HISTORICAL ASPECTS OF DEVELOPMENT INSTITUTE LEGAL PRIVILEGE

The article deals with the formation of the institute of privileges and limitations in the context of the modern criminal enforcement policy directed more towards the realization of the rights, freedoms and legitimate interests of convicts.

The author examines the concept of privilege and analyzes its essence since the formation of the primitive tribal community and the emergence of statehood. An important role in the legal system of the state on a par with the privileges Institute, Institute takes legal restrictions.

The author conducts a historical analysis of normative legal acts regulating the issues related to the appointment and performance of the criminal penalty of imprisonment by tracing the evolution of the institution of legal privileges of convicted persons, in order to use this experience to determine the priority directions of development of the institution.

Keywords: legal privilege; genesis rewards institute; sentenced to imprisonment. уголовный привилегия осужденный

В настоящее время в стране реализуется целый комплекс реформ, направленных на совершенствование и развитие национальной правовой системы. Современная уголовно-правовая политика, как и политика вообще, характеризуется научно обоснованной, системно-последовательной деятельностью органов государственной власти по формированию эффективного механизма правового регулирования общественных отношений. Главенствующим признаком данной деятельности является наличие определенной системы целей, призванных реально отражать перспективу правовой, социальной, экономической, духовной, нравственной и иной жизни общества [10].

Анализируя совокупность действующих правовых норм, можно выделить целый ряд основополагающих принципов, формирующих современную правовую политику Российской Федерации. Среди них наиболее значимыми для отечественного уголовно-исполнительного законодательства являются принципы, гарантирующие реализацию прав, свобод и законных интересов осужденных, а также определяющие привилегии и ограничения во время исполнения наказания, предусмотренные нормативными правовыми актами, регулирующими уголовно-исполнительные правовые отношения.

Толковые словари русского языка и иностранных слов в большинстве случаях раскрывают понятие "привилегия" следующим образом: 1) исключительное право, преимущество, предоставляемое кому-либо; 2) монопольное право на изобретение, документ, удостоверяющий и охраняющий это право [13, с. 399; 14, с. 1058; 9, с. 586].

Одной из основных привилегией являлось появившееся на заре цивилизации разделение труда с учетом пола и возраста, при котором в силу своих половых или возрастных особенностей стала жить некоторая часть общества, которая потребляла материальные блага, не производя их, и, следовательно, обладала реальными экономическими привилегиями [2, с. 5].

Отдельные субъекты первобытной родовой общины в силу своего здоровья, физических качеств и обусловленных самой природой общественно-физических функций были не способны выполнять в одинаковой степени какие-либо общие дела, направленные на обеспечение рода: рыболовство, охота, сбор ягод и т. д. Нуждающихся и бедных не могло быть в силу того обстоятельства, что род и коммунистическое хозяйство знают закрепленные за ними обязанности по отношению к изувеченным на войне, больным и престарелым [18, с. 97].

Важную роль в правовой системе государства наравне с институтом привилегий, занимает институт правовых ограничений. Справедливость в обществе достигается путем установления прежде всего не равенства, а правовых ограничений. Для организации порядка в обществе власть использует ограничивающую справедливость [16, с. 93].

В ст. 26 Русской Правды (Пространной редакции) для определенных лиц (прежде всего дружинников и некоторых других) также устанавливалась специфическая привилегия. В указанной норме отмечается: "Не терпя ли противу тому ударить мечем, то вину ему в том нетуть" [11, с. 65]. Согласно данной норме пострадавший, который не стерпел обиду, мог безнаказанно ударить обидчика мечем. Рассматриваемая статья содержит большой социально-политический подтекст. Пострадавшему необходимо немедленное отмщение, а не денежная компенсация или равное возмездие, что характерно для устного права родоплеменного общества и древнейшего писанного права "варварских" государств. Напоминание об оружии, которым оно совершалось, указывает на социальное положение пострадавшего - это знатный человек или дружинник, член княжеского административно-субъективного аппарата [6, с. 190-191].

В.О. Ключевский отмечал: "Здесь прежде всего закон дает понять, что оказывает усиленное внимание к чести людей, постоянно имеющих при себе наготове меч, т. е. военно-служивого класса, так что это внимание является не правом всех, а привилегией лишь некоторых" [3, с. 247].

Указанному лицу в соответствии с нормами права разрешалась личная расправа с обидчиком. Данное положение развязывало руки представителям господствующего класса и предоставляло им возможность подавить любое сопротивление своими действиям во всех случаях, закон и князь становились на их сторону [12, с. 118].

