Вестник Кузбасского института № 1 (30) / 2017

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 343.81

Субкультурные особенности религиозных экстремистов, отбывающих наказание в виде лишения свободы

В статье раскрываются субкультурные особенности религиозных экстремистов, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Авторы предприняли попытку рассмотреть данный достаточно новый феномен тюремной субкультуры. Исследование основывается на методе социологического интервьюирования, анализа документов, материалов научных исследований и публицистических изданий. Для формирования полного представления о данной категории осужденных предпринята попытка рассмотреть их основные особенности. С уголовно-правовой точки зрения данных индивидуумов можно разделить на три подгруппы: осужденные за преступления террористического характера или экстремистской направленности; осужденные за преступления, прямо или опосредованно связанные с террористической или экстремистской деятельностью; осужденные, совершившие иные преступления, но избравшие для себя идеологическое противостояние как модель поведения в пенитенциарном учреждении. Анализируя систему идеологических установок, авторы пришли к выводу, что ярые адепты религиозного экстремизма обладают целым спектром умений и навыков, направленных на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации. Отбывая наказание, данные лица стремятся сохранить и распространить среди окружающих присущую им систему идеологических установок. В конечном итоге осужденные, придерживающиеся ценностей религиозного экстремизма, представляют повышенную общественную опасность для правоохранительных органов вообще и органов Федеральной службы исполнения наказания в частности.

Ключевые слова: идеология; наказание; осужденные; религия; экстремизм.

тюремный субкультура преступление террористический

Key words: convicted; ideology; punishment; religion; extremism.

В настоящее время повышенный научный интерес представляют религиозный экстремизм вообще и его субкультурные проявления в пенитенциарных учреждениях. Осужденные, придерживающиеся ценностей религиозного экстремизма, в местах лишения свободы в ряде случаев образуют обособленную субкультурную группу. Данную группу можно условно назвать “осужденные, осуществляющие идеологическое противостояние в условиях социальной изоляции (“ваххабиты”, “зеленые”)”. Помимо этого, в отношении этой категории используются следующие названия: салафиты, “джамаатовские”, мусульмане.

Данная субкультурная группа -- достаточно новое явление в тюремной субкультуре, как и радикальные формы религиозного экстремизма -- для современной отечественной действительности. Основу данной субкультурной группы составляют лица, придерживающихся радикальных форм религиозного экстремизма. Сущность этой категории осужденных заключается в том, что отбывая наказание, данные лица избирают для себя модель поведения -- идеологическое противостояние. Если идеология представляет собой систему взглядов и идей: политических, правовых, нравственных, эстетических, религиозных, философских [6, с. 126], то идеологическое противостояние заключается в противостоянии официальной идеологии альтернативной системой взглядов и идей, которой религиозные экстремисты хотят заменить официальную идеологию.

Для формирования более полного представления о данной категории осужденных попытаемся рассмотреть их основные особенности.

К первой особенности мы относим уголовно-правовую характеристику данной типологической группы осужденных, а именно -- сведения о характере совершенного или совершенных преступлений, за которое осужденный непосредственно отбывает наказание. В соответствии с рассматриваемой особенностью указанную группу осужденных можно разделить на три подгруппы.

Первую подгруппу составляют лица, непосредственно осужденные за преступления террористического характера или экстремистской направленности. К преступлениям террористического характера мы относим террористический акт (ст. 205 УК РФ), содействие террористической деятельности (ст. 205¹ УК РФ), публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205² УК РФ), захват заложника (ст. 206 УК РФ), организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ).

Под преступлениями экстремистской направленности в соответствии с примечанием 2 к ст. 282¹ нами понимаются деяния, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. К ним, в частности, относятся составы преступлений, предусмотренные п. “л” ч. 2 ст. 105, п. “е” ч. 2 ст. 111, п. “е” ч. 2 ст. 112, п. “б” ч. 2 ст. 115, п. “з” ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 119 УК РФ, п. “б” ч. 1 ст. 213, ст. 280, ст. 282, ст. 282¹, ст. 282² УК РФ.

