Проблемы противодействия незаконному обороту оружия и предложения по совершенствованию законодательства

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Тихоокеанский государственный университет

Проблемы противодействия незаконному обороту оружия и предложения по совершенствованию законодательства

В.Е. Степенко, д.ю.н., доцент

М.И. Муравьева, ст. преп.

Хабаровск

Аннотация

Одним из основных направлений в борьбе с преступностью является организация эффективного противодействия незаконному обороту оружия. В статье авторы анализируют проблемы противодействия незаконному обороту оружия и формулируют предложения по совершенствованию законодательства в данной сфере.

Ключевые слова: оружие, незаконный оборот, уголовная ответственность, наказание, освобождение от уголовной ответственности.

V.E. Stepenko, M.I. Muravieva, Рroblems of counteraction to arms trafficking and suggestions for improvement of the legislation

One of the main directions in the fight against crime is the organization of effective counteraction to illegal circulation of weapons. The author analyzes the problem of combating illicit trafficking of weapons and formulate proposals to improve legislation in this area.

Keywords: Weapons, illegal, criminal liability, punishment, exemption from criminal liability.

В 2015 году на территории Приморского края было зарегистрировано 680 преступлений в сфере незаконного оборота оружия, из которых: по ст. 222 УК РФ [1] - 455 преступлений, что на 16 преступлений (3,6%) больше, чем за 2014; по ст.223 УК РФ - 179 преступлений, что на 8 преступлений (4,7%) больше, чем за 2014 год. Процент указанных раскрытых преступлений за 2015 год составил: по ст.222 УК РФ - 66%, за 2014 год - 66,1%; по ст.223 УК РФ - 46,3%, за 2014 год - 42,3%[2].

Несмотря на то, что многие официальные источники указывают, что последние годы характеризуются уменьшением общего числа зарегистрированных преступлений, совершенных с использованием оружия в частности, реальное снижение уровня таких деяний не соответствует официальной статистике, что обусловлено колоссальным количеством оружия, находящегося в незаконном обороте [3].

Одним из основных направлений в борьбе с преступностью является организация эффективного противодействия незаконному обороту оружия. Несмотря на отсутствие единодушия относительно объемов предметов вооружения, находящихся незаконно у населения России, соответствующие цифры не могут не вызывать тревоги. Так на официальном сайте издания «Российская газета», в публикации от 6 февраля 2014 года было размещена информация о том, что на территории РФ у более 5 миллионов граждан в пользовании находится почти 6,2 миллиона ружей, карабинов, травматических пистолетов. То есть, в России на каждые 100 жителей фиксируется до 9 единиц огнестрельного оружия [4].

Таким образом, нормы уголовного права, устанавливающие уголовную ответственность за противоправное обращение с оружием и другими предметами вооружения, небезосновательно рассматриваются в качестве положений с «двойной превенцией», позволяющих не только пресекать незаконные действия, предметами которых оружие выступает, но и предупреждать совершение более опасных посягательств, чреватых тяжкими последствиями [5].

Двойного эффекта, надо полагать, следует ожидать и от тех положений уголовного закона, которые содержат указания на основания и условия освобождения от уголовной ответственности. Однако подобный эффект не достижим без того, чтобы соответствующие обстоятельства были описаны в уголовном законе с особой тщательностью, позволяющей применять норму в соответствии с теми задачами, которые возложены на уголовное законодательство (ст.2 УК РФ).

Освобождение от уголовной ответственности, о котором идет речь в примечаниях к ст.ст.222 и 223 УК РФ, означает полное избавление лица от тех юридически неблагоприятных последствий преступных действий, которые могли бы наступить для него, не будь они нейтрализованы позитивным посткриминальным поведением, суть которого заключается отнюдь не в простом сотрудничестве с органами правосудия. Добровольная сдача изъятых из свободного оборота предметов поощряется законодателем, поскольку она связана с сознательным прекращением виновным лицом своей преступной деятельности и предотвращением ее дальнейших негативных последствий, в том числе предупреждением новых преступлений. В этой связи, как я полагаю, нет необходимости в том, чтобы в законе предусматривалось дополнительно такое условие освобождения, как содействие в раскрытии преступления, применительно к основным составам, описанным в ч.1 и 4 ст.222 и ч.1 и 4 ст.223 УК РФ. Однако требование способствовать раскрытию и расследованию преступления, изобличению других его участников было бы, на мой взгляд, целесообразно предъявлять к освобождаемым от уголовной ответственности членам и соучастникам преступных групп, занимающимся оружейным бизнесом.