Все правовые привилегии в рассматриваемый временной отрезок носили сугубо индивидуальный характер. Льготы в зависимости от особенностей грамот, в которых они фиксировались, с достаточной долью условности возможно разделить на частные и правительственные. К частным льготам относились "мировые", "меновые", "раздельные", "купчий", "душевные" (например, льготы, закрепленные в Новгородской купчей 1359 г.; в грамоте, жалованной великим князем Дмитрием Ивановичем новоторжцу Евсееву в период 1362-1374 гг.) Правительственными считались жалованные, указные, судные преимущества, в установлении которых участвовали "правительственные власти", начиная с великих и удельных князей, заканчивая княжескими чинами, "творящими суд и расправу по княжескому слову или по грамоте" [1].

Анализ нормативных правовых актов, связанных с назначением и исполнением уголовного наказания в виде лишения свободы, того периода позволяет сделать вывод, что на законодательном уровне институт ограничений и привилегий, применяемых к осужденным, был урегулирован лишь в начале XIX в. с принятием Инструкции смотрителю губернского тюремного замка [5, с. 65].

Как отмечают С.А. Кутуков и С.Н. Смирнов, меры взыскания в соответствии с данным документом накладывались за неповиновение и неисполнение установленных инструкцией правил. В их число входили: выговор; денежное взыскание не свыше пятнадцати рублей и заключение в комнатах без света на время не свыше суток [5, с. 66].

К началу ХХ в. пенитенциарным законодательством России предусматривалось более десяти видов дисциплинарной ответственности для осужденных к лишению свободы. Появляются такие меры взыскания, как лишение права чтения, кроме книг духовного содержания, на срок не свыше месяца; лишение права переписки на срок не свыше одного месяца и т. д.

Указанные положения, в то время носившие прогрессивное значение в деле исправления осужденных и гуманизации порядка обращения с ними, в последующем нашли свое отражение и в советском исправительно-трудовом законодательстве.

Временная инструкция НКЮ от 23.07.1918 "О лишении свободы как мере наказания и порядке отбывания такового" закрепила различные ограничения для нарушителей установленного порядка отбывания наказания: более суровый режим (лишение свиданий, переписки и др.); меры изоляции (одиночное заключение, карцер до 14 дней); перевод в специальные тюрьмы. В то же время предусматривался ряд привилегий: свидания, прогулка, краткосрочные и длительные отпуска (для лиц, осужденных на срок не свыше одного года).

Кардинальные изменения системы правовых ограничений для осужденных к лишению свободы очевидно прослеживаются с принятием Положения об общих местах заключения РСФСР от 16.11.1920. Так, п. 9 ст. 183 представлял право распределительной комиссии продлевать срок заключения упорно нарушающим трудовую дисциплину и возможность одновременно налагать до трех взысканий за одно нарушение.

Следующим этапом становления института привилегий и ограничений стало принятие Исправительно-трудового кодекса РСФСР 16 октября 1924 г.

Привилегии были "разбросаны" по всему кодексу и не имели никакой систематизации. Отсутствовали статьи, посвященные мерам поощрения и порядку их применения. Отдельные статьи предусматривали такие привилегии для осужденных к лишению свободы, как: предоставление свиданий сверх нормы (ст. 136), предоставление непосредственных свиданий для заключенных высшего разряда (ст. 137) и в виде поощрительной нормы для среднего (ст. 138), предоставление права отпуска на определенный срок, в зависимости от разряда (ст. 143), а также кратковременные отлучки с вечера кануна дня отдыха до утра следующего за ним дня (ст. 159). Отдельно стоит выделить такие поощрительные нормы, как зачет 2-х дней работ за три дня срока лишения свободы или принудительных работ без содержания под стражей (ст. 52) и досрочное освобождение (ст. 198). Указанные привилегии, являясь современным прототипом, играли очень большую роль в "перевоспитании" осужденных и их стремлении работать на установленных администрацией учреждения местах.

В ИТК РСФСР 1933 г. впервые появляются нормы, регулирующие меры поощрения и порядок их применения. Так, главой 6 "Меры поощрения и премирование" закрепляются:

- публичное одобрение с занесением в личное дело и с доведением до сведения всех лишенных свободы;

- предоставление свиданий сверх установленной нормы;

- улучшение питания;

- премирование деньгами или

- вещами.