Вторую подгруппу образуют лица, осужденные за преступления, прямо или опосредованно связанные с террористической или экстремистской деятельностью. К преступлениям, прямо связанным с террористической или экстремистской деятельностью, мы относим различные виды преступлений (преступления против личности, насильственные преступления, преступления против общественной безопасности), которые совершаются для достижения целей и задач, стоящих непосредственно перед террористическими или экстремистскими организациями.

К преступлениям, опосредованно связанным с террористической или экстремистской деятельностью, мы относим такие деяния, которые не направлены на достижение указанных целей и задач, но благодаря которым обеспечивается жизнедеятельность таких организаций или создаются для них необходимые условия. Так, сущность “модного” среди религиозных экстремистов метода совершения вымогательства, получившего название “прислать флешку”, заключается в следующем: “Процедура получения “налогоплательщиками” извещения проста: им подкидывают флешки, на которых записаны видеообращения лидеров незаконных вооруженных формирований. Боевики говорят, что деньги нужны на ведение джихада в Дагестане, а потом предупреждают получателя: если обратитесь в полицию, вам несдобровать” [2].

И наконец, третью подгруппу образуют лица, совершившие иные преступления, но избравшие для себя идеологическое противостояние как модель поведения уже в пенитенциарном учреждении под воздействием осужденных, придерживающихся рассматриваемой модели поведения. Вот, например, как оценивает активность осужденных религиозных экстремистов в местах лишения свободы председатель Совета улемов РАИС (Российской ассоциации исламского согласия) Фарид Салман: “На практике мы получаем следующую картину: в тюрьму садится один ваххабит, он создает “джамаат” (общину) вокруг себя из зэков, обращая в радикальную форму ислама русских по национальности заключенных, и на свободу уже выходят десять ваххабитов” [4].

Ко второй особенности, характеризующих данную категорию осужденных, мы относим присущую им систему идеологических установок. На наш взгляд, наиболее ярые религиозные экстремисты обладают устойчивой, системной, привлекательной, логически стройной идеологией, которую они стремятся донести и внедрить в сознание окружающих. С. Н. Фридинский заметил на этот счет: “Следует отметить, что активная деятельность миссионеров фундаментализма по обучению молодежи из национальных республик региона в заграничных исламских центрах ваххабитской направленности (Саудовская Аравия, Малайзия, Пакистан, Египет и др.), проводимая ими в течение 90-х годов, в настоящее время начинает приносить свои горькие плоды. Пройдя усиленную теологическую, а параллельно и боевую подготовку, подвергнувшиеся мощному идеологическому воздействию, молодые проповедники, вернувшиеся на родину, становятся ярыми пропагандистами идей ваххабизма среди верующих мусульман. Одной из главных задач при этом также считается проникновение в местные исламские учебные заведения с целью постепенного подчинения верующих мусульман своему влиянию. Кроме того, по замыслам лидеров ваххабитов предполагается, что обучающаяся в указанных учебных заведениях молодежь в перспективе должна занять ключевые посты не только в религиозных, но и во властных структурах национальных республик Северного Кавказа” [7, с. 167].

При этом наличие таких мощных идеологических установок у религиозных экстремистов, умноженных на жизненный опыт, приобретенный в том числе и в условиях вооруженного противостояния федеральным силам, позволяет им успешно манипулировать сознанием окружающих. Ярким примером глубоких знаний и личной харизмы, “закаленной” в боевых действиях, выступает ликвидированный 2 марта 2010 г. идеолог бандитского подполья Александр Тихомиров, более известный под именем Саид Бурятский: “За год участия в “священной войне против России” А. Тихомиров участвовал в ряде диверсионных операциях вооруженных формирований, возглавляемых Докой Умаровым. Выступал с видеообращениями на русском языке в Интернете с призывом к исламской молодежи в странах СНГ присоединяться к вооруженной борьбе на Кавказе, писал статьи для сайта “Кавказцентр” и давал интервью о джихаде. В среде радикальных исламистов снискал славу “моджахеда-интернационалиста”, своего рода “исламского Че Гевары”“ [5].

