Практики советской пенитенциарной системы: профессиональное обучение заключенных в Вязьмлаге НКВД, 1936–1940 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Практики советской пенитенциарной системы: профессиональное обучение заключенных в Вязьмлаге НКВД, 1936-1940 гг.

В историографии ГУЛАГа одной из дискутируемых проблем остается соотношение его репрессивной и экономической функций. Одна точка зрения заключается в том, что лагерные стройки и объекты создавались для того, чтобы занять растущее количество заключенных, другая - что усиление репрессий было связано с потребностью выполнения плановых заданий с помощью принудительного труда. В то же время, ряд историков считает, что документальных подтверждений ни той, ни другой точке зрения нет (А.К. Соколов, О.В. Хлевнюк и др.) [1, с. 22-23; 2, с. 80-83].

На государственном уровне преобладала репрессивная функция ГУЛАГа. На уровне отдельного исправительно-трудового лагеря (ИТЛ) лагерное руководство было обязано не только обеспечивать содержание, изоляцию и охрану заключенных, но и неукоснительно выполнять спускаемые сверху производственные задания. Капитальные гулаговские стройки были включены в пятилетние планы развития народного хозяйства страны.

Многие ИТЛ с самого начала организации имели четко выраженную экономическую специализацию. Особую группу составляли лагеря, цель создания которых заключалась в обеспечении рабочей силой строительства стратегических народнохозяйственных объектов. Особенности их определялись, прежде всего, приоритетностью строящегося объекта, а также сложностью и спецификой производственного процесса, отличного, скажем, от процесса лесозаготовок. К числу таких лагерей относился Вяземлаг, организованный для строительства первой советской автомагистрали Москва - Минск (приказ НКВД №0050 от 5 февраля 1936 г.) [3, л. 81, 81 об, 82].

Одна из характерных черт строительных лагерей заключалась в том, что для заключенных создавались более сносные, чем в целом по ГУЛАГу, условия труда и быта, что, соответственно, сказывалось на уровне смертности, который был более низким, чем в среднем в ИТЛ НКВД.

Это отмечал еще В.Т. Шаламов на основе своего опыта пребывания в Вишлаге. Позднее это было документально подтверждено [4]. Лагеря, специализировавшиеся на строительстве энергетических и гидротехнических объектов, как правило, также относились к разряду относительно «благополучных». Среди факторов, определяющих их отличия, исследователи отмечают такой как лучшее снабжение, направленное на привлечение и сохранение квалифицированной рабочей силы, ресурсы которой были ограничены [5, с. 23-24]. С. Эртс, анализируя деятельность Норильлага по строительству Норильского никелевого комбината, также отмечает создание сравнительно сносных условий труда и быта для заключенных. Объясняя это, он выделяет такой специфические фактор, как «давление эффективности», который побуждал лагерное руководство к «применению стратегий с ярко выраженной целевой рациональностью» [6].

Для руководства страны эффективность экономической деятельности лагеря заключалась в том, чтобы получить строящийся объект в максимально сжатые сроки, затратив минимум всех ресурсов. Для руководства лагерей эта задача выливалась в поиск и применение пусть не стратегий, но практических шагов, направленных на выполнение производственных заданий. Одним из таких мероприятий, вызванных «давлением эффективности», являлась организация профессионального обучения заключенных, документально зафиксированная в некоторых ИТЛ рассматриваемого периода.

В большинстве посвященных ГУЛАГу исследованиях отмечается, что в целом было необязательным, чтобы заключенные обладали каким-либо профессиональным потенциалом. Этот недостаток с лихвой восполнялся их численностью [7, c. 251; 8, с. 238]. С другой стороны, руководство ОГПУ - НКВД стремилось выявить и использовать специалистов из имевшихся в лагерях заключенных. В этих целях с начала 1930-х гг. был выпущен ряд нормативных актов (циркуляр ОГПУ №109 от 25 октября 1933 г. и др.) [9]. В лагерях действовали квалификационные комиссии, выявлявшие в прибывавших этапах специалистов и квалифицированных рабочих. Приказ НКВД №100-я от 2 апреля 1936 года, хотя и отмечал, что «квалифицированные кадры заключенных <…> являются наиболее ценной частью рабочего фонда лагерей», констатировал, что «ни начальники лагерей, лагерных подразделений, ни прорабы и лагерный аппарат не борются за правильное использование [квалифицированных заключенных - О.К.]» [10].