Используя поощрительные нормы в борьбе с незаконной торговлей оружием, законодатель должен исходить из того, что дальнейшее масштабное разрастание данной криминальной деятельности нельзя предотвратить без привлечения к уголовной ответственности, прежде всего наиболее активных ее участников, то есть организаторов, руководителей, крупных изготовителей, оптовых поставщиков и т.п. И здесь без сотрудничества с другими, менее опасными участниками незаконного оборота оружия правоохранительным органам не обойтись. Именно в ответ на такую помощь, а не только на разоружение следовало бы гарантировать этим лицам освобождение от уголовной ответственности. Напротив, в подобной ситуации требование добровольной сдачи оружия должно относиться лишь к тем участникам преступных групп, которые в данный момент таковым располагают.

Сказанное, на мой взгляд, предопределяет необходимость определения самостоятельных оснований и условий освобождения от уголовной ответственности за простые и квалифицированные виды незаконного оборота оружия.

Примечание к ст.222 УК РФ обладает и другими не менее существенными недостатками. Так, по-прежнему затруднения у практических работников вызывает уяснение содержания самого понятия «добровольная сдача». В самом деле, запретив признавать добровольной сдачей предметов, указанных в упомянутых статьях, их изъятие при задержании лица, а также при производстве следственных действий по их обнаружению и изъятию, законодатель косвенно подталкивает практических работников к ошибочным по сути суждениям.

Во-первых, этот запрет вполне может быть воспринят как разрешение признавать во всех случаях добровольной сдачей оружия выдачу последнего по предложению властей перед началом следственного действия.

Так, 11 ноября 2014 года Клетским районным судом Волгоградской области был постановлен оправдательный приговор в отношении подсудимого М., которому органами дознания предъявлено обвинение в незаконном приобретении и хранении взрывчатых веществ, незаконном изготовлении боеприпасов, незаконном приобретении и хранении основных частей огнестрельного оружия. При этом суд указал, что из протокола, составленного при производстве обыска, видно, что М. до начала следственного действия было предложено выдать предметы и вещества, изъятые из гражданского оборота, и он добровольно выдал их работникам милиции. Кроме выданных М. предметов при производстве обыска ничего не обнаружено и не изъято. На основании указанного протокола суд признал действия М. добровольной сдачей взрывчатых веществ, боеприпасов и основных частей огнестрельного оружия и, сославшись на ч.5 ст.182 Уголовно-процессуального кодекса РФ [6] (далее - УПК РФ), а также на примечания к ст.ст. 222 и 223 УК РФ, освободил М. от уголовной ответственности.

Приведенный пример позволяет предположить, что наличие в примечании к ст.222 УК РФ упомянутой оговорки усиливает опасность отождествления предусмотренного в данном примечании основания освобождения от уголовной ответственности с добровольной выдачей предметов, о которой идет речь в процессуальном законодательстве (ч.ч. 5, 13 ст.182 и ч.5 ст.183 УПК РФ).

Думаю, что необходимо разобраться в том, какой смысл заложен законодателем в термине «добровольная сдача». Одного лишь терминологического сходства недостаточно для отождествления обозначенных с помощью соответствующих терминов понятий. Целевое назначение у примечаний к ст.ст. 222, 223 УК РФ и упомянутых положений уголовно-процессуального закона различно. Последние призваны, прежде всего, обеспечить экономию средств процессуального принуждения. А роль уголовно-правового поощрения в данном случае более весомая. С его помощью предполагается исключить из незаконного оборота также опасные предметы, которые, возможно, нельзя будет изъять даже в случае применения к лицу мер уголовной репрессии, не говоря уж о мерах процессуального принуждения.

Этот тонкий момент, думается, учтен при разъяснении понятия «добровольная сдача» Пленумом Верховного Суда РФ в его Постановлении от 12 марта 2002 г. №5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств». В п.19 названного Постановления Пленум предписывает судам признавать добровольной сдачей огнестрельного оружия, его основных частей либо комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств, предусмотренной примечаниями к ст.ст. 222 и 223 УК РФ, «выдачу лицом указанных предметов по своей воле или сообщение органам власти о месте их нахождения при реальной возможности дальнейшего хранения вышеуказанных предметов» [7].

