В своей работе мы использовали открытые источники. Это опубликованные или размещенные в интернет статьи, монографии, диссертации, а также постановления Правительства Российской Федерации и др. постановления и решения государственных органов и Президента России.

Основным методом является социально-философский анализ основных концептов государственной политики на основе явно или неявно используемых парадигм и концепций социально-философского знания.

Обсуждение

Обсуждение и утверждение "Основ государственной культурной политики" [2] вызвало не только общественный резонанс, но и интерес к рефлексии над основами культурной политики. Важнейшей предпосылкой являются философские основания - базовые концепты социальной философии и философии культуры. По существу, это понятия и принципы, составляющие мировоззренческое ядро культуры: "культура", "культурная политика", "субъекты культурной политики", "ценности культуры", "культурно-творческая деятельность".

Понятие культурной политики активно разрабатывается в последнее десятилетие отечественными социологами (М.К. Горшков, В.И. Добреньков, В.И. Жуков, Т.И. Заславская, Г.Г. Карпова, Г.В. Осипов, Ю.В. Перов, Ж.Т. Тощенко, В.А. Ядов, Е. Ярская-Смирнова и др.), политологами (А.Г. Дугин, Ю.В. Ирхин, В.П. Макаренко, Е.В. Морозова, А.С. Панарин, Е.А. Страдина и др.), культурологами (О.Н. Астафьева, А.А. Арнольдов, А. Балакшин,, Б.С. Ерасов, С.Н. Иконникова, Л.Н. Коган, И.В. Кондаков, А.В. Костина, Т.А. Кудрина, Э.С. Маркарян, В.М. Межуев, В.С. Жидков, Л.Г. Ионин, К.Б. Соколов, И.Г. Хангельдиева, А.И. Шендрик, и др.).

концепт культурная политика

Общие вопросы регулирования культурных процессов и государственного управления культурой рассматриваются А.А. Авдеевым, А.Б. Долгиным, Д. Дондуреем, Г.П. Ивлевым, Л.Г. Иониным, К.Р. Мединским, Н.И. Лапиным, К.Э. Разлоговым, Г.Г. Тульчинским, А.Я. Флиером, и др.

Если рассматривать культурную политику в ее трансляции, то важную предпосылочную роль играют "Основы законодательства Российской Федерации о культуре" 1992 г. Обсуждение новых основ культурной политики являлось, по существу, критическим переосмыслением "Основы законодательства Российской Федерации о культуре" 1992 г.

Результаты

В "Основах законодательства Российской Федерации о культуре" (1992 г.) [3] (далее - Основах законодательства) дано определение государственной культурной политики как деятельности государства по сохранению, развитию и распространению культуры. Нетрудно заметить, что субстанцией культуры в этом случае рассматривается деятельность, а сфера бытия культуры наполнена ценностями, создаваемыми "высоким", профессиональным искусством.

"Основы законодательства" принимались в период, пришедший на смену теории и практике советского государственного строя, идеологии государственного коммунизма. Ведущим трендом этого документа являлась демократизация всех сфер общественной жизни. Это отражено в Статье 1 в виде положений о свободе творческой деятельности субъектов и акторов культурной деятельности и невмешательстве государства в творческий процесс. Государство брало на себя обязательство трансформироваться и стать демократичным, не навязывать свою волю культуре, а выполнять охранительную функцию, гарантировать права граждан на свободную культурную деятельность.

Вначале рассмотрим явные концепты этого документа: "культурная деятельность", "культурные блага", "творческая деятельность", "творческий работник", "достоинство культур народов и национальных групп", "культурное наследие народов Российской Федерации", "культурное достояние народов Российской Федерации", "культурные аспекты программ развития" и "государственная культурная политика".

Культурная деятельность подвергается рассмотрению как деятельность по созданию, наследованию, распространению культурных ценностей. При этом, область применения Законодательства совпадает с объемом понятия "культурная деятельность". Этот объем включает в себя очень широкий спектр (Статья 4) видов деятельности: деятельность в области культурного наследия, все виды и жанры искусства, народное искусство во всех его проявлениях, самодеятельное творчество, музейное дело и коллекционирование, архивное дело, книжное и библиотечное дело, аудиовизуальные средства распространения ценностей, художественно-эстетическое образование и воспитание, международная деятельность в сфере обмена и распространения культурных ценностей. Поскольку этот список оставлен открытым, то авторы допускают возможность чего-то неучтенного.

