Наиболее коррупционными отраслями социальной сферы, как уже отмечалось выше, являются медицина и образование. Государственное регулирование данных сфер осуществляется такими федеральными органами исполнительной власти как Министерство здравоохранения Российской Федерации и Министерство образования и науки Российской Федерации соответственно. Кроме того, соответствующие органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации также осуществляют в пределах своих полномочий нормативно-правовое регулирование образовательной и медицинской деятельности. Следует отметить, что в аппарате указанных ведомств, как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов Российской Федерации работает большое количество должностных лиц, обладающих как государственно-властными полномочиями, так и выполняющих организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции, которые в соответствии с примечанием к статье 285 УК РФ могут быть субъектами коррупционных преступлений. Модели коррупционных правонарушений в образовании и медицине, а также в области социальной защиты и экологической безопасности могут быть весьма различными. При этом в субъектах Российской Федерации, особенно удаленных от федерального центра, уровень коррупции будет значительно выше, чем в федеральных органах власти, что связано, во-первых, с более слабым контролем и надзором за деятельностью государственных служащих в социальной сфере со стороны соответствующих компетентных органов, а во-вторых, с включением должностных лиц контрольно-надзорных органов в коррупционные схемы того или иного субъекта РФ, где работают представители данных ведомств. Иными словами, в связи с огромной площадью территории нашего государства, самого большого в мире, каждый субъект воспринимается его руководителем как "собственное государство", "кормовая территория" со своими собственными, исторически устоявшимися обычаями и традициями, которые менять практически бесполезно и с которые проще всего принять как должное. Органы государственной власти каждого субъекта РФ работают как единый механизм. С одной стороны, это играет положительную роль в решении возникающих проблем субъектов РФ, которые решаются сообща и согласованно, максимально объективно. С другой же стороны, корпоративный характер решения актуальных проблем сопряжен с возможностями для должностных лиц незаконного обогащения без страха быть разоблаченными в коррупционных преступлениях. Несмотря на то, что к уголовной ответственности за получение взятки (ст.290 УК РФ) привлекается все больше рядовых врачей и педагогов, которые, как отмечалось в предыдущем параграфе, вообще не являются субъектами должностных преступлений, коррупция среди должностных лиц органов управления образованием и здравоохранением имеет место быть не в меньшей степени, но в силу того же самого корпоративизма гораздо реже выявляется и пресекается правоохранительными органами, которые зачастую сами являются участниками коррупционных схем местного уровня. Данное обстоятельство позволяет к имеющимся моделям коррупционных преступлений создавать новые, труднораспознаваемые и завуалированные модели коррупционных преступлений, среди которых выявляются и пресекаются в основном случаи так называемой "бытовой" коррупции, о чем транслируется в самых ярких красках по телевидению, пишется в крайне эмоциональном духе в прессе, а случаи серьезной, масштабной коррупции либо умалчиваются, либо афишируются единичные факты, чтобы граждане понимали, что борьба с коррупцией идёт, что коррупционер и корруптер в конечном итоге понесут наказание. Вот только, как говорится, воруют миллионы, а наказываются единицы, в связи, с чем число коррупционных преступлений не только не снизилось за последние годы активных антикоррупционных компаний, а наоборот значительно повысилось, и всё больше таких преступлений, особенно крупных, носят систематический и латентный характер. Это очевидно, поскольку коррупционер и корруптер стараются всячески скрыть свои незаконные отношения, оставить их в тайне не только от правоохранительных органов, но и от любых иных лиц. А хуже всего то, что само общество либо равнодушно относится к коррупции, либо даже поощряет её, считая её лёгким, быстрым и взаимовыгодным способом решения всех насущных вопросов. Поэтому, как бы ни старался законодатель применять уголовно-правовые средства противодействия коррупционным преступлениям, включая в УК РФ всё новые составы, модели коррупционных преступлений, по нашему глубокому убеждению, это существенно не снизит уровень коррупции в нашей стране до тех пор, пока само общество, каждый конкретный