Проблемы объективной стороны коммерческого подкупа

Размещено на http://allbest.ru

Проблемы объективной стороны коммерческого подкупа

Кожевятов Д.В.

Состав преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ, по конструкции является формальным, т.к. законодатель не указал в качестве обязательного признака наступление каких-либо последствий. Таким образом, единственным признаком объективной стороны состава рассматриваемого преступления является общественно опасное деяние.

Однако существует проблема, порожденная примечаниями 2 и 3 к ст. 201 УК РФ. Данные примечания распространяются не только на ст. 201 УК, но и на все преступления, предусмотренные главой 23 УК, что и вызывает определенную проблематику, связанную на практике с установлением признаков преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ.

В частности, в примечании 2 к ст. 201 УК РФ установлено, что «если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия».

В примечании 3 к ст. 201 УК РФ говорится, что «если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества и государства, уголовное преследование осуществляется на общих основаниях». уголовный преследование коммерческий подкуп

Данные примечания тесно связаны со ст. 23 УПК РФ «Привлечение к уголовному преследованию по заявлению коммерческой или иной организации», имеющей прямое отношение к стадии возбуждения уголовного дела.

Из содержания данной статьи следует, что если общественно опасное деяние, предусмотренное главой 23 УК РФ, причинило вред исключительно интересам коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам граждан, общества, государства, а также других организаций, уголовное дело возбуждается по заявлению руководителя данной организации или с его согласия.

Заглавие указанной статьи, в котором сказано о привлечении к уголовному преследованию по заявлению коммерческой организации, противоречит её тексту, в котором говорится о возбуждении уголовного дела по заявлению руководителя данной организации. Во-первых, уголовное преследование и возбуждение уголовного дела понятия далеко не тождественны. Во-вторых, коммерческая организация и руководитель организации - не совпадающие субъекты.

Очевидно, что данная норма нуждается в корректировке.

Следует учесть, что глава 3 УПК, в которой размещается рассматриваемая норма, носит название «Уголовное преследование». Поэтому в ст. 23 УПК правильнее предусмотреть волеизъявление руководителя коммерческой организации на уголовное преследование, а не на возбуждение уголовного дела.

Несмотря на то, что возбуждение уголовного дела по заявлению коммерческой организации по ст. 201-204 УК РФ близко к уголовным делам частно-публичного обвинения, законодатель не ввёл эти нормы в перечень статей, перечисленных в ч. 3 ст. 20 УПК. А.А. Орлова считает, что «фактически относя данную категорию уголовных дел к делам публичного обвинения, законодатель, тем не менее, связывает начало уголовного судопроизводства с волеизъявлением соответствующих должностных лиц»[1, с.8].

С позиции, основанной на опыте расследования уголовных дел о преступлениях в экономической сфере, можно попытаться объяснить такую двусмысленность. Зачастую сложно отделить вред, причинённый исключительно коммерческой организации, от вреда интересам других организаций, граждан и государства. Любой вред, причинённый юридическому лицу, неизбежно отражается на уплате им налогов (вред государству), исполнении обязательств (вред контрагентам), дестабилизирует его деятельность (вред членам трудового коллектива).

Поскольку преступления, предусмотренные главой 23 УК РФ, могут причинить вред другим лицам и организациям, обстоятельства его причинения в большинстве случаев требуют проведения расследования.

Так, проф. К.Ф. Гуценко указывает: «Если строго руководствоваться правилом, содержащимся в примечании 2 к ст. 201 УК, то возможен иной вариант решения вопроса о дальнейшем производстве по начатому делу рассматриваемой категории, поскольку в названном примечании говорится не о возбуждении уголовного дела, а об уголовном преследовании по заявлению организации или с её согласия, т. е. о деятельности по изобличению подозреваемого, обвиняемого. Это можно понимать и так, что для продолжения такого рода деятельности требуется согласие соответствующей организации и что при его отсутствии преследование должно прекращаться»[2, с. 283]

Считаю, что с данным мнением следует согласиться.

В тексте ст. 23 УПК словосочетание «уголовное дело возбуждается» целесообразно заменить на словосочетание «уголовное преследование осуществляется».

Вопрос соотношения понятий «организация» и «руководитель организации» имеет также существенное значение в стадии возбуждения уголовного дела с участием юридического лица.

А.А. Орлова отмечает: «Нельзя не остановиться ещё на одном принципиально важном вопросе, который возникает в ходе практической реализации статьи 23 УПК РФ. Так, связывая начало уголовного преследования исключительно с волеизъявлением руководителя организации, законодатель тем самым без достаточных основании ограничил круг надлежащих субъектов…. Понятие «организация» шире понятия «руководитель организации» и никоим образом им не охватывается. Очевидно, что правильность отождествления указанных субъектов вызывает сомнения»[1, с. 9].

В качестве понятия «руководитель» следует рассматривать единоличный исполнительный орган юридического лица, предусмотренный законом и установленный учредительными документами данного юридического лица.

Таким образом, совместное толкование статьи 23 УПК и главы 23 УК приводит к парадоксальному выводу: заявление о возбуждении уголовного дела в отношении руководителя коммерческой организации в правоохранительные органы он должен подавать сам на себя, согласие на возбуждение уголовного дела в отношении самого себя также должен давать он (руководитель коммерческойорганизации).

Такая формулировка ст. 23 УПК привела к тому, что в 2005-2007 г.г. в ряде следственных подразделений МВД Республик Башкортостана и Татарстана, ГУВД г. Москвы, Московской, Свердловской, Кемеровской областей, УВД Брянской, Тульской, Мурманской и других областей возбуждение уголовных дел о преступлениях, предусмотренных статьями 201 и 204 УК Российской Федерации, стало большой редкостью.