Во-вторых, рассматриваемое ограничение, по сути дела, лишает правоприменителя права признавать основанием для освобождения от уголовной ответственности любую сдачу огнестрельного оружия, осуществленную в процессе поисковых следственных действий, даже если она носила отнюдь не вынужденный характер.

Вполне реалистичной мне представляется следующая ситуация. На основании полученных данных о месте нахождения запрещенных в свободном обороте предметов следователь принимает постановление о производстве обыска в данном месте с целью их обнаружения и изъятия. Однако при производстве обыска лицо, в незаконном владении которого находятся соответствующие предметы, сообщает, что они находятся в другом месте. Если руководствоваться примечаниями к ст.ст. 222 и 223 Уголовного кодекса РФ, такая выдача предметов не может быть признана их добровольной сдачей, поскольку она осуществлена при производстве следственного действия по их обнаружению и изъятию. Вместе с тем в данной ситуации у виновного лица, несмотря на производство следственного действия, имеется реальная возможность продолжать скрывать изъятые из оборота предметы, не сообщать об их действительном месте нахождения, а по окончании обыска распорядиться ими иным способом [8].

Таким образом, на мой взгляд, примечание к ст.222 УК РФ необходимо изменить, исключив из них указание на то, что не может признаваться добровольной сдачей соответствующих предметов их изъятие при задержании лица, а также при производстве следственных действий по их обнаружению и изъятию.

Получить двойной профилактический эффект от рассматриваемого примечания мешает и формулировка другого ограничения действия соответствующей поощрительной нормы. На небезупречность указания в законе на отсутствие в действиях лица иного состава преступления как на обязательное условие освобождения от уголовной ответственности в соответствии с некоторыми примечаниями к статьям Особенной части УК РФ, обращают внимание многие исследователи. При этом наблюдается редкое единодушие в понимании оговариваемого условия. Совершение лицом иного состава преступления вовсе не признается препятствием для освобождения его от уголовной ответственности по соответствующему примечанию [9].

Добровольная сдача виновным лицом предметов, перечисленных в ст.ст. 222, 223 УК РФ, приводит к их изъятию из нелегального обращения, а значит, исключает возможность их дальнейшего использования, а также предотвращает совершение преступлений с применением оружия в будущем.

Думается, что это подходит только для тех ситуаций, когда добровольно выдаваемое виновным лицом оружие не использовалось им при совершении других преступлений. Так, 2 августа 2015 года было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении М. по факту совершения им преступления, предусмотренного ч.1 ст.222 УК РФ. В данном постановлении было указано, что 6 мая 2015 года в ходе производства выемки М. добровольно выдал органам следствия ствол пулемета, который он нашел в грунте и хранил в тайнике возле своего дома до его изъятия правоохранительными органами. При этом указанное оружие не применялось М. при совершении каких-либо преступлений, о наличии его он рассказал в ходе расследования другого преступления [10].

Если же с использованием оружия совершались иные преступления, последовавшая за этим добровольная сдача оружия предотвращает совершение новых преступных посягательств с его использованием, но не устраняет негативные последствия незаконного владения таким оружием. Так, Ч. был освобожден от уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст.222 УК РФ, поскольку он добровольно выдал правоохранительным органам незаконно находящееся у него огнестрельное оружие. Однако при освобождении его от уголовной ответственности за данное преступление напрасно не было принято во внимание то обстоятельство, что выданное Ч. оружие неоднократно применялось им при совершении многочисленных разбойных нападений [10]. законодательство преступление оружие взрывчатый боеприпас

Этот нюанс целесообразно было бы более четко отразить непосредственно в анализируемых примечаниях.

Полагаю также, что добровольную сдачу оружия, даже если оно было использовано в совершении преступлений, тем не менее, следует поощрять. Однако в подобной ситуации поощрение должно быть меньшего объема. В связи с этим примечания к ст.ст. 222, 223 УК РФ следует дополнить следующим предложением:

- «в случае добровольной сдачи предметов, указанных в настоящей статье, лицом, в действиях которого содержится иной состав преступления, связанного с применением данных предметов, срок или размер наказания, назначаемого такому лицу по ч. 1 или ч.4 ст.222 УК РФ либо по ч.1 или ч.4 ст.223 УК РФ настоящего Кодекса, не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строго вида наказания, предусмотренного соответствующей частью применяемой статьи Особенной части УК РФ».

