Вестник Кузбасского института № 4 (29) / 2016

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Об актуальности противодействия дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ)

М.С. Красильникова

Аннотация

В статье актуализируется необходимость исследования вопросов уголовно-правового и криминологического противодействия дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ). На основе полных и объективных официальных статистических данных, результатов специальных научных исследований подчеркивается величина общественной опасности дезорганизации деятельности мест лишения свободы, значимость рассматриваемой проблемы.

Выдвинут тезис о том, что устанавливая цели наказания, законодатель предполагает их достижение посредством неукоснительного соблюдения правил исполнения и отбывания наказания участниками соответствующих правоотношений. Следовательно, нарушение порядка исполнения и отбывания наказания ставит под угрозу возможность исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений.

Обобщение статистических показателей выявило, что более половины осужденных в России отбывают лишение свободы, т. е. допущенные нарушения порядка и условий отбывания именно этого вида наказания обусловливают не достижение целей наказания, а также существование рецидивной преступности.

В статье приведены статистические данные по видам преступлений, совершаемых в исправительных колониях, представлено распределение случаев дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, в зависимости от вида учреждения.

С учетом количественных и качественных показателей пенитенциарной преступности, теоретических положений юриспруденции и результатов научных-исследований был сделан вывод о необходимости приоритетного исследования вопросов противодействия дезорганизации мест лишения свободы со стороны органов и учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, посредством комплекса мер.

Ключевые слова: дезорганизация деятельности исправительных учреждений; лишение свободы; осужденные; преступление; судимость; наказание.

Abstract

The article accentuate the need to study the issues of criminal-legal and criminological counter the disruption of activities of institutions providing isolation from society (art. 321 Criminal code of Russia Federation). On the basis of full and objective official statistical data, results of special research emphasizes, the value of public danger of disruption of activities of places of deprivation of liberty, the significance of the problem.

The thesis is advanced that by setting a goal of punishment, the legislator requires that they achieve through strict adherence to the rules of execution and serving of sentences by the participants of respective legal relations. Therefore, violation of order of execution and punishment jeopardizes the possibility of correction of the convict and prevention of committing new crimes.

The compilation of statistical indicators revealed that more than half of prisoners in Russia are serving their imprisonment, that is, the violations of the order and conditions of serving this type of punishment not determine the goals of punishment and the existence of recidivism.

The article presents statistics on the types of crimes committed in correctional colonies, shows the distribution of cases of disruption of activities of institutions providing isolation from society, depending on the type of establishment.

Taking into account quantitative and qualitative indicators of the penitentiary crime, theoretical provisions of law and of scientific results by other authors, the conclusion was made about the need for priority research on combating disruption of places of detention by bodies and institutions executing punishment in the form of deprivation of liberty, through a combination of measures.

Keywords: disorganization of activity of correctional institutions; imprisonment; prisoners; crime; conviction; punishment.

Проблемы противодействия преступности являются одними из наиболее острых для любого государства, поскольку существование преступности препятствует нормальному развитию гражданского общества, реализации прав и свобод личности, наносит вред внешнеполитическому статусу страны. Одним из основных направлений решения задач борьбы с преступностью является уголовная политика, определяющая содержание и принципы уголовного законодательства, в том числе вопросы криминализации и декриминализации деяний, цели и виды наказаний, порядок их реализации и т. д. Устанавливая цели наказания, законодатель прогнозирует их достижение посредством неукоснительного соблюдения правил исполнения и отбывания наказания участниками соответствующих правоотношений. Следовательно, нарушение порядка исполнения и отбывания наказания ставит под угрозу возможность исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. (Цели наказания, установленные в ч. 2 ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации, и цели уголовно-исполнительного законодательства, закрепленные в ч. 1 ст. 1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, не тождественны, поскольку выражают конечный результат различных процессов: в первом случае (ч. 2 ст. 43 УК РФ) речь идет о целях назначения наказания, во втором (ч. 1 ст. 1 УИК РФ) -- о целях его исполнения. В этой связи правонарушения, посягающие на порядок исполнения и отбывания наказания, препятствуют достижению целей, указанных в УИК РФ).