В литературе факты профессионального обучения заключенных в ГУЛАГе отмечаются, как правило, лишь применительно к послевоенному периоду (с конца 1940-х гг.) [11, с. 145, 155, 188, 195, 203; 8, с. 363].

Г.М. Детков начало введения системы массово-технического обучения заключенных относит к началу 1940 года (приказ НКВД №226 от 17 апреля 1940 г.). Этим приказом было утверждено «Положение о массово-техническом обучении заключенных», согласно которому эта система включала в себя краткосрочные курсы подготовки квалифицированной рабочей силы без отрыва от производства, курсы технического минимума, рассчитанные на обучение работающих на производстве без освобождения их от выполнения производственных заданий, курсы повышения квалификации и переподготовки без отрыва от производства, школу передачи и изучения стахановских методов труда и их внедрения, школы мастеров (десятников). Объясняет он это тем, что выполнение сложных и крупномасштабных задач в сфере промышленного и хозяйственного строительства требовали организации серьезной профессиональной подготовки специалистов из числа заключенных [7, с. 252].

В ряде вышедших в последние годы исследований, посвященных истории отдельных ИТЛ, практика профессионального обучения заключенных отмечается уже со второй половины 1930-х гг.

Так, приказ НКВД №95 от 21 марта 1936 г. о строительстве Туломской гидроэлектростанции предписывал начальнику Беломорско-Балтийского канала (ББК) Алмазову и начальнику строительства ГЭС, помимо прочего, обеспечить «обязательное прохождение техминимума всеми рабочими, занятыми на основных работах, в первую очередь работающими на механизмах и бетоне» [5, с. 178].

К. Джойс отмечает, что М.М. Тимофеев, будучи начальником ББЛ (август 1937 - март 1941 г.), провел ряд мероприятий по стабилизации рабочей силы, чтобы предотвратить сезонные переброски заключенных. После этого им были введены подготовительные курсы для заключенных с целью поднятия производительности труда [12, с. 186-187].

Профессиональное обучение заключенных документально зафиксировано и в практике Вяземлаге. Строительство автомагистрали Москва - Минск было типичной гулаговской стройкой, изначально ориентированной на использование массового ручного труда заключенных. Объемы работ были колоссальными, сроки - форсированными. Только земляных работ было запланировано в объеме около 19 млн. м ³, почти столько же, сколько было выполнено на строительстве ББК. Массового ручного труда требовали и подготовительные работы - осушение болот, вырубка леса и расчистка просек. В карьерах необходимо было добыть и вывезти на трассу более 650 000 м ³ камня, более 1 млн. м ³ гравия, более 2,5 млн. м ³ песка и др. Земляное полотно и гравийное покрытие дороги планировалось сделать в 1936 году, в 1937 - уложить асфальтобетон. В 1936-1938 годах Вяземлаг относился к числу крупных ИТЛ. В этот период строительство велось одновременно на всем протяжении дороги, лагерь протянулся между двух столиц на расстояние почти в 700 км «по горизонтали с расположением зоны строительства и лагерных подразделений по вертикали на 3-5 км…». Число заключенных в 1936 и 1938 гг. превышало 50 тысяч человек [3, л. 81; 13, л. 28].

Сооружение шоссе мирового уровня, а именно такой и была строящаяся автомагистраль по своим техническим характеристикам, - это сложный технологический процесс. Однако даже на первом этапе строительства, где подавляющий объем работ был выполнен вручную, без заключенных, обладающих определенными профессиональными навыками, было не обойтись. Это выяснилось почти сразу же, с самого начала сооружения шоссе. Уже 15 мая 1936 г. во внутрилагерной газете было напечатано поздравление начальника ГУЛАГа М.Д. Бермана, адресованное «курсантам первого выпуска автошколы Вяземлага (92 человека)». Второй набор автошколы состоял уже из 211 человек [14, с. 1, 4].

В оценке начальника особой группы по подготовке кадров Вяземлага А.И. Плеве картина была следующей: «…у нас в это время с отрывом и без отрыва от производства обучаются до 800 человек» (май 1936 г.). Максимальное число обучавшихся в это время заключенных было в 5-м (210 человек) и 3-м (160 человек) отделениях. Лагерю были необходимы специальности, непосредственно связанные с дорожным строительством: «нашей автомагистрали потребуются в этом году сотни и тысячи квалифицированных рабочих-строителей, автомобилистов, трактористов, экскаваторщиков, кольщиков, плотников, бетонщиков, арматурщиков и т.д.» [14, с. 4].