гражданин не объявит коррупции непримиримую войну. А стоит ли объявлять войну, выступать против того, что выгодно как одной, так и другой стороне коррупционных отношений? А понимание того, что коррупция дестабилизирует работу всех государственных органов, парализует управленческий аппарат государственной власти, создает впечатление ненужности в обществе любой власти, которую можно купить за деньги, снижает авторитет государственной службы, врачебной и преподавательской деятельности, создает формализм в образовании и социальной защите населения, бюрократизм в медицине и экологической безопасности и является одной из основных причин большинства негативных явлений в нашей жизни, приходит либо слишком поздно, либо не приходит совсем. Да и доверия к правоохранительным органам у тех лиц, которые даже желают заявить о фактах коррупции, в настоящее время практически нет, что является одной из первых причин латентности не только коррупционных, но и иных преступлений. Но бороться с коррупционными преступлениями всеми возможными законными средствами и способами мы обязаны, если считаем себя патриотами своей страны, своего народа, своего будущего. А чтобы наиболее эффективно бороться с ними, достичь в этом положительных результатов не только на бытовом, но и на более высоких уровнях, необходимо разобраться в современных моделях коррупционных преступлений, дать компонентам каждой модели чёткую уголовно-правовую характеристику и предложить возможные уголовно-правовые меры противодействия подобным преступлениям, как на федеральном, так и на региональном уровнях. Наиболее известной моделью любого преступления является его состав, включающий в себя четыре компонента: объект, объективную сторону, субъект и субъективную сторону. Характеризуя и исследуя уголовно-правовую сущность любого преступления, мы говорим, прежде всего, об этих четырех компонентах. Вместе с тем, большинство специалистов в области уголовного права не ставят знак равенства между моделью преступления и её составом. Так, Н.В. Мирошниченко вполне обоснованно, на наш взгляд, указывает, что "теоретическая модель преступления разрабатывается с учетом свойств преступления, отраженных в его понятии и разнообразных конструкций множества составов, представленных в Особенной части УК РФ. Такие модели в отличие от состава преступления менее тесно связаны с законом, а потому более содержательны и более динамичны, позволяя представить преступление не в статическом состоянии (как это имеет место в составе преступления), а в процессе его совершения. …Преимущества модели в данном случае очевидны. Модель может служить основой для конструирования родового состава преступления, но не обязательно направлена к этому, как к своей цели. Как продукт исключительно теоретического обобщения модель более свободна от нормативных предписаний. А потому она может объединять собой признаки, присущие самым разным видам или группам преступлений, в том числе посягающим на разные родовые объекты (иными словами, одна модель может быть построена на основе нескольких родовых составов). Кроме того, модель позволяет дать более дифференцированное описание преступлений, хотя бы потому, что для одной группы посягательств может быть создано несколько моделей, в зависимости от того, какую цель преследует исследователь" ^[1]. Таким образом, одна модель преступления может включать в себя несколько составов однородных преступлений. Это характерно, на наш взгляд, в том числе и для преступлений коррупционной направленности, в особенности возникающих в государственном регулировании социальной сферы, в среде должностных лиц федеральных органах власти и органах власти субъектов РФ. Модель позволяет более точно и глубоко изучить качественные характеристики коррупционных преступлений в социальной сфере и не ограничивать исследование преступления только компонентами его состава. Вместе с тем, здесь важно разграничивать уголовно-правовую и криминологическую характеристики преступления. Поскольку модель, как указано выше, более свободна от нормативных предписаний, постольку исследование модели может носить комплексный характер, быть на стыке смежных, но в то же время различных наук - уголовного права и криминологии. О криминологических моделях коррупционных преступлений, как и о криминологических мерах противодействия коррупционным преступлениях, нами будет вестись речь в последующих главах настоящего исследования. Здесь же мы рассмотрим и проанализируем основные уголовно-правовые модели коррупционных преступлений в социальной сфере. Элементами современных моделей коррупционных преступлений в