Для выработки приоритетных направлений борьбы с преступностью необходимо проанализировать текущую ситуацию состояния судимости в России. По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2015 г. доля лиц, ранее осуждавшихся за совершение преступлений, в общем количестве лиц, осужденных на основании обвинительных приговоров, вступивших в законную силу, составила 32,7 % [5]. Приведенные данные означают, что наказание за предыдущее преступление в отношении трети осужденных лиц не достигло своих целей. Обратившись к статистическим сведениям о практике назначения уголовных наказаний, можно увидеть следующее распределение осужденных в 2015 г.: к реальному лишению свободы осуждено 220 571 чел. (30 % от общего числа осужденных лиц), к наказаниям, не связанным с лишением свободы -- 253 290 чел. (30,25 %), осуждено условно 187 992 чел. (25,6 %), освобождено от наказания 100 712 чел. (13,7 %), исполнение наказания отсрочено в отношении 3 218 чел. (0,4 %), 394 (0,05 %) военнослужащих осуждены к содержанию в дисциплинарной воинской части (203 чел.) и ограничению по военной службе (191 чел.) [6].

По данным Федеральной службы исполнения наказаний, по состоянию на конец 2015 г. лишение свободы отбывали 530 580 чел. (54,8 % от общего числа лиц, отбывающих наказание или иную меру уголовно-правового характера по приговору суда), наказания, не связанные с изоляцией от общества (кроме штрафа), а также иные меры уголовно-правового характера исполнялись уголовно-исполнительными инспекциями в отношении 302 233 чел. (31,2 %) [8], количество исполнительных производств о взыскании штрафа, назначенного в качестве основного наказания, в 2015 г. составило 136 160 (14,0 %) [7]. Общее количество лиц, отбывавших наказание или иную меру уголовно-правового характера по приговору суда, в 2015 г. равнялось 968 973 чел. (100 %). Таким образом, более половины осужденных в России отбывают лишение свободы.

Об эффективности наказания в виде лишения свободы можно судить исходя из следующих данных. Контингент лиц, отбывающих лишение свободы в исправительных колониях для взрослых, в зависимости от кратности осуждения к реальному лишению свободы распределяется так: 194 310 лиц отбывают лишение свободы впервые (37 % от общего числа лиц, отбывающих лишение свободы в исправительных колониях для взрослых), 131 300 лиц отбывают лишение свободы второй раз (25 %), 199 472 лиц в третий и более раз отбывают лишение свободы (38 %) [8]. Соответственно, доля лиц, вернувшихся в места лишения свободы вновь, составляет 63 %, что демонстрирует весьма низкую эффективность рассматриваемого наказания.

Недостижение целей исправления осужденных и предупреждения совершения ими новых преступлений, как уже упоминалось, напрямую зависит от степени выполнения участниками уголовно-исполнительного процесса законодательных предписаний, несоблюдение которых выражается как в нарушениях со стороны сотрудников ФСИН России, так и в противоправном поведении осужденных. В контексте лишения свободы наиболее опасными нарушениями порядка исполнения и отбывания наказания являются преступления, сопровождающиеся применением насилия и дезорганизующие тем самым деятельность исправительного учреждения. В этой связи каждая норма уголовного закона может рассматриваться как элемент механизма противодействия преступности, существующий во взаимодействии с другими нормами (элементами), поэтому исследование вопросов законодательной регламентации уголовно-правового запрета дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ), видится особо актуальным в настоящее время.

Общее число зарегистрированных преступлений за 2015 г. в исправительных колониях составило 838 (за 2014 г. -- 754 преступления), из них: дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества -- 175 (21% от общего числа зарегистрированных преступлений в исправительных колониях за 2015 г.) (160 случаев дезорганизации в 2014 г.), убийство -- 18 (2%) (14), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью -- 49 (6%) (42), побег -- 123 (15%) (121), приобретение и сбыт наркотических средств -- 192 (23%) (204), иные преступления -- 281 (33%) (213) [см.: 4, с. 19-20]. Структура преступлений в исправительных колониях в 2015 г. представлена на диаграмме.

Наиболее распространенными насильственными преступлениями в местах лишения свободы являются убийства (ст. 105, 107, 108 УК РФ), причинение вреда здоровью (ст. 111-115, 117, УК РФ), половые преступления (ст. 132, 133 УК РФ) и так называемые специальные пенитенциарные преступления (ст. 313, 321 УК РФ). Качественный состав и количество преступлений зависит от вида исправительного учреждения [3, с. 60].

Рис. 1 Структура преступлений в исправительных колониях в 2015 г.

Тяжкие и особо тяжкие насильственные преступления, совершенные в местах лишения свободы, по мотивам, указанным в ст. 321 УК РФ, должны быть квалифицированы по совокупности с дезорганизацией деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, поскольку с юридической точки зрения образуют идеальную совокупность преступлений, и фактически причиняют вред помимо интересов личности также установленному порядку исполнения и отбывания наказания в виде лишения свободы.

