Религиозный служащий как специальный субъект исправительного воздействия на осужденных

Размещено на http://www.allbest.ru/

Религиозный служащий как специальный субъект исправительного воздействия на осужденных

А.С. Морозов

В период отбытия наказания в отношении осужденного действует комплекс юридических и криминальных правил поведения, одновременное соблюдение которых в ряде случаев взаимоисключает друг друга. При этом процесс освоения криминальных моделей поведения происходит с существенным преобладанием над процессом формирования моделей поведения правомерного. Это объясняется множеством факторов, среди которых наибольшее значение имеет подавляющее количество носителей криминальной субкультуры в окружении осужденного, низкий уровень правовой культуры воспитателей, психологическое противостояние между осужденными и администрацией учреждения и т. п.

В отличие от сотрудничества с администрацией исправительного учреждения, сотрудничество с представителями религиозных организаций не является предосудительным в криминальном мире. Религия является связующим звеном между криминальной и правовой культурой лиц, находящихся в исправительных учреждениях.

По мнению Н.И. Вишневской, решающим направлением в борьбе с преступностью должен являться рост правовой культуры и правосознания граждан, активная деятельность социальных педагогов, специалистов по работе с осужденными [1], которыми не должны быть надзиратели, но должны быть специально подготовленные люди, сочетающие в себе, отчасти, знания психолога, педагога, юриста и врача [8]. Воспитатель в исправительном учреждении должен являться образцом для подражания осужденными, носителем нравственных эталонов, в связи с чем ему предстоит быть требовательным к себе, своему поведению, подавать осужденным образец высоконравственного поведения [2, с. 29].

В.С. Соловьев писал об этом следующее: «Первое и самое важное условие есть, конечно, то, чтобы во главе пенитенциарных учреждений стояли люди, способные к такой высокой и трудной задаче - лучшие из юристов, психиатров и лиц с религиозным призванием» [14, с. 405]. Как отмечает М.В. Киселев, для того, чтобы сформировать у осужденных основы правомерного поведения, сотрудники уголовно-исполнительной системы сами должны стать для них эталоном соблюдения прав человека [3, с. 62]. Только педагог, обладающий знаниями в области юриспруденции и педагогики, знающий закономерности процесса воспитания и исправления, может успешно сочетать противоречивые методы воспитания и перевоспитания в процессе нравственного становления осужденных [2, с. 85].

На сегодняшний день сотрудники администрации исправительного учреждения в подавляющем большинстве случаев воспринимаются осужденными негативно, что влечет внутреннее отторжение, психологическую блокаду восприятия правил поведения, навязываемых ими насильно, так как с психологической точки зрения режим - это долговременный фрустратор, который лишает человека определенных благ, ограничивает удовлетворение практически всех базисных физиологических и социальных потребностей [16, с. 26-27].

Лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, в силу специфики данного вида наказания подвержены влиянию «криминальных правил поведения», существующих в среде осужденных. Особенность криминальной субкультуры обусловливает нюансы восприятия осужденными осуществляемых в отношении них мер воспитательного воздействия. Так, в отношениях с представителями администрации исправительного учреждения у осужденных возникает психологический барьер, препятствующий продуктивной реализации воспитательного процесса. Как отмечал заместитель начальника колонии строгого режима г. Павловска, «ведь и я говорю осужденным о том же: что нельзя преступать закон и так далее, но почему-то они батюшку иначе слушают…» [12, с. 20].

Субъектом оценки поведения осужденных, наряду с сотрудниками администрации исправительного учреждения, является представитель религиозной организации. Данный факт представляет интерес в связи с тем, что оценка правомерности поведения осужденного осуществляется посредством установления соответствия его поступков религиозным нормам. Нельзя забывать о том, что назначенное лицу наказание является следствием совершения им преступления, т. е. нарушения предписаний - юридических норм поведения. Посягательство на закрепленные в нормах права интересы общества и государства наказывается посредством реализации именно правовых, а не моральных, религиозных, политических и других средств принуждения. В этой связи юридические факты привлечения и освобождения лица от уголовной ответственности должны быть следствием деятельности государства как субъекта, уполномоченного от имени народа на осуществление властных полномочий.