Лагерю, прежде всего, нужны были специалисты для работы на автотранспорте и дорожных механизмах. Техники было мало в относительных показателях. В абсолютных цифрах парк автотранспорта и дормеханизмов был значительным, и на всей технике надо было кому-то работать. Так, летом 1936 г. в одном из отделений Вяземлага, строившем 100 км шоссе, было: 57 автомашин (вместо 230 плановых), 12 механических лопат «Беккер», два грейдера и девять тракторов ЧТЗ. Экскаваторная колонна этого отделения состояла из четырех экскаваторов, 14-ти мотовозов и 36-ти вагонеток. Всю остальную работу должны были сделать 6 300 заключенных при помощи лопат и тачек [15, л. 8, 9].

Помимо дорожного полотна, лагерь должен был построить более сотни мостов общей длиной более трех километров, а также трубо- и путепроводы на всем протяжении шоссе. Для этого требовались специалисты по укладке бетона, плотники и мостовики. Так называемые кольщики нужны были для обслуживания камнедробильных машин в карьерах. Крупные карьеры были электрифицированы уже в 1936 г., заключенные на механизмах работали в две смены. Асфальтобетонные заводы (АБЗ) в 1939-1940 гг. работали в три смены. Таким образом, на один агрегат требовалась не одна, а две-три бригады рабочих.

В 1936 г. заключенных обучали по сокращенной учебной программе, курсы проходили в максимально сжатые сроки. Для обучения в качестве инструкторов-бригадиров и преподавателей приглашались вольнонаемные специалисты. Среди острых проблем деятельности курсов отмечались такие, как нехватка пособий и кадров, «самоустранение ИТР от обучения заключенных». Официально заявлялось, что для обучения будут брать «только лучших преданных делу нашей грандиозной стройки» заключенных. На практике же встречалось и такое: «Наша 6-я колонна состоит исключительно из штрафников 2-го отделения <…> мы стали ударно работать <…> и 28 человек бывших отказчиков было послано на курсы шоферов» (сентябрь 1936 г.). Средний размер строительной колонны в это время - около трехсот человек, то есть на курсы было отправлено 9% заключенных. Но обучение прошли не только эти 28 человек. Так, заключенный этой же колонны К. Абдуладжанов, работавший на экскаваторе «Лорен-45» и поставивший всесоюзный рекорд дневной выработки (1045%), окончил курсы экскаваторщиков [14, с. 4; 16, с. 1; 17, с. 1].

Охотно ли шли заключенные обучаться на курсы? Вопрос сложный. Желающие получить зачеты рабочих дней и УДО, скорее всего, да. Механизированный труд был намного производительнее ручного. Так, в 1936 г. вручную заключенные за день выполняли до 67% плана, на механических лопатах - 117%. Да и за рулем смену отсидеть легче, чем за день при помощи лопаты выполнить норму земляных работ в 7,5 м ³ [15, л. 7, 8].

Со второй половины 1939 года начался новый этап производственной деятельности Вяземлага: на подмосковном участке был смонтирован и начал работу первый АБЗ. На остальной трассе шло окончание работ по устройству гравийного полотна. В следующем году планировалось сделать асфальтобетонное покрытие почти двухсот километров шоссе, для чего зимой 1939-1940 г. необходимо было смонтировать и запустить еще девять АБЗ.

В ГУЛАГе 1939 год характеризовался острой нехваткой рабочей силы. Трудоспособных заключенных отправляли в первую очередь на важнейшие гулаговские объекты (в Севвостоклаг, Дальлаг, Ухтпечлаг). Вяземлаг в их число не входил. За первый квартал этого года в лагерь смогли направить только 17 тысяч заключенных, вместо 24 тысяч необходимых для завершения работ. В дальнейшем число заключенных сильно сократилось: среднегодовая численность составляла 13 100 человек [18, л. 109].

Начальнику Вяземлага, также как и начальникам прочих лагерей, было предписано искать пути повышения эффективности производства. В лагере в русле этого «повышения» АБЗ были переведены на работу в три смены. Денежное премирование, и ранее достаточно широко применявшееся в лагере, стало основным методом повышения производительности труда заключенных. За год на материальное стимулирование заключенных по группе «А» (на производстве) было потрачено 1 млн. 402 тыс. рублей [18, л. 3].