Кроме того, начальник ИТУ мог предоставить краткосрочные отпуска и длительные - за ударную работу и образцовую дисциплину на срок до пятнадцати дней (до трех месяцев колхозникам и единоличникам) в каждом году. Ограничение распространялось лишь на осужденных, содержащихся в штрафных колониях.

За особо продуктивную работу лишенным свободы наблюдательные комиссии могли производить зачет рабочих дней в порядке, как это было и в предыдущем ИТК РСФСР.

Некоторые нормы-привилегии нашли свое отражение в других главах документа. Так, в особых случаях, а также в целях поощрения в распоряжение лишенных свободы мог предоставляться полный заработок (а не 75 %, как установлено ст. 62 ИТК РСФСР 1933 г.). Для перевыполняющих норму выработки устанавливался усиленный паек, что, в свою очередь, стимулировало осужденных к выполнению работ, в том числе на тяжелом производстве.

В предвоенные и военные годы рассматриваемые нами институты права вновь претерпевают изменения. Поощряться могли исключительно хорошо проявившие себя на производстве и перевыполнявшие установленную норму. Дополнительно к указанным в ИТК РСФСР 1933 г. начальник управления лагеря мог предоставить заключенному право перевода денег родственникам в сумме, не превышающей 100 рублей в месяц, разрешить получение посылок или передач без ограничения.

Особый интерес вызывает обязанность администрации лагеря предоставлять заключенным, работающим по-стахановски комплекса льгот. Как отмечает Н.Н. Кулешова, для такой категории осужденных выделялась отдельная столовая, выдавался постоянный билет с закрепленным местом для просмотра кинофильма, спектаклей в клубе учреждения. В библиотеке эта категория осужденных обслуживались в первую очередь книгами, газетами и журналами. Предоставлялся специальный паек к основной норме питания. В качестве поощрения использовалось командирование на курсы внутри лагеря для получения или повышения соответствующей квалификации [4, с. 70]. Интересным представляется и то, что впервые в качестве привилегии осужденным могло быть разрешено передвижение без конвоя [8].

На наш взгляд, именно поэтому с принятием ИТК РСФСР 1970 г. практика исполнения наказания в виде лишения свободы в целом двигалась к расширению института привилегий для осужденных, одновременно снижая правоограничения.

Из перечня взысканий был удален запрет на свидание, исключено лишение права на получение очередной посылки или передачи. Институт изменения вида исправительного учреждения как одно из разновидностей ограничений сохранял свое действие.

Ст. 54 рассматриваемого документа смягчились режимные требования наказания в карцере и штрафном изоляторе. Лица, в них водворенные, получили право на ежедневные 30-минутные прогулки и обеспечивались индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями, чего раньше не было. В дальнейшем, как отмечают А.С. Михлин и И.В. Шмаров [7, с. 20], подобное ослабление режима будет с восторгом воспринято злостными нарушителями. Поэтому ряд ученых ставили вполне логичные и оправданные вопросы: смогут ли эти меры способствовать оздоровлению и без того очень сложной обстановки в местах лишения свободы, и какие меры будут приниматься к злостным нарушителям после исчерпания лимита самых серьезных взысканий?

Для решения указанной проблемы, по мнению А.Л. Ременсона, необходимо было введение уголовной ответственности за систематические злостные нарушения установленного порядка отбывания наказания [15, с. 12]. С этим согласны и другие ученые спустя полвека [17, с. 41].

Положительное стимулирование осужденных нашло свое отражение в гл. 8 ИТК РСФСР 1970 г., где закреплялся не только перечень мер поощрений и порядок их применения, но и поощрительных норм.

В случае хорошего поведения и добросовестного отношения к труду осужденный мог рассчитывать на следующие меры поощрения: объявление благодарности; занесение на доску передовиков производства; награждение похвальной грамотой; премирование за лучшие показатели в работе; разрешение на получение дополнительно одной посылки или передачи; разрешение на получение дополнительного краткосрочного или длительного свидания, а также телефонного разговора; разрешение дополнительно расходовать деньги на покупку продуктов питания и предметов первой необходимости ежемесячно; досрочное снятие ранее наложенного взыскания; перевод в улучшенные условия содержания; увеличение времени прогулки.

Обращение к историческому опыту призвано не только обогатить наши знания об истории правового регулирования института привилегий и ограничений, но и на его основе определить приоритетные направления развития рассматриваемого правового институт, а также учесть положительный опыт отечественного законодателя в процессе дальнейшего совершенствования данного института, тем самым реализуя принцип патриотизма в уголовно-исполнительном праве.