государственном регулировании социальной сферы, на наш взгляд, являются: - субъект преступления и его уголовно-правовые признаки; - мотивация профессиональной и противоправной деятельности субъекта; - содержание должностных прав и обязанностей субъекта преступления; - вина субъекта преступления; - объект и общественная опасность преступления; - последствия совершения коррупционных преступлений; - обстоятельства, отягчающие и смягчающие ответственность; - вид и содержание нарушаемых субъектом правил, их ценность для государства и общества. Взаимосвязанный анализ данных элементов позволяет создать целостную, близкую к совершенству модель коррупционного преступления, гораздо более детальную, чем традиционный состав преступления, который не учитывает многих компонентов и факторов, влияющих как на понимание степени общественной опасности совершенного деяния, так и на характер обвинения и наказания лица, совершившего коррупционное преступление. Ввиду ограничений, предъявляемых к объёму работы, нам не удастся рассмотреть все существующие современные модели коррупционных преступлений в государственном регулировании социальной сферы, однако наиболее часто совершаемые модели, связанные с получением взяток, злоупотреблением и превышением должностных полномочий должностными лицами органов государственной власти, осуществляющих управление в области здравоохранения, образования и науки, социальной защиты и экологии, как наиболее коррупциогенных отраслях социальной сферы, укажем и проанализируем. Как правило, здесь можно выделить две модели: получение взятки за злоупотребление должностными полномочиями (ст. ст.285, 290 УК РФ) и получение взятки за превышение должностных полномочий (ст. ст.286, 290 УК РФ). Вторая модель преступлений, как известно, представляет большую общественную опасность, поскольку взятка принимается должностным лицом органа государственной власти за совершение последним действий, не входящих в его должностные полномочия, которые в большинстве случаев являются заведомо незаконными, выходящими за рамки компетенции того или иного должностного лица. Здесь важно понимать, что по совокупности преступлений должностное лицо будет нести ответственность лишь в случае наступления вредных последствий - существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций, либо охраняемых законом интересов общества или государства, поскольку статьи 285, 286 УК РФ являются преступлениями с материальным составом, то есть преступление будет оконченным с момента наступления таких негативных последствий. В случае отсутствия подобных последствий первая модель коррупционного преступления будет охватываться ч.1 ст.290 УК РФ, а вторая ч.3. ст.290 УК РФ (получение взятки в отличие от злоупотребления должностными полномочиями и их превышения является преступлением с формальным составом, то есть считается оконченным с момента передачи предмета взятки). В этом отношении интересно обратить внимание на п.22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 24 от 9 июля 2013 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях", в соответствии с которым совершение должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, за взятку либо незаконное вознаграждение при коммерческом подкупе действий (бездействие), образующих самостоятельный состав преступления, не охватывается объективной стороной преступлений, предусмотренных ст.290 и ч. ч.3 и 4 ст. 204 УК РФ. В таких случаях содеянное взяткополучателем подлежит квалификации по совокупности преступлений как получение взятки за незаконные действия по службе и по соответствующей статье Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, служебный подлог, фальсификацию доказательств и т.п. Таким образом, если одно служебное преступление (получение взятки) влечет за собой другое (злоупотребление должностными полномочиями или превышение должностных полномочий), то должны применяться правила совокупности. Поэтому две вышеуказанные модели коррупционных преступлений в государственном регулировании социальной сферы нами отмечены как наиболее распространенные в исследуемом секторе, которым правила совокупности применяются при наличии к тому указанных в Постановлении обстоятельств. Субъект преступления в данных моделях специальный, должностное лицо федерального органа государственной власти или органа государственной власти субъекта Российской Федерации. Если данный субъект имеет необходимый уровень образования и квалификации, назначен на должность государственной службы по конкурсу, характеризующийся руководством только положительно, то для него характерна первая модель коррупционного