Рассмотренный и другие концепты позволят нам в дальнейшем определить, что имеется в виду под культурой в целом и какая модель культуры и управления предложена.

Следующий основной концепт - это "культурные ценности". Это как бы субстанция культурной деятельности, о которой идет речь в начале. Отметим, что в число ценностей включены как духовные ценности - "нравственные и эстетические идеалы", нормы поведения, произведения искусства, национальные традиции и обычаи, фольклор, национальные языки, народные промыслы, здания и сооружения, имеющие историко-культурную значимость, уникальные в историко-культурном отношении территории и объекты.

С теоретической точки зрения это определение может быть уязвимо. Оно допускает в себя логические круги, типа, "культурные ценности - объекты имеющие культурную значимость". Во-вторых, с теоретической точки зрения, понятие ценности изначально уязвимо, так как невольно в нем подразумеваются "позитивные ценности". Другими словами, интуитивно ясным считается, что некий социальный субъект априорно наделен качеством определения того, что является ценностью, а что нет. Этот случай на самом деле не так безобиден, как может показаться на первый взгляд. Все упирается в ответ на вопрос: А судьи кто? Кто тот субъект, который владеет абсолютно достоверным оценочным суждением? Каков критерий общезначимости эстетического суждения, если вкусы многообразны и нормы нравственности релевантны национально-культурным традициям. Эти кантовские вопросы вполне оправданы. Дело заключается в том, что феномен ценностей не существует вне акта оценивания [4]. В этом случае встает совершенно практическая задача о том, что нужен эффективный и адекватный механизм оценивания.

В истории развития механизмов культурного оценивания сложились два основных варианта - это административно-бюрократический и рыночный. И в том и другом случае значительную роль играет идеология, господствующие в обществе идеалы. Однако общественное мнение, критика, способы выражения вкусовых предпочтений в этих социумах альтернативны. В вопросе о ценностях ведущую роль играет содержательная сторона, каково наполнение ценностей в идейном отношении.

Охарактеризуем следующий концепт - "культурные блага". Введение этого концепта в модель культуры, по существу, равносильно признанию товарного характера культурного производства. По существу, это переход к теории товарной экономики в области культурного производства. На первый взгляд, это шаг вперед, так как понятия и принципы рыночных товарных отношений концептуально вносятся в модель культуры и культурной политики. Однако, насколько органично понятие "культурные блага" понятию "творческая деятельность"? С нашей точки зрения, возникает сочетание несочетаемого. "Благо" - понятие товарной экономики, рыночной сферы, а понятие "творчество" как разновидность культурной деятельности - сугубо художественно-эстетическое.

Однако, существуют аргументы против такой концептуализации. Дело в том, что творческой является любая трудовая деятельность, которая содержит элементы креативности, создания нового. Художественно-эстетическая деятельность - это разновидность трудовой деятельности. Как таковая, она может быть также творческой и нетворческой. Поэтому присвоение ей какого-то изначального статуса "творческой" концептуально не оправдано. Деятельность исполнителя, скульптора, писателя может быть как рутинной, ремесленнически-ученической, подражательной, так и креативной. Грань имитации и творчества не безусловна, но она существует.

Казалось бы, вполне оправданно введен концепт "творческий работник", подчеркивающий субъектную сторону "творческой" деятельности. Сюда включены физические лица, создающие и интерпретирующие культурные ценности. Но с содержательной стороны в этом случае можно высказать те же претензии, что и к концепту творческой деятельности. Правда, почему-то в число ведущих признаков включена интенция работника к самоутверждению себя в качестве такового. Этот признак весьма сомнителен, в силу своей абсолютной субъективности. К примеру, как мы посмотрели бы на то, что летчик - это тот, кто считает себя таковым? Мы сочли бы это полной нелепостью.