При освещении заявленной тематики уместным представляется затронуть и проблему реализации так называемой «оружейной амнистии», под которой понимается освобождение виновного лица от уголовной ответственности за добровольную сдачу находящегося в его незаконном владении оружия с выплатой ему установленного денежного вознаграждения (компенсации).

Порядок и условия проведения «оружейной амнистии», как правило, устанавливаются подзаконными нормативными правовыми актами, принятыми органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

Однако в некоторых регионах такая мера не используется.

Вместе с тем думается, что материальная заинтересованность будет играть далеко не последнюю роль в принятии виновным лицом решения о добровольной сдаче оружия, находящегося в его незаконном владении. Учитывая это, полагаю целесообразным внести в действующее федеральное законодательство, в частности, в Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. №150-ФЗ «Об оружии», изменения, устанавливающие обязательную выплату денежного вознаграждения всем гражданам, добровольно сдавшим оружие и подобные ему предметы, а также упомянуть о возможности получения подобного вознаграждения (компенсации) в примечании к ст.222 УК РФ. С этой целью в нем следовало бы поместить соответствующую норму отсылочного характера.

Все изложенное позволяет нам предложить новую формулировку примечания к статье 222 УК РФ:

«Лицо, добровольно сдавшее предметы, указанные в настоящей статье, а также в ст.223 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного частью 1 или частью 4 настоящей статьи либо частью 1 или частью 4 ст.223 настоящего Кодекса при условии, если оно не было исполнителем или соучастником другого преступления, совершенного с использованием данных предметов.

В случае добровольной сдачи предметов, указанных в настоящей статье, лицом, в действиях которого содержится иной состав преступления, связанного с использованием данных предметов, срок или размер наказания, назначаемого такому лицу по части 1 или 4 настоящей статьи либо части 1 или 4 статьи 223 настоящего Кодекса, не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей частью применяемой статьи Особенной части настоящего Кодекса.

Лицо, совершившее преступление, предусмотренное частью 2 или 3 настоящей статьи либо частью 2 или 3 статьи 223 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности за соответствующее преступное деяние, если оно активно содействовало его раскрытию и (или) расследованию, обнаружению предметов вооружения, находящихся в незаконном обороте, а также изобличению лиц, в нем участвующих.

Основания и условия выплаты материальной компенсации за добровольную сдачу предметов, указанных в настоящей статье, а также ст.223 настоящего Кодекса, устанавливаются федеральными законами». Примечание к ст.223 УК РФ следует исключить.

Проанализировав составы преступлений в сфере незаконного оборота оружия, можно отметить, что диспозиции некоторых из приведенных норм уголовного закона содержат разные редакции идентичных друг другу квалифицирующих признаков указанных в них преступных деяний.

Об имеющих место пробелах в вопросах правового регулирования оборота оружия и подобных ему предметов и будет изложено в данном параграфе моего исследования.

Часть 1 статьи 222 УК РФ предусматривает уголовную ответственность соответственно за незаконные приобретение, передачу, сбыт, хранение, перевозку или ношение из всех видов оружия только лишь огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов (за исключением гражданского огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия, его основных частей и патронов к нему, огнестрельного оружия ограниченного поражения, его основных частей и патронов к нему), а также взрывчатых веществ или взрывных устройств.

В то же время в ч.1 ст.226 УК РФ, регламентирующей условия и порядок привлечения к уголовной ответственности за хищение либо вымогательство огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, законодателем в диспозицию упомянутой нормы уголовного закона внесены уже комплектующие детали к огнестрельному оружию, тогда как в ч.1 ст.222 названного Кодекса речь в данной связи идет об основных частях названного вида оружия.

Санкция ч.4 ст.222 УК РФ и вовсе регламентирует абсолютно одинаковую ответственность за незаконный сбыт как нелетального, несмертельного (газового) оружия, так и смертоносного (огнестрельного, холодного и метательного) оружия. Между тем, очевидно, что по своим поражающим свойствам, а значит, и по степени тяжести последствий, которые могут быть причинены вследствие их применения, названные группы оружия значительно разнятся.