преступления - получение взятки за злоупотребление должностными полномочиями. Если же субъект был назначен на должность по протекции руководства государственного органа без прохождения какого-либо конкурса, то его поведение может носить систематический, а не разовый, коррупционный характер, поскольку возможность привлечения его к уголовной ответственности будет конкурировать с защитой, исходящей от его покровителя, по чьей рекомендации он был назначен на должность, ибо привлечение к уголовной ответственности протеже может самым негативным образом сказаться на статусе покровителя. Поэтому для указанного субъекта характерно совершение именно второй модели коррупционного преступления, который ради личной или корпоративной выгоды готов выйти за пределы своих полномочий и совершить заведомо незаконные действия, не боясь быть привлеченным у уголовной ответственности. Вот почему следователям и судьям при составлении обвинительного заключения и при вынесении приговора необходимо учитывать личностную характеристику специального субъекта преступления. Если субъект первой модели преступления ещё может в ряде случаев заслуживать снисхождения, и обстоятельства его личной жизни, послужившие причиной совершения коррупционного преступления, могут трактоваться судьями и следователями как смягчающие вину (например, врач, получающий мизерную заработную плату, выдал листок нетрудоспособности за взятку практически здоровому лицу), то субъект второй модели, совершивший за взятку заведомо незаконные действия, либо действия, не входящие в свои должностные полномочия, тем более повлекшие общественно опасные последствия никаких снисхождений заслуживать не может и должен быть наказан по всей строгости (например, должностное лицо федерального органа по надзору в сфере образования и науки за взятку со стороны конкурента принял решение о лишении образовательного учреждения лицензии на право ведения образовательной деятельности без достаточных к тому оснований и без согласования с руководством соответствующего органа). Мотивы профессиональной и противоправной деятельности субъекта в большинстве случаев корыстные, но иногда встречаются мотивы землячества, кумовства, ответной помощи в будущем. Не зря, в диспозиции статьи 285 УК РФ кроме корыстной заинтересованности, в качестве преступной указывается иная личная заинтересованность, что очень важно для квалификации. Должностные права и обязанности, как правило, закреплены в должностных инструкциях по конкретной должности, но вместе с тем к нарушению должностных обязанностей можно отнести и нарушение задач и функций органа, подразделения, где работает должностное лицо, злоупотребление полномочиями органа государственной власти либо структурного подразделения этого органа либо превышение их. При анализе данного элемента модели важно выяснить, было ли должностное лицо ознакомлено с нормативными правовыми актами, регулирующими организацию и деятельность соответствующего ведомства, а также со своей должностной инструкцией, где прямо определены конкретные права и обязанности должностного лица. Несмотря на то, что незнание закона не освобождает от ответственности, всё-таки, на наш взгляд, добросовестное заблуждение относительно своих должностных обязанностей, которые субъект превысил или которыми злоупотребил, должно в данных моделях коррупционных преступлений быть смягчающим вину обстоятельством. Вина специального субъекта по данным моделям может быть только в форме прямого или косвенного умысла, при этом получение взятки, как преступление с формальным составом, всегда совершается с прямым умыслом вне зависимости от причин и мотивов его совершения. Злоупотребление должностных полномочий либо их превышение может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. Для должностного лица государственного органа, осуществляющего государственное управление в социальной сфере, умысел, как правило, прямой, а модели указанных преступлений в большинстве случаев носят систематический, а не разовый характер. При этом должностные лица данных органов, как правило, весьма аморальные и беспардонные личности, поскольку используют свое должностное положение вопреки интересам не только службы, но и всего общества, посягают на наиболее охраняемые социальные блага и интересы - жизнь и здоровье, образование, пенсионное обеспечение, социальная защита, экологическая безопасность. Таким образом, при назначении наказания данные факторы должны учитываться только как отягчающие вину обстоятельства. Объект и общественная опасность как элементы вышеуказанных моделей коррупционных преступлений применительно