В то же время, важнейшими качествами такого субъекта признаются свойства, зафиксированные в международных конвенциях - Всемирной конвенции об авторском праве, Бернской конвенции об охране произведений литературы и искусства, Римской конвенцией об охране прав артистов исполнителей, производителей фонограмм, работников органов радиовещания. Это, с нашей точки зрения, существенно, так как операционализирует используемые понятия, делает их практически реализуемыми.

Следующий концепт имеет скорее политически-охранительный смысл. Это концепт "достоинство культуры народов и национальных групп". С точки зрения принципа эгалитарности и толерантности - это очень существенно, так как в культуре не бывает народов более и менее культурных. С точки зрения политкорректности и особой чувствительности наций и народов, особенно малочисленных, к своему национальному статусу, это категория важна. Но, пожалуй, она совсем из другого ряда, чем, скажем, "культурные блага". Получается, что используемые концепты создают не модель, а образуют терминологическое гнездо.

Следующий концепт из области социальной памяти - "культурное наследие народов Российской Федерации". Сюда включаются материальные и духовные ценности, созданные в прошлом и определяющие историческую самобытность и мировую значимость народа. В этом случае культура рассматривается как предпосылочный фактор, обеспечивающий трансляцию ценностей из поколения в поколение. Однако, в самом определении культура выглядит узко, так как культура как социальная память и матрица генотипа шире ценностей. В этом случае она выступает как нормативная, технологическая, кодовая и транслирующая система.

"Культурное достояние народов Российской Федерации" скорее является правовым концептом. Это можно аргументировать тем, что главным признаком этих ценностей и институтов является их неотчуждаемость от Российской Федерации. Полное и безраздельное владение государством этими ценностями является их главным признаком.

Необычным и нетрадиционным выглядит следующий концепт - "культурные аспекты программы развития". Он включает в себя все попутные влияния, которые оказывают другие программы развития - научные, технические, экономические, социальные и пр. на культуру. Этот концепт как бы характеризует то, что не входит в культуру, но может туда войти из других сфер.

В 2009 г. в эту статью были внесены изменения. Была декларирована и закреплена в Статье 7 обязательность учета культурных аспектов во всех программах развития на любом уровне - федеральном, уровне субъектов, муниципальном. Органы представительной и законодательной власти обязаны включать экспертов в социокультурной области при оценке любых проектов независимо и гласно. Однако, с нашей точки зрения, справедливая сама по себе статья, скорее всего, реализуется формально. Если обратить внимание на городскую застройку 1990-2000 гг., то часто она напоминает собой строительство поселений. Возведение школ, детских садов и пр. социальных объектов, имеющих важное значение для социокультурного развития, как правило, запаздывает. Ситуацию разряжает, пожалуй, глобализация, в которых строительство торговых мегацентров осуществляется параллельно с развитием культурно-досуговой индустрии. Частный сектор также активен в развитии различного рода культурно-досуговых, оздоровительных учреждений, галерей. Государство же, по-видимому, в большей степени реализует себя на уровне грандиозных проектов - олимпийские игры, реконструкция и реставрация крупных памятников культуры.

Наконец "государственная культурная политика (политика государства в области культурного развития)" (Статья 3) - ведущий концепт, создающий вектор для синтеза других концептов и являющийся определяющим среди них. Но в самом определении заложена двойственность в понимании, так как государственной культурной политикой называется как совокупность принципов и норм, которыми руководствуется государство, так и деятельность государства в этой области. Как оценить эту двойственность, позитивно или негативно?

С нашей точки зрения, любая такая двойственность толкования ведет к неопределенности. В рассматриваемом случае недостаток заключается в том, что существует "зазор" между декларируемыми принципами и их реализацией. Поэтому их никогда нельзя отождествлять. Бюрократизм и различного рода формализм как раз и скрывается за декларативными высказываниями.

Второй раздел в "Основах законодательства Российской Федерации о культуре" посвящен правам и свободам человека в области культуры.