Действующая редакция ст.224 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за небрежное хранение опять-таки только огнестрельного оружия, да и то лишь в том случае, если были созданы условия для его использования другим лицом, и это повлекло смерть человека или иные тяжкие последствия. Нормы же, предусматривающей подобную ответственность (пусть даже при указанных выше условиях) за небрежное хранение боеприпасов, а также взрывчатых веществ или взрывных устройств, УК РФ не содержит. При этом ч.1 ст.225 УК РФ регламентирована ответственность за ненадлежащее исполнение лицом своих обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств при условии, что это повлекло их хищение или уничтожение либо наступление иных тяжких последствий. Получается парадокс: тот, кто должен охранять оружие и другие перечисленные предметы, в случае ненадлежащего исполнения им своих обязанностей, связанных с их охраной, при наличии иных, упомянутых выше условий и последствий и, естественно, если в установленном законом порядке будет доказана его вина в этом, понесет уголовную ответственность, тогда как привлечение к таковой лица, на которого непосредственно возложена ответственность за хранение данного имущества (боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств) не представляется возможным ввиду отсутствия в УК РФ специальной нормы. Как тут не вспомнить еще раз о прокатившихся по стране в последние годы взрывах на оружейных складах и арсеналах, а также о том, какое именно количество боеприпасов и взрывчатых веществ в 90-е гг. XX столетия по указанной причине было выведено из легального оборота, причем отнюдь не на благие цели.

В свете изложенного нельзя не отметить своевременность внесения законодателем в уголовный закон относительно новой нормы, а именно ст. 226.1 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за контрабанду сильнодействующих, ядовитых, отравляющих, взрывчатых, радиоактивных веществ, радиационных источников, ядерных материалов, огнестрельного оружия или его основных частей, взрывных устройств, боеприпасов, оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, а также материалов и оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, а равно стратегически важных товаров и ресурсов или культурных ценностей, перечень которых утвержден Правительством Российской Федерации, либо особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, перечень которых утвержден Правительством Российской Федерации.

Актуальность данной нормы в вопросе противодействия незаконному обороту оружия в современных реалиях, полагаю, более чем очевидна. Не секрет, что такой оборот в настоящее время нередко сопровождается незаконным перемещением оружия и его составных частей, а также боеприпасов, взрывных устройств и взрывчатых и иных веществ через таможенные границы различных государств. С введением же ст.226.1 УК РФ как минимум наступила ясность в вопросе привлечения к уголовной ответственности за незаконное перемещение указанных видов оружия и его составляющих через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС, а также через Государственную границу Российской Федерации с государствами - членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС.

Кроме того, названная норма уголовного закона, в отличие от иных вышеприведенных статей УК РФ, значительно совершеннее и по своей конструкции, поскольку регламентирует уголовную ответственность за контрабанду не только огнестрельного оружия и его основных частей, но и боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств и других перечисленных видов вооружения и запрещенных к обороту веществ.

Оставляет вопросы и ч.2 ст.227 УК РФ на предмет того, является ли преступным деянием нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения, с применением боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, поскольку уголовным законом в качестве орудия преступления в данной связи предусмотрено применение лишь непосредственно самого оружия, а также предметов, используемых нападавшими в качестве такового. Не вполне понятно, в связи с чем законодатель настолько сузил диспозицию упомянутой части названной нормы УК РФ, тем более что в ст.ст. 222 и 226 эти условия и признаки, напротив, прописаны им иначе: гораздо полнее и подробнее. Аналогичная ситуация (отсутствие в законе прямой ссылки на совершение указанных ниже преступлений с использованием именно боеприпасов, взрывных устройств и взрывчатых веществ) имеет место и при изложении в УК РФ квалифицирующих признаков преступлений, предусмотренных п. «г» ч.2 ст.206 УК РФ (захват заложника) и п. «г» ч.2 ст.211 УК РФ (угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава).

Действующая же ныне редакция ст.205 УК РФ, регламентирующая уголовную ответственность за совершение террористического акта, и вовсе не содержит ссылок на применение какого-либо оружия вообще, равно как отсутствует в этой норме уголовного закона и указание в данной связи на боеприпасы, взрывчатые вещества либо взрывные устройства. В то время как прежними редакциями названной нормы, например, редакцией Федерального закона от 21 июля 2004 г. №74-ФЗ, в качестве одного из квалифицирующих признаков (п. «в» ч.2 ст.205 УК РФ) предусматривалось совершение данного преступления с применением огнестрельного оружия. Что именно побудило законодателя исключить упомянутый квалифицирующий признак из этой нормы уголовного закона, на мой взгляд, совсем не лишний для нее, не вполне ясно и вряд ли юридически оправданно.

