Институционально-правовая форма экономических отношений в сфере производства научной информации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институционально-правовая форма экономических отношений в сфере производства научной информации

Одесский национальный экономический университет

У статті досліджений взаємозв'язок інституціонально-правової форми реалізації економічних відносин у сфері науки з економічним змістом наукової інформації як змішано-суспільного блага і продукту духовного виробництва. Така постановка питання вимагає синтезу класичної і неокласичної економічної методології на рівні дослідження виробничих відносин з інституціональними підходами - у контексті досягнення конкретного господарського механізму. Розглянута суспільна природа наукової інформації як продукту всезагальної праці. Проаналізовані основні інституціонально-правові форми подолання асиметрії інформації на ринку наукових продуктів і способи державної підтримки наукового сектору; окреслені об'єктивні та суб'єктивні причини обмеженості даних форм. Сформульований можливий підхід до вдосконалення інституціонально-правового режиму в сфері виробництва наукової інформації, який вимагає урахування конкретно-історичної специфіки науки і наукової праці в сучасному суспільстві.

Ключові слова: наукова інформація, суспільне благо, наукова праця, венчурне фінансування, інтелектуальна власність, патент

The article investigates the correlation between the institutional and legal form of economic relationships in the scientific sphere with the economic essence of scientific information as a mixed public good and an element of mental production. Such statement of the question requires the synthesis of classical and neoclassical economic methodology on the relations of production level with institutional approaches for achieving the concrete economic mechanism. Social identity of scientific information as a product of universal work has been considered. Basic institutional and legal forms of overcoming information asymmetry in a scientific market and governmental support of the scientific sector have been analyzed; subjective and objective limitations of these forms have been specified. A potential approach to rationalization of institutional and legal regime in the scientific sphere has been formulated. It requires the consideration of concrete historical specifics of science and scientific work in modern society.

Keywords: scientific information, public good, scientific work, venture capital financing, intellectual property, patent

Актуальность проблемы

В условиях современной экономики, определяемой рядом авторов как постиндустриальной или информационной, возникает необходимость пристального исследования экономической природы информационных продуктов. Среди всего многообразия таких благ особого внимания заслуживает научная информация - результат фундаментальных и прикладных исследований, опытно- и проектно-конструкторских разработок. С одной стороны, научные знания наиболее разительно отличаются от традиционных продуктов человеческого труда, с другой - именно их рост в современных условиях определяет эндогенный механизм экономического развития. Этот факт тесно связан с тенденцией к росту доли НИОКР как в составе ВВП наиболее развитых стран, так и в структуре финансовой отчётности ведущих транснациональных корпораций.

Анализ последних научных исследований. Современное законодательство в сфере промышленной собственности, направленное на ликвидацию «провалов рынка» в отношении обозначенных благ, является предметом острых научных дискуссий. В зарубежной литературе представлено множество работ не только последовательных сторонников современного патентного и авторского права (С. Лейбовиц, С. Марголис, В. Лэндс, Р. Познер [7]), но и их убеждённых противников (Л. Лессиг [8], М. Болдрин и др.). Ряд исследователей (например, Дж. Стиглиц [9]) выступает в данном случае за разумный компромисс между частными и общественными интересами. Представляется, что очерченный круг проблем не поддаётся решению с сугубо юридической плоскости.

Определение оптимального институционально-правового режима отношений в сфере науки и инноваций требует глубокого понимания конкретно-исторических экономических закономерностей, присущих научному труду и его продукту. Для этого необходимо задействовать не только теоретический арсенал современного неоинституционализма, но и ключевые наработки классической и неоклассической экономической теории. Существует также большая потребность и в междисциплинарных исследованиях обозначенной проблемы, которые, однако, останутся за пределами данной работы.

Целью работы является изучение взаимосвязи институционально-правовой формы реализации экономических отношений в сфере науки с экономическим содержанием научной информации как смешанно-общественного блага и продукта духовного (более конкретно - научного) производства.

Изложение основного материала исследования. Информационный продукт, в отличие от традиционных товаров и услуг, характеризуется рядом отличительных особенностей, среди которых - неисключаемость (или же исключение «безбилетников» от потребления данного блага требует высоких трансакционных издержек), неконкурентность (полезные свойства продукта не убывают в процессе потребления и могут использоваться неограниченным количеством людей), асимметрия информации и высокая степень неопределённости. Последнее свойство особенно характерно для научной информации, производство которой требует всё больших затрат, в то время как её результат в каждом конкретном случае весьма трудно спрогнозировать заранее.