Методические рекомендации по использованию системы социальных лифтов [7], по сути, закрепляют возможность опосредованного влияния религиозных норм на процесс применения норм права, что не в полной мере укладывается в принцип светскости государства. С целью разрешения данной проблемы следует обратить внимание на тот факт, что ст. 14 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, гарантирующая свободу совести и свободу вероисповедания осужденным, позволяет осуществлять на территории исправительного учреждения религиозную деятельность лишь тем организациям, которые зарегистрированы в установленном законом порядке. Религиозные организации, не имеющие государственной регистрации, не вправе проводить религиозные обряды в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы [11].

Согласно ст. 11, 12 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» [10] для регистрации религиозной организации в числе прочих документов требуется предоставить устав религиозной организации, документ, подтверждающий существование религиозной группы на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет, сведения об основах вероучения и соответствующей ему практики, в том числе об истории возникновения религии и данного объединения, оформах и методах его деятельности, об отношении к семье и браку, к образованию, особенностях отношения к здоровью последователей данной религии и т. п. В случае несоблюдения предъявляемых требований, противоречия цели и деятельности религиозной организации Конституции Российской Федерации и законодательству Российской Федерации в государственной регистрации ей может быть отказано [10]. Поскольку в результате регистрации религиозной организации государство признает отсутствие противоречий между религиозными и юридическими нормами поведения, можно сделать вывод, что оценка поведения осужденного на предмет его соответствия религиозным предписаниям опосредованно является оценкой соответствия его поведения нормам права.

Субъектом оценки религиозного поведения осужденного должен быть исключительно священнослужитель зарегистрированной в установленном законом порядке религиозной организации. При этом следует учитывать, что религиозные организации, являясь разновидностью религиозных объединений, имеют регистрацию в качестве юридического лица, а религиозные группы действуют без соответствующей государственной регистрации [15, с. 44]. Священнослужитель должен обладать специальными знаниями в области вероисповедания, исповедуемого осужденным. Не всякий член религиозной организации способен установить соответствие поведения человека требованиям религиозных норм, так как, помимо специалистов в вопросах вероучения, церковная иерархия предполагает наличие обслуживающего персонала, к которому относится ризничий, иподиакон, пономарь и т. п. Прежде чем приступить к работе с осужденными, священнослужителю необходимо получить соответствующий сертификат от своей религиозной организации и иметь ученое звание не ниже, чем магистр богословия [6, с. 34].

К числу дополнительных, факультативных признаков, которыми должен обладать субъект оценки поведения осужденных в религиозной сфере, следует отнести владение базовыми основами уголовно-исполнительного права, знание юридических критериев оценки степени исправления осужденного. Это позволит в большей степени объективно подходить к рассматриваемому процессу, поскольку существенно снизит возможность положительной религиозной оценки противоправных деяний осужденных (например, исполнения религиозного ритуала в нарушение правил внутреннего распорядка учреждения).

По итогам личных бесед с представителями религиозных организаций, окормляющих исправительные учреждения, можно сделать вывод, что помимо предъявляемых к ним формальных требований, необходимо учитывать иные, неформальные качества священнослужителей. Зачастую молодые священнослужители, не имеющие жизненного опыта, неспособны заслужить уважение, авторитет в среде осужденных, искушенных в вопросах манипуляции человеческим сознанием. Многим из священнослужителей, по их собственным высказываниям, требуется профессиональная юридическая и психологическая подготовка, хотя бы частичное ознакомление с основами криминальной субкультуры, имеющейся в среде осужденных. Как отмечала И.Н. Федотова, духовенство также нуждается в обучении: многие священники, закрепленные за местами лишения свободы, испытывают дефицит специальных знаний уголовно-исполнительного права, имеют весьма отдаленные представления об особенностях криминальной субкультуры. В этой связи в последние годы многие учебные заведения Русской православной церкви в свои программы стали включать специальные курсы, посвященные тюремному служению [15, с. 47].

