Преступление и преступность как объект теоретико-правового исследования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Преступление и преступность как объект теоретико-правового исследования

Рассмотрению сущности преступного в качестве комплексной социально-юридической категории, используемой в понятийном аппарате целого ряда юридических наук, в т.ч. и в общей теории права, целесообразно предпослать краткий анализ подходов к его пониманию в криминологии. Это позволит понять все сложность и многогранность данной категории, поскольку даже в криминологии - специализированной науке о преступном не только не сформулировано собственное определение преступности, но и многое вообще пока не ясно, например, что же в конечном счете является ее предметом [1, c. 67]. Неслучайно поэтому ученые-криминологи призывают «влить свежую кровь» в свою науку, для чего требуется смена парадигм, использование новых, нетрадиционных подходов, оригинальных методов познания изучаемых процессов и явлений [2, c. 28], в том числе, добавим, с использованием методологических возможностей теоретико-правовой науки.

Термины «криминал», «криминальный» заимствованы из латинского языка: crimen - преступление, criminalis - относящийся к преступлению. Понятия «преступление» и «преступность», обозначающие соответствующие социальные явления, привлекали и привлекают внимание философов, социологов, правоведов и трактуются ими далеко неоднозначно. В этой связи П. Таппен («юрист-социолог», по его собственному выражению) подчеркивал, что «существующая путаница в определении такого важного понятия, как преступление, внушает тревогу» [3, c. 96]

«Самое точное и наименее двусмысленное определение преступления, - писали американские криминологи Майкл и Адлер еще в начале XX - это то, согласно которому преступным признается поведение, запрещенное уголовным кодексом. Юридическое определение преступления является не только точным и недвусмысленным, но также и единственно возможным определением» [4, c. 28].

В отечественной юридической науке наиболее отчетливо жесткий нормативно-юридический подход проявился в позиции Н.Ф. Кузнецовой, утверждавшей: «Что преступно, определяет исключительно уголовный закон. Не существует «собственно криминологических» понятий преступлений. Поэтому попытки создать отличные от уголовно-правовых понятий преступления не перспективны» [5, c. 34].

Следует заметить, что существует и иная точка зрения, согласно которой объективно невозможно определить преступность (преступление), абстрагируясь от уголовного закона, поскольку вне связи с ним, за его пределами социальная наука не может оперировать этими категориями. Так, по мнению Я.И. Гилинского, с позицией которого трудно не согласиться, вообще не существует преступлений per se (самих по себе), ибо непротиворечивое определение преступления (преступности) вообще невозможно в силу того, что оба критерия - «опасность для общества» и «уголовная наказуемость» - лежат в разных плоскостях и являются релятивными.

Разрешение данного противоречия известный теоретик права проф. Л.И. Спиридонов видел в том, что «закон - не единственный источник права; им может быть обычай, судебный прецедент, нормативный договор и т.д.», поэтому преступление характеризуется как деяние, нарушающее не просто уголовный закон, уголовно-правовой запрет, но и «юридические предписания уголовно-правового характера вообще», поэтому юридическая наука «рассматривает преступление, прежде всего, как социальный факт, т.е. интересуется им как социально опасным посягательством отдельного субъекта на установившийся в обществе порядок отношений между людьми, коллективами, между личностью и коллективом» [6, c. 44]. Преступность как массовое явление не может не нести в себе те или иные социально значимые свойства или признаки, которые отличают преступление. Это касается в первую очередь деструктивное преступности и ее свойства структурировать вокруг себя более широкое социальное окружение.

Первое свойство проявляется в том, что не отдельное преступление, а именно преступность приобретает характер ведущей угрозы национальной безопасности не только, и даже не столько в силу массового совершения отдельных видов или групп преступлений, сколько в силу заложенного в ней стремления к насилию, разрушению, деформации основных социальных ценностей, отношений, государственных и общественных институтов.