Сказанное позволяет сделать вывод, что ярые адепты религиозного экстремизма обладают целым спектром умений и навыков, направленных на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации. Думается, что среди этих умений и навыков угрозу пенитенциарной безопасности представляют умения и навыки по применению физической силы, огнестрельного оружия, умения и навыки по изготовлению самодельных взрывных устройств, а также умение склонять окружающих в пользу идей религиозного экстремизма. Последняя группа умений и навыков представляет особую угрозу для общественной безопасности вообще и для пенитенциарной безопасности в частности. Думается, что склонять ярых адептов религиозного экстремизма в пользу ценностей законопослушного образа жизни крайне проблематично, но, несмотря на это, данную работу правоприменителю необходимо осуществлять, используя разнообразные формы и методы. А в теории криминологии, уголовно-исполнительного права, пенитенциарной педагогики и психологии необходимо научное осмысление данного явления с последующей выработкой эффективных путей решения данной проблемы.

К третьей особенности, характеризующей осужденных, избравших для себя моделью поведения идеологическое противостояние, мы относим отношение к отбыванию наказания. В качестве кейса мы хотели бы привести поведение Валерия Ильмендеева в период пребывания в исправительном учреждении.

Валерий Ильмендеев, этнический чуваш, принявший еще на свободе ислам ваххабитского толка, вступил в ряды “Ульяновского джамаата”, за что и был осужден, в том числе по ст. 282 УК РФ, в 2006 г. Однако, оказавшись в исправительной колонии, Ильмендеев тут же развернул агитацию среди осужденных и фактически превратил место отбытия наказания в своеобразный вербовочный лагерь. В молельной комнате колонии он без особого труда вел лекции среди уголовников, давал слушать через аудиоплееры проповеди Саида Бурятского, смотреть видеоролики “Имарата Кавказ”, распространял ваххабитскую литературу, у “джамаата” хранился даже свой флаг, имелась “байтулмал” -- казна, которая пополнялась деньгами, в том числе и с “воли”. При этом администрация исправительной колонии первоначально не обращала внимания на регулярные собрания группы Ильмендеева, полагая, что осужденные там просто молятся. Вскоре была создана “шура” (совет), в которую вошли помимо Ильмендеева еще шесть человек. Литература, аудио- и видеопродукция поступала из-за пределов колонии. С точки зрения идеологии ваххабизма отбывание наказания в тюрьме -- это “нахождение в плену у кяферов”, поэтому после отбытия наказания члены “джамаата” должны встать на путь “моджахедов” [3].

На наш взгляд, в данном кейсе красноречиво обозначены моменты, присущие поведению религиозных экстремистов в период отбывания наказания. В этой связи анализ данного кейса позволяет выделить следующие моменты.

Первый момент. Современная ситуация говорит о том, что попытки выявления религиозных экстремистов, ориентируясь только на этническую принадлежность или на проживание в регионе, где традиционно исповедуют ислам (республики Северный Кавказ, Татарстан, Башкортостан), в ряде случаев обречены на провал. Так, в анализируемом кейсе осужденный относился к этносу, который исторически исповедует православное христианство, и проживал в регионе, где преимущественно исповедуют православное христианство [1, с. 9]. Таким образом, должностные лица уголовно-исполнительной системы, осуществляющих системное противодействие религиозному экстремизму, выявляя данных лиц, не должны ориентироваться на этническую принадлежность или место проживания.

Второй момент. Уникальность рассматриваемой субкультурной группы заключается в отношении к уголовному наказанию. Так, если все остальные субкультурные группы относятся к наказанию как к мере государственного принуждения, то религиозные экстремисты видят в уголовном наказании не меру государственного принуждения, а, как было отмечено, “нахождение в плену у кяферов”. Соответственно, если представители данной субкультурной группы видят себя не осужденными, а плененными, то при применении мер исправительного воздействия необходимо учитывать данное обстоятельство. Думается, что работа по склонению к отказу от религиозного экстремизма должна носить системный и длительный характер.