Из этого следует, что научная информация как продукт научного труда в силу имманентных ей свойств является общественным благом, следовательно, право собственности на неё крайне непросто поддаётся спецификации. Кроме того, научную информацию можно считать не только общественным, но и общим благом: «...понятие общего отсылает к общению, отношению. Знание есть продукт отношения, оно не существует вне передачи и сообщения» [2, с. 189]. Это и характеризует сущность научных достижений как продукта всеобщего труда в сфере духовного производства, собственность на которые по своей природе является общественной.

Лауреат Нобелевской премии по экономике Дж. Стиглиц относит научное знание, как и другие виды знания, наряду с международной экономической стабильностью, международной безопасностью, международной экологией и международной гуманитарной поддержкой, к глобальным общественным благам [9, с. 310]. Такое мнение вполне обоснованно, поскольку в условиях глобального развития информационных технологий, всеобщий труд и духовное производство приобретают всемирный характер, с лёгкостью преодолевая пространственные и временные границы в передаче знания. В то же время Стиглиц формулирует и наиболее фундаментальное противоречие, характерное для научной информации как обществнного блага: «Факт, что знание неконкурентно - что предельные издержки получения индивидуальной выгоды от знания равны нулю - имеет ощутимые последствия. Даже если бы была возможность исключить кого-то из процесса получения выгоды от знаний это было бы нежелательно, поскольку совместное использование выгод от них не предполагает предельных издержек... Тем не менее, нулевую цену может иметь лишь знание, произведённое с нулевыми издержками» [9, с. 309]. В случае же со смешанно-общественными научно-информационными продуктами (патенты, лицензии), исключение конкурентов из процесса их использования не только желательно, но и необходимо.

Таким образом, с целью сохранения стимулов для изобретательской активности законодательством искусственно вводится принцип редкости, противоречащий внутренним свойствам научного знания. Не вызывает сомнений, что в условиях рыночной экономики эта мера является необходимой, однако степень защиты прав собственности и характер подпадающих под неё объектов остаются предметом дискуссий.

Известный противник авторского права и патентного законодательства Л. Лессиг приводит вначале стандартный аргумент в пользу патентов: «Доводы в пользу патентов стары, как мир. Если изобретатель не может получить патент, у него будет меньше стимулов изобретать. При отсутствии патента его идея может быть с лёгкостью использована. Если идея может быть легко использована, тогда другие смогут получить выгоды от этого изобретения, не понеся издержек» [8, с. 205]. В цитируемой работе автор выдвигает одновременно ряд контраргументов, один из которых заключается в том, что патенты ведут к необоснованному росту цен: «Патентное законодательство призвано предотвращать кражу идей, чтобы таким образом авторы были мотивированы изобретать и использовать свои идеи. Срок этой защиты не должен быть слишком долгим: патенты являются монополиями, монополии приводят к росту цен. Длительность защиты должна быть достаточно долгой, чтобы обеспечить стимулы, но не настолько долгой, чтобы без нужды приводить к повышению цен» [8, с. 211]. Приведённая идея является одной из наиболее конструктивных и взвешенных мыслей Лессига, который в целом выступает за полную ликвидацию патентов. При этом методологически автор исходит из идей экономического либерализма и всецелого господства частной инициативы. На наш взгляд, в этом случае методологический горизонт исследования проблемы можно расширить.

Так, согласно А.Н. Елисееву и И.Е. Шульге [6, с. 263-265], существуют три пути преодоления информационной асимметрии на рынке информационных продуктов:

1) наличие рыночных репутационных сигналов (например, индекс цитируемости автора научных работ или бренд инновационной компании);

2) интернализация информации в процессе материального производства (освоение производства промежуточного информационного продукта в рамках той или иной компании);

3) обеспечение механизмов (институтов) раскрытия информации при сохранении соответствующих прав собственности за производителем. Примером такой системы является патентное право.