При этом участники юридического лица (учредители, акционеры), то есть лица, имеющие реальную материальную заинтересованность в деятельности предприятия, внёсшие в его уставный капитал своё имущество и имеющие право на получении прибыли, лишены права защищать интересы предприятия (а значит и свои интересы) в уголовном судопроизводстве. Проф. И.А. Попов считает: «Если часть акционеров или участников юридического лица обращаются с просьбой об уголовном преследовании в отношении руководителя организации, то это не может быть поводом для возбуждения уголовного дела»[3, с.464].

Что касается вреда, то, анализируя диспозицию ст.204 УК РФ, можно прийти к выводу, что коммерческий подкуп в двух его разновидностях (незаконная передача вознаграждения и незаконное его получение) считается оконченным преступлением в один и тот же момент - с момента передачи или принятия незаконного вознаграждения. Основанием уголовной ответственности согласно ст. 8 УК РФ является совершение деяния, предусматривающего все признаки состава преступления.

Учитывая данное обстоятельство, а также момент окончания преступления, напрашивается вывод о том, что причиненный вред не является его обязательным признаком и данное деяние относится к преступлениям с формальным составом, не требующим наступления определенных последствий.

Данная позиция поддерживается в п.11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», согласно которому «дача взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом подкупе, а равно их получение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, считаются оконченными с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей». Но в том же Постановлении в п.6 указывается, что «при рассмотрении дел о коммерческом подкупе судам следует иметь в виду, что обвинительный приговор в отношении лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за незаконное получение денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно за незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением может быть вынесен при наличии к тому оснований, если деянием причинен вред интересам других организаций, интересам граждан, общества или государства либо если вред причинен исключительно коммерческой или иной организации, где работает такое лицо, когда уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия».

Таким образом, если не установлен конкретный вред, то даже в случае совершения общественно опасного деяния лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности. Исходя из данной посылки, практически невозможно привлечь лицо, осуществляющее управленческие функции, за получение подкупа, поскольку данный состав формальный и наступление того или иного вреда не входит в предмет доказывания.

Опасность коммерческого подкупа заключается не в том, что кому-то причиняется вред, а в том, что лицо использует предоставленные ему возможности по службе для незаконного обогащения вопреки положениям гражданского законодательства, на основании которых все сделки должны совершаться с соблюдением принципа добросовестности и исключать какое-либо принуждение.

Кроме того, обязательным признаком рассматриваемого деяния законодатель установил незаконность передачи (получения) имущественных благ и оказания (пользования) услугами имущественного характера. Данный вопрос является одним из самых сложных применительно к рассматриваемому преступлению. Дело в том, что в отношении государственных и муниципальных служащих действует прямой запрет на получение ими материального вознаграждения в связи с занимаемой должностью или выполнением служебных обязанностей, установленный в законодательстве (ст. 17 Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации»), за исключением обычных подарков в соответствии со ст. 575 ГК РФ. Для лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, подобных нормативных актов общего характера не существует.

Проблема незаконности вознаграждения лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях связана с практикой, принятой в деловых кругах, проведения всякого рода мероприятий, часто сопровождающихся вручением различных представительских подарков, и что сам по себе институт представительских расходов является вполне легальным. Кроме того, служащий коммерческой организации может иметь личную материальную заинтересованность в совершаемых от имени организации сделках. Это связано с тем, что служащий может быть совладельцем коммерческой организации, а также в соответствии с учредительными документами самой организации получать комиссионный сбор с совершаемых сделок. При этом данный служащий должен в соответствии со ст. 53 ГК РФ руководствоваться интересами организации, но никак не интересами личного обогащения. На основании сказанного можно утверждать, что реализация личного интереса служащего возможна только при совпадении данного интереса с законными интересами организации, т.е. материальное вознаграждение служащего устанавливается законодательством и учредительными документами самой организации, при этом иное вознаграждение рассматривается как незаконное.

Отсюда следует, что вознаграждение служащего коммерческой или иной организации за определенные действия (бездействие) само по себе не является незаконным. Поэтому при привлечении лица, за совершение преступления, предусмотренного ст.204 УК РФ, следует установить, что данное вознаграждение не противоречат интересам организации. Превалирование личных интересов над интересами организации указывает на нарушение принципа добросовестного исполнения своих обязанностей (ч.3 ст.53 ГК РФ).

Таким образом, при определении признака незаконности передачи (получения) предмета коммерческого подкупа следует установить нарушение принципа добросовестности лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, установленного п.3 ст. 53 ГК РФ, т.е. примат личных корыстных интересов над интересами организации.

Литература

1. Орлова А.А. Уголовное преследование по заявлению коммерческой организации // Уголовное право. 2003. № 10. 411 с.

2. Уголовный процесс. Учебник для студентов юридических вузов и факультетов. / Под. ред. К.Ф. Гуценко. М., 2004. 624 с.

3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Расширенный уголовно-правовой анализ./ Под общ. ред. В.В. Мозякова. М.: 2003. 715 с.

Аннотация

Проблемы объективной стороны коммерческого подкупа. Кожевятов Д.В.

В статье рассматривается проблематика вреда как элемента состава преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ, рассмотрена проблематика возбуждения уголовных дел по данной категории преступления. Кроме того обращено внимание на признак незаконности получения (передачи) предмета подкупа.

Ключевые слова: коммерческий подкуп, незаконность получения (передачи).

Размещено на Allbest.ru