Строительству по-прежнему остро не хватало квалифицированных рабочих и специалистов дорожного дела. В 1939 г. в документах Вяземлага появляется такое понятие как «массовое обучение заключенных» [19, л. 104; 20, л. 14]. В это время в лагере обучение прошли 1 324 заключенных, еще 54 человека осталось доучиваться на следующий год. Они получили следующие профессии: шоферы (361 человек), мотористы (274 человека), авторегулировщики (133 человека), нивелировщики (65 человек), лаборанты по асфальтобетону (50 человек), десятники разных специальностей (48 человек), слесари (28 человек), а также нормировщики, вулканизаторы, дорожные мастера, автоэлектрики и другие [19, л. 104, 105, 106]. Обучение прошло около 10% (от среднегодовой фактической численности) заключенных. Четвертую часть обученных составляли шоферы (27%), мотористы должны были обслуживать и ремонтировать различные двигатели (21%). Учитывая предстоящие работы по асфальтированию дороги, в лагере шла подготовка специалистов, знакомых с процессом изготовления и укладки асфальтобетона.

Парк автомобильной техники и дорожных механизмов Вяземлага составляли 173 трактора, 103 грейдеров, 90 мотовозов, 56 камнедробилок и другая техника (данные на 1 января 1939 г.). Ввиду отсутствия квалифицированных кадров из заключенных (укатчиков, трактористов и мотористов и др.) подразделениям строительства была поручена вербовка вольной рабочей силы. Причем на работу брали рабочих и без необходимых профессиональных навыков, им предлагалось пройти обучение на механизмах дублерами. Цель этого была вполне практическая: уменьшение простоев из-за отсутствия обслуживающего персонала [18, л. 20, 111].

Лагерь давал объявления в газеты о вербовке рабочих. В 1939 г. помимо заключенных на строительстве работал 1 361 вольнонаемный рабочий (117% плана). К концу 1940 г. их число достигало уже 177% плановых показателей (1598 человек) [18, л. 108, 108 об; 19, л. 46-48]. Объяснялось это именно нехваткой заключенных с необходимой квалификацией.

В Вяземлаге в это время действовал Учебно-производственный комбинат (УПК), где обучались вольнонаемные рабочие. За 1939 г. и первый квартал 1940 г. в УПК было обучено 456 вольнонаемных. Они получили следующие специальности: 112 шоферов, 100 укатчиков, по 28 десятников-нивелировщиков и слесарей-трактористов, 25 десятников-мастеров по асфальтобетону и 23 лаборанта по асфальтобетону, токари по металлу, слесари по автомонтажу, дорожные мастера. Кроме того, было «переподготовлено 45 человек квалифицированных инженеров». На 1 квартал 1940 г. продолжали обучение еще 153 человека (81 шофер, по 25 человек электриков и слесарей-авторемонтников, 22 нормировщика и др.) [20, л. 14-15]. Таким образом, за год обучение в УПК прошло около трети всех вольнонаемных рабочих (34%), а с учетом обучавшихся в 1940 г. - 38%. Большую часть обученных составляли шоферы (32%). Заметим, что обучавшиеся на УПК рабочие получали практически такие же профессии, как и «массово обучаемые» заключенные.

Важно отметить, что подготовка кадров на УПК «производилась по заявкам производственных подразделений» и «по окончании курсов люди направлялись на практическую работу» [20, л. 15].

По имеющимся документам невозможно определить, в какие суммы обходилось лагерю это обучение. Лишь в расшифровке так называемых «прочих накладных расходов» бухгалтерского баланса Вяземлага за 1939 г. находим: «расходы по подготовке кадров - 146 тыс. руб.». Правда, остается неясным, были ли это расходы на обучение заключенных и вольнонаемных или же только на заключенных. Для сравнения, здесь же были указаны расходы по культобслуживанию - 173 тысячи рублей и по медобслуживнию - 364 тысячи рублей [19, л. 91].

С одной стороны, применявшаяся в Вяземлаге практика массового обучения заключенных была исключением из гулаговских правил. С другой, она не противоречила действовавшим нормативным актам. В Исправительно-трудовом кодексе (ИТК) 1933 г. было закреплено, что организация труда лишенных свободы должна была содействовать сохранению и повышению их квалификации и получению квалификации не имеющими ее (ст. 70). Кроме того, в 1930-е гг., у начальников лагерей была большая самостоятельность во внутрилагерной деятельности. Г.М. Детков на примере Дмитлага отмечает, что некоторые приказы по лагерю вообще выходили за рамки ИТК [7, с. 249].