Права на культурную деятельность признаются неотъемлемыми, независимо от социального, национального и любого другого статуса индивида (Статья 8). Более того, права индивида объявлены приоритетными по отношению к правам государства, организаций, групп (Статья 9). Также первичным и неотъемлемым считается право человека на культурное творчество в профессиональной или непрофессиональной сфере. Субстанциональность права на творчество и творческую самореализацию - это фундаментальный принцип для общества, которое хочет развиваться. Это хорошо дополняется статьей о праве на личную культурную самобытность (Статья 11). Однако насколько эффективной оказалась степень реализации этих прав? Судить об этом можно по-разному. Если мы будем считать, что свобода культурной деятельности и самодеятельности формирует открытый, способный к саморазвитию инновационный социум, то можно сказать, что в целом до настоящего времени это реализовалось плохо. Правительство было вынуждено сделать радикальные шаги по реорганизации науки, научной деятельности, потому что попытки создать инновационный социум на протяжении многих десятилетий, в том числе и после принятия "Основ законодательства Российской Федерации о культуре" не были реализованы. Несмотря на то, что права граждан России и зарубежных граждан в целом расширились, в том числе и по созданию творческих союзов, организаций, объединений (Статьи 12-19).

В трансформирующемся постсоветском социуме многое изменилось вплоть до своей противоположности. Исчезла монополия государства на творческие союзы, развился плюрализм как институционально, так и идеологически, многие дефицитные культурные блага стали доступнее - рынок насытился художественными, справочными и прочими изданиями. Необычайное развитие получил культурный туризм. Граждане России с ненасытной жадностью стали путешествовать по свету и впитывать всякие новшества. Импорт и развитие различных технологий, в том числе компьютерной и копировальной техники, способствовал совершенствованию сферы культурного производства, досуга и развлечения. Рынок информации стал многообразным, индивид получил доступ к широчайшим объемам знаний, ценностей, культурных практик. Однако, повторим нашу оценку, это ни привело к качественному изменению социума и превращению его в инновационный. Практики коррупции, бюрократии оказались сильнее. А это означает, что те принципы свободы культурного творчества, которые провозглашены в этой части в полной мере оказались нереализованными. И это несмотря на то, что в "Основах законодательства Российской Федерации о культуре" присутствуют концепты саморазвития, рыночной экономики и преодолены принципы тоталитаризма и авторитаризма в культурной политике. Другими словами, культурная политика и культурная практика оказались различными. В российском социуме в полной мере не реализовались интенции к созданию саморазвивающейся базовой культурной платформы общества.

Надо оценить другие разделы "Основ законодательства", для того, чтобы оценка стала более всесторонней и взвешенной.

Раздел третий - "Права и свободы народов и иных этнических общностей в области культуры" [5] - содержит ряд принципиально важных положений. Во-первых, это равенство народов с точки зрения признания равной ценности всех национальных культур, и невозможность ущемления культурных прав других народов. Эта формулировка, по существу, повторяет "золотое правило морали", но в области межнациональных отношений. Это придает ей вес вечной, непреходящей истины - принципа. Во-вторых, закон провозглашает в статье 21 право на национально-культурную автономию.

Подчеркнем, что если в области государственности автономии не всем народам удается установить государственную автономию, то национально-культурная автономия признается бесспорной и в полной мере. В какой-то мере это закладывает противоречие в политическую систему, потому что возможность культурной автономии будет порождать среди радикальной культурной элиты стремление к государственно-политической автономии.

Признание равенства всех культур в статье 22 дополняется принципом государственного протекционизма в отношении культур малочисленных народов. Это, пожалуй, очень высокий уровень равенства, который только может быть провозглашен.

Раздел 4 "Национально-культурное достояние и культурное наследие народов Российской Федерации" принципиально важен с точки зрения сохранения и трансляции ценностей, определяющих социально-историческую самобытность народа и государства. Важным моментом в этой области является сохранение и поддержание музейного, библиотечного, архивного, кино, фото и других фондов.