Многими российскими учеными и общественными деятелями рассматривается вопрос целесообразности введения в практику исполнения наказаний в виде лишения свободы института капелланства. М. Каннабих, президент Межрегионального благотворительного фонда помощи заключенным, отмечает, что в настоящее время, несмотря на изобилие храмов в исправительных учреждениях, имеется дефицит священнослужителей, что объясняется малочисленностью тюремных приходов и, соответственно, их нерентабельностью. Решением, по ее мнению, является создание института тюремных капелланов, финансируемых за счет средств федерального бюджета [9, с. 39]. По мнению В.Ф. Лелюх и А.Э. Поздняковой, обращение к опыту Русской православной церкви при решении вопросов перевоспитания осужденных не случайно - это восстановление генетической памяти, возврат к исконно российским истокам, так как до 1917 г. институт тюремных священников в России уже функционировал [5, с. 231].

В зарубежных странах одной из основных форм взаимодействия пенитенциарных учреждений и религиозных организаций является тюремное служение капелланов (священников), принадлежащих к различным религиозным конфессиям. Они занимаются организацией богослужений в отношении нуждающихся осужденных; приглашают осужденных, освободившихся от отбывания наказания и прекративших связь с преступным миром благодаря тому, что посвятили свою жизнь Богу; посещают заключенных, содержащихся в карцере, штрафных изоляторах, больных в госпитале; сообщают подопечным о смерти их родственников [6, с. 33-36].

Развивая данное направление деятельности, ФСИН России в 2010 г. был запущен пилотный проект по введению священнослужителей в штат сотрудников некоторых исправительных учреждений [4, с. 86]. «Как показали эксперименты, - отмечает В.А. Самарин, - штатный священник воспринимается осужденными весьма неоднозначно. Многие перестают рассматривать его в качестве духовного наставника и не считают возможным доверять ему тайну исповеди. Следовательно, воспитательное значение служения такого священника оказывается сомнительным» [13, с. 71-72]. На сегодняшний день с привлечением церковных служителей к процессу перевоспитания осужденных степень доверия к ним растет, а осужденные сами зачастую противопоставляют священнослужителя сотруднику администрации исправительного учреждения, отношения с которыми носят сложный характер. Несложно спрогнозировать изменение отношения осужденных к священнослужителю, обязанному наряду с рясой носить форменную одежду, участвовать в обысках, докладывать администрации учреждения о нарушениях окормляемых ими осужденных [6, с. 34].

Высокий уровень предъявляемых к тюремным священнослужителям требований обусловлен, прежде всего, соображениями их личной безопасности, достижением более высокого результата в процессе формирования нравственных установок личности осужденного. Следует учитывать тот факт, что священнослужители, осуществляющие свою деятельность в учреждениях пенитенциарной сферы, одновременно вынуждены уделять внимание и свободным гражданам в пределах своего постоянного прихода. На сегодняшний день со стороны государства отсутствует какое-либо стимулирование их деятельности по несению службы в исправительных учреждениях, фактически она осуществляется на добровольных началах. Оба указанные выше обстоятельства обусловливают необходимость закрепления статуса священнослужителя в процессе осуществления тюремного служения. Это позволит священнослужителю осуществлять свою деятельность на профессиональной основе среди специфической категории лиц, иметь достойное вознаграждение за труд, имеющий не только духовное, но и государственное значение.

При решении вопроса о закреплении правового статуса священнослужителя в исправительном учреждении следует учитывать особенности менталитета осужденных, отбывающих наказания в России. Криминальная субкультура имеет исконно советские (российские) корни, в зарубежных странах как массовое явление не встречается. Поэтому опыт использования аттестованных тюремных капелланов в чистом виде для России неприемлем. Согласно церковным правилам, священнослужитель получает кормление «от престола», т. е. его деятельность финансируется исключительно из церковных средств, выделяемых соответствующей епархией, епископатом и т. п. Соответственно, аттестация священнослужителя и постановка его в штат служащих с установлением личного денежного довольствия будет не только препятствовать воспитательной работе в отношении осужденных, но и противоречить религиозным правилам вознаграждения за службу.