В целом, в стране в 1930-е гг. повышение квалификации работников уже рассматривалось как фактор, повышающий производительность производства. Возможно, что применение конкретных методов повышения эффективности производственной деятельности лагеря, в том числе и обучения заключенных, зависело и от личности начальника лагеря. Так, К. Джойсом упомянутое выше обучение заключенных в ББЛ связывается с именем начальника лагеря М.М. Тимофеева. Д. Норландер на основе анализа деятельности Дальстроя выявил изменение внутрилагерной политики со сменой его начальников [21, с. 240, 242-244, 248-254].

Встречающееся в документах 1930-х годов понятие «массовое обучение» далеко от современного значения слов профессия или специальность. Заключенных, также как и вольнонаемных рабочих, обучали лишь элементарным профессиональным навыкам. Обучение было вынужденной мерой, которая должна была помочь руководству ИТЛ решить конкретную задачу - повысить эффективность производства и, в конечном итоге, выполнить поставленную перед лагерем экономическую задачу.

В Вяземлаге мы находим отражение советских реалий 1930-х гг., когда проводившаяся в стране индустриализация вызвала острую потребность в специалистах, которая, в свою очередь, повлекла массовое обучение рабочих на «вольных» стройках, заводах и фабриках. С другой стороны, пример Вяземлага показал, что даже в условиях принудительного труда, дававших возможность неограниченной эксплуатации, строительство сложных народнохозяйственных объектов с использованием только неквалифицированной рабочей силой было невозможным.

Литература

заключенный лагерный строительство пенитенциарный

1. Соколов А.К. Принуждение к труду в советской экономике 1930-е - середина 1950-х гг. / ГУЛАГ: Экономика принудительного труда. М.: РОССПЭН, Фонд Первого Президента Б.Н. Ельцина, 2008. С. 17-66.

2. Хлевнюк О.В. Экономика ОГПУ - НКВД - МВД СССР в 1930-1953 гг.: масштабы, структура, тенденции развития / ГУЛАГ: Экономика принудительного труда. С. 67-89.

3. Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9401. Оп.1. Д.9.

4. Шмыров В.А. К проблеме становления ГУЛАГа (Вишлаг) / Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий. Пермь: Здравствуй, 1998. С. 70-90.

5. Заключенные на стройках коммунизма. ГУЛАГ и объекты энергетики в СССР. Собрание документов и фотографий. / Отв. ред. О.В. Хлевнюк. М., 2008.

6. Эртц С. Принудительный труд в Норильске. Нетипичный, идеально-типический лагерный комплекс / Восточная Европа («Osteuropa»), 57-й год издания, вып. 6, июнь 2007. С. 289-300. [Электронный ресурс]: http://shalamov.ru/research/61/12.html (дата обращения 26.07.2013).

7. Детков М.Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России. - М., 1999.

8. Иванова Г.М. История ГУЛАГа, 1918-1958: Социально-экономический и политико-правовой аспекты. М., 2006.

9. Петров Н.В. История империи ГУЛАГ. Электронный ресурс]: http://www.pseudology.org/GULAG/Glava01.htm (дата обращения 26.07.2013).

10. Петров Н.В. Указ. соч. http://www.pseudology.org/GULAG/Glava06.htm

11. ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1917-1960. / Под ред. акад. А.Н. Яковлева. Сост.: Кокурин А.И., Петров Н.В.М., 2000, Т. 1.

12. Джойс К. ГУЛАГ в Карелии: 1929-1941 гг. / ГУЛАГ: Экономика принудительного труда. С. 177-198.

13. ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1. Д.853.

14. За автомагистраль. Орган Центрального Штаба Соревнования и Ударничества Культурно-воспитательного отдела Вяземского Исправительно-трудового лагеря НКВД СССР. 1936. №2 (2).

15. ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1. Д.3080.

16. За автомагистраль. №30 (30).

17. За автомагистраль. №36 (36).

18. ГАРФ. Ф. 9407. Оп.1. Д.14.

19. ГАРФ. Ф. 9407. Оп.1. Д.51.

20. ГАРФ. Ф. 9407. Оп.1. Д.81.

21. Норландер Д. Магадан и становление экономики Дальстроя в 1930-е годы / ГУЛАГ: Экономика принудительного труда. С. 239-254.

Размещено на Allbest.ru