консисторию пастора Фолбройта, а в Полоцкую - пастора Карштета для помощи в разборе ситуации [Там же, л. 16]. Однако уже 30 октября обе консистории сообщили в департамент, что работа по списку Венцеля не имеет реальных перспектив: «за чем дело остановилось…» [Там же, л. 20 - 20 об.].

20 июля 1800 г. Вилкомирский ротмистр Иван Карвовский направил Павлу I прошение о дозволении ему жениться на родной сестре своей покойной жены [4, д. 430, л. 1 - 1 об.]. Регистратор департамента Павел Станкевич подготовил справку о том, что в аналогичном случае майора Данзаса в октябре 1797 г. император дал согласие и велел впредь такие случаи согласовывать с ним [Там же, л. 2 - 2 об.].

28 августа Римско-католический департамент на своем заседании рассмотрел заявление Карвовского. Из него следовало, что жена его, Юлиана Козелова, умерла при родах, а он хочет жениться на её сестре Петронелле Козеловой, т.к. уже есть приданое и дочери она родня. Виленская консистория не рискнула решить этот вопрос и отправила документы в департамент [Там же, л. 3 - 3 об.]. Последний решил обратиться в Сенат за резолюцией государя. Донесение было отправлено 11 сентября [Там же, л. 4 - 6 об.].

Рассмотрение вопроса в Сенате затянулось и произошло уже после смерти Павла I, 18 марта 1801 г. По этому делу докладывал новый президент Римско-католического департамента архиепископ Я. Бениславский, который не рекомендовал разрешать брак по каноническим причинам. Сенат с ним согласился и отказался обращаться к императору, мотивировав это тем, что при учреждении департамента, а потом и указом Его императорского Величества от 05.05.1799 ему были даны все полномочия по решению брачных дел [Там же, л. 7 - 7 об.]. 19 апреля Римско-католический департамент слушал решение Сената и постановил вызвать Ивана Карвовского для оглашения решения в департамент через Виленскую консисторию [Там же, л. 8-9].

Подведем итоги. Во-первых, практика давала много примеров нарушения православными и католическими священниками положения Полвского трактата между Россией и Речью Посполитой от 1768 г. (артикул 2, § 10) о том, что межконфессиональные браки венчает священник невестиной веры, а дети крестятся: сыновья - в веруотцов, а дочери - вверу матерей.

Во-вторых, можно в результате анализа разводных дел выделить основные причины разводов: неканоничность заключенных браков, болезнь супругов, неподходящий возраст, боязнь насилия, принуждение к любви, экономическая заинтересованность родителей.

В-третьих, к этому времени (переходу западных земель под юрисдикцию России) в консисториях скопилось много нерешенных разводных дел. Консистории требовали от разводящихся сторон как можно больше документов по существу дела, но и обилие бумаг не помогало им в нахождении правильных решений.

В-четвертых, анализируемые брачно-разводные дела содержат такие ключевые для того времени понятия, как «неважность брака» (его нереальность, фиктивность, а может быть, и отсутствие половых отношений мужчины и женщины) и «качество особы» (физические качества человека, препятствующие браку).

В-пятых, приходится констатировать, что призывы Римско-католического департамента к разбору всех нарушений и наказанию виновных далеко не всегда доводились местными консисториями до реального воплощения.

В-шестых, из практики правоприменения представляется возможным сделать вывод о более либеральной позиции государства в вопросах браков и разводов, чем католической церкви.

В чем же кроются причины столь нестабильной ситуации? Как нам представляется, необходимо указать следующее. Во-первых, рассматриваемые проблемы имели место на территории земель, совсем недавно перешедших под юрисдикцию российского самодержавия. Во-вторых, указом от 17 марта 1799 г. было категорически запрещено обращаться к законодательству Ватикана и принимать папские буллы к исполнению в России. В-третьих, ни в «Регламенте» от 03.11.1798, ни в «Пунктах» от 11.12.1800 (основные документы, регламентирующие жизнь католической церкви в России - М. Г.) не были прописаны нормы брачносемейного законодательства для католического населения.