к государственному регулированию социальной сферы взаимосвязаны и дополняют друг друга. Объектом здесь являются общественные отношения по установленному порядку организации и деятельности государственных органов исполнительной власти в социальной сфере, на которые посягают данные модели коррупционных преступлений. Степень общественной опасности зависит, по нашему мнению, от характера совершенных преступлений (разовый или систематический), от вида самой модели коррупционного преступления (получение взятки за совершение законных либо незаконных действий, сопряженное со злоупотреблением либо превышением должностных полномочий), наконец, от личностной характеристики и отношения к преступлению самого специального субъекта (раскаялся ли он в содеянном или нет, загладил ли вредные последствия содеянного, впервые ли привлекается к уголовной ответственности за коррупционные преступления или имеет место рецидив). В полной мере это можно применить и к должностным лицам государственных органов, осуществляющих управление в социальной сфере, в том числе к медицинским работникам, педагогическим работникам, должностным лицам органов социальной защиты населения и органов обеспечения экологической безопасности. Применительно к рассматриваемым моделям общественно-опасные последствия имеют значение лишь для преступлений с формальными составами, предусмотренных статьями 285,286 УК РФ, хотя опасные последствия могут наступить и при получении взятки за совершение незаконных действий, но для квалификации с точки зрения уголовного закона эти последствия значения не имеют, поскольку статья 290 УК РФ является преступлением с формальным составом и для наступления уголовной ответственности в данном случае последствия не нужны. Но в любом случае, по нашему глубокому убеждению, общественно опасные последствия должны учитываться судом при назначении наказания в качестве отягчающих вину обстоятельств наряду с другими обстоятельствами, как отягчающими, так и смягчающими вину специального субъекта, должностного лица органов государственной власти, осуществляющего государственное управление в социальной сфере. Обстоятельства, как отягчающие, так и смягчающие уголовную ответственность указанного специального субъекта должны быть в полном объёме выявлены, изучены и учтены при назначении наказания за коррупционные преступления, а если преступление совершено впервые, а лицо деятельно раскаялось в нем, то, на наш взгляд, к нему следует применить наказание, не связанное с лишением свободы, либо лишение свободы назначить условно. Это важно, поскольку основная цель наказания не покарать осужденного, а исправить его, а также предупредить совершение им и другими лицами новых коррупционных преступлений. Именно неотвратимость наказания за совершение коррупционного преступления, а не его жестокость и неумолимость, должны быть главной целью и принципом современной как уголовной, так и антикоррупционной политики нашего государства. Вид и содержание нарушаемых субъектом правил, а также их ценность для государства и общества определяются в каждом конкретном случае индивидуально и используются для характеристики личности преступника, а также степени общественной опасности наступивших последствий коррупционного преступления. Ценность для государства и общества нарушенных субъектом правил должна осознаваться, прежде всего, самим специальным субъектом, которым в нашем случае выступает должностное лицо органа исполнительной власти, осуществляющего государственное управление в социальной сфере. Кроме того, в данных моделях коррупционных преступлений важно учитывать вид данных правил, поскольку за нарушение профессиональных обязанностей, в том числе и за взятку, должна наступать одна уголовная ответственность, за нарушение должностных обязанностей и правил, другая ответственность. При всей схожести общественной опасности и недопустимости и тех, и других коррупционных преступлений, модели здесь будут разные, и обе они, к сожалению, часто встречаются в социальной, наиболее уязвимой для коррупции социальной сфере. По нашему мнению, модель преступления и состав преступления далеко не всегда одно и то же. Модель, как указано выше, может включать в себя несколько составов преступлений, то есть получение взятки в совокупности со злоупотреблением должностными полномочиями представляет собой одну модель преступления, получение взятки в совокупности с превышением должностных полномочий - другую модель преступления. Вместе с тем и одно преступление может порождать несколько моделей. Например, получение взятки медицинским работником за нарушение своих профессиональных обязанностей это одна модель преступления, получение взятки за нарушение должностных обязанностей уже другая модель преступления, получение взятки должностным лицом образовательной организации третья модель преступления, получение взятки преподавателем за успешную сдачу студентом зачета или экзамена - четвертая модель преступления и т.