Однако следует признать, что эффективность сформулированных выше мер не безупречна. Например, если речь идёт о производительном использовании научно-технической информации, то репутация её производителя не всегда имеет решающее значение в выборе и воплощении той или иной инновации. Все возможности коммерциализации раскрываются лишь в процессе производительного использования инновации и не могут быть оценены ex ante. На практике это хорошо видно на примере крупнейших транснациональных корпораций в сфере информационных технологий (Google) фармацевтики (Pfizer и Johnson&Johnson) и др., затрачивающих сотни миллионов долларов на проекты, которые впоследствии терпят неудачу или вообще не доходят до фазы внедрения. При этом профессиональная подготовка и квалификация менеджеров таких компаний не позволяет усомниться в правильности выбора и оценки ими репутационных сигналов на рынке научно-инновационных благ.

Интернализация производства научной информации в условиях современной экономики также имеет свои границы. С одной стороны, она существенно снижает трансакционные издержки, с другой же - значительно повышает агентские издержки (издержки контроля), темпы роста которых по мере концентрации и централизации производства могут стремительно возрастать. Научный труд является очень сложной формой деятельности, эффективность которой крайне трудно оценивать и контролировать. Кроме того, крупные компании стремятся диверсифицировать и максимально экстернализировать риски, что также препятствует возрастанию концентрации научно-инновационной деятельности внутри их структурных подразделений. В то же время потенциал малого инновационного предпринимательства жёстко ограничивается уровнем капиталоёмкости того или иного научнотехнического проекта.

Впрочем, даже венчурная форма диверсификации риска не даёт возможности в полной мере реализовать высокорисковые инновационные проекты. Среди традиционно выделяемых четырёх стадий венчурного финансирования особого внимания заслуживает начальная - посевная фаза, которая наиболее тесно связана с теоретической и прикладной наукой и потенциально способна генерировать наиболее значимые инновации. Одновременно этот этап характеризуется и наибольшим количеством неудавшихся проектов. По данным Национальной ассоциации венчурного капитала США [10], доля посевных инвестиций (связанных с наибольшим уровнем риска) в структуре венчурных инвестиций США за последнее десятилетие в среднем не превышала 5-6%, а в 2012 г. снизилась до уровня менее 3%. При этом средняя цена контракта на посевной стадии оказывалась значительно ниже средней цены контракта на всех четырёх стадиях венчурного финансирования (в 2012 г. этот показатель составил 4 761,15 и 7 102,15 тыс. долл. соответственно). Кроме того, в числе 10 крупнейших венчурных сделок в США за 2012 г. ни одной не было заключено на посевной стадии, 1 - на ранней стадии, 3 - в фазе экспансии, остальные 6 - на поздней стадии (наибольшая, на 238 млн. долл. - в сфере электроники) [4, с. 25-26]. Это значит, что даже в экономически развитых странах венчурная система не в полной мере выполняет свою основную функцию по обеспечению финансирования наукоёмких проектов, связанных с высокой степенью неопределённости.

Относительно третьего пути преодоления информационной асимметрии, связанного с институтами раскрытия информации, особенности его обеспечения весьма сложны и многообразны. Как уже отмечалось, слишком длительная патентная защита ведёт к высоким социальным издержкам. Однако и слишком короткий срок действия патента не создаёт достаточных стимулов к инновационной деятельности, или же приводит к её осуществлению вне патентного поля (например, в форме ноу-хау). Можно условно выделить три экономических подхода к патентному регулированию, проиллюстрированные в таблице 1: апологетический (отстаивающий необходимость жёсткой и длительной патентной защиты), критический (требующий, если не полное упразднение патентов, то значительное ограничение сферы их применения и срока действия) и компромиссный. По мнению Дж. Стиглица, представителя наиболее умеренной точки зрения, роль государства в данном случае заключается в обеспечении динамической эффективности путём балансирования потенциальных выгод и потерь для общества. Такое регулирование может осуществляться посредством двух стратегий: патентное и лицензионное право и прямая государственная поддержка. При этом важно соблюсти баланс между интересами общества в целом и мотивами инноватора [9, с. 311]. Здесь, однако, следует уточнить, что право интеллектуальной собственности не всегда принадлежит инноватору как физическому лицу. В случае с экономически значимыми инновациями собственниками большинства патентов являются юридические лица, в основном - крупные корпорации.

Таблица 1. Основные экономические подходы к патентному регулированию