По видам исправительных учреждений совершение дезорганизации деятельности мест лишения свободы в 2015 г. распределилось следующим образом: в колониях общего режима -- 62 (аналогичный показатель предыдущего года -- 52), в колониях строгого режима -- 75 (АППГ -- 77), в колониях особого режима -- 6 (АППГ -- 6), в колониях-поселениях -- 9 (АППГ -- 13), в лечебно-исправительных учреждениях -- 16 (АППГ -- 10), лечебно-профилактических учреждениях -- 7 (АППГ -- 10), женских колониях -- 6 (АППГ -- 2) [4, с. 42].

Как следует из приведенных данных, дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, -- отнюдь не редкое явление в структуре пенитенциарной преступности, что подчеркивает необходимость его более тщательного исследования как с уголовно-правовой, так и с криминологической точек зрения.

В завершение обоснования актуальности рассматриваемой проблемы приведем ряд высказываний об общественной опасности дезорганизации деятельности исправительных учреждений.

По мнению И.В. Кернаджука, повышенная общественная опасность данного состава преступления проявляется в том, что это деяние не только нарушает нормальную деятельность исправительных учреждений, но и может повлечь за собой совершение других тяжких преступлений (убийство, причинение тяжкого вреда здоровью, массовые беспорядки, захват заложников и т. д.) [2, с. 3].

Общественная опасность дезорганизации деятельности мест лишения свободы обусловлена и способом ее совершения: угроза применения или применение насилия в отношении лица, указанного в законе. Кроме того, совершение подобных действий в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества, способно повлечь не только нарушение их нормальной деятельности и существенно осложнить оперативную обстановку, создать негативную атмосферу, поколебать авторитет органов уголовно-исполнительной системы, поставить под сомнение возможности администрации контролировать ситуацию, но и тем самым существенно снизить эффективность деятельности учреждений и органов системы исполнения наказаний по реализации стоящих перед ними задач [1, с. 10].

В Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года [9] отмечается, что нагрузка на работников уголовно-исполнительной системы значительно возросла, участились случаи, связанные со служебной деятельностью, а также случаи угроз в их адрес и нападений на них. Проблема противодействия криминальным структурам требует решения целого комплекса вопросов, связанных с организацией надлежащего взаимодействия правоохранительных органов по нейтрализации внешних и внутренних факторов, создающих угрозу нормальному функционированию исправительных учреждений, т. е. угроз со стороны находящихся на свободе криминальных «авторитетов» и угроз «внутри учреждения», исходящих от лидеров группировок осужденных отрицательной направленности.

Резюмируя изложенное, следует подчеркнуть, что борьба с преступностью образует сложный механизм, представленный комплексом взаимосвязанных и взаимообусловленных мер, реализуемых не только органами внутренних дел, но и всей системой правоохранительных органов. Первостепенной задачей органов и учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, должно стать противодействие пенитенциарным преступлениям, наиболее опасными из которых являются насильственные деяния, дезорганизующие деятельность исправительных учреждений. Решение указанной задачи видится посредством совершенствования уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, повышения эффективности организационных мероприятий, усиления воспитательного воздействия на осужденных к лишению свободы, а также более рационального применения к ним средств исправления.

криминологический осужденный преступление изоляция

Литература

1. Горшкова Н.А. Особенности насилия, применяемого осужденными при совершении преступления, предусмотренного статьей 321 УК РФ // Вестник Владимирского юридического института. -- 2011. -- № 4 (21). -- С. 10-13.

2. Кернаджук И.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. (По материалам Дальневосточного региона): дис. … канд. юрид. наук. -- Иркутск, 2005. -- 160 с.

3. Красоткин П.Н., Красильникова М.С. Пенитенциарная криминология: учебное пособие. -- Новокузнецк: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России, 2016. -- 153 с.

4. Основные показатели деятельности уголовно-исполнительной системы ФСИН России за январь-декабрь 2015 г. :информационно-аналитический сборник. -- Тверь: ФКУ НИИИТ ФСИН России, 2015. -- 402 с.

5. Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ

6. Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ

7. Официальный сайт Федеральной службы судебных приставов Российской Федерации

8. Официальный сайт ФСИН России

9. Распоряжение Правительства РФ от 14.10.2010 № 1772-р (ред. от 23.09.2015) «О Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства РФ. -- 2010. -- № 43. -- Ст. 5544.

10. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (Федеральный закон от 08.01.1997 № 1-ФЗ) (ред. от 28.11.2015 № 358-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. -- 1997. -- № 2. -- Ст. 198; Собрание законодательства РФ. -- 2015. -- № 48 (Ч. 1). -- Ст. 6724.

11. Уголовный кодекс Российской Федерации (Федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ) (ред. от 06.07.2016 № 375-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. -- 1996. -- № 25. -- Ст. 2954; Собрание законодательства РФ. -- 2016. -- № 28. -- Ст. 4559.

Размещено на Allbest.ru