Второе свойство проявляется в том, что не отдельное преступление, а именно преступность, порождая особый тип субкультуры - криминальную, постоянно «подпитывается» теми, кто эту субкультуру принимает и разделяет. Возникает криминализация общественного сознания значительных групп населения и это придает преступности именно как массовому явлению способность к самосохранению и саморазвитию. Эта способность деструктивна и разрушительна для общества, поскольку преступность как вид массового поведения и особый тип субкультуры не приемлет «мирных вариантов» разрешения противоречий с иными видами массового поведения и иными типами субкультур, не приемлет подчиненных или паритетных отношений с обществом, а стремится к диктатуре над ним, оказывая на общественное, в том числе и правовое, сознание системное, разрушительное по своему характеру, воздействие, ориентированное на формирование криминального сознания и криминализацию общественных отношений.

Что же общество и государство может противопоставить этому конфликту? Как это странно ни прозвучит, но первое, что может сделать государство - это признать или не признать тот или иной вид поведения общественно опасным и уголовно наказуемым. Вспомним известную формулу древнеримских юристов: «Ex senatusconsultis et plebiscites crimina exercentur» преступления возникают из сенатских и народных решений. Широко известно и высказывание К. Маркса о том, что «само по себе право не только может наказывать за преступления, но и выдумывать их» [7, c. 516].

Следует иметь ввиду, что общество может признать или не признать такую позицию законодателя в силу различных причин: исторических и национальных традиций, уровня развития общественного правосознания и социальной активности населения, экономической ситуации в стране и т.д. и т.п. Например, кормление домашнего скота зерном в обыденном сознании большинства сельского населения Казахстана никогда не могло рассматриваться как преступление, хотя законодатель на определенных исторических этапах считал наоборот. Подобных примеров применительно к различным народам и типам правовых систем можно привести не мало, что и будет сделано в дальнейшем. Пока же, отметим, что древнеримская юридическая формула и марксово высказывание как бы охватывают две фундаментальные проблемы теории государства и права, имеющие непосредственное отношение к предмету нашего исследования.

Из этого свойства вытекает важный вывод о том, что при всей значимости правомерного поведения граждан как условия сокращения преступности и правонарушений, утверждение режима законности и правопорядка начинается с правомерного «поведения» самого государства, легитимности образования органов государственной власти, четкости юридической нормированности их компетенции, предметов ведения, прав и обязанностей. Нарушение этого принципа приводит к еще одному варианту конфликта интересов - отчуждению государственного аппарата от общества, делигитимации государственной власти, которая в глазах населения становится преступной.

Отмеченные обстоятельства на теоретико-методологическом универсальном уровне понимания общественного бытия и правовой реальности, позволяют рассматривать преступность как самотождественное явление, обусловленное исторической относительностью, изменчивостью, качественной, содержательной неоднородностью деяний, признаваемых преступными в том или ином обществе, в тот или иной исторический отрезок времени, т.е. как некий «социальный конструкт», продукт договоренности или субъективных решений (конвенциональность социальных девиаций). С этих позиций преступность всегда выступает как некий социальный конфликт между обществом и государством по поводу признания или непризнания тех или иных форм поведения преступными, конфликт между провозглашаемыми и охраняемыми уголовным законом социальными ценностями и «поведением» самого государства по обеспечению их реальной защищенности, конфликт между нормативно закрепленными формами и методами противодействия преступности и практикой их реализации институтами государства.

Отмеченные обстоятельства предполагают более глубокое изучение широкого комплекса вопросов, связанных с формированием и реализацией научных идей и представления о сущности, содержания и формах противодействия преступности.

Литература

криминализация юридический преступление правовой

1. Шестаков Д.А. Криминология на рубеже двух тысячелетий // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 1999. №2. - 216 с.

2. Дашков Г., Долгова А., Серебрякова В. Криминологические исследования в России / Криминологические исследования в мире. М., 1995. - 377 с.

3. Tappan. P.W. Who is the Criminal, American Sociological Review, 12, February, 1947. - 125 с.

4. Социология преступности: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1966. - 120 с.

5. Криминология: Учебное пособие / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. М.: Зерцало, ТЕИС, 1996. - 130 с.

6. Криминология. Учебник / Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова. СПб: СПб. Академия МВД России, 1998. - 560 с.

7. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 13. М.: Прогресс, 1999. - 1070 с.

Размещено на Allbest.ru