Оценить ситуацию в этой области как удовлетворительную трудно. Статус информационного общества, общества знания может иметь лишь то государство, которое обеспечивает эффективную работу информационно-коммуникативной отрасли. Самый последний случай в этой области - пожар в библиотеке ИНИОН, свидетельствует о длительном неблагополучии в этой области. Одно из самых поразительных недоумений вызывает малый процент оцифровки информации (фонда) в этой библиотеке, что говорит о неблагополучии отрасли в целом.

Принципиальной важностью обладает 5 раздел "Положение творческих работников". Почему так? Потому что субъект культурного творчества, его положение играют определяющую роль в творческом процессе. Статья 27 фиксирует признание со стороны государства исключительную роль творческих работников, их свободу, моральные, экономические и социальные права. При этом, государство стимулирует творчество, обеспечивает условия труда, способствует росту спроса на продукты творчества.

Субъектом творчества являются не только индивиды, но и соответствующие организации, ассоциации, гильдии. В соответствии с этим законом, государство способствует их деятельности и привлекает их для выработки культурной политики. В то же время, формально все организации и отдельные индивиды признаются равноправными по статусу друг перед другом.

В этом случае нам хотелось сделать следующее замечание: следует различать субъектов и акторов культуры. Актор - это создатель культурных ценностей, автор культурных новаций. А субъект - это любой деятель и коммуникант в социокультурной сфере, например, менеджер.

Шестой раздел - "Обязанности государства в области культуры", - он определяет ответственность государства как патрона культурной деятельности и культуры. Это выражается в поддержке программ развития культуры (Статья 29), в создании условий для доступности культурных ценностей и благ (Статья 30), обеспечении прав и свобод всех субъектов культурной деятельности (Статья 31), способствует самореализации талантов (Статья 33) и препятствует монополизму (Статья 32), осуществляет протекционизм национальных культур (Статья 34).

Особенно важным представляется раздел, посвященный экспертизе качества услуг. Дело в том, что в этом случае круг, как бы, замыкается и мы возвращаемся к той проблеме, которая возникла в начале - определение ценности и процедуре и критериях оценивания культурных благ и артефактов. Сразу заметим, что произведения искусства и литературы отсюда исключены. Что это значит? Трудность или невозможность оценивания? Нам представляется, что речь идет о том, что оценивание произведений искусства, как и науки, это более сложный процесс, чем рыночная процедура оценки значимости благ. Продукты духовного производства скорее всего не поддаются рыночной редукции, так как их стоимость с течением времени не убывает, а возрастает. Их использование приводит не к уменьшению, а к возрастанию стоимости. Традиционные рыночные способы оценивания к произведениям духовного производства не подходят. По крайней мере, они требуют комбинирования рыночных и нерыночных процедур оценивания.

В статье также речь идет о процедуре и условиях независимой оценки. В этом случае в статье 36.1 начинает в качестве справедливого критерия присутствовать общественный совет: "Общественный совет по проведению независимой оценки качества оказания услуг организациями культуры формируется таким образом, чтобы была исключена возможность возникновения конфликта интересов. Состав общественного совета формируется из числа представителей общественных организаций. Число членов общественного совета не может быть менее чем пять человек. Члены общественного совета осуществляют свою деятельность на общественных началах. Информация о деятельности общественного совета размещается органом государственной власти, органом местного самоуправления, при которых он создан, на своем официальном сайте в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет"" [6].

Объективность оценки трактуется как независимая оценка по следующим критериям: открытость информации, комфортность предоставления услуг, время предоставления услуги, доброжелательность и компетентность работников организации культуры и удовлетворенность качеством услуг [7]. Срок проведения такой экспертизы не чаще 1 года и не реже 3-х лет.

Однако независимая оценка касается лишь институций - организаций культуры и не относится к субстанции культуры - творческой культурно-созидательной деятельности: "Независимая оценка качества оказания услуг организациями культуры не проводится в отношении создания, исполнения и интерпретации произведений литературы и искусства" [8]. Это является открытым признанием неоперационализуемости некоторых используемых в этом законе концептов. Другими словами, это выступает как бы фактом самопризнания внутренней концептуальной неполноты "Основ законодательства". С нашей же точки зрения, это результат неточности понятий, в т. ч., понятия "творчество", которые определены в самом начале этого текста.