В диспозиции ч.1 ст.212 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за организацию массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами и уничтожением имущества, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти, в качестве орудий преступления, наряду с огнестрельным оружием, указаны также взрывчатые вещества либо взрывные устройства. Однако абсолютно никак не упоминаются боеприпасы.

В то же время в ст.ст. 346, 347 и 348 УК РФ, регламентирующих уголовную ответственность соответственно за умышленные уничтожение или повреждение военного имущества, за уничтожение или повреждение такового по неосторожности, а также за его утрату, речь, наряду с оружием, напротив, идет о боеприпасах, но ни слова нет о взрывчатых веществах либо взрывных устройствах. Исключительно с оружием, по мнению законодателя, закрепленному в ч.2 ст.338 УК РФ, может быть совершено еще одно воинское преступление - дезертирство. Вместе с тем в редакции ч.1 ст.349 УК РФ (нарушение правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих), структурно входящей в ту же самую гл. 33 УК РФ, что и остальные упомянутые преступления, значатся и оружие, и боеприпасы, и взрывчатые вещества. При этом ссылка на взрывные устройства в этой норме закона по-прежнему отсутствует. Такая довольно-таки свободная трактовка закона, когда одно понятие с легкостью заменяется другим либо вовсе игнорируется, на мой взгляд, является юридически некорректной. Поскольку представляется, что отнесение любого из перечисленных предметов к той или иной конкретной категории вполне может иметь принципиальное значение для юридической квалификации преступных действий виновного.

В то же время следует отметить, что, предусматривая уголовную ответственность за воинские преступления, связанные с уничтожением или повреждением военного имущества, регламентированную ст.ст. 346 и 347 УК РФ, законодатель по какой-то, очевидно, только ему известной причине, не указал в тексте закона в данной связи другие виды преступлений названной категории, совершаемых соответственно с оружием, боеприпасами, а касательно ст.349 того же Кодекса, и со взрывчатыми веществами. Например, об их хищении, априори не менее общественно опасном, нежели указанные выше формы преступлений. Кроме того, само по себе вычленение данных преступлений (ст.346 «Умышленные уничтожение или повреждение военного имущества» УК РФ и ст.347 «Уничтожение или повреждение военного имущества по неосторожности» УК РФ) в одну обособленную группу так, как это ныне предусмотрено законодателем в гл. 33 УК РФ, при одновременном наличии в том же Кодексе ст.167 (умышленные уничтожение или повреждение имущества) и ст.168 (уничтожение или повреждение имущества по неосторожности), а также уже упоминавшихся в ст.ст. 222 и 226 УК РФ, с учетом содержания диспозиций и санкций этих уголовно-правовых норм, вряд ли следует признать юридически значимым, целесообразным и столь необходимым. Представляется, что упомянутые преступные деяния вполне можно включить в диспозиции указанных выше норм уголовного закона в качестве соответствующих квалифицирующих признаков.

Приведенные примеры и коллизии, имеющие место в содержании уголовных норм, свидетельствуют о том, что уголовная ответственность за преступления, связанные с незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, в действующем уголовном законе ныне (за исключением, пожалуй, да и то лишь отчасти, уже упоминавшейся ст.222 УК РФ) должным образом не систематизирована. Отсутствуют в нем и соответствующие признаки, позволяющие провести такую систематизацию в зависимости, например, от объема (количества), специфических либо иных (технических и т.п.) характеристик оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств.

Речь здесь идет, прежде всего, о зависимости от принципа действия оружия (огнестрельное стрелковое, холодное, метательное неогнестрельное, взрывного поражающего действия и т.д.), способа его действия (колющее, колюще-режущее, механического воздействия, ударно-раздробляющее), конструктивного исполнения (ствольное, клинковое и т.д.), конструктивного типа (пистолет, ружье, нож и т.д.), поражающих свойств, правового режима и иных составляющих известных классификаций оружия [11].

Между тем в диспозициях преступлений против собственности (гл. 21 УК РФ) соответствующая градация, с учетом, естественно, их специфики в зависимости, к примеру, от размера и характера причиненного ущерба (см. примечание к ст.158 УК РФ), имеется. Наличествует она и в статьях УК РФ, предусматривающих ответственность за совершение некоторых преступлений против здоровья населения и общественной нравственности.