д. В отличие от модели, которая зачастую носит абстрактный характер, состав преступления, хотя и представляет собою узаконенную модель, всегда конкретен. Составы преступлений указаны в УК РФ, модели преступлений возникают на практике и либо трансформируются в составы, которые уже предусмотрены уголовным законом, либо так и остаются моделями, требующими включения в уголовный закон. Так, в рассматриваемую нами главу 30 УК РФ внесены ранее существовавшие модели коррупционных преступлений, которые образовали самостоятельные составы, за совершение которых предусмотрена конкретная ответственность (посредничество во взяточничестве ст.291.1 УК РФ; нецелевое расходование бюджетных средств ст.285.1 УК РФ; нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов ст.285.2 УК РФ; внесение в единые государственные реестры заведомо недостоверных сведений ст.285.3 УК РФ и т.д.). Предложенная нами статья 290.1. УК РФ, которая должна предусматривать ответственность за подкуп лица в связи с исполнением им своих профессиональных обязанностей составом преступления пока не является (в связи с отсутствием подобной статьи в действующей редакции уголовного закона), но моделью преступления, распространенной в особенности в исследуемой нами социальной сфере, она является, пусть даже её элементы, в отличие от всегда конкретных элементов состава преступления, имеют весьма абстрактный характер и требуют постоянной доработки. Но значение моделей преступления нельзя ни в коем случая умалять, поскольку они создают основу для будущих составов преступлений. По нашему глубокому убеждению, именно теоретическое моделирование преступлений создало как уголовное законодательство (составы, которые до их криминализации были моделями), так и уголовное право как науку (предложения по совершенствованию уголовного законодательства, по включению в УК РФ новых составов преступлений мыслятся первоначально как некие модели). Следует также добавить к вышесказанному, что составы коррупционных (как и любых других) преступлений как в государственном, так и в муниципальном регулировании социальной сферы практически одинаковые, в то время как современные модели коррупционных преступлений в данных областях различны и зависят от многих факторов и условий, в частности, от уровня контроля и надзора за законностью исполнения своих должностных обязанностей государственным и муниципальным служащим. Разные модели будут и в различных областях социальной сферы (образовании, медицины, социальной защиты, экологии), и на различных уровнях государственной власти (федеральном и региональном). О конкретных моделях коррупционных преступлений в муниципальном регулировании социальной сферы мы подробно поговорим в следующем параграфе настоящей главы. Здесь же отметим, что модель любого преступления, в том числе и коррупционного, дает гораздо более подробную и глубокую уголовно-правовую характеристику преступления, чем её состав и не только потому, что модель включает в себя больше элементов преступления, но ещё и потому, что позволяет исследователю учитывать те обстоятельства, которые изначально не заложены в составе, но которые имеют место быть в действительности, и на практике учитываются следственными и судебными органами. Так, например, большинство коррупционных преступлений являются так называемыми преступлениями с формальными составами, для признания которых оконченными не требуется наступления общественно-опасных последствий. Вместе с тем, любое преступление, а в особенности коррупционное, и уж тем более совершенное в социальной сфере влечет негативные последствия для правопорядка в целом, посягая на наиболее охраняемые социальные блага и интересы. И здесь мы полностью солидарны с позицией Н.