На основании изложенного выше представляется допустимым заключение гражданско-правового договора между епархией и исправительным учреждением о возмездном оказании услуг, т. е. нужно установить систему отношений «осужденный - администрация - епархия - священнослужитель». В договоре следует указывать вид, планируемый объем предполагаемых услуг, часы посещения, условия отправления религиозных культов, взаимные обязательства сторон, в том числе связанные с наличием определенного уровня образования у священнослужителя и т. д. Данные меры позволят стимулировать представителей религиозных организаций участвовать в процессе окормления исправительных учреждений, создадут условия для их профессионального роста, а, следовательно, послужат достижению обоюдных целей - повышению уровня правового и религиозного послушания осужденных.

Литература

священнослужитель исправление осужденный

1. О свободе совести и религиозных объединениях: Федеральный закон от 26.09.1997 № 125-ФЗ // Российская газета. - 1997. - 1 октября - № 190.

2. По делу о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года «О свободе совести и о религиозных объединениях» в связи с жалобами Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления»: постановление Конституционного Суда РФ от 23.11.1999 № 16-П // Российская газета. - 1999. - 16 декабря.

3. Методические рекомендации по использованию системы «социальных лифтов» в исправительных учреждениях ФСИН России // Официальный сайт ГУФСИН России по Красноярскому краю: http://xn--h1akkl.xn--p1ai/territory/Krasnoyarsk/document/2.php.

4. Вишневская Н.И. Исправление осужденных к лишению свободы: вопросы теории и практики: уголовно-исполнительный аспект: дис. … канд. юрид. наук. - Челябинск: Государственное учреждение высшего профессионального образования «Челябинский государственный университет», 2006. - 181 с. (Научная библиотека диссертаций и авторефератов.URL: //http://www.dissercat.com).

5. Гербеев Ю.В. Педагогика и политико-воспитательная работа с осужденными: учебное пособие. - Рязань: РВШ МВД, 1985. - 359 с.

6. Киселев М.В., Ивашко Н.Н. Пенитенциарная педагогика: учебное пособие. - Новокузнецк: ФКОУ ВПО Кузбасский институт ФСИН России, 2013. - 100 с.

7. Красотин Е.П. Правовое регулирование деятельности религиозных организаций и проблемы их взаимодействия с учреждениями УИС // Вестник Кузбасского института. - 2012. - № 4 (12). - С. 78-87.

8. Лелюх В.Ф., Позднякова А.Э. Взаимодействие пенитенциарных учреждений России с негосударственными социальными институтами и организациями // Вестник Кемеровского государственного университета. - 2012. - № 2 (50). - С. 229-236.

9. Матвеев Д.О. О зарубежном опыте функционирования службы тюремных священников (капелланов) // Вестник Кузбасского института. - 2013. - № 2 (15). - С. 33-38.

10. Миненко П.В. Исправление осужденных за преступления против общественной безопасности в целях предупреждения специального рецидива: дис. … канд. юрид. наук. - Ростов-н/Д.: Краснодарский университет МВД России, 2009. - 233 с. (Научная библиотека диссертаций и авторефератов: http://www.dissercat.com).

11. Мишустин С.П. Особенности работы священнослужителя с осужденными, находящимися в местах лишения свободы // Вестник Самарского юридического института. - 2014. - № 1 (12). - С. 38-42.

12. Подъемщикова О. Священник идет в заложники // Преступление и наказание. - 1998. - № 7.

13. Самарин В.А. Религиозные организации России и их взаимодействие с органами ФСИН России // Взаимодействие территориальных органов ФСИН России с Русской православной церковью: сб. материалов передового опыта. - М., 2008.

14. Соловьев В.С. Оправдание добра / отв. ред. О.А. Платонов. - М.: Институт русской цивилизации; Алгоритм, 2012. - 656 с.

15. Федотова И.Н. Взаимодействие учреждений и органов уголовно-исполнительной системы с Русской православной церковью и другими религиозными объединениями // Вестник Владимирского юридического института. - 2009. - № 1 (10). - С. 43-50.

16. Шиханцев Г.Г. Юридическая психология. - М.: ИНФРА-М, 2009. - 58 с.

Размещено на Allbest.ru