Принимая во внимание характер названных преступлений, степень их общественной опасности и распространенности, данные преступления в УК РФ, возможно, следует систематизировать несколько иным образом, попытавшись, к примеру, объединить их в одном разделе либо в одной главе, например: «Преступления, связанные с незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывных устройств и взрывчатых веществ»), одновременно внеся в закон (в отношении ст.ст. 346-347 УК РФ) соответствующие изменения, о которых сказано выше. Кроме того, думается, что степень тяжести указанных преступлений также должна быть пересмотрена законодателем применительно к требованиям ст.15 УК РФ, что повлечет за собой и необходимые корректировки в вопросе назначения наказания.

Вообще же различных предложений среди исследователей здесь множество [12].

И.И. Бикеев, к примеру, небезосновательно находит не вполне удачным проведенное в действующем уголовном законодательстве выделение взрывных устройств в качестве самостоятельного предмета преступления. Поскольку последние фактически подпадают под определение понятия боеприпасов. Кроме того, они сами по себе хоть и включают в себя структурно соответственно как взрывчатые вещества, так и средства инициирования взрыва, однако никакой разницы применительно к размеру ответственности за их незаконный оборот закон не регламентирует [13]. Между тем взрывные устройства априори более общественно опасны, чем взрывчатые вещества, поскольку именно они позволяют спланировать, а главное, непосредственно осуществить взрыв, а также снизить риск обнаружения самого исполнителя такой «акции». В этой связи я солидарна с И.И. Бикеевым в том, что незаконный оборот взрывных устройств подлежит более строгому наказанию с точки зрения уголовного закона, нежели аналогичный оборот взрывчатых веществ [13].

Подводя итог рассматриваемой проблеме, полагаем, что необходимость внесения изменений, в том числе указанных выше, на законодательном уровне в настоящее время очевидна. Это, на наш взгляд, придаст противодействию незаконному обороту оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств новый импульс, поднимет его на более высокий и качественный уровень.

Библиографические ссылки

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. №63-ФЗ (ред. от 30.12.2015) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - №25. - Ст. 2954; 2016. - №1 (ч. 1). - Ст. 61.

2. Статистические сведения по преступлениям, связанным с незаконным оборотом оружия, совершенным в Приморском крае [Электронный ресурс] // Официальный сайт Управления МВД России по Приморскому краю.

3. Невский С.А. Противодействие незаконному обороту оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ (исторические, криминологические и уголовно-правовые аспекты) / С.А. Невский. - М., 2011. - 115 с.

4. Фалалеев М. Вышел пострелять / М. Фалалеев [Электронный ресурс] // Официальный сайт Российской газеты.

5. Алексеев А.И. Российская уголовная политика: преодоление кризиса / А.И. Алексеев, В.С. Овчинский, Э.Ф. Побегайло. - М.: Норма, 2014. - 248 с.

6. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. №174-ФЗ (ред. от 02.03.2016) // Собрание законодательства РФ. - 2001. - №52 (ч. 1). - Ст. 4921; 2016. - №10. - Ст. 1314.

7. О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 г. №5 (ред. от 03.12.2013) // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2002. - №5; Российская газета. - 2013. - 11 дек.

8. Лобанова Л.В. Противодействие незаконному обороту оружия и профилактическая роль поощрительных норм уголовного права / Л.В. Лобанова, О.Г. Суркова // Российская юстиция. - 2012. - №12. - С. 16-19.

9. Леонтьевский В.А. Освобождение от уголовной ответственности: проблемы обеспечения законности процессуальных решений: автореферат дис. канд. юрид. наук : 12.00.08 / В.А. Леонтьевский. - Самара, 2012. - 49 с.

10. Обзор судебной практики апелляционной кассационной инстанций по уголовным делам Приморского краевого суда за 6 месяцев 2015 года [Электронный ресурс].

11. Дизер О.А. Гражданское оружие: законодательное регулирование оборота [Электронный ресурс]: учеб. пособие / О.А. Дизер, В.И. Сургутсков, 2014. // СПС КонсультантПлюс. - 2016.

12. Мальков С.М. Особенности дифференциации уголовной ответственности за незаконные действия с отдельными видами оружия / С.М. Мальков // Уголовное право. - 2015. - №1. - С. 42-44.

13. Бикеев И.И. Проблемы уголовной ответственности за незаконное обращение с предметами вооружения / И.И. Бикеев // Уголовное право. -2011. - №1. - С. 13-17.

Размещено на allbest.ru