Третий момент. В содержании кейса обращает на себя внимание умение осужденного религиозного экстремиста строить отношения с окружающими его индивидуумами. При этом в отношениях с отдельными индивидуумами он явно доминировал, что привело к успешному склонению их к принятию идей религиозного экстремизма. Если проецировать эту ситуацию на общение с иными лицами, в частности, с персоналом исправительного учреждения, то, по всей видимости, нельзя исключать такого риска и в отношении персонала. В этой связи соответствующим должностным лицам, осуществляющим предупредительно-профилактическую работу, необходимо проявлять особую бдительность. Думается, что наиболее рьяных адептов целесообразно изолировать от общей массы осужденных уже с первых дней пребывания в исправительном учреждении.

Четвертый момент. Для обеспечения успешной деятельности радикальной мусульманской ячейки он ее обеспечил всеми необходимыми ресурсами (литература, аудио- и видеозаписи, финансы). Т. е. если в предыдущем случае Валерий Ильмендеев проявил себя как хороший психолог, то в данном случае он проявил свои организационные способности, а именно -- определил необходимые ресурсы и обеспечил ими ячейку. Помимо хороших организационных способностей обращает на себя внимание наличие контактов с религиозными экстремистами, находящимися на свободе. Данное обстоятельство необходимо иметь в виду, поскольку эти индивидуумы, связанные между собой “сакральной” связью, будут поддерживать друг друга при любых обстоятельствах. В некоторых случаях так называемые “джамааты” пытаются стать неформальной элитой пенитенциарного учреждения. Для этого они даже предпринимают попытки физического воздействия на других осужденных. Так, в ходе социологического интервьюирования один из сотрудников заметил, что в одном из пенитенциарных учреждений СНГ осужденные, относящие себя к религиозным экстремистам, в ответ на недовольство их поведением со стороны так называемых “блатных”, вооружились кроватными дужками и в ночное время избили их. На наш взгляд, сотрудникам уголовно-исполнительной системы, осуществляя системное противодействие, необходимо своевременно применять меры взыскания на основании ст. 115 УИК РФ, а в отдельных случаях при наличии в деянии виновного признаков состава преступления -- привлекать к уголовной ответственности.

Обобщая изложенное, отметим, что рассматриваемая типологическая группа в силу малоизученности и наличия психологической установки идеологического противостояния представляет особую опасность для правоохранительных органов вообще и органов Федеральной службы исполнения наказаний в частности, что не может не обусловливать дальнейший интерес как со стороны юридической науки, так и со стороны правоприменителя.

Литература

1. Браславский, Л. Ю. Ислам в Чувашии. -- Чебоксары, 1997. -- 158 с.

2. Магомедов, З. Боевики живут на деньги государства. -- Режим доступа: http: //www. moidagestan.ru/news/analytics/22270.

3. Распространение ваххабизма в российских тюрьмах приняло характер угрозы национальной безопасности [Электронный ресурс]. -- Режим доступа: http://www.interfax-religion.ru /?act =news&div =49130.

4. Русские в тюрьмах и на “зонах” принимают ислам и становятся ваххабитами [Электронный ресурс]. -- Режим доступа: http://ruskline.ru/analitika /2012/04/02/russkie_v_tyurmah_i_na_zonah_prinimayut_islam_i_stanovyatsya_vahhabitami.

5. Тихомиров Александр (шейх Саид Абу Саад аль-Бурьяти -- Саид Бурятский) [Электронный ресурс]. -- Режим доступа: http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/158565.

6. Философский словарь / под ред. М. М. Розенталя и П. Ф. Юдина. -- М.: Политиздат, 1968. -- 704 с.

7. Фридинский, С. Н. Борьба с экстремизмом: уголовно-правовой и криминологический аспекты : дис. … канд. юрид. наук. -- Ростов-н/Д., 2003. -- 195 с.

Размещено на Allbest.ru