При образовании при «Юстиц-коллегии Лифляндских, Эсляндских и Финляндских дел Департамента для Римско-Католических Юстицких дел» 26 февраля 1797 г. в Именном указе, данном Сенату, было сказано, что он образуется «по делам, до духовенства и брачных тяжеб относящимся», и в нем «производиться сим делам на основании принадлежащих тем народам законов» [10, № 17836, с. 493]. Как мы знаем, данная норма вошла впоследствии в противоречие с запретом какого-либо общения с Ватиканом.

Наконец, определенные разъяснения на этот счет были получены в Сенатском указе от 22 июня 1798 г.

«Об апелляционном порядке для нижних военных служителей, Священников и монахов РимскоКатолического исповедания». Правда, касались они исключительно процедурных вопросов: «…дела о брачных тяжбах, в которых решение одного Суда не довольно по Каноническим правилам и обряду РимскоКатолицкой церкви, хотя б и обе стороны оставались довольны; и для того, что таинство брака требует остережения от своевольных злоупотреблений, но когда и во втором месте, куда дела таковыя без апелляции переноситься должны, последует решение, сходное с первым судом, тогда дело оканчивается… но если кто из тяжущихся будет недоволен решительным постановлением какого суда, то, сообразно вышеупомянутым об апелляциях указам, непременно должно такового с апелляциею допускать до Сената» [11, № 18560, с. 282-283].

Таким образом, годы правления Павла I были нелегким временем практического отсутствия четких канонических норм для семейно-брачных дел населения Российской империи, принадлежащего к католической конфессии.

Список литературы

1. Дело, вступившее от Летичевского Епископа и Кавалера Графа Сераковского, Михаила Миончинского о разводе с женой его Еленой, урожденной Павшовой // Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 822. Оп. 1.

2. Дело по двум Рапортам Летичевского Епископа Графа Сераковского: 1. Касательно увезенной поручиком Краузом Йосефы Потоцкой из дому матери ея Марии Потоцкой и о прочем; 2. В рассуждении отношения брацлавского Грекороссийского Епископа Иоанникия с жалобой на некоторых его Сераковского Епархии священников в обращении якобы из греко-российского в римское исповедание и о прочем // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

3. Дело по представлению в сей Департамент при рапорте Летичевского Епископа Графа Сераковского двенадцати разводных дел // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

4. Дело по Прошению Вилкоморского Ротмистра Ивана Карвовского о дозволении ему вступать в супружество с родной сестрой первой его жены // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

5. Дело по Рапорту Виленской консистории с приложением разводного дела между Анжелою, урожденной Павловской, и мужем её Антонием Ашабергом // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

6. Дело по Рапорту Летичевского Епископа Графа Сераковского с жалобою, что греко-восточного исповедания Священники, где только известятся о родившихся римского исповедания младенцах по селениям, тотчас отправляются на места и крестят оных, и прочем // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

7. Дело по сообщению Юстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских Дел о противозаконно сочетанных браках Белорусской Губернии Римско-Католицким и Унитским Духовенством // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

8. Дело по Указу Правительствующего Сената дабы Римское духовенство не благословляло браков между двумя лицами Греческого и Римского Исповедания без предварительного отношения к Греко-российским духовным // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

9. Дело Правительствующего Сената 3 департамента о рассмотрении сему департаменту приложенных Летичевского Епископа Графа Сераковского представлений касательно постройки в Украине 24 церквей, о бракосочетаниях и о прочем // РГИА. Ф. 822. Оп. 1.

10. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Сер. 1. СПб., 1830. Т. 24.

11. ПСЗРИ. Сер. 1. СПб., 1830. Т. 25.

Размещено на Allbest.ru