Заключение государственных или муниципальных контрактов на выполнение работ по сбору и анализу информации о качестве услуг организациями культуры производится в соответствии с законодательством Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, оказания работ и услуг. Эта мера должна была усилить объективность оценки услуг в сфере культуры. Открытость этой информации обеспечивается размещением ее в Интернет. Это новая площадка для оценки и обратной связи, соответствующая этапу информационного общества.

Раздел VII является важным с точки зрения понятия стратегии культурной политики, так как посвящен теме "Полномочия федеральных органов государственных власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления в области культуры".

Полномочия федеральных органов (Статья 37) являются самыми кардинальными, так как они гарантирует юридически и политически права и свободы гражданина и общества в целом. Статья определяет содержание культурной политики и программы развития в области культуры, их финансирование, охраняет культурные достояния и защищает собственность в этой сфере.

К важнейшим полномочиям органов муниципальной власти и органов местного самоуправления относится библиотечное, музейное обслуживание и сфера досуга. Сразу же возникает вопрос: Не является ли отношение к досугу несколько пренебрежительным. Не рассматривается ли досуг в этом наборе социокультурной сферы деятельности недооцененным? Ведь он может быть рассмотрен как кардинальная сфера социокультурной деятельности - сфера развития индивида. Из контекста же скорее следует, что он отнесен к сфере развлечения.

Обязательным условием является также ежегодный государственный доклад Правительства Российской Федерации палатам Федерального Собрания. Этот доклад имеет важное значение с точки зрения систематизации и аналитической оценки состояния культуры.

Раздел VIII "Экономическое регулирование в области культуры" хотя и помещен в заключительную часть [9], но имеет первостепенное значение. Это можно объяснить рядом обстоятельств.

Во-первых, ведущим принципом демократизации, направленным против советской государственной политики, была борьба против остаточного принципа в культуре. С социально-философской точки зрения, остаточный принцип толковался как марксистский экономизм, или искажение марксистского принципа о человеке как агенте и результате общественного воспроизводства, в том числе и духовного.

Во-вторых, переход от индустриальной цивилизации к постиндустриальной коренным образом меняет соотношение экономики и культуры. Культура становится трендом экономического развития, а факторы культуры в производстве становятся ведущими.

Статья 44 крайне ограничивает возможности приватизации в сфере культуры или даже их запрещает. Финансирование учреждений культуры производится учредителями, допускается приносящая доход деятельность. Выручка от продажи произведений современного искусства и исполнительской деятельности распределяется между автором, исполнителем и посредником, согласно договора.

Раздел IX посвящен международным культурным обменам. Бесспорно, важным направлением является поддержка и сотрудничество с соотечественниками за рубежом, занимается возвращением ценностей и творцов культуры. Статья 60 говорит о поддержке культурных центров за рубежом. Хочется отметить, что культурный брэндинг является одной из самых передовых и эффективных форм продвижения и экспансии ценностей российской цивилизации за рубежом. Провозглашен принцип беспрепятственного создания международных организаций культуры на территории России. Этот принцип является в какой-то мере чрезмерно открытым и неосторожным, поскольку международные организации культуры могут иметь явные и скрытые намерения и конкуренция на глобальном уровне развивается, прежде всего, в идеологической сфере.

Центральным тезисом в дискуссии вокруг "Основы законодательства" этого закона является понятие культуры и культурной политики. Еще 2008 году Т.М. Гудима в статье "Нерешенные проблемы культурной политики современной России" [10] рассматривает практически политический аспект управления культурой в современных условиях и в связи с этим приходит к выводу о существенности нового концепта "культура" для современной управленческой деятельности. Преамбулой продуктивного решения практической задачи развития культуры на современном этапе является понимание того, что такое культура - как ее определять [11]. Принципиальный вопрос в том, из какого понимания культуры надо исходить, если далее речь пойдет об отношении государства к культуре, о государственной культурной политике. Т.М. Гудима считает, что культура может определяться только через качественный показатель - уровень развития человека и общества [12].