В. Мирошниченко, которая справедливо указывает, что "к настоящему времени можно считать доказанным тот факт, что любое преступление всегда влечет за собой общественно опасные последствия, прежде всего в виде нежелательного, негативного изменения в общественных отношениях, поставленных под охрану уголовного закона. Но волей законодателя эти последствия могут включаться либо не включаться в состав преступления, в связи с чем в практике выделяются материальные и формальные конструкции объективной стороны составов. Отсутствие описания последствий в уголовно-правовой норме и их наличие в реальной жизни - есть противоречие, которое способно порождать весьма непростые ситуации при квалификации уголовно-правовых деяний. Частным, но от этого не менее важным проявлением такой ситуации может служить оценка последствий нарушения лицом должностных и служебных обязанностей (неисполнения, ненадлежащего исполнения, злоупотребления, превышения полномочий)" ^[1]. Модель же коррупционного преступления, в отличие от состава, не делится на материальную и формальную, а потому всегда включает общественно опасные последствия любого преступления, которые могут учитываться и учитываются судом в качестве отягчающих вину обстоятельств специального субъекта коррупционного преступления. В качестве наиболее распространенных современных моделей коррупционных преступлений в государственном регулировании социальной сферы можно привести следующие: получение взятки врачом государственного медицинского учреждения за незаконную выдачу листка нетрудоспособности; подкуп учителя или преподавателя федеральных и региональных образовательных учреждений высшего и среднего образования за выставление ими положительных оценок на зачетах или экзаменах; получение взятки ректором или иным должностным лицом государственного образовательного учреждения за поступление на бюджетную форму обучения студента, не прошедшего конкурс; получение взятки должностным лицом органа социальной защиты за своевременное начислений пенсий, пособий, компенсационных выплат; получение взятки должностным лицом территориального органа Министерства природных ресурсов и экологии РФ за выдачу заведомо незаконных разрешений на занятие той или иной деятельностью, представляющей серьёзную угрозу экологической безопасности и т.д. Особенностью данных моделей, на наш взгляд, является то, что в большинстве случаев совершенные специальным субъектом деяния охватываются не одним составом преступлений, а зачастую имеет место совокупность преступлений, которая применительно к исследуемой нами социальной сфере может выражаться в следующем: получение взятки за злоупотребление должностными полномочиями (ст. ст.285, 290 УК РФ), получение взятки за превышение должностных полномочий (ст. ст.286, 290 УК РФ), получение взятки за присвоение полномочий должностного лица (ст. ст.288, 290 УК РФ), получение взятки за служебный подлог (ст. ст.290, 292 УК РФ). Все они совершаются умышленно, при этом получение взятки всегда совершается должностными лицами с прямым умыслом. Для эффективного применения уголовно-правовых мер противодействия современным моделям коррупционных преступлений в государственном регулировании социальной сферы, необходимо понимать и детально анализировать не только элементы состава преступления, но и элементы моделей данных преступлений, поскольку от правильного понимания всех обстоятельств совершения коррупционных преступлений, которые учитывает каждая модель в своих элементах, во многом зависит справедливость и беспристрастность назначенного судом наказания, а значит и отношение к коррупции как должностных лиц, так и рядовых граждан. В связи с положительным либо нейтральным отношением к коррупции, в том числе и в социальной сфере, самих граждан, для которых вступление в коррупционные отношения являются быстрым и качественным способом решения любых вопросов и проблем, очень сложно сотрудникам правоохранительных органов выявлять и пресекать коррупционные правонарушения. На уровне субъектов РФ коррупционных проявлений встречается значительно больше, чем на федеральном уровне, что связано, во-первых, с корпоративным характером отношений должностных лиц каждого субъекта РФ, а во-вторых, с отсутствием действенного контроля и надзора за исполнением должностными лицами своих служебных и профессиональных обязанностей. В то же время на федеральном уровне денежные обороты от коррупции, в том числе в области медицины, образования, социальной защиты и экологии значительно больше, чем в субъектах РФ, что связано с гораздо более завуалированными коррупционными схемами и более высокими ценами решения тех или иных вопросов и проблем. Понимание и всестороннее применение опыта теоретического моделирования коррупционных преступлений, возникающих в государственном регулировании социальной сферы, позволит во многом, на наш взгляд, снизить уровень коррупции в данной сфере, но навсегда победить коррупцию или большинство её проявлений возможно лишь при кардинальном изменении подхода к коррупции, её непринятия как средства решения текущих вопросов и проблем государством, обществом, каждым конкретным индивидом.

Библиография