В классическом марксизме "культура" не являлась доминирующим концептом, а была маргинальна в ряду таких понятий как "базис", "надстройка", "производство", "производительные силы" и "производственные отношения", и др. В то же время, в постмарксистской отечественной философии культурологическая парадигма приобрела общефилософский статус, наряду с формационной и цивилизационной. Более того, уже в советском марксизме 1970-1980 гг. доказывалась "еретическая" с точки зрения классики мысль о том, что культура есть способ реализации сущностных сил человека как социального субъекта материального и духовного производства (В. Давидович, Э. Маркарян, А. Уледов) [13].

Развитие цивилизационного подхода в социальной философии технологизировало понятие социума и культуры. С нашей точки зрения, не случайно в современную социальную науку и практически-юридическое законодательство вошел термин "человеческий капитал", что отражает новую стадию цивилизационного развития, когда человек и культура, как мера его развития, превращаются в социальный приоритет. Нам кажется логичным также такой подход в современной ситуации, когда формы институционально-культурной деятельности приобрели характер культурной индустрии и вошли в оборот понятия "человеческий капитал", "культурный капитал", свидетельствующие о том, что социокультурное производство проходит стадию индустриализации [14].

К.Э. Разлогов также обратил внимание на важность операционализации понятия и определения культуры [15], трактуя культуру как то, что определяет образ жизни людей. В своем докладе К.Э. Разлогов отметил, что основы законодательства о культуре, в свое время подготовленные Б.Ю. Сорочкиным, сыграли определенную роль в самоутверждении культуры в период поиска. Существенно то, что наступил другой период в жизни России и одновременно другой период в мире, связанный с глобализацией и мультикультурализмом. Доминирующими стали идеи и реальность универсального культурного взаимодействия, взаимопонимания в сфере культуры, признание культурного многообразия. Но признание этого как самоочевидного теоретически еще недостаточно, чтобы этим руководствоваться на практике. Дело в том, что теоретические концепты непосредственно не связаны с практикой и требуется специальная работа по переводу теоретического знания в прикладное. К сожалению, это звено является традиционно слабым для отечественной системы "наука-производство". Оно являлось камнем преткновения для внедрения достижений науки в производство в СССР. До сих пор в стране не создан эффективный инновационный механизм как в области экономики, так и в целом [16].

В.К. Егоров в дискуссии о соотношении государства и культуры предлагает государство рассматривать одним из институтов культуры как таковой и не государство определяет культуру, а качество государства определяется культурой [17].

Норвежский ученый Г. Вестхейм [18] в своей статье также понятие культурной политики анализирует в связи с понятием культуры и отмечает логическую непоследовательность: культура считается аспектом любой деятельности, а культурная политика оказывается сферой социального управления. Однако надо понимать, что предмет культурной политики государства конкретно-историчен и в 1970 гг. сектор культуры в западных странах расширился за счет включения в него спорта, досуга. Расширение понятие "культура" в последние десятилетия характерно и для французского социально-политического контекста.

Таким образом, понятие культуры является предметом постоянных дискуссий, и в зависимости от его трактовки и смыслового наполнения культура становится объектом разных областей социального и гуманитарного знания [19]. Однако эта дискуссия не есть только лишь продукт слабостей гуманитарного знания или несговорчивости ученых и философов. С нашей точки зрения, это есть также выражение того, что культура многообразна и это многообразие нарастает. В конце ХХ начале XXI вв. произошло переосмысление понятия "культура" в публичном и политическом дискурсе во многом под влиянием ЮНЕСКО. Под культурой стали понимать образ жизни, способ совместного бытия, включая все виды человеческой деятельности [20]. В случае, когда культуру стали понимать как всеобщее проявление жизнедеятельности, ее матричную основу многие области человеческой практики и познания, не только искусство, литература, музеи и галереи, но и наука, образование и даже экономика и политика стали рассматриваться как формы ее реализации и формами самоопределения и самопреобразования человека и общества, что порождает признание безграничных возможностей культуры как самоорганизующейся системы и креативного потенциала для социума.

Выводы